Мурано

Наверно, я внутри стекла,
где в направлениях обоих
стремится времени стрела,
и больше не бывает боли,
война давно уже прошла,
за ней и жизнь с любовью следом,
лишь ледяные зеркала
питаются трофейным светом.
А нет ли лишнего билета
сквозь лабиринт ночей и дён,
где перевозчик меж времён
усаживает в вапоретто?

Наверно я внутри стекла
венецианских стеклодувов:
истолковала, истолкла
на пыль слова, песчинки сдуло.
Стекло – статичная река:
ни колыхания, ни всплеска,
и только памяти подвеска
в веках колеблется слегка…
Прожилки солнца, острый край,
золотоносная мембрана,
плавучий медленный трамвай,
путь из Венеции в Мурано.

Зенит. Попутный гон гондол
и встречные катамараны,
нирвана – полная мура, но
упало облако в подол.
Ладони лодочкой – поймать
рыбёшку солнечного блика,
плетётся берега кайма,
волна – морская повилика.
На запрокинутой горе
томится солнце кочевое,
в густом лазоревом растворе
застыв, как мушка в янтаре.
И лишь отживших жестов жмых,
закрывшийся театр абсурда,
и – с языка глухо-немых
на шёпотный – обратный сурдо-
переводящий время стих.