Рождённые под Марсом Ч. 11 Под гипнозом зверя

Ночь по пятам
Тварью незримо ползёт,
Гладит глаза,
Ласково шепчет:
-Усни! Страхи – то сон.

- Встань! Не усни!-
Ангел за плечи упрямо трясёт,
Спать не даёт, поднимает ,
От лютого зверя
Собой прикрывает.



- Он здесь!.. Он рядом! Он за стеной! Сейчас разорвёт когтями стену!.. Встать! Встать! Встать!.. Необходимо заставить себя встать! Надо проснуться! - Он здесь: «Собака мечется! - собака в страхе мечется по палатке... – Он тут. Нужно заставить себя встать!.. - собака обезумела от ужаса… - Тело не подчиняется!.. Тело лежит, будто не моё!.. Руки не шевелятся!.. Необходимо заставить их двигаться…». - Меня поднимают за плечи. Тело не сидит, тело плавно ложится обратно. Тело не слушает мозг. - «Кто меня пытается посадить?..». - Мое тело, словно отделилось от мозга…

- Проснись! Проснись! Он здесь! Проснись же!.. - вставай! Вставай! - «Кто меня будит?!..».

- Боже! Я не могу проснуться! А Он здесь! Он сейчас нападёт, а я лежу, не в силах проснуться!.. – нужно заставить себя проснуться!..

- Кажется, что я просыпаюсь. Кажется, что неведомая сила изо всех сил держа меня за плечи поднимает с постели, пытается разбудить у усадить на нарах. Вижу себя со стороны. Вижу как сажусь на постели с закрытыми глазами и как вновь опускаюсь и сплю на спине. Вижу, как лежу спящей на спине, а руки расслабленно лежат на холоде ружья и топора – ружьё справа, топор - слева. Вижу, как взяв меня за плечи, кто-то невидимый, склонившись, поднимает, усаживает, а я вновь опускаю спину на спальник и сплю. А в мозгу слышу: «Спать! Спать! Спать!..».

- Господи! – доходит до сознания: «Он меня гипнотизирует! Он меня усыпляет!.. У него способности гипнотизировать, как у кобры! Он от меня всего в метре. Он - у печи. Он на меня смотрит. Он гипнотизирует. Он заставляет меня спать…». – …Почему он у печи?!.. – печь раскалена! Он не может сидеть у печи – она обожжёт.

«Он рядом! Он тут! Собака от страха сошла с ума - она его видит. - Ум начинает сопротивляться сну. Включается защитный механизм и внезапно сознание охватывает животный спасительный ужас. Понимаю, что всё ещё сплю. Усилие воли заставляю изо всех сил проснуться и… не могу! Тело -тяжело, словно чужой ватный мешок. Оно не шевелится, точно чужое. Не моту заставить себя открыть веки. Глазами вижу, чувствую ресницы изнутри. Словно наблюдаю за собой извне. Чувствую, - меня опять держат за плечи и пытаются посадить, но я валюсь, как бескостная вещь. До мозга доходит: «Они не могут меня разбудить. Им не хватает сил. Они не в состоянии меня поднять, - я не могу заставить себя проснуться. Они не обладают достаточной физической силой, чтоб поднять тело человека. Мой мозг заблокирован гипнозом сна и не контролирует тело.».

- Что за мистика! - Медведь умеет завораживать?!.. - он меня гипнотизирует!..

- Встань! Встань же!..

Словно извне, не я, слышу, как в диком ужасе мечется собака. Она неистово скулит, орёт не собачьим голосом. Она потеряла разум. Она в страхе выскакивает из палатки, и тут же, как ошпаренная, в панике заскакивает обратно. Кидается под нары, через миг выскакивает оттуда на улицу, куда-то убегает, и вмиг пулей бросается под стол, ища спасение. Псина неистово мечется – носится, от стенки к стенке, ничего не соображая от охватившей паники. Она заскакивает в сотый раз под нары, ища спасение, и в секунду вылетает на улицу, снося всё на пути. Летит в палатку, орёт благим матом, не находя, где спрятаться. Сквозь сон слышу Его – его дыхание, ворчание. – Он в метре от печи. Он стоит у печи! – там дыра и сломана жердь! Он – там! Он смотрит на меня сквозь порванную ткань! Только печь разделяет нас.

– Встань! Проснись же!

Слышу его дыхание. Ощущаю его запах. Ощущаю его взгляд. …. - Почему он стоит у печи?!.. – там дыра, там он заходил, там сломан каркас. …Печь не горит?!.. Печь потухла?!.. Он сейчас прыгнет на меня!..

Диким усилием воли отрываюсь своим распластанным телом от постели, сажусь. Всё вижу со стороны. Глаза по-прежнему спят. Глаза ничего не видят! Тела не ощущаю – его нет! И одновременно вижу тело извне. Такое ощущение, что моё тело резким движением подняли чьи-то бессильные бестелесные несуществующие руки и неимоверным усилием посадили. Некто невидимые стоит передо мной, смотрит на меня, пытается разбудить и не может. Я, ровно в гипнотическом сне – не просыпаюсь. Меня охватывает страх. Страх животный. Неконтролируемый. Страх сковывает сознание.

– Это лишь сон! Это только сон! Мне всё лишь сниться! Мне снится, что я сплю! Мне снится, что я сплю в лесу. Всё только – сон…

Непомерным усилием воли заставляю мозг очнуться от гипнотического, какого-то колдовского сна. Внезапно сознание резко проясняется. Я в ужасе понимаю, что - это не сон!

- Непроглядная тьма! Открываю глаза, – ничего не вижу! Закрываю глаза и открываю,
– будто слепая не вижу ни зги. – Кругом кромешная тьма! Чувствую, что моргаю глазами. Чувствую напряжение мышц век и прикосновение ресниц, только ничего совершенно не вижу! Слышу, как орёт обезумевшая от страха собака. И… - он… - Он здесь! Он смотрит на меня! Он… – стоит за печкой с другой стороны палатки, возле своего лаза. Дыры я лишь чуть-чуть прихватила гвоздиком и привязала куском проволоки к жерди.

– Боже! - всё погасло!.. – Господи! - я уснула! – доходит до мозга. - Сколько проспала?!.. – совсем ничего не помню! Не помню, как отключилась. Наконец понимаю: свеча, зажжённая в миске на столе, - затухла! Печь со смольём непонятным образом погасла! Костёр, ярко горевший, - потух! - Подобного не могло произойти! Подобное не случалось никогда! И случиться теоретически не могло! – Не могло одновременно погаснуть сразу три источника света и огня! Однако… случилось!

Понимаю: «Секунда, и он бросится на меня!.. – главное, - свет! Главное, - увидеть его! Он боится света и ружья!..».

Правой рукой в кромешной ночи нащупываю на столе коробок спичек. - Хорошо, ложась, предусмотрительно выверила расстояние до коробка, чтобы не искать рукой во тьме. Так поступаю всегда. Чиркнула спичку, другую. - Боже мой! Что происходит?!.. – спички с шипением гаснут! Ложась, проверяла: спички - не отсыревшие! Хорошо загорались!

«Как такое могло произойти?!.. – зажигайся же! – Зажгись! Только зажгись!..». - Заставляю себя не паниковать. Сосредотачиваюсь. Действую последовательно, точно в случае, когда в мороз разводишь костёр, и единственная спичка решает судьбу: «Жить или не жить!».

Третья спичка вспыхнула. В свете крохотного огня, плавно, опасаясь загасить, дотягиваюсь до куска бересты. Подношу пламя предельно аккуратно к краю, подняв: «Лишь бы сразу вспыхнула!». - С максимальной осторожностью, приостановив стук сердца, поджигаю приготовленный на такой случай большущий кусок бересты.

– Молодец! - Хвалю себя. – Получилось!

- Слава Богу! – Береста мгновенно воспламенилась, осветив палатку ярким светом. Встаю, кладу бересту в печь. Медведь в метре! Сидит, затаившись за стеной. Можно дотянутся рукой! Нас разделяют свисающие куски порванного старого брезента. Всё, что находится за ними, поглотила чернота осенней ночи. Медведь замер и не шевелится, затаился. Чую его запах. По запаху определяю: «Самец!». - Медведицы так не воняют.

Поджигаю второй приготовленный кусок бересты. Подбрасываю в печь смолья. Медведь не шевелится, - сидит на углу палатки. Там – край поленницы. Муж сложил дрова так, чтоб я могла не маясь в снегах ночью доставать прямо из палатки. Ему приходится надолго уезжать в поле, гнать объёмы геофизики. Мне государством позволительно кроме двух выходных брать третий не оплачиваемый отгул раз в неделю. Оттого чаще бегаю на охоту.

Печь растопилась, мгновенно раскалилась до красна! Теперь её огонь прикрывает вход через стену для зверя. – Обжечься не рискнёт.

Зажигаю свечу. В палатке делается светло. На душе чуть полегчало. Теперь – хоть вижу! Появился шанс. Время выиграно. Однако зверь по-прежнему затаился и находится не далее двух метров от меня, сидит прочно! – выжидает момента для нападения. - «Нужно выйти из палатки, - в ней опасно оставаться. В ней не укрыться от него. Палатка – западня. В ней не вижу его, а медведь видит каждый мой шаг в освещённом балагане, - через старый брезент, дыры, прекрасно видно с темноты. А из света лесную тьму не просмотреть.

- Страшно. Очень! Сердце учащённо стучит и гонит адреналин в мозг. Мозг напряжённо ищет выход. Мозг работает на запредельных оборотах. Обострился слух, зрение, нюх, напряглись мышцы, - всё моё «я» приготовилось к схватке за жизнь с свирепым врагом.

Выглядываю через щель тканевого полотна двери наружу: костёр затух, не прогорев! А дождь давно прекратился! Моросящий слабенький дождь не мог затушить яркое пламя сухого соснового смолья! - Как подобное могло произойти?!..

На улице висит непроницаемая тьма. До костровища от палатки три шага – полтора метра! Поленья разложены вдоль на два с лишнем метра и перекрывают полностью вход в палатку. Они – сухие, смолистые! И все до единого потухли! Для медведя – теперь не преграда. Углей нет! Костёр потух полностью! Чтобы разжечь его, потребуется пройти два метра. Из них - метр правым боком к затаившемуся в засаде медведю, а метр – спиной. …Спину прикроет временно поленница. Она – коротка, в длину не более двух метров, высотой в метр. – Зверь под прикрытием темноты бросится и сразу сметёт. Необходимо успеть проскочить до прыжка до костровища и мгновенно разжечь огромное пламя. Мощный огонь – сейчас единственное, способное удержать шатуна от нападения. Бурый - наш северный медведь, при весе в полтонны прыгает легко на пять – шесть метров! Хлипкая поленница дров – для него не преграда, однако он сейчас использует её как укрытие для засады. И… - стреляный, не рискует открыто нападать на человека, - охотится исключительно скрадом, под прикрытием кустов, темноты, со спины. Крадётся, прижимаясь к земле, подобно кошке.

Много раз видела следы того, кто сейчас затаился в темноте. – Крупный! Матёрый! Стрелянный! Этой весной, поднявшись от спячки, голоднющий! крался за детьми от болотной гривы до самой палатки, и лишь звук рубки дров удержал «шатуна» от нападения на подростков. Сын с другом учились в девятом классе и бегали, как все нормальные мальчишки таёжного села тех лет, на весеннюю охоту – на уток, за десятки километров от села. Отсидев ночь в скрадках, спешили на уроки. То считалось нормой для советских северян Сибири. Мальчишки в четырнадцать лет рано взрослели и часто кормили семьи – охотились на уток, боровую птицу, ставили сети, запасали рыбы на зиму, водили всю технику, лодки, машины и успевали учиться, правда часто по весне спали после ночной охоты, сидя за партой, на уроках. Учителя не будили, относились с пониманием. Юных охотников уважали, ценили все – и взрослые, и одноклассники, а матери боготворили, готовя обед из добытого сыновьями для братьев и сестёр.

Подростки выходили с болота на рассвете на лыжах, по насту. Сын пришёл, сказал: «Мама, медведь поднялся! Пойдёшь… - будь осторожней! – голодный! - скрадывал лося! Гонял по снегу, но тот ушёл».

– Поняла! …Со школы придёшь, - забери сестрёнку из детского садика! Я завтра к ночи приду или утром - послезавтра. Не забудь отцовское ружьё почистить и на место положить! Будильник заведи. Не проспи завтра!.. - сестру в сад обязательно отведи!..

Сын схватил портфель и убежал на уроки, лишь глотнув находу чая. Я схватила уже приготовленный рюкзак, ружьё и побежала на болото – шла утка! До него - двадцать километров по снегам, болотам… А дети, после ночи в скрадках, после дороги пробежали - двадцать туда, двадцать обратно!.. И двое суток на ногах… - поспят на уроках, в школе и поедят… - весной всё село живёт в «утином» ритме. На счету каждая минута. Ночь на болоте – месяц кормит. Всё ходячее население разбегается по скрадкам болот. У каждого – свои лужи, передаваемые из года в год по наследству от дедов к правнукам.

Прибежала к себе в ночь. Как глянула на след!.. – застыла, сердце заколотилось:

- Шатун шёл за детьми по лыжне, крался следом, выбирая момент для нападения. Оставались минуты до трагедии. Зверь планировал напасть в зарослях тала, у ручья - из-за кустов. Сдерживало шатуна от нападения: мальчишек двое, шли спешно, шумя по насту по открытому пространству и… – с ружьями. Медведь выжидал, когда останется один подросток и зайдёт в заросли тала, за куст...

Дети поднялись на гриву из тальника, не зная, что за спиной их скрадывает шатун, а шатун остановился перед ручьём под прикрытием кустарника, в сорока метрах от балагана, наблюдая. Мальчишки быстро развели костёр – попить чай, чтоб дальше бежать по насту домой – в школу (учились во вторую смену). Они стали колоть дрова для костра. Шатуну хорошо были видны подростки. А те хищника не видели и не подозревали, что тот их скрадывает – охотится на них. Медведь испугался неожиданного выстрелоподобного звука, разносимого морозным утренним эхом по логу, и в испуге спрыгнул с лыжни вбок. Развернувшись, совершил второй прыжок длинной более пяти метров и прыжками поднялся в верховой березняк, чтоб уйти с открытого пространства. А как выяснилось по следу, никуда не ушёл, в лесочке опять затаился. Глубокий снег не позволял ходить.

Мальчишки пили чай и не знали, что за ними в полусотне метрах, в густых зарослях противоположного склона лога, внимательно следит голодный шатун, готовясь к нападению, выжидает удачного момента. Дети ушли. А этой же ночью, через несколько часов, медведь зажал меня в снегах, лишь отошла от палатки. Он охотился не только на лося, но теперь и на человека! – Чересчур оголодал, рано поднявшись. Раны от пуль с осени не позволяли набрать достаточного слоя жира, чтоб спать до отведённой поры. И вот теперь хищник опять готовился напасть, перед залёжкой на зиму.

Продумываю каждый шаг, план действий. - Открываю настежь печь и полог двери, чтоб ярко осветить пространство перед входом. Поджигаю прямо в палатке огромный кусок бересты, заранее приготовленный. Зажимаю в руке топор. Выхожу к костровищу. Кромешная тьма висит над логом. Зверь… - прячется сбоку… - за дровами, в метре.

Костёр удаётся развести моментально. Смолистые дрова вмиг подхватились ярким пламенем, осветив пространство перед палаткой. Перепуганная насмерть собака, которую взяла с собой лишь для компании, чтоб не было скучно в одиночестве, по-прежнему истошно визжит. Обезумев, ничего не соображая, она то заскакивает в палатку, то в панике вылетает пулей к костру. Меня, словно вовсе не видит. От ужаса сучонка ничего не понимает, лишь орёт не собачьи голосом.




Фото автора. На фото: Западная Сибирь. Крайний Север. Хмао-Югра. Тайга северная.  Зимник. Серый в упряжке.

Рождённые под Марсом. Часть 11. Под гипнозом зверя.

Анонс: Ночь в северной тайге. Шатун.


Ключевые слова: шатун, медведь, зверь, хищник, ночь, осень, тайга, лес, охота, Север, Сибирь, собака, страх, ужас, гипноз медведя, балаган, палатка, утки, болото, дети, подростки, северная жизнь, перестройка, школа, выживание, опасность.