Как лёгкий снег в предзимнем звукоряде

*  *  *

Прохлада пахнет стиранным бельём,
пропущенным звонком, сорочьим треском,
от влаги постаревшим горбылём,
и памятью, начищенной до блеска,
как старый, общепринятый башмак —
наверное, добавил бы Кальпиди;
одно не изменяется никак:
я вижу свет, лишь свет меня не видит.
- Давай поговорим, — шепчу ему. -
Нельзя ж так разминуться. Бога ради.
И голос мой вдевается во тьму,
как лёгкий снег в предзимнем звукоряде.


*  *  *

Я запрещаю думать о тебе
настольным дням, настенным изреченьям;
молчание, что соло на трубе,
обра;млено излишним попечением,
свечением, печеньем с миндалём,
и ёлочками к первому адвенту,
но всё это, конечно, ни о чём,
когда твой взгляд похож на перфоленту,
проваливаясь вглубь себя и сам
себя пытаясь вытянуть наружу, —
я запрещаю свет своим глазам,
когда они вытаскивают душу.
И снова получается не то...
К шутам конспирологию. — Скажи мне,
пока ещё мы мчимся на метро
без остановок мимо нашей жизни
и снег ложится спать на гололёд
с диагнозом законченного психа, —
да чёрт тебя дери, нажми на «ввод»,
пока не попросили нас на выход!