Заканчивался Вторник

Синие ночные линии идеальны - они во всем могут дополнять несовершенства дня. А я был, наверное, совсем не идеален, раз даже в такие моменты глухие стены  смотрели на меня с жалостью... А самое идеальное место это дом. Здесь безопасно, и любая слабость - не слабость, а способ уйти от этой канители. Ненадолго. Просто на время. Оно может быть кратким, а для меня ,внутренне, может казаться вполне себе длинным - как отпустит.
Утопая рукой в стене можно добраться до края горизонта, что по ту сторону окон. Сегодня полумесяц словно застрял одним рогом в земле, а вторым торчал наружу, огибая половину неба. Он напоминал меня, я так же застрял одним рогом... Но скоро я уеду,  и там, за пределами ненавистной мне реальности и шума дорОг, там-то я наконец буду лежать спиной на холодной земле и смотреть в небо. Ни обязательств, ни друзей, ни богатства, ни долгов, ни излишеств, ни привязанности, ни ритма. Впрочем, ритм во мне странным образом утихает уже сам. Я просто брожу по иссиня-черным просторам и наблюдаю. Наблюдать - это самое лучшее что я умею. Жаль что нельзя по жизни иметь профессию наблюдателя. Пока что мне даётся только скучное зарабатывание денег, которые можно обменять на удовольствия и условия собственного содержания. Но сейчас я в запределье, прохожу над материками как по стеклу, и пытаюсь удержаться на летящих с бешеной скоростью облаках без единого риска упасть. Лучший способ отрешиться - это вот так вот, по-варварски, просто вдыхать облака дыма... сидя на краю полного одиночества... или это край парапета, не важно. Не важно на краю чего ты, важен сам факт близости этого края. И вот, если ты всеми фибрами души чувствуешь, буквально  осязаешь, что это всё, край, то либо шагни за этот край, либо просто сиди и плачь.
Мир есть иллюзия - вот она, божественная философия. Мир есть  иллюзия, а мы лишь мысль Бога. Того самого - Высшего Нетварного Существа. Высшего разума.
И если я тоже его мысль, значит он думал обо мне.
Так почему тогда его мысль была такой грустной? Почему, если я его мысль, почему я так живу? Амбивалентность моего сознания прямо пропорциональна тому, на что я натыкаюсь по жизни - и это замкнутый круг.

И пусть вот с такого скучного вступления начнётся моя история о том, что будет, если перешагнуть этот край...

Сам того не понимая, я стоял на твердом асфальте обеими ногами и смотрел на нечто, что было ещё некоторое время назад мной... Не осознавая что случилось, я с растерянностью маленького ребёнка смотрел по сторонам и снова на то, что лежало передо мной.
Ранее утро и тишина на улицах. Почти задыхаясь от накативших эмоций, я пальцем указывал на асфальт перед собой и в ужасе старался обратить внимание идущего мимо подъезда человека на то что случилось.
Человек остановился.
Остановился и внезапно для меня поднял голову кверху.
- Помогите...- всё что я мог выдавить из себя, - пожалуйста, помогите...

Я понимал теперь ЧТО  именно случилось, и всеми силами старался хвататься за мысль что это комотозный страшный  сон, а я просто поехал кукушкой от мучительного одиночества.

Тот, опустив голову, вдруг посмотрел на меня, стоящего, и тихо,  вкрадчиво так, проговорил - "Что, друг, всё? Если нет равновесия в голове, то и на парапете его не удержишь."

Наверное, если бы было в ходу выражение "сгореть от страха", я бы сгорел. Потому что испытал нечто схожее. Подрагивая челюстью, как испуганный ребёнок, я старался воззвать к его сочувствию, но внезапно получил вместо этого такую ужасающую и леденящую душу правду, что встал как вкопанный.

- Ты, дружок, разбился, твоя дорога окончена. Да оно и ожидаемо. Пойдём, я с вечера шёл к тебе, долго ты там, на верхотуре, сидел и качался блаженно. Докачался. Пойдём.

И он пошёл в сторону скверика, тихонько шаркая и убрав руки в карманы. Просто человек, совсем не приметный.

Я остался упрямо стоять, глядя ему вслед. Лихорадочно стараясь будто бы отбросить эту жуткую правду от себя, я закрыл лицо руками и истошно заорал. Мне казалось, что если я буду противиться, то есть шанс что он, этот незнакомец, сжалится и, возможно, поможет.

Он обернулся.
- Оо, нет, друг. Нет. Пойдём, - спокойно и тихо произнёс он, но при этом я хорошо слышал его на расстоянии,словно он говорил мне в самое ухо - поверь мне, я понял на что ты надеешься, но время вышло. Идём. Идём, иначе придут остальные, и ты окажешься в коридорчике. А там я тебе не помощник.

Я затих. Не особо вдаваясь в смысл его слов, при слове "коридорчик" я ощутил такой прилив неосознанного ужаса, что безвольно поплёлся за ним вдоль сквера... которого никогда не было в этой части улицы...

Перейдя дорогу, я вдруг отчётливо услышал отдаленный крик женщины. Крик, полный отчаяния. Этот нарастающий крик словно летел ко мне через пространство, на огромной скорости достигая моих ушей.

- Мать твоя кричит, - пояснил он мне,- она в полном отчаянии.

-Мама?- спохватился я, - она уже едет? Она уже знает?! Но ведь утро! Ведь совсем немного ...

- Чего?- развернулся он,- чего знает-то?

- Нуу, что я умер...- пролепетал я.

- Что ты умер? Нее, ты что? Что ты умер она давно знает. Нет, это её крики в психиатрической больнице. Времени-то сколько прошло, несколько лет уж как...отец твой спился, всё имущество пропил,а она уж пару лет как  лечится. Не вынесли они потерю...

-Ччего...- я практически перестал контролировать свою речь и остаток того,что хотел сказать, я просто промычал.

- Так ведь 4 года ж прошло уже. Время, дружок, тут иначе движется. Мать-то не молодеет. Нет сил уже  прежних. Скоро уйдут оба в след. Откричит своё, бедная.

- Кааак?!- заревел я, не представляя или боясь представить себе всю картину, - Что это? Как это всё?!

Незнакомец шёл неторопливо, довольно лояльно относясь ко всей той истерике, которая рвалась из всего меня, разрывая в клочья всё моё сознание, и отражаясь полным бредом, который я нес.

Внезапно для себя я выпалил - "Я не отнёс курсовую на кафедру!"

Почему-то я вдруг почувствовал что ТО, мирскОе, может как-то повлиять и доказать мою связь с миром и жизнью. Вдруг он сейчас скажет что незаконченные дела надо доделать и даст какой-то шанс...

- Какой шанс?- вдруг перехватил он мою мысль, не останавливаясь и продолжая идти.

- Ну, быть может какой-то...- ляпнул я, теряя последние остатки рассудка. Я утопал, причём в такой жуткой (НЕ)реальности, что цеплялся уже за любое слово.

- Ну кому давать шанс,сам подумай - продолжал он спокойно, объясняя мне всё, словно ребёнку - той каше на асфальте? Ну сам посуди, там ни формы, ни конечностей...Во что мне вернуть тебя?!

Всё, что осталось от меня, ныло и подвывало, бредя за ним. Однако, я был цел, я мог идти, я был живее всех живых. Но не здесь, не в этом времени...

Внезапно, словно всполох от молнии, меня пронзила мысль - на нечисть надо ругаться матом! Так ещё в деревне моя прабабка учила. Нечисть боится мата.
Встав, качаясь, я набрался сил и громко произнес набор слов, отмахиваясь руками.

Мой спутник застыл, развернувшись ко мне, и с каким-то, почти научным интересом наблюдал что будет дальше.

Лишь спустя пару мгновений я заметил, что произнося слова, я синхронно покрываюсь ожогами. Руки, плечи, стопы...
Замолчав, я застыл, подняв на него взгляд.

Взгляд его был скорее печальным.
- Начинается, - вздохнул он, - советую попридержать эмоции, язык и , желательно, руки. Сам же себе больно делаешь.

Мысль развернуться и броситься бежать начала подкатывать откуда-то из солнечного сплетения всё ближе к моему воспаленному уму.

Где-то в далеке тихой улицы послышался еле заметный гул. Он медленно нарастал. Незнакомец побрел дальше, а я , чувствуя что этот приближающийся гул не несёт мне ничего хорошего, буквально побежал вслед за своим спутником, чувствуя что рядом с ним я под относительной защитой.
- Что, дал волю чутью, которое глушил при жизни?- иронично заметил он, - правильно боишься, за тобой идут.
Мы поравнялись и я заметил его лицо, которое тут же стёрлось с моей памяти и стало ещё более  нераспознаваемым. Он говорил голосом старика.
- Чтож, когда нет ценности в собственной жизни, то почти все моральные рычаги утрачены. Почти все, - продолжал он - кроме ...
Он резко развернулся и я ,пошатнувшись, отпрянул назад.
На меня смотрело зелёное  женское лицо со змеиными глазами.
- А природе ты тоже откажешь в спасении?- эхом в несколько голосов произнесло лицо и улыбнулось пугающей неестественной улыбкой.

Первое что мне пришло в голову это резко отвернуться. В детстве я часто смотрел по ночам в темноте в зеркало и почти всегда в страхе отворачивался, не вынося собственного взгляда. Побег от себя, он таков, начинается с малого и почти всегда идёт из детства.
Я открыл глаза и увидел перед собой всё того же уже знакомого мне незнакомца...вот только то, что было вокруг, было совсем неузнаваемо.
Огромное красное зарево на небе, пустая ,некогда знакомая мне дорога, уходящая в красную даль и тлеющие тополя вдоль неё.
- Ад?...
- Нет, дружок, ад это слишком просто. Не заслужил,- произнёс незнакомец, и я только сейчас заметил за его спиной сложенное крыло в его рост. Оно было одно и сильно прижато, напоминая ошметок кожаной куртки.

Наверное на тот момент я был бы уже рад гореть, лишь бы без сюрпризов, но внезапно меня лишили даже этого.
- Если тот гул в конце улицы нагонит нас, то быть тебе там, откуда ни я ,ни Среда с Четвергом тебя не вытащат. Иди рядом, чтобы за моим светом тебя не видели.
- Чего?...
 Но он не спешил объясняться, да и стоило ли? Однако, я двигался вперёд. Я шёл, подгоняемый страхом, без надежды, без понимания ситуации, без силы воли, я просто шёл. Где-то там, в голове, крутились обрывки мыслей, которые уже были несовместимы и даже не различимы. Мне казалось он "выключал" меня потихоньку.
Вот так вот, у души есть проводник, вот только куда?
Сколько мы прошли, я не мог понимать и прокрутить в голове. Ожоги, оставшиеся на теле, на ногах, шее, на плечах и руках покрылись пылью, и я чувствовал себя обгоревшим и грязным, словно выходец с какой-нибудь свалки в  преисподнии.
Но с того момента мы словно из ниоткуда приближались к "живому" городу.
Неужели он возвращает меня в жизнь и мы выйдем из этих странных проекций,которые так любит рисовать наше воображение, когда мы представляем себе постапокалиптический мир и пустые разрушенные города.
Какой-то парк...город живёт своим ритмом.
Утро, гул машин, солнечно, много людей. Но беспокойно.
- Ты отпускаешь меня?- я повернулся в его сторону и попытался его разглядеть.
- Отпускаю тебя?- в его голосе сквозила ирония,- конечно, ты можешь быть свободен, я лишь покажу тебе кое-что.
С этими словами он достал из кармана монету, подбросил её, и она стукнулась об асфальт с таким звонким ударом, что я вдруг ощутил такой сильный звон в ушах, что обхватил голову и согнулся. Что это - я не знал, но было больно, громко и продолжало какое-то время бить эхом.
- Что это?- простонал я, обхватив руками голову и стараясь не касаться ушей.
Мой проводник не успел ответить мне, как мимо нас проехал велосипедист и на ходу бросил мимо урны пустую бутылку.
Бутылка стукнулась об асфальт, а я почувствовал что меня ударили в плечо.
Мой "однокрылый"  с интересом посмотрел на меня и выдал - ты ещё не дошёл до улиц и домов, как же ты там-то продержишься?
И сейчас я так же побоялся спросить о чём это он?
Мы двинулись вперёд и остановились у старых пятиэтажек. Обтрепаный  старый район Москвы...
Мне было неуютно. Здесь ходили люди. В домах отчётливо, словно у меня  за спиной, шла ругань и гомон. Белый солнечный свет заливал улицы, подобно старой лампочке , которая перед тем как перегореть, начинает гореть особенно ярко. А потом просто может треснуть, оставшись основанием в цоколе.
- Звон монеты лишь безобидная малость, - продолжал однокрылый,- ты всегда внушал самому себе, что ты чувствителен,  ну а теперь же ты всё чувствуешь наравне с Ней.
Он указал пальцем на землю.
Сейчас было почти так же.
Земля, казалось, пылала, словно один большой огненный всполох от малейшей человеческой безучастности, от брошенной на землю жвачки, конфетного фантика, до использованного презерватива, выброшенного с окна на деревья. Деревья! Этот дар посреди удушающего каменно-асфальтного ада, где каждый организм с самого рождения уже в процессе медленного умирания. А во дворе выросло дерево - выросло, чтоб жить, дышать, заглядывать тебе в окна, приветливо качая кудрявой зеленой кроной; чтоб затенять собой губительный свет ненормального городского солнца. Солнца, светящего сквозь ядовитые облака городского смога, нагревающего их и опускающего это мерзкое тепло на несчастную землю.
За что?! - вопрос этот не имел ответа. Ответ у нас в головах, и мы его знаем, мы знаем причину. Знаем. И ничего не исправляем.
Стоящий однокрылый возле меня наклонился ко мне.
- Ты лишил себя жизни, сам, добровольно или безвольно - это не умаляет тяжести твоей вины. За то, что ты сделал, тебя ждет самое страшное наказание. И самое страшное наказание, какое только может быть за то, что живое существо отвергло дар жизни - это СОчувствие.
- Что? - спросил я его  - сочувствие?
- Да, СОчувствие в единственно правильном смысле этого слова.
- То есть, жалость к себе? - я начинал подозревать что от жалости мне всё же не укрыться.
- Нет. Чувства Земли, давшей Жизнь всем живым существам, будут ощущаться тобою теперь в одинаковой мере. Вся боль, разочарование и ежесекундный ужас Земли станут теперь не только твоими спутниками, но и твоими личными чувствами.
Повторный вопрос застыл в глотке на мгновение,  вырвавшись впоследствии ужасным воплем: человек, шедший мимо затушил о землю сигарету и там же бросил окурок.
Съежившись, я задрал голову, глядя вслед уходящему и тут же "поймал" удар очередной брошенной на землю бутылки.
Улыбка моего спутника  внезапно поползла одним краем вниз - он был доволен, но ему в одинаковой степени было досадно и мерзко. Положив ладонь мне на спину, по которой через остатки рваной одежды уже пузырились ожоги, он внимательно наклонился, глядя мне в лицо.

- Свободен, - произнёс он, - мы в расчёте, а теперь иди куда хочешь. Ничем другим мы друг другу уже не сможем быть полезны.
Внезапно всё моё тело почувствовало страшный удар по всей длине. Удар был такой силы, что я даже не смог выразить эту боль криком и лишь беспомощно таращился вникуда. На моём лице застыл вопрос - ЧТО это было?

- О! - улыбнулся он, - а это в соседнем районе ещё один выбросился! Вероятно,такой шлепок тебе должен быть знакОм не понаслышке. Мне пора. Тебе ещё не всё открылось - впереди кладбища, когда твою спину роют для гробов и цветников; когда в твой живот опускают химические отходы, чтоб захоронить; шумные шоссе с гремящими фурами; а новостройки из мусора - ты знаешь как сейчас быстро свалки превращаются в жилые кварталы? Так что БЫВАЙ!  Но ты хорошо держишься!

Похлопав меня по плечу, он развернулся и зашаркал в сторону аллеи.
Я остался один.
Во рту чувствовался вкус ржавых консервных банок и отсыревших окурков.
Мне нужно было встать, но я не мог. Я продолжал лежать, словно прибитый к земле.
Смотрели ли на меня люди? Нет. Это я на них смотрел. Смотрел и хотел...я хотел ударить почти каждого.
Я лежал и смотрел на их лица. Они живы, но потеряны. Ходят, каждый погружен в себя. Идут по своим делам, живут как зомби. Родились, чтобы суетиться и начать умирать. Копошатся как черви в земле, разрытой лопатами...В их головах столько мусора и хаоса, в их душах я видел отчаяние и страшную повседневную суету. Они, что, не понимают? Почему мысли всех настолько одинаковы????
Я лежал и слышал ругань повсюду в домах. Я слышал плач, смех, я слышал сексуальные стоны, я слышал стоны тяжело больных.
К дому подъехала скорая. Через дорогу, возле магазина, ребёнок закатил истерику и начал падать на землю. Я лежал и всё чувствовал...
Меня оставили в "ЭТОМ", и я должен был смиренно сносить это наказание.
Я лежал посреди аллеи какое-то время. Сколько я так пролежал, я не знаю. В какой-то момент ощущения из острых стали более глухими, глубокими, непроходящими, моментами пульсировали. И повторялись. Я начал ощущать целый спектр различных болевых ощущений. И я наконец-то смог встать.
Поднявшись, я побрёл вперёд. Я ничего не знал и никуда не шёл, я просто перемещался.
Я слышал все и всех, а так же отголоски странных диалогов.
..."что такое планета Земля?", - "А это мусор, окурки, отрава, радиация, сплошные отходы и паразитирование. Они родились и сами себя убивают". "В чем тогда смысл? Они не разумны?"...- "получается, так", "Они отравляют то, чем дышат? В чём цель их существования? Никак не уловить смысла..."
Обхватывать голову руками не помогало. Закрывать глаза - тоже! Я отчетливо слышал суть беседы о таком явлении как "человечество" и понимал какая же МЫ всё таки жалкая помойка. Мы - недоразумение.
Я выбрался с аллеи сначала на раскаленные улицы, затем инстинктивно побрёл в сторону жилых домов.
Добравшись до пыльного двора, я упал в высокие цветущие кусты, посаженные перед подъездом. Мимо ходили люди, в домах царил гул и общая атмосфера всего дома на фоне палящего зноя  была довольно стрессовой. Уткнувшись лицом в землю, я увидел бутылки и шприцы. В глубине прохладного подъезда девятиэтажки словно внутренним зрением я видел лужу блевотины, прикрытую газеткой, забитый до отказа мусоропровод, рассыпанные окурки из упавшей жестянки-пепельницы...
За многие километры от меня переполненные больницы, пыльные дороги. За океанами  пустыни, дыры в земле, пожары, войны.
Я горел всем телом и сотрясался, словно рывком возвращаясь к пятиэтажкам после голодающих краёв и корчащихся в агонии тяжело больных. Неизвергающиеся вулканы, словно нарывы, горели внутри меня, болели и затухали, тлея воспаленными угольями, то разгораясь, то утихая. Меня истязало обилие потрясений и глухая боль, отравляющая моё сознание. И я всё ещё лежал возле одного из домов.
На третьем этаже беременная с беспокойным плодом внутри, у неё мало денег, долги за оплату квартиры, ей плохо. Рядом в соседней квартире подросток уснул за книгами, а бабушка будит его, ему идти сдавать экзамены, но он очень измотан из-за груза ожиданий.
Я знаю, я вижу всё, я за всех всё уже знаю и чувствую. Ощущаю кожей вкус супа, что варится на первом этаже, где  пожилая женщина сейчас начнёт грустить о детях, что далеко. Я слышу дыхание собаки, спящей на руках старика в дальней части дома, там уютно, но очень бедно, потому что сын пропивает всё в доме. Я так хотел бы отключиться, хоть на мгновение потерять сознание и утратить связь с такой вот реальностью. Но не мог.
Это как если ты в страшном сне закрываешь глаза, чтобы не видеть пугающую картинку - а все равно видишь её перед собой. В ужасе зажмуриваешь глаза ещё плотнее - а нет, тебя уже кто-то трогает...и ты в панике открываешь их широко и делаешь телом рывок в любом свободном направлении. И просыпаешься - но в такую же реальность.
Я поднялся на четвереньки и тут же упал от боли: на колене лопнул пузырь надувшейся обгорелой кожи, и я от слабости угодил коленом прямо в землю.
Я видел всё вокруг и одновременно себя самого как если бы наблюдал сам за собой. Такое часто бывает во снах, особенно у  эмоциональных людей, к которым я всегда себя относил.
Моё лицо напоминало месиво чего-то обгорелого и тлеющей плоти с порезами, сочащимися сукровицей.
Я всё ещё был здесь, всё это ещё продолжалось.
 Хлопанье дверьми, серость будущих дождливых дней - они близятся. Я...я ощутил рядом с собой ощерившегося на меня кота...кот болен, но очень напуган и я сам очень пугаю и раздражаю его.
У всех, у всего - век так короток. Быстротечно всё, но мы живём и приходим сюда за эмоциями, чтобы унести приятный теплый осадок, как в игру любимую поиграть, как вспомнить в подсознании ту темноту, тепло и безопасность ...но уходим мы с чем??? А я-то где сейчас? Я где? И с чем...

Я чувствую моря. Землетрясения. Пожары. Убийц. Я - стены тюрьм и больничных палат.
Я - плач жертв. И я - зеркала.
Я - крик по убитым детям.
Я покинутые города и города, стёртые с лица Земли.
В мою грудь вбивали колья-котлованы будущих небоскребов, один другого выше. А значит и глубже.
Хотите поделюсь частицей того, что чувствую? Если готовы прочувствовать, то будьте готовы, что у Вас поднимется давление. Просто представьте: есть некое Творение, очень древнее. Пусть будет город. Он  задуман так, чтобы сносить самую сильную взрывную волну. Для чего? А просто такая задумка. Взрывная волна проходит по пространству каждую минуту. Одна за другой. А город стоит. Город сносит её. Всё вокруг умирает и погибает, а стены стоят. Удар - стоят. Очередной удар волны - стены стоят. Они вечны. Воздух зыбкий, качаются фонари и провода. Но город стоит. Сотрясается всё под ним, над ним. Но он продолжает выдерживать. И выдерживает, выдерживает. Никто не знает сколько ещё это продлится и насколько хватит этих стен. Этим стенам плохо, они живые. Но уйти не могут. Стоят. Снова волна. Стены стоят.
Ощутите себя городом.
Вы стояли, стоите и будете стоять. Земля тоже стоит.
А я уже и сам почти земля.
Моё лицо и не моё совсем.
Мои руки похожи на корни деревьев, потому что ими я вдруг вонзился в землю, потому что я хотел обнять её и утешить. Даже не обнять, а заслонить её - от окурков, от бутылок, от гор мусора, от всех этих жутких стонов, от заводов и войн, от людей и последствий их пребывания на Земле. Потому что НЕЛЬЗЯ, просто НЕЛЬЗЯ допускать, чтобы хоть кто-то терпел и сносил на себе всё это.
Я понимал что этому не было и не будет конца, как и начала ...тоже не было. Меня не пугал этот зеленый змеиный лик, который я видел в ответ, закрывая её собой. Лик этот искажён, он синхронно со мной искажался и страдал, выдавая выражения и гримасы, в которых смешаны гнев и ужас, терпение и скорбь. Он таков не сам по себе, этот лик, он - результат всего того,что творили мы. За всё время нашего здесь пребывания.
Я заслонял её, хоть и понимал что это ничего не даст. Но если бы я мог...я бы всё, ВСЁ взял на себя сейчас. Нельзя терпеть. Не терпи, тебе будет больно! Я будто чувствовал что весь свет моего существа, если он вообще был во мне когда-либо, начал фокусироваться лишь на неясном очертании стоявшей рядом со мной фигуры. Весь тот скудный и неверный свет, что мы носим в себе, свет души, начал предательски подрагивать в этой беспросветной тьме, пока вовсе не погас, погрузив меня в густую и тёплую темноту.

Мама...почему при мысли о тебе я ощущаю твоё сходство с землёй?!

В беспросветном гуле стонов, рыданий и шёпота эта фигура наклонилась ко мне.
- Она терпит, она всё терпит, ежесекундно, ежечасно. Она существует чтобы ты дышал, ел, спал. Она дала тебе жизнь ценой собственных ресурсов. А что сделал ты? Ты ОТВЕРГ её дар. Ты выбросил себя как мусор, камнем ударившись о её лицо. Но Она простила! Вот почему пришёл именно я.

Я разомкнул веки и посмотрел на него. Передо мной стояло светлое существо с расправленным крылом, держащее надо мной ладонь. От него исходило мягкое сияние. Ангел?...

- Ты прощён не мною, а Тем, чьё прощение ты никогда бы не получил, если бы не погиб в мои сутки. Ты думаешь что понес наказание в полной мере, в то время как я успел забрать тебя в свой последний оставшийся час, и потому до тебя не добрались ТЕ, кто никого не пожалеют.
Не пойди ты за мной, коридорчика было бы не избежать.

Ощущая себя под сенью его ладони, я вдруг перестал чувствовать боль. Внутри меня разливалось тепло и  словно прорастал свет, пробиваясь из лёгких, обволакивая шею и словно струясь по волосам. Свет и тепло. Из моих глаз текли слёзы и я чувствовал как очищаюсь, исцеляясь одной только его мыслью.
Я умер во вторник...Давным-давно я увлекался эзотерикой как чем-то весьма близким для меня. Вторник...я помнил его имя, я узнал его, он - ангел второго дня Творения, имя ему Самаэль.
Однокрылый Самаэль, для кого старик, для кого дитя, держал надо мной широкую светлую ладонь.
Темнота, окутавшая меня и этот свет, исходящий от моего спасителя, были словно два противоречия, словно два сектора , посередине которых находился, собственно, я.
Чувствуя, что я теряю контроль как над ощущениями, так и над языком, я вдруг начинаю нести свой восторженный бред. Восторженный, потому что я узнал кто передо мной и молчать теперь уже было просто невмоготу.
- Князь пятого неба и хранитель воющих собак...- язык предательски не слушался и выдавал только часть желаемой информации, - великий мистификатор и спаситель страждущих, Самаэль...
- На колени.- строго произнёс голос в ответ.
Мой хвалебный бред на него явно никак не действовал.
Я же, словно некая живая масса, поднялся под его ладонью и, почти не ощущая опоры под собой, послушно обрушился перед ним, сложив ладони из последних сил.
Я, наверное, его разозлил, но сквозь раскаты грома и вспышку молнии, я ощутил как начал тонуть в своей зыбкой и густой темноте.
Мне так хотелось схватиться за него, что я протянул к нему  руку. Протянул как ребёнок взрослому - за безусловной любовью и чтоб пожалели, простили, чтоб просто дали руку.
И согнувшись в этом утопании, зажмурившись, я вдруг почувствовал, что где-то там, где ещё оставалась моя рука - меня взяли за руку!
Я больше ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Но руку мою держали.
Я смутно ощущал как поворачиваюсь в темноте, как немеют конечности и как сильно меня качает. Но меня держала рука.
В какой-то момент я почувствовал, как моё сердце бешено заколотилось, словно его завели, как механизм. В висках со страшной силой застучал пульс, отдавая в уши отголосками сердцебиения. Приняв вертикальное положение, я стиснул зубы, обхватил свободной рукой рёбра и жадно втянул ртом воздух.
Открыв глаза, я не мог понять очертаний фигур и предметов вокруг, до тех пор, пока не ослабил вытянутую вверх руку.
Мои колени упирались в плитку и стенку парапета, в то время как той самой рукой я стискивал перила этого  спасительного парапета, отделявшего меня от той жуткой участи.
Мои ладони были гладкими, словно не было всего этого. Моё лицо и тело, вжавшиеся в парапет, были невредимы, а кожа ровным покровом была та же, что вчера и позавчера.
Разбитым экраном засветился телефон, лежавший рядом.
И прежде чем я успел разглядеть на экране несколько пропущенных от "мА", я заметил сначала надпись "Среда. 04.08"
Вторник сменяет Среда.
Ночь сменяет утро. А за утром новый день.
И первое что я сделал - я свесился через парапет посмотреть нет ли меня внизу. Скорее всего, подобные неадекватные поступки будут преследовать меня до конца дней моих. Но я знаю, что теперь мне абсолютно всё равно на чужое мнение.
Равно как то, что когда-то  представляло для меня недостижимую ценность или являлось камнем преткновения.
Я знаю что увидеть всю систему можно лишь "выпав" из неё. Увидеть и прочувствовать чужой опыт не всегда и не со всем прокатит. Иди своей дорогой. Иди и не бойся. Делай ошибки, исправляй, поднимайся и снова иди.
И в подобном шансе, наверное, и кроется эта непостижимая загадка.
Иногда я тоже протягиваю руку людям. В самом хорошем смысле этого слова.
Я делаю это не всегда и не для всех. Я понял что я тоже это умею и могу, просто на своём, житейском уровне и в своей ипостаси. И это не хвастовство, это, скорее,  результат полученного урока.
Протянуть руку - это не просто акт, и не всегда это касается всего мирского. Протянуть руку - буквально действие: будь то помощь или любое благое дело, защита природы, сортировка мусора или поездка с благотворительной целью; спасти живую душу от смерти и голода - протянуть руку. А ещё протянуть руку - это так же и помощь тем, кто хочет помогать и совершать благие дела. Таким и помогаю я.
Однокрылый, Ты там. А я здесь.
Когда я думаю, что вот в этой ситуации Ты обязательно протянул бы человеку руку ТАМ, то я протягиваю ему свою - ЗДЕСЬ.
И для меня нет разницы, протягиваю я руку человеку, животному или идее. Я делаю это потому, что благодарен!  За эту жизнь.
Моим родителям, моей Земле.
И второму дню Творения.