Ностальгия

   
  НА ФОТО: ОТЕЦ ПЕРЕД БАЛКОНМ
     ТРЕТИЙ В ПЕРВОМ РЯДУ
 
         СОДЕРЖАНИЕ

     ВОСПОМИНАНИЕ ОБ ОТЦЕ
     СОПЕРНИКИ ПО КРОВИ
     РАССКАЗ МОЕЙ БАБУШКИ
     СУЩЕСТВЕННОЕ ДОПОЛНЕНИЕ !
     ПОДХОДИМ К ФИНАЛУ: ХОЛОДНО, ХОЛОДНО, ТЕПЛЕЙ:
     КОНЕЦ  ДОЛГОИГРАЮЩЕЙ  ДРАМЫ.

                Всё отгорело в тиши,-
                Память тревожит мечты!
                Как дальше жить подскажи,-
                Мы никому не нужны!

                Мыльный пузырь, мы внутри.
                Можно молчать, но терпи.
                Земля под ногами горит,
                А кто-то в испуге кричит!

                Ах ностальгия, скажи, -
                Ну хотя б подскажи!
                Я не могу без тебя,
                Прошлое гложет меня...

                Пьяные буквы молчат,
                Я тереблю подсказать!
                Трудно хранить всё в душе,
                Может прорвусь я во сне.

                Там где свободно летать,
                Там ведь не надо мечтать!
                Только хочу я кричать,
                Если ни слова,- сказать!

                17.06.2009


                ВОСПОМИНАНИЕ ОБ ОТЦЕ

Вся жизнь отца, всё само существование, было неразделима от жизни семьи: жены и меня, - единственного сына.
(Младший брат Анатолий, 1948 года рождения, умер в возрасте 3-х лет).

Беспредельно честный, как редкий музейный экспонат, и скромный на работе, он не занимал высоких должностей, а скромная зарплата не позволяла жить семье в достатке.

Частая смена работы с выездом в область, не приносила изменений, а сам переход зачастую отражался на семье, так как не редко затягивался поиск работы на месяц и до получения первого аванса, мама часто занимала у соседей денег в долг, или закладывали ковёр в ломбард, золотое обручальное кольцо, серьги.

Его наивность доходила до чудачества, в нём не было никакой хитрости от рождения, а оттого и считали его в семье неудачником.

Он был добрым и заботливым, но частенько кричал на маму, - грубость и брань тогда срывались с его уст. Он мог с ней не считаться, быть не внимательным.
Легко отходил и был не злопамятным.

Он делал всё так, как ему хотелось и тогда он казался деспотом или эгоистом, хотя по существу был упрямым чудаком.

Он не курил и не пил и это приносило также экономию в семейный бюджет. (Более подробно описано в моих воспоминаниях в рассказе "Кавказские баллады").

С получки иногда он покупал шкалик хлебной водки и на удивление присутствующим, не пил, а макал кусок горбушки чёрного хлеба и ел с наслаждением, чем вызывал у окружающих восторг от удивления, поскольку это занятие могло быть для них сущей пыткой. Но такой ритуал не стал постоянной привычкой, а на праздниках покупали не дорогое столовое вино.

С его приходом с работы домой, в маленькую комнату, нарушались тишина и спокойствие. Он вносил в неё всегда оживление и беспорядок. Не приходил домой, а словно вселялся, вытесняя собой всё окружающее: "Хватит всем бездельничать, пора обратить внимание на кормильца".

Повседневными покупками он не занимался, так как не знал меры и цену деньгам.
Он мог истратить десятку, не купив толком чего-нибудь, у и что можно поделать, когда жили на одной зарплате.
Хозяйством занималась мама, жили скромно и расчётливо, ограничивая себя в соблазнах. Так могла жить с ним только мама.

И, пожалуй, в последнее время, он покупал ежедневно только хлеб, возвращаясь с работы по пути. Он мог посетить несколько магазинов и принести только горячий, жаром дышащий грузинский хлеб. Аромат такого хлеба разносился у на подступах к магазину, где рядом была пекарня.

И семья садилась обедать. Уже всё подогретое и готовое к его приходу, не успокаивало его, от торопил маму разливать суп по тарелкам. Голод торопил его, не давал себя долго ждать.

Обильно накрошив хлеб в тарелку горячего супа, он ел не торопливо, рассказывая что-нибудь из прочитанного в газетах или предлагал какой-нибудь план. Большая кружка сладкого чая сваливала его окончательно  на диван-кушетку. Без газет он не обходился и был в курсе всех событий и новостей, печатаемых в газетах.

Покупал он газеты: Правда, Известия, Вечерний Тбилиси.
Интересные статьи вырезал, а важные строки не ленился подчёркивать красным карандашом под линейку.

С 1969 года, когда я жил временно, а потом постоянно в Москве, отец высылал мне статьи из газет.
А вот анализ и показывал, что непрерывно и бесконечно судили директоров за взятку, растрату.

А директора Тбилисского оперного театра - за поджог. И все члены КПСС. Перефразируя можно сказать: Коммунистом можешь не быть, но членом КПСС, - ты быть обязан. А иначе как получишь должность.
 
Даже и взятка, и блат не поможет. Вот так и жили в эпоху загнивающего капитализма, но с человеческим лицом, а мы с пятилетками всех мастей: индустриализации, химизации, и прочее.

Уставший с работы, немного почитав, он вскоре засыпал, с накрытым на лице газетой и издавая лёгкий храп. Работая за городом, он уставал за целый день и уже у него не оставалось сил для внимания к маме и ко мне.

Сняв усталость, он просыпался за полночь, включал яркий свет настольной лампы и приёмник, чтоб послушать последние известия, или дочитать газеты, он пробуждал всех, вызывая раздражение как со стороны мамы, так и меня. И нам ещё долго требовалось терпеть и требовать или ждать пока он не угомонится.

Просыпался отец рано, сразу одевал рубашку, ставил на огонь чайник.
Утро его начиналось с бритья. Брился он ежедневно, без всякой премудрости, словно отодвигал старость в седеющей его бороде.
 
Тёмно-русые волосы на щеках и бородке были жёсткими, не густыми. Намылив щёки туалетным мылом, он быстро управлялся даже тупой бритвой в любой обстановке, оставляя усы по бабочку. Пользовался для подправки малыми дугообразными ножницами.

Выпив чая, он брал с собой скромный завтрак на обед, а то и вовсе ничего. Но мама в последнее время готовила котлеты,  тогда на обед был просто хлеб с котлетой. В столовую отец не ходил, для него хлеб был главной насущной пищей.

Быстрым шагом, пройдя поперёк часть города от Майдана, он доходил до платформы и садился на электричку. Работал он в городе Рустави, на Закавказском металлургическом комбинате, занимавшей большую территорию.
Вот поэтому хлеб был для него средством утоляющий голод, а главным образом дающий силы в его ежедневной большой ходьбе по цехам завода.

А работая конструктором, отец часто приносил домой чертежи на выходной день, и подложив чертёжную доску на широкий подоконник, часами чертил не разгибаясь зубчатые передачи.

Всего три метра отделяло окно от торца рядом стоящего дома. С небольшого просвета слева, можно было увидеть часть улицы, реку Куру, старый собор Метехского замка и дома на скальном крутом берегу, с балконами, свисающими на рекой.

Там располагался район Авлабар (по-новому р-он 26 бакинских комиссаров).
Поднявшись на подоконник и высунувшись из окна, справа можно было увидеть развалины старой крепости Нарикала, а в праздники и салют.

За крепостью, вдоль ущелья и протекающей речки, расположился ботанический сад, охватывая всё ущелье.
 
В феврале распускали кустарники первые жёлтые цветы. Декоративные растения, бассейн н рыбками по пути, извилистые тропы, хвойные деревья, мост через речку с водопадом и в глубине бамбуковая рощица - были любимым местом для прогулочного отдыха. Сюда приходили отец, мать и я.

Потом мама и я, приезжая на каникулы.

И наконец здесь бывали я и Ольга, а затем отец мой и Дима. И я их заснял на фото. Есть и цветные фотографии.

Раньше Ботанический сад долгое время был местом паломничества жителей на весь день с детьми, с фруктами, закуской и даже вином. Экзотическая природа и чистый воздух, ограждённый хребтом от городской среды, придавал силы, радость и незабываемое впечатление.

Город рос медленно. Самым старым парком с развлечениями был Муштаид. Там раньше была парашютная вышка.
Мы пошли с отцом, мне около 12 лет, но прыгнуть я испугался.
А вот Дима постоял на ножке вагона паровозика, и я его сфотографировал.
Детская железная дорога тогда не работала.

Хороший вид на город открывался с Комсомольской аллеи и с горы Мтацминда, куда на фуникулёр вела тропа из центра и канатная дорога. Помню, как с мамой ели мороженное на фуникулёре, и провели вечер с одноклассниками после окончания школы.
            

                СОПЕРНИКИ ПО КРОВИ

                ВСТУПЛЕНИЕ

Посещение Шуры,- сестры моей бабушки Айкануш, произошло в 1963 или в 1964 г. при приезде на зимние каникулы к маме, проживающей в г. Тбилиси.

У тёти Шуры, младшей сестры моей  давно, ещё может 7-8 лет тому назад обнаружили опухоль на груди.
 
Я помню, как она пришла к нам в гости, были отец. Она рассказала о своём положении. Отец пытался успокоить, говорил о возможностях медицины, из прочитанных газет и журналов. Сын и зять военные полковники были ещё на службе.

Вскоре при обследовании в военном госпитале, консилиум врачей предложил вырезать грудь, так как пошли уже метастазы. Прошло несколько лет и ей удалили и вторую грудь.

И вот я снова с мамой посетил её. Она жила на первом этаже в старом двухэтажном здании. После землетрясения, видны трещины на её стене со стороны улицы.
Дома был невестка Рая, украинка по национальности, вышла замуж за младшего сына Котика (Константина). У него две дочка Жанна и Ляля (называли её Лялюкой). Подробности некоторые опускаю, здесь они не по теме.

В комнате у окна, выходящая  во двор пассажного типа, была её кровать.
На стене две фотографии в рамках: Одна в юности, ей лет 8, а другая в годах.

Как только я с мамой тихо присели на стулья за столом, невидимым чутьём она повернула голову, и глядя на меня, чуть улыбнулась, на искажённом от боли лице,  и радостно или с удовлетворением прошептала: Валерий. И отвела голову.

Она знала, что дни её сочтены, и как же трудно в муках ещё дожидаться смерти. И моё последнее посещение оценила как благодарность, что она не забыта. А то, и не только правда, но и Божья воля, что он поручил меня быть последним свидетелем...
 
Дома невестка замучалась, ведь она была тяжёлой и не подъёмной, надо менять постель, переворачивать её.

В момент этого написания, я уже все эти муки испытал и описал в Эссе, "Палата реанимации", как я лежал рядом на койке,
когда умер мой отец в 1981 году.


                РАССКАЗ МОЕЙ БАБУШКИ

Прошло очень много лет, стёрлись детали, даты и события. Но не уснули "контуры" событий, давно минувших лет.
Итак, у моей бабушки Айкануш (про неё, на моём канале здесь, есть рассказ) было несколько сестёр и два брата.
Самой старшей была Айкануш. за ним следовали брат Рубен, далее сёстры: Шура, Роза, брат Левон, и самая младшая Маруся.

Ещё в мирное время в Тифлисе (Тбилиси, "Тбили" - означает: тёплый. Происхождение названия города таков: царь Горгасал охотился в этих местах и
подстрелил из лука фазана, он упал где была вода. Когда её подобрали, то она сварилась, настолько горячей была вода.
Рядом были несколько источников. Царю понравилось это место, и он решил обосновать столицу в эту местность.
На возвышенности стоит ещё крепость. На месте источников построен Банелогический курорт, грязи лечебницей, и несколько бань, куда я, родители, родственники и жители посещали эти бани. Описана и трагедия на этом канале, когда сошедшая сель
затопила всех в этой бане.)

Ещё в мирное время в Тифлисе, в центре города был офицерский клуб, там не редко тогда устраивались балы и вечера.
(Да и в советское время!) Точно не помню кто из двух сестёр были приглашены, через общих знакомых семьи на вечер. И там молодой офицер влюбился в Шуру.
Он пришёл в гости, принёс подарок, гостинцы. Эго хорошо приняли.

Но Шуре было 12 или 13 лет и она ещё играла в куклы. И речи ни о каком сватовстве и быть не могло. Я забыл имя этого офицера (если в старых записях найду, что вряд ли, ведь рассказы бабушки я не записывал.), придётся придумать для обращения, пусть будет: Аврам.

Итак первое знакомство состоялось. Уже при повторном посещении, он сделал предложение родителям, выдать её замуж. Отец и мать приняли его предложение в штыки.

Но Аврам так влюбился  в неё (кстати в комнате, уже до последних дней жизни, когда я посетил её за несколько дней до смерти,
на стене висел её портрет того времени) что при отказе во второй раз, он в присутствие всех хотел застрелится, и насилу вырвали из рук пистолет...

Пришлось выдать замуж. И он вскоре взял её с собой на турецкий фронт, где базировалась часть.

(Из истории, вы знаете, что во время турецкой войны, разрешено было офицерам привозить с собой близких людей, семью и таким образом не надо быдло давать увольнительных отпусков.)

Прожив с ней некоторое время, он влюбился в другую русскую красавицу. А Шуру отправил обратно домой к родителям.
Так что у Шуры было 2 или три мужа и соответственно от них дети.
Старший сын Рафик был первенцем, затем была дочки: Ляля (Елена),  Лиза (бесплодная) и  затем Котик (Константин).

Семьи всегда дружили, по праздникам и именинам, сообщали или приглашали в гости.
Был и мужчина, Вартан, друг семьи. Он был душой компании, балагур. Знал все исторические перипетии судеб
родственников. Его тосты росли как грибы после дождя, исторические моменты переплетались с поговорками, притчами, и собственной "надстройкой".

Если среди гостей сидел неизвестный ему гость, то ему по секрету сообщали основные биографические, личностные или семейные "параметры", и он ловко вплетал поздравления, и они были не общими, тривиальными, а персонифицированными, т.е. он был всегда душой компании.

Уже в послевоенное, советское время, только у Ляли был городской телефон. Она была замужем за Вруйра, он рос по службе  и в воинском чине до  майора и ...

Гости собирались у кого был день рождения или просто в праздник. Перед обедом, я видел сам, ещё в 5 или 6 лет и позже, как за столом играли в лото.

                =======================
         
                СУЩЕСТВЕННОЕ ДОПОЛНЕНИЕ !

Ранее я писал, что с 1941 г. отец был призван и служил в в/ч в г. Тбилиси. Он окончил в политехническом вузе и получил спецификацию по эксплуатации железных дорог. В части он руководил службой ремонта и восстановления автопарка и т.д. А поскольку в/ч была в центре города, то все  служащие  проживали в городе,- жили в своих квартирах, а иногородние на территории в/ч. Таким образом отец целый год ночевал дома с моей матерью.

Затем в/ч перевели из города в другое более просторное место, на расстоянии 30 мин. езды по ж/д. в сторону Еревана, Баку.
По выходным брал отгулы, на местном рынке, а там дешевле чем в городе, покупал продукты и привозил к маме. Переночевав он снова уезжал в свою часть.

Однажды, он попался: обнаружили поддельный увольнительный пропуск, при проезде в поезде. Арестовали и посадили в тюрьму за дезертирство, на окраине города Тбилиси. Сообщили моей матери. Мне было 1,5- 2.0 года.          
Я помню, как в холодный осенний день мать собрала кое-что из продуктов, чтобы передать их отцу в тюрьме.

Не помню, то ли в первый раз, когда она поехала и узнала приёмные дни, или во второй раз. И вот я тогда так продрог, хотя укутан был шалью, что не могу забыть и сейчас! И только под вечер, она смогла передать в окошко посылку.
Что можно было передавать, а что конфисковывалось, я не знаю.

Были ещё ли хождения в приёмную тюрьмы, не знаю. Вопрос встал в другом, ведь он был дезертиром. Но не с поля ведь боя сбежал или от службы...
А чтоб выслужится,  просоветская сволочь, пыталась наказать по максимуму. Делали в квартирах обыски, мебель всё ценное конфисковывалось. Мы жили бедно.
Один ковёр, 4 стула, пальто или костюм отца.

Мать это всё отнесла к своей тётке Марусе, младшей сестре моей Бабушки, которая её и вынянчила ребёнком.
Когда пришла инквизиция, то и брать то было нечего. Конфисковали 2 блокнота. На одной рассказ как я родился, а в другом блокноте, борьба нашей доблестной армии с фашистской нечистью, и мудрое руководство компартии, во главе с вождём Сталиным.

После этого мама  прибегла к помощи к своему двоюродному брату Рафику,
он военный может быть майор,  и мужу двоюродной сестры Ляли, - Вруйру работали в прокуратуре Закавказского фронта. И что самое лучшее они могли сделать, так это предложить отправить отца служит на фронте в штрафбате.
А первый блокнот о моём рождении маме вернули.

Так началась новая жизнь на выживание, на 2 фронта. Жизнь на Мухранской улице, и после получения ордера на Майдане, ввиду сноса дома. Я уже описал, но кое-что ещё могу добавить из жизни соседей и среды.

                Теперь допишу конец эпопеи.

Отец с боями дошёл до середины Польши. На подступах к какому то населённому пункту отец так натёр ноги до крови, что не мог ступить ногой, и он просто рухнул у дороги.
Дело в том, что о штрафниках никто не беспокоился, это как расходный материал. дали сапоги 38 размера, а отец носил обувь 42-43 размер. Значит должен сам раздобыть, хоть с мёртвого фрица!

О том, как после победы генералы вывозили мебель эшелонами, так эту мебель я и видел на квартире у маршала... и у меня рассказ целый!!

Полячка вышла к колодцу за водой в селе и заметила лежащего отца. Каким образом отец дошел или притащили на тачке, даже сам отец не мог припомнить, не то чтоб мне придумать!

Сколько он прожил у неё: неделю одну или месяц? Отца снова посадили в тюрьму.
Главное вскоре кончилась война. Но Сталин дал указ: при демобилизации, кто не был в плену всех выпустить!

Теперь понятно в описании, почему мать не смогла встретить отца с поезда. Отец видимо как то иначе вышел, чтоб не показаться в таком виде. Он зашёл к Апполону Гродзненскому, мужу Маруси, узнал адрес куда переехала мама
на майдане, ул. Мясникова 9, 4 этаж. комната 2. Отец появился не бритым и в грязной одежде.

              Далее всё описано в рассказе: На Майдане!


            ПОДХОДИМ К ФИНАЛУ: ХОЛОДНО, ХОЛОДНО, ТЕПЛЕЙ:

После войны. муж Ляли, - Вруйр служил прокурором в западной части Грузии, примыкающей к турецкой границе. Работа, - не кирпичи таскать!

За нарушение дисциплины: самоволку или иного проступка, солдат судили.
И вот при службе тут адвокат, чтоб не были ущемлены права подсудимого. Но безгрешных никогда не было и не будет!

И конечно, мне неизвестно за какие подарки (денежные или натуральные продукты) родители права нарушившего (за драку или иное), - уменьшали срок или иное...

Жена Ляля,- ни дня одного не работала, жила как баронесса, припеваючи. Сын её Вилик, ещё в школе сожительствовал с симпатичной одноклассницей. она высокая, умная, подстать самому Вилику.

Они окончили школу на отлично, поступили в Госуниверситет и окончили его. Она была умна, начитана, "языкастая". И как то в гостях у тёти Маруси, где был и я, она показала знания: при разговоре о футболе, она называла фамилии, имена и забитые мячи грузинскими футболистами.
                Вот по мне, это точно трахать Луну!?

Но вот беда! Она в юности прервала беременность. И вот теперь у неё на 7-8 месяце выкидыш.

А вот и пред финал: Вруйр, отец Вилика, приехал в отпуск домой. Села семья вся за стол: выпили немного вина.

И вдруг  коренастый как бычок Вруйр решил померится силой с сыном. Начали бороться. Вилик высокий, крепкого телосложения, стройный, - не стал поддаваться!
Вдруг! Что не знаю, не ведал... Отец покраснел, побледнел.

Видимо от перенапряжения произошло кровоизлияние в мозг.
Пошла пена из носа. Такое я видел когда лежал в больнице с умирающим отцом, как привозили таких больных и весь финал...
 
Скорая помощь не нужна, лишь бы зафиксировать факт смерти.
После похорон (нас там не было) уже на поминках в доме они рассказывали все перипетии трагедии.

После этого начались прохождения по всем комиссиям, и Ляля не проработав ни одного дня, для неё выхлопотали максимальную пенсию...

Имя жены Вилика не помню, может быть Светлана?, у неё на 8 месяце дважды ещё был выкидыш.
Потом при беременности она взяла отпуск на сохранение за свой счёт на год.
И всё равно произошёл выкидыш. Вилик купленную квартиру оставил ей.

А сам женился на москвичке. Она чувашка по национальности.
Он познакомился с ней в институте кристаллографии в Москве, куда часто приезжал и отчитывался по работе, т.к. ин-т был заказчиком работ.

Ну вот и сбылось: Она каждый год рожала по ребёнку ему в подарок. Мальчики или девочки не знаю, это ещё мне мама рассказывала.

Кстати, когда я уезжал в январе в Москву, после юга, то на ж/д. вокзале в Тбилиси. мама встретила двоюродную сестру Ванду, оказывается они провожали Вилика и всю семью его в Москву. А я так и разминулся с ними, хотя поезд один и тот же.
На скамейке последние фото я с мамой, отцом, Димой. И Ольга с отцом, матерью и Димой.


               КОНЕЦ  ДОЛГОИГРАЮЩЕЙ  ДРАМЫ.

               Жизнь - промелькнувшая тень;
               Мир весь - как срубленный пень.
               Вот и седина в бороде,
               Ранняя тяга к тоске...
               
               Пасмурно, с неба льёт дождь,
               Но не смывает он ложь;
               Вечная схватка борьбы,-
               Нет искупленья Судьбы.

               Ах, ностальгия - с утра разбудит,-
               Рюкзак заставит вновь собрать;
               Она меня в горах закружит,
               Средь белых облаков мечтать.

               Встреча с Поляной в цветах;
               Песни сосёнок в ветрах;
               Кровный костёр для души,
               Звёздная ночь мне в тиши.

               Снова с утра на тропе,
               Грезится только вновь мне:
               Встречусь я только с тобой,-
               Будет весь мир подо мной.

               Ах, ностальгия - с утра разбудит,-
               Рюкзак заставит вновь собрать;
               Она меня в горах закружит,
               Средь белых облаков мечтать.

                17.06.2009 13-17

           =====================================               

               БЛАГОДАРЮ ЗА ВНИМАНИЕ !