Девушки Прокудина-Горского и Неизвестная Крамского

Я вырос с репродукцией картины Крамского «Неизвестная» над головой.
Я спал за печкой. Каменной печкой в середине комнаты у стены. Печка была примерно 80 см в ширину и метр десять в длину (во всю высоту комнаты). С противоположной стороны от моей кушетки были дверцы в топку и в поддувало, а также наверху заслонка для вытяжки. Печку окаймлял небольшой – сантиметров десять изящный выступ. Вот на этом выступе нал моей головой и стояла репродукция картины Крамского. Все двенадцать лет, пока я рос и пока не уехал «навсегда» в Краснодар.
За двенадцать лет я на неё так и не насмотрелся. В этом лице было что-то неуловимое ускользающее и очень сильно тревожащее. В юности у меня не было «идеала» женского образа. И это меня очень напрягало. Между тем у мамы моего школьного друга Юры Мещерякова было в лице что-то очень схожее с этим портретом! Встречались мне и другие женщины отдаленно схожие с «Неизвестной», но сама Неизвестная была всё-таки фантастически интересной.
Я никогда ею не любовался. Я просто мог подолгу смотреть на неё и размышлять о том, что мне никак не удавалось поймать то ли в её взгляде, то ли в складке её губ, толи в её одежде. Нет! Ускользало!
А потом была жизнь и меня в ней окружало несметное число девушек и женщин. Самых разных.
И в зрелые годы я наконец распознал в себе чисто женского тренера!
Я специализировался на женщинах не по своей воле. Просто так распорядилась судьба. Один пример. Я устраивался на Соломбальский целлюлозно-бумажный комбинат котельщиком на ТЭЦ-2 на содорегенерационные котлы. Но там была очередь и меня записали в очередь и предложили, пока я жду своего места (там два содовщика уходили на пенсию через два и три месяца) поработать в дворовом цехе «бригадиром». Я не понимая сути предложения просто согласился. Мне двадцать четыре года, почему бы и не попробовать себя?
И вот мне вручили бразды правления в бригаде… легкотрудниц!!
Сорок три весёлых беременных женщины дохаживали свой срок на «лёгком труде» а конкретно ломами и топориками крушили лёд на мостовой!
Я там потерял дар речи от увиденного. А потом и от услышанного.
Сорок три беременных женщины с огромными животами в возрасте от девятнадцати до тридцати восьми лет! Кто шёл по первому сроку, а трое вынашивали четвёртого!
Меня они просто игнорировали. Отметил утром на перекличке и всё – пошёл вон!
Они свободно обсуждали свои дела, рассказывали истории, делились историями и новостями.
Я был пропитан ароматами их духов, овеян дымкою их причёсок, окутан облаком их голосов!
Никакой моей «доброй воли не было». Через два с половиной месяца я наконец попал в ТЭЦ-2 и погрузился в искусство сжигания чёрного щёлока в огромной топке гигантского котла.
Так что женским специалистом я становился поневоле в силу стечения обстоятельств.
И вот наступил момент когда я ощутил себя монстром понимающим женщин и девчонок «как никто другой». Мне открылись их мотивировки, их приколы, их штучки и приёмчики.
О женщинах я мог писать и рассказывать долго-долго. Я в них действительно разобрался.
Но был один портрет одной «Неизвестной» которой я действительно не понимал.
За семь десятков лет я повидал и многое и многих.
И вот на закате дня я случайно, работая над «Кремлемой» увидел наконец это фото.
Боже правый!
Каких только женских образов не предоставили мне коллекции Эрмитажа, Третьяковки и других менее известных музеев и собраний! Я уже молчу о многочисленных книгах посвященных живописи и интернет-коллекциях.
Ничего близко рядом не было с этой совершенно невероятной фотографией Прокудина-Горского.
Это не просто шедевр.
Это не просто феномен.
Это абсолютно непревзойдённое представление души русской девушки «на выданье».
Такой глубины представления героини не достиг даже Иван Крамской!
На порядки глубже!
Тоньше!
Точнее!
И сочнее!!!
Такое богатство выражения чувств, надежд, эмоций и собственного отношения к Художнику просто потрясает!
По этой фотографии можно писать тома о русской загадочной душе.
Словарь Даля со всеми его двумястами тысячами слов недостаточен, чтобы отразить содержание этой фотографии!
Одна эта фотография стоит полного собрания картин Архангельского музея изобразительных искусств, а там, между прочим, коллекции мировых шедевров!
Не знаю, успею ли я воспеть эту фотографию.
Но так и тянет написать две тысячи семьсот волшебных строк сказочной поэмы.
А ведь в жизни эти девочки должны пережить обе мировых бойни!
Господи! Смотрю и умолкаю!
Это Чудо!