Из книги Ода любви Круги

И даже весной

Осиновая выстынь вьётся.
Дорога стелется в тени,
а тарабарщина плетётся.
Ах, колокольчик, прозвени,

услышали чтоб в поле люди
всю переменчивость мечты.
Опять метели ночью блудят,
меняя образ пустоты.

Из вероятности объёма
идут беспечные снега,
до дальнего до окоёма
заполонила вновь пурга.

Обуреваемый тревогой,
стою в сугробе под звездой,
а мне подсказывают: “Трогай!
Ямщик ты или ездовой?”

Не знаю, что я им отвечу,
наверно, лучше промолчу.
Что ль, оттого мне станет легче,
коль: “Нет!” им утром прокричу.

Поэт останется Поэтом,
хоть будь он трижды ездовой.
Зимою, осенью ли, летом
и даже раннею весной.

Круги

Ну вот и поседели травы –
покрыла изморось с утра.
Поэты, вы, конечно, правы –
осенняя пришла пора.

Предзимнее в ней состоянье
и грусть душевная во тьме.
И удручающе влиянье
вновь ощущается во мне.

А фонари круги рисуют
на черноте брусчатки в ночь.
Однако, всё-таки рискует,
крича: “Шагайте мимо – прочь!”

Ты не пророчь и не морочьте
без состоятельности грёз,
мол, положение упрочьте
вы без упрёков и угроз.

Одиозности куски

Полновесная картина
неизвестности степной.
Проявляются куртины
утром раннею весной.
Зажурчат ручьи по склонам,
засверкает гладь реки.
И рассядутся по кронам
птицы на крыло легки.
Запоют скворцы, и тучи
опрокинут наземь дождь.
Одержимый и везучий,
окруженье не тревожь.
Огласи пространство эхом
неискусственной тоски,
покрывая сочным смехом
одиозности куски.