Прелюдия

                Прелюдия
     Настроение в первый осенний месяц было как никогда унылым, если не сказать - беспросветным. Елена часто и подолгу стояла у окна и с высоты семнадцатого этажа съемной квартиры с тоской взирала на жизнь, отделенную от нее болезнью и проносящуюся мимо беззвучно и равнодушно. Окно выходило на проезжую часть, за которой находилась огромная престижная гимназия, и она наблюдала постоянно меняющуюся картинку с высоты птичьего полета. Безучастно мигал светофор, машины разного класса сновали и фигурки людей казались кукольными.
     Упершись лбом в стекло, с особой печалью чувствовала она свою оторванность от мира, даже - чужеродность. В предыдущей жизни именно с сентября каждый год начинался отсчет ее общественной деятельности: с окончания консерватории в 1989 году она все время преподавала - в школе, колледже, университете - не пропустила ни одного сентября. Наблюдая, как родители ведут в соседнюю школу первоклашек, не ведающих, что их ждет там, Елена на физическом уровне ощутила свое вселенское одиночество, ненужность и невостребованность, что для нее было внове.
     После лет, наполненных общением с коллегами и учениками, лекциями, концертами, мастер-классами, заседаниями и банкетами, разговорами и спорами на профессиональные и общие темы, после всех увлечений, ежедневных проблем, казусов, потерь, находок, маленьких и больших побед - после всего этого она в одночасье оказалась наедине с кухней, восстановительными прогулками с подсчетом шагов в сквере возле дома и с невеселыми мыслями. Ощущение было, что ее списали с корабля, что, впрочем, буквально и сделали весной, уволив с круизного теплохода по причине не мобильности.
     Жизнь была поставлена на паузу, и она безуспешно старалась преодолеть тягучую липкую тоску. По привычке выполнив домашние обязанности, приготовив обед, Елена вновь и вновь погружалась в душевную пустоту, чувство потерянности и неприкаянности. Ей не хотелось ни читать, ни смотреть ТВ, ни играть, ни даже - слушать музыку. Единственным развлечением стало безразличное стояние у окна и равнодушное созерцание чужой жизни. Иногда она переводила взгляд на небо, ей казалось, что оно сейчас было гораздо ближе к ней, чем земля.
     Именно в такие невеселые моменты случай, или божий промысел дает человеку шанс: возможность сделать то, что нельзя было сделать раньше, проявить себя по-иному, по-новому, как он и не мог предположить. Такой шанс в конце сентября получила и она.
     Однажды за завтраком ее сын с грустью поведал свою осеннюю романтическую историю, абсолютно бесперспективную с его точки зрения.
- Мам, я влюбился...
- Опять? И надолго?
- Ну, мам... Там все глухо...
- Почему?
- Девочка восточная...
- Понятно... Женитьба нам сейчас ни к чему.
- Да, знаю... У нее день рождения скоро, я хочу как-то красиво ее поздравить... и уйти... Как думаешь, что можно подарить?
- В мое время книга была самым лучшим подарком, думаю, что и сейчас тоже.
- Да, ты уверена?
- Конечно. Девочка ведь будущая актриса? Значит, не лишена романтики...
- А что подарить, какую книжку? Подскажи!
- Ну, что-то типа "Темных аллей" Бунина.
- Класс! Спасибо, мамочка!
     Воодушевившись идеей, Тимур в течение недели смотрел сайты подарочных книжных изданий, стараясь найти именно тот вариант, который, по его мнению, мог оставить воспоминания о нем надолго, желательно, навсегда. Наконец, он нашел книгу с глянцевым покрытием, тиснением и великолепными иллюстрациями в Новосибирске и мгновенно сделал заказ. Кроме самой книги, он озаботился даже упаковочной крафт-бумагой, посчитав, что именно в такую бумагу он завернул бы свой подарок, будучи юнкером Александровского училища в конце 19 века. Немаловажным дополнением к подарку была открытка с видами старого Петербурга, и Тимур два-три дня сочинял подходящую к моменту надпись.
     Глядя на эти приготовления, Елена думала о том, какого же романтичного мальчика она воспитала, понимая, что жизнь в современных реалиях, к сожалению, может уничтожить этот романтизм.
     Промучившись с поиском подходящей надписи, Тимур, по совету мамы, начал искать поэтические строчки, так или иначе соответствующие его теперешнему состоянию. Наконец, вечером, уже накануне дня рождения барышни, он спросил:
- Мам, а можно я твое стихотворение ей напишу? Я укажу авторство, мне тут понравилось одно, подходит к ситуации.
- Да ради бога! А какое?
- "Два полюса полярных..." Я на твоей странице нашел.
- А... Мите... Конечно, можно...
- Какому Мите? И он пристально, с напряжением посмотрел на нее.
- Ну, был такой... Митя... Учились вместе!
- И что, ты была влюблена в него? И он напрягся еще больше, видимо, не совсем осознавая, что до его рождения у мамы могла быть другая жизнь, без него. Елена засмеялась:
 - Сынок, мне было тридцать четыре года, когда ты родился! До этого времени можно было сто раз влюбиться, разочароваться, жениться, развестись и заиметь кучу детей...
     Он ничего не ответил ей. А она прошла в свою комнату и непонятно для чего набрала в интернете имя и фамилию своего давнишнего лирического адресата, зная, что человек навсегда сгинул, именно так ей сказали, где-то в Красноярской тайге. В то же мгновение на Ютубе выскочил ролик: сюжет о музыкантах, затерянных в далекой деревне под Красноярском. Еще не просмотрев ролик, Елена увидела фото в заставке и с заколотившимся сердцем нажала на пуск.
     Митя! Ну, конечно, - он... Тот же голос, его тембр она не спутала бы ни с каким другим, та же немного резкая манера говорить и забирать на себя внимание, те же движения и взгляд - быстрый и твердый, прямо в камеру, как будто сразу в душу. Она не понимала, о чем был сюжет, только уже гораздо позже, просматривая его неоднократно, уловила содержание. Пока же только смотрела, и одна мысль стучала у нее в голове: "Живой... и похоже, относительно здоровый... И никуда не сгинул!"
     Зашедший в комнату Тимур вопросительно взглянул, уловив значимость момента:
- Мам, с тобой все в порядке?
- Да... - немного заторможенно произнесла Елена, добавив, - я нашла его...
- Кого? - с тревогой спросил Тим.
- Ну его, Митю... Живой! И даже играет на рояле...
- Господи! Мама, не пугай... Бог с ним, пусть играет!
- Да, конечно... Пусть...
     И она в глубокой задумчивости погрузилась в себя, невпопад отвечая на вопросы сына.
- Ма, я ухожу, у меня репетиция! Тебе что-нибудь нужно?
Елена, словно очнувшись, тихо произнесла:
- Достань мне, пожалуйста, красную записную книжку, она там - в коробке на антресолях...
- Эту?
- Да, спасибо! Давай, до вечера! Удачной репетиции...
- Ма, у нас же все хорошо? - с тревогой уточнил он.
- Конечно, все даже лучше, чем хорошо. Замечательно!
     Елена открыла потрепанную книжку и, прочитав первые строчки, проговорила вслух:
- Митя... Митенька, здравствуй! Привет из прошлого... Только меня, кажется, звали Ле...