Рождённые под Марсом. Ч. 12. Противостояние шатуну

Утро вещает рассвет.
Погасли костра огни.
Время считает пути.
К звёздам летят мечты.
Рдеют над логом миры.
Алым алеет Марс.




В паре шагов от входа в палатку сложена поленница дров, стеной закрывая обзор. Присмотревшись, убеждаюсь: медведь именно прячется за ней, до меня один прыжок.

Выходит, - шатун бесшумно подкрался к палатке по проторенной им же тропе, лишь только погасло пламя костра, затухла печь, и непроницаемая ночная тьма поглотила тайгу, и дом таёжника. Он терпеливо выждал, когда я усну. Приблизившись, умело затаился в укрытии брезентовой стены, которую накануне изодрал когтями, проделав проход в жилище. В полуметре от буржуйки, залёг в засаде, наблюдая сквозь дыры за спящим человеком. От прямого нападения на уснувшего охотника придержала лишь истошно заголосившая в страхе собака и её бесконтрольная беготня. Она выдавала присутствие охотящегося на меня зверя.

Стою спиной к спуску в ручей. Слева - толстая старая сосна и чёрный проём между её стволом, концом поленницы кругляков. Далее – непроглядная ночная чернь.

- Шатун выскочит в этот проход. Накоротке выстрелить смогу лишь раз, не целясь. Второго выстрела не сделать. Одной пулей убить здорового бурого медведя – помесь с белым северным, можно лишь в охотничьих байках или случайно. И то…- лишь днём, при свете солнца, хорошей надёжной пулей, не самоделкой. При развале страны патроны не продавались. И заряжать приходилось самим латунные гильзы. Пули катали на чугунной сковороде из расплавленной дроби, пыжевали газетой – всё «на глазок», всё как выйдет. Купленные у новоявленных плодящихся коммерсантов патроны, часто вовсе не стреляли, ими подчас невозможно сбить даже рябчика, не то, что противостоять взрослому самцу - шатуну. Костёр горел ярко. И всё же освещал пространство в радиусе не более трёх метров. Пространство, не вошедшее в световой круг, сливалось с кромешной тьмой. Направила ствол ружья в сторону медвежьей засидки, - ни прицела, ни мушки не видать; чернь металла ружья сливается с чернотой воздуха. Прицелится в голову шансов нет.

Стоя у костра, сжимаю крепче в руке топор, в каждую секунду ожидая прыжка из мрака. Точно не определить, откуда выскочит зверюга. Метания собаки чрезвычайно усложняют обстановку, нагоняют неконтролируемый страх, граничащий с ужасом. Ужас псины, её паническая беготня, провоцируют нападение хищника. Если сработает инстинкт погони, то медведь бросится преследовать убегающую жертву и выскочит точно на меня, вслед за обезумевшей собакой. У суки при родовом процессе выпали наружу внутренности. И теперь гниют, пахнут. Собака - обречена. А запах тлена привлекает тварь. Оттого и неконтролируемое поведение больной лайки, панически боящейся медведя.

Вплотную пододвигаюсь к костру, прикрываюсь пламенем. Слежу за поленницей дров, где затаился медведь. Страх! - такого страха не доводилось испытывать прежде. Сколько всего боялась!.. Несчётное число раз стояла на грани, за которой могло всё исчезнуть. А сейчас оказалась беззащитна против самого свирепого хищника. Не ожидала подобного поворота жизни. Много раз ходили друг за другом!.. Поражает ум, расчётливость, опыт охотящегося на охотника охотника.

«Куда ударить топором?.. - остановить медведя в прыжке – это тоже, что остановить налетевший ГТТ (гусеничный тягач тяжёлый). - Страшно! Очень, очень страшно!».-Крепче сжимаю топор двумя руками, приподняв на уровень плеча, как при рубке дров, нацелив лезвие в сторону медведя. Проверяю устойчивость ног, расставляю их с упором, подобно каратисту в поединке. Не сомневаюсь: в прыжке зверюга однозначно сметёт и подомнёт. Среагировать важно в доли секунды, сделав бросок на него - навстречу. Если удастся неожиданностью ответного нападения поднять на дыбы, нужно одним ударом всадить топор в живот и выскочить слева в сторону сосны, под правую лапу, лишь начнёт опускаться на четыре. При возможности укрыться стволом сосны от ответного удара.

Если зверь не притормозит, а пойдёт тараном с опущенной головой, - важно бить точно в голову – в череп, всадив остриё меж глаз. …Нож на поясе, - подвытащен. Если завалит – главное успеть всадить в мягкое брюхо, полоснув вбок и одновременно выскочить из-под туши, уйти от когтей и не оказаться подмятой весом – иначе не выбраться…

Чем крепче руки сжимают тяжёлое древко топорища, тем сильнее поднимается, растёт ответная злость: «Мало того, что сожрал добычу, свёл результат тяжёленного труда в ноль, разнёс балаган, а теперь, тварюга, загнал меня, как дичь! – Тварь! Мы ещё повоюем! Су-а! Не на ту напал, скотина! Не понял, кому перешёл дорогу!

Осознание того, что на меня открыло охоту животное, даже не человек! разорив, напакостив, лишив семью  продуктовых запасов на зиму, да ещё и меня сожрать, сучара, нацелилось! Ввело в ярость. Со злостью страх улетучился. Ураганом вздыбился бешеный всёсокрушающий гнев. Инстинкт охотника, очнувшись, мобилизовал глубинные мозговые и физические ресурсы. В человеке опомнился первобытный зверь, способный крушить, испепелять, противостоять зверю, возомнившему себя хозяином тайги.

Ждать, когда шатун теперь сам нападёт и сожрёт меня заживо - нельзя! Ставлю топор, прислонив к правой ноге, чтоб не упал. Поднимаю ружьё вертикально вверх и выстреливаю единственную пулю в небо. Оглушительный раскат подрывает ночную тишь. Содрогающим землю эхом, грохотом к нему присоединяется гром, лавиной развалившейся поленницы. Сосновые чурки, громыхая падают, катятся к ногам, в костёр. Пламя от подорванного воздуха осени, пляшет, неистовым вихрем мечется в испуге. От неожиданности вздрагиваю всем телом и умом. Хватаю топор двумя руками, накрепко сжимаю, подняв на уровне плеча. - Перезарядится не успеть! Тело подобно сжатой пружине, сердце рвётся удрать. Мозг холодно вещает: «Это триндец! Единственная пуля в небе! …Ну что, тварюга! – потягаемся!».



Ключевые слова: тайга, хищник, медведь, собака, ночь, шатун, север, охота, Марс, костёр, медвежий гипноз, топор, ружьё, страх.


Анонс: Северная тайга. Шатун. Ночь осенняя.

Фотоснимок автора: На фотоснимке Север Сибири.


Рождённые под Марсом. Часть 12. Противостояние шатуну.