И пока он вскакивает с кровати, ещё нетрезвый

И пока он вскакивает с кровати, ещё нетрезвый,
Борется в кухне с кофейной джезвой,
В тёмной ванной одним из лезвий
Морщит кожу на подбородке и на щеке —
Всех её дел – быть выспавшейся да резвой,
Доплывать до линии волнорезовой;
Путешествовать налегке.

И пока он грызёт губу, выбирая между простым и клетчатым,
Готовит наспех что-то из курицы и фасоли,
Идёт отгонять машину из гаража;
Всех забот её на день – ну, не обуглить плечи там,
Не наглотаться соли,
Не наступить в морского ежа.

И когда под вечер в кафе он думает – тальятелле
Или – вот кстати – пицца;
Она остёется, ужинает в отеле,
Решает в центр не торопиться.

Приобретает в жестах некую величавость,
Вилку переворачивает ничком.
Арабы все улыбаются ей, курчавясь,
Как Уго Чавес,
И страстно цокают язычком.

И пока город крепко держит его когтями
И кормит печалью, а иногда смешит —
Она хочет думать, что её здесь оттянет,
Отъегиптянит,
РазШармашит.

Нет, правда, её раскутали здесь, раздели
И чистят теперь, изгвазданную в зиме.
Не нужно ей знать, кто там у него в постели,
на самом деле.
И на уме.

9 марта 2007 года