Эрзац

Ну нет, чтоб всерьёз воздействовать на умы – мой личный
неповоротлив и скуден донельзя; я продавец рифмованной
шаурмы, работник семиотического МакДональдса; сорокаворовка, что тащит себе в стишок любое строфогеничное барахло,
и вечно – «дружок, любезный мой пастушок, как славно всё было,
как больно, что всё прошло».

Не куплетист для свадеб и дней рождений, но и не тот, кто уже
пересёк межу; как вера любая, ищу себе подтверждений, вот так
– нахожу, но чаще не нахожу. Конструктор колядок, заговоров,
уловок – у снобов невольно дёргается ноздря; но каждому дню
придумывать заголовок – появится чувство, будто живёшь не зря.

Я осточертёжник в митенках – худ и зябок, с огромным таким
планшетом переносным. Я жалобщик при Судье, не берущем
взяток, судебными исполнителями тесним. Я тот, кто всё время
хнычет: «Со мной нельзя так» – но ясно, что невозможно иначе
с ним.

А что до амбиций – то эти меня сожрут. Они не дают мне жить –
чтоб не привыкала. Надо закончить скорбный сизифов труд, взять
сто уроков правильного вокала, приобрести себе шестиструнный
бас. Жизнь всегда поощряла таких строптивых: к старости я буду
петь на корпоративах мебельных фабрик и продуктовых баз.

Начинается тем, что нянькаешься с мерзавцами – и пишешь в
тетрадку что-то, и нос не суйте; кончается же надписанными
эрзаца ми – и, в общем-то, не меняет при этом сути. Мой мощный
потенциал, в чем бы ни был выражен, – беспомощен. Эта мысль
меня доканала. (Хотя эту фразу мы, если надо вырежем – святое,
для федерального-то канала.)

12 октября 2007 года