второе подглядывание

Тан и Лит очутились в бесконечных садах и свободных полях. Саманое пристанище открылось чертогом и задышало колыханием. Иначе или нет, но по истечении лета, ближе к вечерней кансоне, ветреная форточка, играя с постоянством ветра, не заметила черную кошку Киту. И та проникла и мягким пледом улеглась для долгого, как сама потом уверяла, безмятежного и клятвенного уюта. Туман и дым менялись ароматами. Корыто вызывало дождь. Огонь смеялся над песком. Тан придумывая мир, записывал его, и носил как мог. Лит, украшая цветы, украшала себя, и несла как не могла. Слабое солнце и сильная луна или наоборот, на что теперь пенять? А может на поля и сады? Из акити варилось ленное пиво. Из голубой агавы безумная текила. Из тайфи проливалось ликующее вино. Из вишен сочились отчаянные раны и разъедали даже сталь. И вот, в одну из смутных пятниц, после полуночи, Лит исчезла. Месяцы Тана перестали укладываться в год и выпадали целыми неделями безадресно и тщетно. Кошка Кита научилась читать, зареклась перебегать дорогу, разлюбила птичье молоко и обрела странную манеру надрывно лаять в пустоту.