ничто не лечит лучше чем голубая даль

«ничто не лечит лучше чем голубая даль,
оглушающий звук мотора, плывущие облака,
с которых смеётся, пожалуй, сам глупый бог,
ничто не лечит лучше, чем запах крепкого табака,
южный ветер, портвейн и пыль от лихих дорог», —
констатирует Джек и быстро жмёт в пол педаль.

на спидометре тачки скорость не ниже ста,
Джеку не ново светиться в сводках экстренных новостей,
ночевать на заправках и там же встречать рассвет,
у него есть дамы, с которыми ночью он делит свою постель,
есть братва и пачка дешевеньких сигарет,
а ему только раз прикоснуться б к ее устам.

он не знает, с кем теперь громко смеётся его Лилит,
кто читает её по взгляду, по изгибам вен на руке,
она снится ему в нелепом цветастом платье,
пьяная и смешная, несносный ангел в одном чулке.
Джек подрывается ночью, выкрикивая: «проклятье»,
не умеет болеть душа,
а все-таки ведь болит.

Джек сегодня летит по встречке, не пристегнув ремень,
его сердце — сплав металлов, безжизненный монолит,
он охвачен азартом жизни и жаждой гонок,
только так он совсем не думает о Лилит.
у Лилит есть муж, она ждёт от него ребёнка,
после двух абортов, десятка клиник, и трёх измен.

гортань обжигает липкий противный страх,
и где-то в груди лижет сердце тупая боль,
вот уже столько лет её имя бьется в височной доле,
ему бы только однажды прижаться горячим лбом
к таким нежным холодным её ладоням,
только бы вот так умереть на её руках.

«мы его теряем.
разряд! разряд!» — кричат врачи,
Лилит мчится к нему, забыв про свои гастроли,
Джек смеётся, кровь вытирая рукой с лица,
вторит: «девочка, я давно не чувствую боли,
но ты ведь скучала? скучала? не отрицай.

я ещё поживу,
ты скажи хоть слово».

да только она молчит.