Стоик

На перекрёстке, у ворот,
Печенье продаёт бойскаут,
И сахар у него таскают
Сестрёнки, только он зевнёт.
Две хохотушки, лет по пять,
Буквально копия друг дружки.
Монеты в оловянной кружке,
Устал он галстук поправлять.
Шипит домашний лимонад,
В стаканах пластиковых пенясь.
И дуются в настольный теннис
В саду родители близнят...
Всплывает эта пастораль,
Которой больше полувека,
И ни к чему библиотека,
Планшет и джазовый рояль.
Впитала память столько слов,
Оттенков и благоуханий!
Рулады оттепели ранней,
Он на пособии и вдов...
А как забудешь, чёрт возьми,
Вьетконг удушливый и Вудсток,
Где тел беснующихся сгусток
Тряс уцелевшими костьми?
Отвязной страсти эпизод
И бой жестокий предназначен
К переоценке всяких всячин,
Что святость боли придаёт.
Осталась музыка мечтой:
Пиццерия в плохом районе,
Ценил трак-драйвер пеперони,
В сердцах господствовал отстой...
Покоя нет в родных краях,
И здравый смысл отсюда выжит,
В пуэбло молодёжь барыжит,
Над биржей зависает крах.
Так для кого старался он,
Пылая рвением напрасным?
Мученье – страх перед неясным,
Глаголил в древности Зенон.
Колени укрывает плед,
И улыбающийся стоик
Одной из вороватых соек
Бисквит протягивает, сед.