нам едва ли дашь двадцать

нам едва ли дашь двадцать —
мы любую печаль переводим в смех,
хохочем над потерями, пробуем горький чивас,
и как всегда лучшие строки выходят о тех,
с кем у нас ничего не получилось.

нет времени тосковать по тому, что было раньше,
через год покажутся мелочью все наши драмы, проблемы, кризисы.
самые простые песни доводят до мурашек,
самое важное хранится всегда в неизданном.

мы обещаем себе не стать однажды скучными взрослыми,
перестать посвящать когда-то родным людям целые оды,
мы пишем нелепые sms, ночуем в дешёвых хостелах,
пьём кофе на заправках со вкусом юности и свободы.

у нас нет ничего кроме веры в то, что всё будет круто,
мы живем по принципу «сгорел сарай — гори и хата»,
и пока мы придурковаты и долбануты,
мы любим искренне,
ненавидим дико,
тратим в первый день всю зарплату.

из динамиков и наушников льются песни Егора Летова,
в рюкзаках по блокноту с карандашом и бутылке блейзера,
мы хмельные, бестолковые, безбилетные,
мы слишком молоды,
чтобы остаться трезвыми.

и пока целый город притих в ожидании шальной весны,
мы прокуренными голосами что-то поём с балкона,
мы слишком беспечны, отчаянны и дурны,
чтобы жить ни в кого не влюблёнными.

и пока мы юны, мы хотим говорить с кем-то до рассвета,
сидеть на крыше, болтая ногами, как счастливые дураки,
мы держим в руках противную сигарету,
вместо чьей-то такой нужной и тёплой руки.

а нам от силы где-то лет двадцать,
мы любим спорить,
бессовестно целоваться,
вопреки всему упёрто верить в лучшее.
не слушать нудных советов, чужих нотаций,

мы молоды и безумны —
и этим мы всемогущи,

а значит не существует
безвыходных ситуаций.