***

Держать тебя за руку в больнице,
Печаль и осознание на наших лицах.
Разговор прошёл без слов, на взорах:
Я ощутил в груди что тысячакратный молох.
Поверь, в сто сил старался, но вам мало,
Важе желание меня клыками пожирая поломало.

Каюсь в том лишь только, что был излишне добротворен,
Вы же покаяться не готовы, но иссякло время, да и говор ваш притворен.
Моя спина - не ножны, в неё вонзать ножи не нужно,
Но ваши злодеяния так гложат, словно удавка стала туже.

Невыносимо тяжело мне дался выбор, но пардон,
Я его сделал, этот верный, не то что вы, спасибо и на том.
Вас виню, но суть в ином, ведь я хочу покоя,
А вы встревожили меня и низвергнули в изгоя.

Всё к чертям собачьим, блять, упьюсь амброзией!
С самим собой в кулачном я до жути монструозен.
Нет доверия людскому, всё что свято - то ничтожно, а я - ваш персональный заключённый,
Ибо в каждодневной коме, коме из кошмаров вами бережно взрощённых.

Мы друг в друге расстворялись без устали и притворства, я стал кораблём у твоего безлюдного острова,
Ты была моей дозой до чудотворств, но ты стала монстром, я же стал чёрств.
Ни слова, ни взгляда не желаю, запрещаю строго-настрого!
Но моего слова стихотворного более ничего нет острого.

Хотел назвать тебя ошибкой, но ужаснулся лишь от мысли,
Не поддамся, не скажу, пусть хоть проживу ещё с десяток жизней.
Клянусь, старался, но всё вышло как-то грусненько,
Я не прощаю но прощаюсь, моя милая Бусинка.