Отчерк

Было бельё в гусятах и поросятах – стали футболки с
надписью «Fuck it all». Непонятно, что с тобой делать, ребёнок
восьмидесятых. В голове у тебя металл, а во рту ментол. Всех и
дел, что выпить по грамотной маргарите, и под утро прийти домой
и упасть без сил. И когда орут – «ну какого черта», вы говорите –
вот не дрогнув – «никто рожать меня не просил».

А вот ты – фасуешь и пробиваешь слова на вынос; насыпаешь
в пакет бесплатных своих неправд. И не то что не возвращаешь
кредитов Богу – уходишь в минус. Наживаешь себе чудовищный
овер драфт. Ты сама себе чёрный юмор – ещё смешон, но уже
позорен; все ещё улыбаются, но брезгливо смыкают рты; ты всё
ждёшь, что тебя отожмут из чёрных блестящих зёрен. Вынут из
чёрной, душной твоей руды. И тогда все поймут; тогда прекратятся
муки; и тогда наконец-то будет совсем пора. И ты сядешь клепать
всё тех же – слона из мухи, много шума из всхлипа, кашу из
топора.

А пока все хвалят тебя, и хлопают по плечу, и суют арахис в левую
руку, в правую – ром со льдом. И ты слышишь тост за себя и
думаешь – Крошка Цахес. Я измученный Крошка Цахес размером
с дом.

Слышишь всё, как сквозь долгий обморок, кому, спячку; какая-то
кривь и кось, дурнота и гнусь. Шепчешь: пару таких недель, и я
точно спячу. Ещё пару недель – и я, наконец, свихнусь.

Кризис времени; кризис места; болезни роста. Сладко песенка
пелась, пока за горлышко не взяла.

Из двух зол мне всегда достаётся просто
Абсолютная, окончательная зола.