Дождь в июле

               
***
 
Журавль прокурлыкал прощально.
Деревья притихли во мгле.
О Господи!.. Как всё печально
Сегодня на русской земле.
 
Шумит на священных могилах
Сухой и полынный бурьян.
О Господи!.. Будем ли в силах
Развеять хулу и обман?..
 
Лесов золотая разруха.
Серебряносветлый Покров.
О Господи!.. Хватит ли духа
Надежду сберечь и любовь?..
 


***
 
Шумят окраины. Кичливые призывы
Слепят умы. Уже пролита кровь.
И только лишь Россия молчаливо
Взирает на безумные порывы
Былых друзей, теперь почти врагов.
 
Её сыны своею кровью тушат
Пожар вражды беспамятных племён.
Былой покой и проклят, и разрушен,
От своеволья одичали души.
И пыль столбом от рухнувших икон.
 
Вновь начата трагическая повесть
Братоубийства, где героев нет.
На площадях бушует митинговость.
Витии верховодят. Меркнет совесть.
И на Россию пал кровавый  свет.

В который раз ей выпало коварства
Терпеть от тех, кого она спасла
Своим мечом от унижений рабства,
От гибели, и, подав руку братства,
Как равных за собою повела!
 
Но что им Русь?
Что отчие святыни?
Что братские могилы на полях?
С Россией им не по пути отныне.
Так пусть идут туда, где кровь и страх.
 
Что их держать, коль всё им здесь немило?
Пусть торжествуют – рушится Союз,
Горит, как коммунальная квартира…
А Русь пойдёт стезёй добра и мира,
Не оскверняя злобным словом уст.
 
 
***
 
Я наклонился на перила
Пролёта гулкого моста.
Как зябко за душу схватила
И поманила высота!
 
Глубок разлом крутой оврага.
Шумит вода на тёмном дне.
И страх, и радость, и отвага
Кипят, безумствуя, во мне.
 
Смотрю – не в силах оторваться
На прах, клубящийся со дна.
И сводит судорогой пальцы
От силы, тянущей меня.
 
 

***
 
Пой, милая!
Вернись из прежних дней
В меня напевом, чистым и негромким.
Вновь зимний вечер
Заревою кромкой
Грусть всколыхнул со дна души моей.
Со мною ты,
И я не одинок,
Пока твой голос слышу родниковый,
Я жизнь свою переживаю снова,
Свою судьбу читаю между строк.
 
Там сказано, что счастье – не родня
Тем, кто себя сжигает ради воли.
И жребий мой –
Как ветер в чистом поле,
И радостный покой не для меня.
 
Поэзия! Ты, милая, лишь ты,
Владеешь мной навечно, без измены,
С улыбкой сносишь предрассудков стены,
Условностей растапливаешь льды.
 
Бери меня,
Владей мной без остатка,
Швыряй к ногам и мины, и цветы,
Чтоб я почувствовал
И горестно, и сладко
За гранью жизни бездну высоты.
 
 
***
 
За Отчизну гибли молодыми
Мужики в Великую войну.
Как и чем я смою перед ними,
Замолю постыдную вину?
 
Вроде, не блажил и не витийствовал,
Но свою страну не сохранил.
Значит, в самом главном я не выстоял,
В самом главном правде изменил.
 
 
***
 
Зима за окном – несвобода.
Под тридцать мороз. Тишина.
Зима сорок третьего года.
Солдаты. Теплушки. Война.
 
Мельканье прожекторных бликов.
Чахоточно хриплый гудок.
На станции трупы калмыков
Сухой завевает снежок.
 
А те, кто доехали, слабы,
От голода живы едва.
Спасали их русские бабы,
Не тратя напрасно слова.
 
Несли, кто картохи, кто хлебца,
А детям, как лакомство, жмых.
Делились от чистого сердца
Последним, что было у них.
 
Под общей нерадостной крышей
Народы смесила война.
Ещё не родившись, я слышал,
Как тяжко  стонала  страна.
 
 
Ликуй, солдат!..
 
Ликуй, солдат, – закончилась война!
В Берлине с гулом рухнула стена.
И толпы немцев ринулись на Запад,
Учуяв деньги и колбасный запах.
 
Ликуй, солдат, – Берлин уже не тот,
Что в сорок пятом, в твой победный год.
Забыли немцы вкус пшеничной каши,
Которой щедро потчевали наши.
 
Ликуй, солдат!.. Чего же ты не рад?..
Свобода там, а здесь кромешный ад.
Здесь нищая и грязная Россия.
И зрячие все там, а здесь одни слепые.
Ликуй, солдат, ведь ты не виноват…
 
 
***
 
Листаю старые страницы
Столетней давности газет.
Другие – Русь, народ, столица...
И череда знакомых бед.
 
Всё наше – нищая Россия,
Разруха, дурь и грязь дорог.
И пугачёвская стихия,
И терпеливый русский Бог!
 
Всё та же слабость в дивной мощи,
Безумная шальная прыть...
И только стало много проще
Нам через кровь переступить.
 
Душа от страха опустела,
И правда не тревожит нас.
В России жизнь подешевела
За этот век во много раз.
 
Беженцы
 
Они бегут!..
Им выпало – бежать
От ненависти, пули и ножа.
Над ними крылья чёрные погрома.
Нет родины
И нет родного дома,
И выжжена, растоптана душа.
 
Они бегут!..
Их гонит страх и злоба.
Их родичи закопаны без гроба.
Их дочери толпой осквернены.
И нет у них – ни дома, ни страны.
 
Они бегут,
От страха неживые,
А ты молчишь, несчастная Россия!
Так кто ты ныне?.. Торжище?.. Держава?..
И где твои былые честь и слава?..
 
И как не рухнут звонницы Кремля
От злого равнодушья и позора?..
Прими несчастных, русская земля,
Утри им слёзы, утиши их горе...
 
 
 
***
 
Снег сыплет жёсткой крупкой.
Морозы землю жгут.
Ледовой коркой хрупкой
Покрылся старый пруд.
 
Скрыл осени разруху
Снежок, упав на грязь.
В потёмках спит лягуха,
И задремал карась.
 
А снег всё сыплет, сыплет.
Сколь тишины в зиме!..
И лишь журавль скрипнет
Колодезный, во тьме.
 
Спят белые деревья.
В окошках мглистый свет.
Спит русская деревня
Вторую тыщу лет.
 
Спят Марьи да Иваны,
Варвары да Петры.
Спят чугунки и жбаны,
Ухваты, топоры...
 
 
***
 
Взойдёт душа к звезде сияньем света.
Заглохнет голос, уходя во тьму.
Тревожное провидчество поэта
Не нужно в мире этом никому.
 
Что толку в том, что знает смысл и даты
Он потрясений мира наперёд.
Его не слышат власти, а народ
Бредёт во тьме, привычно виноватый.
 
Свечою жизнь поэтова горит,
Даровано ему прозренье свыше.
Уже два века Пушкин говорит,
Но всё равно его никто не слышит.
 
Все заняты бессмысленной борьбой
За власть и злато – вот  она эпоха.
Толпа в упор не видит пред собой
Сошедшего с небес посланца Бога.
 
 
***
 
Заблудилась в тумане луна
Перед утром, как путник бездомный.
Каждый звук сторожит тишина,
Каждый вздох, каждый трепет влюблённых.
Сладко скошенной пахнет травой.
Дышит озеро клубами пара.
На копне под берёзой густой
Заигралась влюблённая пара.
 
Шорох. Шёпот…
Включила заря
На краю горизонта подсветки.
И прохладный поток серебра
На влюблённых просыпался с ветки.
 
Будет памятен им этот миг
На подходе к годам невесёлым.
Сладкий запах травы…
И как их
Укрывала берёза подолом.
 
 
Дождь в июле
 
Земле всегда желанный
Дождь в июле,
Пьянящий всё живое, как вино!
Он опустился занавеской тюли
На зноем раскалённое окно.
 
Я распахнул его и отодвинул
Прохладных струй узорчатую вязь.
И с плеч как будто полстолетья скинул:
Ещё чуть-чуть, и с ним пустился б в пляс.
 
А дождь шумит, бормочет.
Эти речи
В далёком детстве мне ласкали слух.
Когда-то пацаном ему навстречу
Я выбегал из материнских рук.
И шлёпал босиком по тёплым лывам,
По облакам, по солнцу на воде.
Мне этот край, восторженно-счастливый,
Не отыскать теперь уже нигде.
 
Былое не вернётся –
И не надо.
Но сердце вновь охватывает дрожь,
Когда гром загрохочет камнепадом,
И хлынет летний и желанный дождь.
 
 
 
***
 
В саду плывёт туман как дым,
От палых листьев горьковатый.
И всё, что мы в душе таим,
Обнажено и ждёт расплаты.
 
Как много их, в копилке слёз,
Обид, невыплаканных болей,
Надежд несбывшихся и грёз,
И зла, и страхов, и неволи…
 
Весь этот рой гудит, гнетёт,
Над бездной сотрясает душу.
И своего лишь часа ждёт,
Чтоб с воплем вырваться наружу.
 
Не дай, Господь, когда умом
Распорядится эта сила:
Кому-то – сразу «жёлтый дом»,
Кому – тюрьма, кому – могила.
 
В саду плывёт туман как дым.
Всё больше тьмы, всё меньше света.
В душе такое мы таим,
Что лучше не тревожить это.

                конец