Капустин яр москва 2006

НА ФОТО: Слева МОЙ сын Енков Дмитрий,
а справа школьный друг Саша Петров

       СОДЕРЖАНИЕ:

ЧАСТЬ 1. Думы отцовские

ПИСЬМА В КАПУСТИН ЯР:

ПИСЬМО В КАП–ЯР
АХ ЭТОТ ШТУРМАН
БЕЛОЕ СОЛНЦЕ
КАК МОГЛО ТАК СЛУЧИТСЯ НАМЕДНЕ
МАРШ СВЯЗИСТОВ
НО КАК ТЕБЯ МНЕ НЕ ХВАТАЕТ
ПОГОВОРИМ О ДРУЖБЕ
ПОДМОСКОВЬЕ
СЛУШАЙТЕ РОТНЫЕ ДРУГИ
СТЕПЬ
ДОЖДЬ
ГДЕ-ТО НА КАРТЕ ЕСТЬ ТОЧКА
ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ГОРЫ !
ТЫ ТОЛЬКО ПОЗОВИ
ЕЛИ СПЯТ
НЕБО ЗВЁЗДАМИ С ВЕЧЕРА МЕЧЕНО
ЗАЖГИ СВЕЧУ

ЕДВА ЗАЧНЁТСЯ СЕРЕНЬКОЕ УТРО (Д.Е.)
EЩЁ ЗАКАТА (Д.Е.)
;
ЧАСТЬ 2. Солдатские письма

Письмо 1 от Письмо 16
Письмо 2 Письмо 17
Письмо 3 Письмо 18
Письмо 4 Письмо 19
Письмо 5 Письмо 20
Письмо 6 Письмо 21
Письмо 7 Письмо 22
Письмо 8 Письмо 23
Письмо 9 Письмо 24
Письмо 10 Письмо 25
Письмо 11 Письмо 26
Письмо 12 Письмо 27
Письмо 13 Письмо 28
Письмо 14 Письмо 29
Письмо 15 Письмо 30

ЧАСТЬ 3.
Психология личности солдата в социологическом анализе феномена живучести и выживаемости армии – тема моей диссертации, которую я защитил перед Господом Богом

ПИСЬМА В КАПУСТИН  ЯР

Часть 1. Думы отцовские

ПИСЬМО В КАП–ЯР

Здравствуй, милый сынок! – вот награда
Получил от тебя я письмо...
Ты – единственный чтец и отрада
Тайны жизни, в которой светло.

...Завывает метель у порога,
А со мной говорит – тишина.
Помечтаем давай, хоть немного,
Пока есть еще время до сна...

Перебросим друг другу мосточки
И обнимемся через эфир;
Проберёмся сквозь звёздные ночки
На заоблачно-синий Памир...

Встретим – август в блаженном цветеньи
И ликующих в росах луга,
Где ущелья ожили в смятеньи,
В пронизающих трельях ручья.
 
...Не грусти, если вьюга лютует:
Бремя службы улыбкой сдави!
Незаметно годочек минует,
Ну, а там – будешь дембелем ты!

Нет причины такой безысходной,
Если рвется дух снова к ветрам...
Станешь соколом только свободным,
Снова взмоешь в простор – к облакам.

Сколько меры богатства приволья
Обнажаются в скупости дня?!
Нету выше блаженства покоя,
Если слышишь: запела душа...

Здравствуй милый...

18.11.90

 
125422
г. Москва
ул. Костякова
дом 12 кв. 108
Енкову В.Н. 416500
Астраханская обл.
гор. Капустин Яр-3
в/ч 39 216 – «А»
Енкову Дмитрию
 


Прошло более месяца, а от Димы нет писем. Я заволновался и чувства надвигающегося страха всё больше вселялось в меня. Наконец я решился и пошёл в приёмную МО и оставил заявление: «Прошу сообщить о состоянии здоровья военнослужащего Енкова Дмитрия Валериевича».

Через неделю короткий телефонный разговор с Димой и слова: – Можешь приехать…

Наступали майские праздники, я взял несколько дней отгула и собрался в Кап-Яр.
Это известный полигон для запуска ракет, но раньше я об нём не знал и не слышал.

Еду в поезде Москва – Волгоград.
Читаю тонкое издание популярного выпуска, там описывается картина Рублёва – Троица. Пытаюсь сочинить что-то в стихотворной форме по мотивам впечатления от прочитанного, делаю черновые наброски.

И вот я в Волгограде – это уже моё второе посещение.
(Впервые я был в 1979 г. на экскурсии, где я познакомился с Люсей и у меня после остались с ней то близкие, то дружеские отношения. Это было в ноябрьские праздники. Много впечатляющих экскурсии и встреча с Леоновым в театре.

В Москву возвращалась наша экскурсионная группа на самолёте. В Аэропорту, обратный билет, я через руководителя сдал в кассу, предварительно договорившись с ним, конечно с вознаграждением, и купил билет там же в до Тбилиси. У меня начинался сразу отпуск, и я решил провести с отцом, он жил один после смерти матери в 1978 г.)


          ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЕЗДКИ В КАП-ЯР

Дошёл или доехал на трамвае, уже не помню, до автовокзала и час ждал автобуса. Я еду в битком набитом транспорте, было очень жарко и душно. Стоял солнечный день. Я сижу с левой стороны по ходу движения и большим волнением, и любопытством всматриваюсь в окружающую местность от трассы. меня поразили бескрайние степи.

Словно по пустынной лунной поверхности пролегает дорога. Ни деревьев, ни домов. Степь, степь и степь. От знойных лучей автобус раскалился и жару переношу благодаря тому, что впервые в этих краях. Поездка растянулась на 2 часа. Наконец я приехал. Дошёл до КПП. По местному телефону позвонил дежурному по части и сообщил, что хотел бы встретиться с сыном. Мне ответили, что доложат командиру части. Было это после полудня. Я шёл взад и вперёд по маленькой площадке 50 на 50 м., и через каждые час и полтора подходил к телефону и запрашивал: есть ли сообщения в мой адрес.

На моих глазах проходила драматическая сцена разговора в течение или более одного отца, который хотел встретиться со своим сыном, с командиром роты в котором служил его сын. Отцу перечисляли все нарушения сына: драки, неисполнение приказов и исправительные наказания в гауптвахте. И не смотря на все просьбы отца ему было отказано в свидании с сыном, хотя он обещал поговорить с сыном в части послушания воинской дисциплины. Отец по национальности возможно был азербайджанец, судя по акценту, и мне стало его очень жаль, так как он проделал такой большой путь и не может встретиться с сыном.

Я периодически, чтоб не вызвать раздражения интересовался через каждые 2 часа, но всё было безрезультатно.

В 8 или 9 часов вечера связь закончилась. Так я и ходил вперёд и назад или по кругу, иногда присяду на лавку. Закат солнца, дальние всполохи зарницы, которые я раньше никогда не видел, звёзды на небе и полночная луна стали моими спутниками и собеседниками на всю ночь. Чтоб не замёрзнуть периодически прохаживался по открытой территории.

С утра началось тоже самое. Каждый час подходил к дежурке (крохотное помешенные, в виде деревянного сарая) и слышал в ответ – сообщений нет.

Только после второй половины дня мне выписали пропуск в городок и за мной приехал Уазик и подвёз к зданию, где располагался кабинет командира части. Я зашёл в кабинет и поздоровался с навстречу вышедшему ко мне командиру части.
У нас вскоре завязалась непринуждённая беседа. Я высказал своё беспокойстве о сыне.

Он сказал, что Дима был в госпитале. У него был обморок или что-то потери сознания. Я сразу внутренне напрягся, не результат ли драки и избиения.

Командир продолжал: – в госпитале сделали анализ и нашли разное давление в левой и правой части полушария мозга.

Командир части почти советует, если его комиссовать, то он будет с «волчьим» билетом.

Оставалось полгода или чуть больше. Мы решили пусть дослужит, то если возможно, то в каком-то допустимом щадящем режиме.
Командир в/ч рассказывал, как служил на Дальнем Востоке, в Сибири и как попал в Кап-Яр.

Я со своей стороны сказал, что в свободное время пишу стихи и поэтому хотел бы для солдат устроить вечер отдыха часа на 2-3. Он согласился.

Позвонил телефон, ему что-то доложили. Стук в дверь: – Разрешите войти! Товарищ командир. Рядовой Енков по вашему приказанию прибыл.

Это мой сын, одетый в парадной форме докладывал. Его привезли в военный городок из «точки», где он служил связистом. В в/ч много «точек», разбросанных по территории и удалённые на десятки километров.

Я встал и подошёл Диме и поздоровался без фамильярности, сухо, но с радостью. При командире части мы вели себя достойно как подобает на службе.

Вскоре командир части распорядился и дал указание: Диме дали 3 дня увольнения.

Нас поселили в библиотеке. Мне принесли кровать, Диме – раскладушку.
Кроме того, меня поставили на довольствие: завтрак и обед мы принимали с Димой в солдатской столовой.

Дима рассказывал о подробностях солдатской службы. Я заметил, как он чуть подрос и приятно был удивлён его смекалке, находчивости, какой-то внутренней силе, которая в условиях воинской службы пытался не терять время зря.

То он машину ремонтирует командиру, то пишет программу графического редактора на ассемблере для первых отечественных пользователей компьютеров БК, то восстанавливает старые аккумуляторы и обменивает на молоко у чабанов.

Но больше всего его занимает мысль о продолжении деятельности после армии. Ведь он окончил только 1 курс вечернего факультета Робототехники в Приборостроительном институте.

Мы ходим по городку, я наблюдаю за поведением солдат: вот гонится верзила-детина за солдатом, который щуплый и на две головы ниже ростом и готов его сапогами изувечить…

Несколько дней прошли однообразно. Дима всегда любил говорить, даже с детства. Вот придет из детсада в возрасте 2-3 года, поднимет голову глядя на меня, и начинает рассказывать без умолку, натянув горлышко как соловушка…

Вот и теперь Дима отводил душу: – Напрасно ты затеял с «вечером», говорит он, – тут одни дебилы, они не поймут тебя. А я всё мысленно готовил репертуар. Главное начать с нужного стиха, привлечь внимание.

На второй день с утра мне доложили, что солдаты будут слушать моё поэтическое выступление. В помещении столовой собрали 10 солдат, возможно из наряда и я начал читать о природе, о горах, о походе через Главный Кавказский хребет.

Солдаты думавшие, что им буду читать про политику, о воинском долге, о службе были в некотором недоумении, а кое-кто и поражён. Их первоначальная апатия сменилась пробуждением: не политика и служба, а – звёзды, небо, горы, природа – что нас окружает всегда, к чему мы бываем подчас глухи и слепы и даже разучились мечтать.

Я читал и меня слушали с неподдельным вниманием 30 или 45 минут. Но кто-то кивнул, другой что-то ответил. Я сразу смекнул: начиналась их любимая передача по телевизору. Возможно это было около 11 часов дня.

Я не стал более утомлять солдат и неожиданно для них, поблагодарил за внимание и закончил своё выступление, чем вызвал у них восторг, удовольствие и аплодисменты…

На следующий день я был приглашён главным врачом гарнизона в гости. Он жил с женой и малолетним ребёнком. Это он был главным опекуном Димы и тоже питал страсть к компьютерам, в большей степени в части бизнеса. Это на его компьютере Дима сделал графическую программу и реализовал заказчику через главврача в то время, когда он был на стационарном обследовании в военном городке.

Меня встретили радушно, мы что-то пили и чем-то закусывали. Высокий худощавый, приятной внешности врач, выпускник московского медицинского вуза, тоже искал возможности карьерного роста и перевода из этой глухомани.

Дима писал, как прооперировал солдата, провалившегося с крыши, где черепичная кровля разрезала ему живот. А случилось это потому, что застрял воздушный змей на крыше спального корпуса. В свободное время, да в жару каждый что-то находил для утешенья.

Солдат ввалился в палату придерживая вывалившиеся кишки к животу, а сослуживцы все от страха разбежались. Тогда Дима не растерялся: приказал разорвать простыни, бритвой срезал, что толком не знаю, может лохмотья ткани живота, чтобы подровнять запихал кишки во внутрь и зашил нитками.

Вызывали скорую помощь, но по телефону ответили пусть он придёт сам в медсанчасть – это 30 км.

После многочисленных звонков машина приехала через 6-8 часов на эту «точку» полигона.

Если бы не Дима, то солдат скончался бы от кровоизлияния. (Смотри письмо Димы). Солдата часов 6 оперировали, и он остался жив.

Меня это настолько поразило, что казалось не преувеличивает ли Дима, не хвастается ли он. Я затронул эту тему в разговоре с врачом, и он всё подтвердил и был удивлён сообразительностью Димы. А дело в том, что мы с Димой после службы собирались в горы.

На Кавказе 1997 г. мы были свидетелями несчастного случая, когда женщина из Ленинграда, в группе из 5 людей проходила пятёрку (это группа сложности проходов перевалов и маршрута), и на последнем гребне забыла пристегнутся к навешенной верёвке, и 300 м. съехала с бешенной скоростью.

Снег покрытый пылью горной породы от ветров представляет наждачную бумагу. Она стёрла нос и лицо и помню, как её полуживую спасатели принесли на носилках, но эта тема другого рассказа. Она осталась жива. Её было 30-35 лет и двое детей в Ленинграде.

Готовясь в горы, Дима готовил страховку до такой степени, что при ЧП надо было бы иметь серьёзную аптечку. Дима выпрашивал у врача кривые иглы для сшивания ткани, кожи, которые используются при операции и в ампулах анальгин. И теперь врач передал мне свой презент, в знак спасённого солдата. Мы с врачом обменялись адресами, к сожалению наше общение было последним.

В полу похмелье я и Дима возвращались через ночной городок к корпусу, где в комнате библиотеки нас поселили как в гостинице. Вот кто-то выкинул и на дороге лежал блок передатчика от радиоуправляемой модели. К радиоуправляемым моделям у меня была тайная страсть, которую я не смог в то время реализовать.

Быстро пролетели дни и вот я прощаюсь с Димой. Я передаю привезённые гостинцы: сгущёнку, халву, печенье, чай. Он что-то берёт, а что-то возвращает.
Впереди ещё был почти год службы и его отпуск.

Полных впечатлений и спокойствием, что Дима невредим, я возвращался в Москву.
Надо сказать, что письма мои к Диме состояли в основном из стихов и их с удовольствием читала вся «точка»!

Период службы Димы в армии – это волнительный период в моей жизни, также, как и в жизни каждого родителя у которого дети в армии, но для меня ещё к тому же целый период в стихотворном творчестве. Этому периоду посвящены стихи, где отразились мои грусть, тоска, надежда и несбывшиеся мечты пойти снова с Димой в Горы…



         PS (поезд 17. Москва –Севастополь. 29. 06. 2006 г.)

По мотивам впечатлений от поездки родились стихи. Я потом в письмах отправлял Диме сразу по нескольку – получился целый «цикл», посвящённой наболевшей тематики.

Стихи мои, Дима воспринимал нормально, но видимо без особого трепета, даже и те, которые были посвящены ему. Вроде бы как блажь отца. Тем более примечательно, что всё-таки за всё время два стихотворения пробудили в нём адекватные чувства.

В первый раз, он откликнулся в резонанс на мои акростихи. (Подробнее об моих акростихах можно прочесть в моём Эссе «Акростихи»). Среди стихов любовной лирики, там был и акростих, посвящённый горному туризму. Это так задело Диму, что он вскоре выстрелил бумерангом на ту же тему из «двустволки» (см. два стиха Димы). Я, возможно, только чуть подправил, одну или две строки, и достойно внёс в свою коллекцию – семейную!

На стихотворение «Степь» Дима откликнулся прозой в письме, выразив своё отношение. Он писал мелким, убористым почерком, но буквы, хоть и многие прочитывались, но над некоторыми словами приходилось долго «колдовать».
(Письма даны во второй части – «Солдатские письма»).

Для меня, важны и ценны все письма, написанные мне Димой, хотя они для него не существуют ни в пространстве, ни во времени. Это всего лишь мимолётный факт, как «мосточек», ручеёк связи с домом, со мной.

Я был разведён с женой Ольгой, и понимаю, как ему было тяжело писать в два адреса, тем более, что писать в жару весьма мучительно.

Не знаю, какие письма он писал матери, возможно более короткие, но мне он выкладывался по полной программе.

Хватит ли мне сил обработать три десятка писем с его каракулями и ввести в компьютер, в мой сайт, но во всяком случае, я эту работу когда-нибудь завершу. И, может быть, когда ни будь, ему с высоты прожитых лет, будет интересно окунуться в прошлое хоть на миг.

Лично для меня «прошлое» и «настоящее» неразрывны, это звенья одной цепи, это то моё «зеркальце», куда я смотрю, пытаясь разглядеть то, что уцелело, не погибло, в «огне времени».
Здесь, в Кап Яре, я читал Диме своё любимое стихотворение:

«Небо с вечера звёздами мечено,
Не зови Млечный Путь…»

Пытаясь узнать его мнение, в стихе были «больные строчки» и их надо было довести до ума, и какой выбрать вариант – подскажет время.

Помещение, которое мы оживили, была библиотекой чисто формальной. Два шкафа с художественной и исторической литературой, таил духовные сокровища авторов. Но основная служба солдат проходила в «точках», – полигонах. Разбросанные по радиусу от этого военного городка, и для солдат, даже желающих что-либо почитать – была неведома.

Дима приехал в отпуск на «январские каникулы», после Нового года. Он приехал ко мне в гости, так как жил у бабушки. Квартира прабабушки после её смерти пропала – туда никого не прописывали, даже её сына – при жизни, который жил в Караганде и хотел переехать. У него жена и двое детей.

Ольга приобрела кооперативную 3-х комнатную квартиру, это купил ей второй муж, она с ним разведена и у неё второй сын от этого брака. Муж армянин, предприниматель, не жалел денег для сына. Так она и не работает, как развелась со мной.

Итак, Дима пришёл ко мне и не один! У него был школьный друг Саша Петров. Так они вместе случайно встретились (не помню, кажется, даже ехали в одном поезде). И вот они нарядные, в парадной форме – кителе, и я их снимаю на слайд-плёнке на фоне новогодней ёлки.

Дедовщина процветала, так что повредили Сашке внутренние органы и его должны были комиссовать.

Оба выглядели нарядными и весёлыми. У Саши – чарующая улыбка, красивые зубы, очень приятный парень. Ещё при учёбе в 10 классе Дима с Сашей разыграли минутную комедию при съёмке на кинокамере «Кварц». Плёнка у меня сохранилась и проектор «Русь». Я угощал их домашним вином, и мы беспечно болтали. А Дима ещё полгода служил.

Весь свой отпуск Дима отсидел в ВЦ Академии Наук, что на улице Вавилова 26. Оттуда его призвали, работал он оператором. Коллектив радушно встретил своего солдатика- красноармейца.

Ещё до приезда, Дима просил достать магнитные ленты, и я не без труда выпросил списанные новые ленты у себя на работе, в вычислительном центре. Дима усердно день и вечер просиживал в ВЦ, копируя программы. Его также интересовала программа статистических расчётов. Это был период начала эры персональных компьютеров. Отечество предлагало народу «уродца» – БК.

На работе я освоил на ЕС- ?41 операционную систему MS-DOS, Norton-Comander, и редактор Лексикон.

И ещё я освоил базу данных DiBase 3+. Я пытался создать базу данных для своих стихов, чтобы по выбранным критериям можно было бы сразу распечатать сборник.

К сожалению, этого мне тога не удалось, ещё программа была плохо “русифицирована” и пара русских букв не воспроизводила, – требовались программные ухищрения – доработки.

Не удалось и позже используя Access. Длинные стихи или поэмы не укладывались в поля “Memo”.

Для Димы я приготовил на 5,5” дискетах последние версии MS-DOS, NC и прочие сервисные программы.

Последние полгода службы Дима бурно «финишировал». На армейской выставке представил модель связи своего терминала со спутником. Его наградили многими почётными грамотами и благодарностью.

После возвращения в Москву, он снова вернулся в свои родные пенаты – ВЦ и первое время занимался ремонтом персоналок на процессоре серии 286.

Настала новая жизнь, новая эпоха. Надо было вживаться в капитализм. А я всё время задумывался, как он будет приспосабливаться и не заметил, как у «волчонка» стали расти клыки…
 
Дети вырастают незаметно.
Отправляя в посылках через врача (т.к. почтовый отдел был в городке), списанные элементы я берегу до сих пор: ламповые кварцевые стабилизаторы частоты, КВ- приёмник.

Уже в Волгограде, возвращаясь со службы, на последние деньги купил платы для сборки частотомера. Я целую неделю гнул метал – делал корпус, он – монтаж.

Незадолго до его приезда я купил осциллограф С1–94.
Это на 95% собранный частотомер храниться среди прочих раритетов его творчества…

Психология личности солдата в социологическом анализе феномена живучести и выживаемости армии – тема моей "диссертации"?, которую я защитил перед Господом Богом приведена в 3 части. 29 .06 2006 г. дописано в поезде.

    АХ ЭТОТ ШТУРМАН

Туман заполнил дали
Молочным киселём,
Но нервы нам не сдали:
Мы дальше все идем.

Здесь компас не поможет –
Он просто ни к чему,
А мысль в сомненьях гложет,
Хоть вслед пока иду.

РЕФРЕН
Ах, этот штурман! Суровый штурман!
Куда меня под вечер заведёт?
И как же он углядывает туры,
И по тропе невидимой ведет!

Ах, этот штурман! Суровый штурман!
К тому ж еще безусый командир.
И как же он в горах не любит шуток, –
Как пред сраженьем озирает мир.

В дождь тропка незаметна
И стала пропадать,
А карта – безответна, –
Готов всю разорвать.

Здесь горы словно лопасть, –
Внизу бараний лоб, –
Затягивает в пропасть,
В готовый снежный гроб...

С горячим его сердцем
Не в силах совладеть;
Не трусит он в разведке, –
За ним и не поспеть.

И вот веселый возглас:
– Я кулуар нашел!
Веревку в бездну бросил –
Страховочку навел!


РЕФРЕН


Мы со скалы спустились,
И вновь на рубеже:
Ледник вниз отступился,
Оставив пропасть мне.

Но разум наш не скуден
И я в прыжке лечу...
Барьер был не из легких,
Я жив – и не ропщу!

Когда все перевалы
Остались позади,
Довольные, усталые,
Как черти обросли...

И тут я вдруг заметил:
У штурмана усы!
О н вырос незаметно
Средь трудностей борьбы!

Ах, этот штурман! Суровый штурман!
Куда меня под вечер заведет?!
И как же он угадывает туры,
И по тропе невидимой ведет!

Ах, этот штурман! Суровый штурман!
Теперь уже усатый командир.
И как же он смеётся после шуток,
Когда все горы были позади...
04.11.90

 
   БЕЛОЕ СОЛНЦЕ

Белое солнце
Желтый песок.
Мучает стая мух.
В тишине безводной
Даже воздух глух.

РЕФРЕН
Дождь, дождь, дождь!
Одно спасенье в зной...
Что может лучше быть дождя,
Когда он проливной?!



Наш распорядок жесткий
Нельзя здесь изменить.
Один лишь дождик хлесткий
Казармы затворит.

РЕФРЕН


Люблю я дождь под вечер,
И в полдень, и с утра!
Откуда ты? Какую весть
Принес из далека?!


РЕФРЕН

На письма нет ответа, –
Мучительно так ждать.
А ты же мне привета
Не можешь передать.

Дождь, дождь, дождь!
Одно спасенье в зной...
Что может лучше быть дождя,
Когда он проливной?!

13.07.90


КАК МОГЛО ТАК СЛУЧИТСЯ НАМЕДНЕ

Как могло так случится намедни,
Что ушел без тебя я один.
Снова спутанный тяжестью бредни
Горный Дух на свободу тащил.

Не богам я решил помолиться
В перевалах безмолвных вершин,
А судьбою своей поделиться,
Чтобы выплеснуть боль из пучин.
 
Шел со мной ты не где-то, а рядом.
Я дыханье твое ощущал.
Насыщался – хребтами я взглядом
И о нашем походе мечтал...

Сколько глаз голубых промелькало,
Сколько красок закатного дня!
И в успехе, что сердце познало
Есть и доля, поверь мне, – твоя.
 

          МАРШ СВЯЗИСТОВ

Площадка двадцать первая – ракетный полигон;
Всевидящий вибратор нацелен в небосклон...
Занятная работа – копаться в УПЧе,
Но главное, наверно – работа на волне.

- Восьмой, восьмой...Как слышно на приёме?
– Тебя – нормально слышу на КВе.
– А как дела у вас по перестройке?
– Через неделю – «ВИДИКИ» весь день!

Идет волна родная: то пляшет, то поёт,
А то и замирает и вовсе не идет.
Наверно перемены прошли и в небесах,
Но выручит страховка – короткая волна.

– Восьмой, восьмой... Как слышно, на приеме?
– Тебя – нормально слышу на КВе.
– А что из дома, пишут ли родные?
– Отец рекорд побил свой на письме.

Вчера здесь от работы вскипела голова,
Но снова передатчик работает с утра!
Ремонт его освоен и нет других забот,
И словно сговорились все: письма пишет взвод.

– Восьмой, восьмой! Как слышно, на приёме?
– Тебя – нормально слышу на КВе.
– А как идут занятья на учебе?
– Экзамены должны быть в декабре.

Здесь степи неоглядны – куда ни кинешь взгляд;
Работает на связи отлично наш наряд.
Пусть Родина гордится: солдат – не подведёт,
И долг священный – службу – достойно пронесёт.

– Восьмой, восьмой... Как слышно, на приёме?
– Тебя – нормально слышу на КВе.
– А как дела у вас по перестройке?
– Через неделю – «ВИДИКИ» весь день!

26.10.90

;
  НО КАК ТЕБЯ МНЕ НЕ ХВАТАЕТ

Тропа с моста ведёт нас в путь...
Оставив главное, как суть,
Не умоляя всей красы,
Запомню горные хребты;
Запомню бешенный поток,
Привал и ужин у костра;
И как открылись небеса,
Благословляя наш поход...

Но как тебя мне не хватает, –
Душа не выдаст не расскажет...
Опять вечерняя звезда
Глядит приветливо в меня...

Палатка спит на пятачке,
А наша жизнь – на волоске
Не упадёт ли ствол сосны,
Какие будут нынче сны?
Об этом всё я расскажу
Домой вернувшись с бородой...
А вот сейчас под голос твой
Я с песней мысленно брожу.

Но как тебя мне не хватает, –
Душа не выдаст не расскажет...
Опять вечерняя звезда
Глядит приветливо в меня...

Одни завалы по пути,
Но я считаю – повезло;
О, сколько нам пришлось пройти!
Куда нас только занесло!
Здесь горы дышат в полусне,
А камень под ногой живой;
Зацвёл цветочек луговой
Лицом к распахнутой весне.

Но как тебя мне не хватает, –
Душа не выдаст не расскажет...
Опять вечерняя звезда
Глядит приветливо в меня...

Какие синие глаза
У перевальной высоты,
Какая грусть и глубина
В их нежной прелести тоски...
О, Вы – небесные мечты –
Я окунулся в них на миг,
Быть может позабыв свой стыд, –
Но как они чужды и холодны...

Но как тебя мне не хватает, –
Душа не выдаст не расскажет...
Опять вечерняя звезда
Глядит приветливо в меня...

 
    ПОГОВОРИМ О ДРУЖБЕ

Когда за день лучами опаленный
Вновь отсчитаешь августовский день,
Тебе вручат письмо и умиленный
Ты озаришь тоскующую тень.
Прими мои под вечер позывные
И отложи серьезный разговор.
Что может быть красивей непокорных,
Как девы гордой – недоступных гор?!

РЕФРЕН
Давай, солдат, поговорим о дружбе
Мы на одной лептоновой волне;
Давай еще поспорим о маршруте
И пробежим по будущей тропе.

Ты на дежурстве: мысль – быстрее пули,
А я с утра – пойду на перевал;
Когда давно живые все уснули,
Глядим мы оба в звездный карнавал.
Внизу - в ущелье - Белая сверкает,
В улыбке белозубой хохоча;
Кто красоты её ещё не знает, –
Не потерял покоя навсегда.

РЕФРЕН

20.06.90

;
      ПОДМОСКОВЬЕ

После душной рабочей недели
С нетерпением жду выходной:
Рвётся дух с городской серой мели
На простор – подмосковной тропой...

Не спеша сходит с русской былины
Елей тёмно-зелёная рать;
Бор сосновый, как витязь с дружи-ной,
Принимает в объятья как мать.

Белоствольную рощу я встречу, –
Эту дивную, пристань души.
На привет – я любовью отвечу,
Отведу все печали в тиши.

Воздух чист, словно ключ родниковый;
Чтоб вдохнуть аромат от лугов,
Средь цветов я иду весь пленённый –
Среди глаз голубых васильков.

Через лес выйду к тихой я речке, –
В ней закатный плывёт небосвод;
Я всё зримее слышу под вечер
Бессловесную музыку вод...

В перелесках осины темнеют,
Пробивается свет из-за туч,
Непокорные чувства владеют
Воспевать красоту с этих круч.

Несравнимое море приволья:
Ты – и радость, печаль и судьба...
И такое – тебя, Подмосковье,
Я люблю неизменно всегда.
 


СЛУШАЙТЕ РОТНЫЕ ДРУГИ

Слушайте, ротные други:
Вам о горах расскажу.
Нету такой кольчуги.
Чтоб спеленала Мечту?

Вот, как окончится служба,
Вас поведу я в поход;
Вот где нужна будет дружба
В тот знаменательный год!

Первые звезды уж в небе проснулись,
Ночь надвигается тенью крыла.
В мареве синем там горы уснули,
А память тревожная вновь ожила:

В вспотевшей палатке с рассветом проснусь:
Какое там утро – я снова дивлюсь;
Какие вершины покой сторожат,
Какие красоты меня ворожат!

Там небо другое и воздух другой,
Там слышится отзвук вселенной живой;
Там в брызгах хрустальных, рождая свой бег,
Поют колыбельную тысяча рек...

Осыпь, ледник, перевалы и склоны –
В высях заоблачных – вечно со мной!
Сколько преград уготовят мне горы,
Дух закаляя извечной борьбой?!

На кромку вершины с утра поднимусь,
Пылающим взором вокруг оглянусь:
В пределе восторга сгорают мечты, –
Скажи мне, изведал такое ли ты?!

Там небо другое и воздух другой,
Там слышится отзвук вселенной живой;
Там в брызгах хрустальных, смиряя свой бег,
Поют колыбельную тысяча рек...

Вот, как окончится служба,
Вместе пойдем мы в поход;
Вот где нужна будет дружба
В тот знаменательный год!

Знайте, ротные други,
Горы доступны, – зовут!
Нету такой кольчуги,
Чтоб спеленала Мечту.

29.10.90
 
 
     СТЕПЬ

Раскалённая степь
Не кричит и не плачет;
Раскалённая степь
Только вечера жаждет.

Ветер сник – суховей,
Растворяясь в прохладе,
Встретив старых друзей –
Средь дубравы в отраде…

А над Ахтубой-поймой –
Звёзды – девичьи очи;
Звёзды – девичьи очи;
Здесь прохладные ночи и палящие дни;
И целуются зори, и целуются зори
В пересменке короткой ночи.

Сколько сменит одежд
Степь под солнцем палящим,
Сколько грёз и надежд
К влаге – жизни дарящей

Эту чашу она
Всю испьёт без остатка…
Пока вера жива
Будет вечная схватка.

А над Ахтубой-поймой, –
Звёзды – девичьи очи;
Звёзды – девичьи очи;
Здесь прохладные ночи и палящие дни;
И целуются зори, и целуются зори
В пересменке короткой ночи.

Солнце метит лучи,
Знать к хорошей погоде.
Пусть минуют дожди –
Рожь стоит на исходе.

Обнаженная степь
Без конца и огляда;
Кормит, поит всех степь
И в безмолвии – награда.

А над Ахтубой-поймой, –
Звёзды – девичьи очи;
Звёзды – девичьи очи;
Здесь прохладные ночи и палящие дни;
И целуются зори, и целуются зори
В пересменке короткой ночи.

19.07.1991
 

 
ДОЖДЬ

Белое солнце.
Желтый песок.
Мучает стая мух.
В тишине безводной
Даже воздух глух.

РЕФРЕН
Дождь, дождь, дождь!
Одно спасенье в зной...
Что может лучше быть дождя,
Когда он проливной?!

Наш распорядок жесткий
Нельзя здесь изменить.
Один лишь дождик хлесткий
Казармы затворит.

РЕФРЕН

Люблю я дождь под вечер,
И в полдень, и с утра!
Откуда ты? Какую весть
Принес из далека?!

РЕФРЕН

На письма нет ответа, –
Мучительно так ждать.
А ты же мне привета
Не можешь передать.

РЕФРЕН

13.07.90
 


ГДЕ-ТО НА КАРТЕ ЕСТЬ ТОЧКА

Где-то на карте есть точка-
Город Капустин Яр.
С воинской части той – строчка
Светится словно клад.
Письма жду долгими днями, –
Сколько преград на пути?!
И вот промелькнув пред глазами,
Думы навеют они...

РЕФРЕН
Степи горят в июле!
Ахтуба стонет в зной.
А в нашем Подмосковье -
На милой Истре - покой.
Цветет, цветет на всех лугах
Лиловый Иван-чай,
А ты, сынок, мне о степях
Черкни все ж, невзначай.

Труден год – самый первый;
Трудно всегда привыкать:
К уставу, шагать лишь с левой,
Чтоб вскоре солдатами стать...
День начиная с разминки,
Учебы строевой,
Чеканя шаг без заминки,
Вспомнится дом родной...

РЕФРЕН

Дни пробегут незаметно.
Весточка все же придет.
Что было порой неприметно,
В душе твоем отклик найдет!
А как дела там на службе,
Принял присягу ли взвод?
Пиши, солдат, по дружбе,
Какой у вас народ!

РЕФРЕН
13-14.07.90


 
ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ГОРЫ!

В самом разгаре лет
Слышу весны разговор...
В звонко журчащем напеве
Ожили склоны гор.

Бодро подняли ресницы,
Вскрыли приветливый взгляд
Цветики – яркие лица, –
Милые сердцу наряд...

Чертова мельница, ты ли?!
Значит не сбились с пути,
Встречи с тобою мы ждали,-
Как ты живешь – говори!

Белый язык водопада
Гневно бьет в челюстях скал;
Нету страшнее ада –
В пасти скрипят жернова...

Хмурятся горы в морщинах,
Дали все в облачной мгле.
Сквозь освежающий дождик
Бодро идем по тропе.

Ваше Величество – горы,
Не исчезайте из глаз;
Гордые ваши вершины –
Ориентиры для нас.

Ваше Величество – Горы,
Ваше Величество, Горы!
Ваше Величество! ГОРЫ!!
Будьте добрее чуть-чуть;
Вы перед нами как боги, –
Благословите наш путь!

Стоит нахмурить вам лица –
Сбросите снежную сель;
Ваше движенье десницы
Реки поставят на мель.

Стоя на ваших глава
И озираясь вокруг,
Дух замирает сразу,
Тонет в восторге испуг.

Грозные, снежные горы,
Как мы скучаем вдали,
Как вы пленяете взоры
В красках закатной зори!

Ваше Величество - горы,
Ваше Величество, Горы!
Ваше Величество! ГОРЫ!!
Будьте добрее чуть-чуть;
Вы перед нами как боги, –
Благословите наш путь!
 
 
    ТЫ ТОЛЬКО ПОЗОВИ

Вот стало всё привычным, было невдомёк,
И время как водица уж канула в песок;
Когда армейской службе пошёл последний год,
Когда всей нашей дружбе стал испытаньем срок,
А в памяти не стёрты походные деньки, –
Ты в час безмерной скуки о воле не грусти!

Ты только не грусти,
Ты только не молчи,
И за собой в мечты
Свои меня влеки...

Мы – шерпы, мы – туристы, мы племя «дикарей»,
А души наши чисты, – природа всех милей!
Бергшрунты и ранклюфты – заумные слова, –
В горах мы всё познали, как азбуку письма.
Заснеженной периной окутан небосвод,
Парю я над вершиной - неужто вещий сон!

Но это всё не сны,
Но это не мечты.
Всё это жизни дни
В которых были мы.

Но сколько мук изведать, чтоб цели всё ж достичь!
Нам горы покорились и миг смогли постичь.
Сейчас в безумном мире тревожней с каждым днём, –
Судьба, как в чумном пире: кровь стала нипочём.
Но манит нас как прежде вершина красотой, –
Она причал надежды с небесной чистотой.

Духовной чистоты,
Духовной красоты,
Как воздух и вода,
Они нам так нужны.
;
Луна над перевалом, палатка в тонком льду:
Комок тепла для жизни я долго берегу.
Как воет ночью ветер на гребешке камней,
Как лик с утра твой светел под ласками лучей...
И снова перед нами ущелья ледники, –
Старею я с годами, но всё ж хочу идти...

Ты только позови,
Ты только намекни!
И я готов пройти
С тобою все пути...


 
      ЗАЖГИ  СВЕЧУ

Когда осенний вечер грусть навеет
И клён застелет под окном ковёр,
Пусть сердце всё ещё мечту лелеет
И мир наступит после долгих ссор.

Зажги сечу, оставленную в память:
Мы отмечали столько общих дат!
Зажги сечу: пусть вспыхнет жизни пламя, –
Один из нас был всё же виноват!

Пройдут года: утихнет в сердце рана,
Когда совсем забудешь ты меня,
Черты мои возникнут из тумана,
Когда в объятьях вспомнишь ты себя!

Зажги свечу оставленную в мессу
И снова вспомни обо всём в тиши;
Зажги свечу и снова я воскресну
Излить страданье горестной души.

Нельзя в спирали жизни повторится
И все пороги сразу миновать,
Но я хочу из вечности родиться
И лишь одну любимой называть...

Зажги свечу, оставленной в надежду;
Обиды горькой в сердце не храни.
Зажги свечу – огонь пробудит веру, –
Воскресит дни блаженственной любви...

Когда осенний вечер грусть навеет
И клён застелет под окном ковёр,
Пусть сердце всё ещё мечту лелеет
И мир наступит после долгих ссор.

1986

 
НЕБО ЗВЁЗДАМИ С ВЕЧЕРА МЕЧЕНО

Небо звездами с вечера мечено, –
Не зови - Млечный Путь!
Не с тобою я, милый, обвенчана,
Не тревожь мою грудь.

Будь вечернею верностью, вечностью:
Закружи среди звезд;
На пути к бесконечности, вечности
Разбуди среди грез...

Только утро чуть светом застелется,
На Софию взойду;
Там душа моя с ветрами встретится,
Там блаженство найду!

Сколько тайн загадочных вскроются
Что не видно с низин;
Краски зорь сворожат и запомнятся
С породненных вершин.

Зря Кизгич ждёт меня – дожидается
Руки к небу простёр...
Здесь над кромкой земли – мир рождается,
Увлекая в простор

6.01.91


  ЕЛИ СПЯТ (акростих: Енков Валерии)

Ели спят. Запорошены снегом
Непробудные склоны хребта;
Край земли оживающий летом
От дыхания тёплого дня.
В час заката зардеют лощины

В невесомых объятьях луча,
Абрис гордой двуглавой вершины
Ляжет тенью крылатой в снега...
Еле вспыхнув светила над нами
Разбредутся по сфере мерцать;
И не раз ещё будем с годами
Искромётный костёр вспоминать...

 
   (акростих: Енков Дмитрии)

 ЕДВА ЗАЧНЁТСЯ СЕРЕНЬКОЕ УТРО

Едва зачнётся серенькое утро,
На день рожденный, проливая свет,
Картины гор рисуются вновь будто
Окрашивая на вершинах снег.
Вот оживают водопад и скалы

Да пасть ущелья с бешенной рекой.
Моей палатки купол ярко алый, –
Из года в год все выше за мечтой.
Торопимся с привалом здесь расстаться:
Рюкзак уложен, встали мы чуть свет, –
Идем к вершине-с ветром побрататься
И отыскать средь лета – первоцвет.
1989

(акростих: Енков Дмитрии)

    EЩЁ ЗАКАТА

Ещё заката красная оправа
Не опалила светлый небосвод,
Костёр игривый мечет яро пламя,
Облизывая старый котелок.
Внизу река лениво катит воды;

Дым стелиться, змеёй ползёт в обрыв;
Марс алым оком мечет вновь угрозы
И гонит с ветром тучи на прорыв...
Твоих очей – восторг на миг уснувший
Разбудят искры резвого огня.
И в тишине ночи под сон грядущий
Изведаешь вновь счастье бытия...
1989