Глава 4

Криминальная жизнь, это самому ответить на вопрос, который ты не знал вначале, зато очень хорошо узнал в конце, драма, каждая сцена попытка решить проблему, чем их больше, тем больше информации, и вот ты завяз.Всё в нашей жизни драма и освобождает нас от гнёта рационального сознания. Мы пробуем установить наше «я» через истории, которые рассказываем, первобытный инстинкт сопровождает нас с доисторических времён, когда вечером всё племя собиралось у костра, который сегодня заменили компьютеры, отражающие попытку объединить весь род человеческий с помощью повествований. Когда мы пересказываем их из нашей жизни, то часто драматизируем, подсознательно изменяя то, что не могло быть реальным, тем самым увеличивая их потенциал. Мы снабжаем истории неожиданными развязками, в этом и есть драма, кто лучше драматизирует, тот авторитет.

- Сейчас как дам больно! – Угроза насилием.

Вор в законе Вася Бриллиант был на прогулке, когда к нему в прогулочный дворик вошёл хозяин зоны.

- Чем обязан? – спросил Вася голубыми глазами через роговые очки на пол-лица с толстыми стёклами в тысячу диоптрий, оно было бледным. Одет он был в тонкий лагерный «клифт», на ногах резиновые чуни, только на днях выпустили из изолятора, где сорок пять держали на хлебе и воде.

- Скажи им, чтобы сняли голодовку, дошло до Москвы.

- Ты уж сам решай свои проблемы – ответил ему Вася, - как-нибудь!

— Как ни будь? Значит, не поможешь? – спросил хозяин. В его голове вертелись кары, какие он ещё мог применить по отношению к этому законнику, на противоправные действия он пока не пошёл.

- Ладно, сочтёмся, – хозяин сломал сосновую ветку, которую вертел в руках, как судьбу Бриллианта, много их было, таких судеб.  Розов бы в хозяева не пошёл. – Я лишаю тебя прогулок, уведите!  – Бриллиант промолчал, привык за сорок три года лагерей.

Потом происходит следующее…  Как и в драме, мы структурируем нашу жизнь согласно причинам и следствиям, даже если никакой реальной связи нет, перешла чёрная кошка нам дорогу, что-то случится.  Драма существует для выплеска оставшейся энергии, той самой, что во всём пытается найти причину, за что нам это всё? Мистер Твистер московских пирамид не был исключением, читать классиков он умел и любил.

- Замыслы твои проституткам, - ругался Шифман на Толика, - на губную помаду! Тратите мои деньги. На хер мне ваш Сергей?! Поэт! Где Шах?! Шах где, я тебя спрашиваю?! Лежит в камышах?! Нам уже Центробанк огнём в жопу дышит, отзовём лицензию…  Если это произойдёт, Шаха возвращать на какие шиши?! Где общак?! Почему не узнали?! - Лемперт пробовал оправдаться, да, но предотвратили теракт, скажем, будут довольны Лубянка и Петровка, Шифман махнул рукой:

- На хер! Только и умеют, что есть по две порции «Данона», который на Тверской платит бандюкам подольским за два шага до Кремля! И будут платить… Я хочу максимально радоваться жизни и получать различные удовольствия, а себя не травмировать! Зачем я тебе зарплату плачу?! Жизнь должна приносить только наслаждение…  - Увидев встревоженный взгляд подчинённого, он прикрыл глаза, потом грузно поднялся креслу, подошёл к Толику, с размаха влепил ему звонкую затрещину, бац, как проститутке. - Ты что, думаешь наш банк насосаться, разбежаться?!

- Я не буду сосать, - тихо, опустив глаза, сказал Толик.

- Сосать… - К Шифману вернулось рабочее настроение, я начальник, ты дурак. - Да кто тебе даст сосать, урод, ты что, умеешь? Будешь только мусолить своими погаными губами, дебил. Снимаю тебя с этого задания как не справившегося, позови в мой кабинет Нану Тагизаде.

Начальник его службы безопасности, уроженка города Тбилиси, спортсменка-разрядница, чемпион МГУ по прыжкам в длину Нана Тагизаде ездила на «альфе», то есть на «Альфа-Ромео». Да, да, не удивляйтесь! Такое было, даже выпив, ездила. Доезжала до дома, выходила, падала на руки своим любовникам. «Альфа Ромео RZ кабриолет», 270 лошадей, две двери, шесть фар, кожаный салон, гоняла по городу, только шум стоял. Толик скоро был уволен, он помыкался две недели по Москве и стал представителем в Совинцентре банка-наблюдателя «Бэнк оф Америка», который контролировал тоже Шифман.

Когда его бывший начальник, дарили друг другу подарки, дружили семьями, были на днях рождения, узнал об этом, только поморщился, ссориться с Патрицией Келлехер из-за него он не хотел. Лемперт дал себе зарок, найду Шаха, вернётся, узнаю, где он, закажу суку, мы не христиане, не стоит подставлять вторую щеку, пусть первую как следует порвут. Дни Шифмана были сочтены.

Говорят, тот, кто получит в своей клёцке в супе на рождество кусочек хлопка, будет иметь в течение всего года крепкое здоровье, а кто найдёт кусочек верёвки, будет назван решительным, Патриция умела из людей верёвки вить, жизнь научила! Америка, этот прекрасный, но извилистый и полный неожиданностей тоннель, где фраерам не место, мог сгубить любого. Лицом она была красива, но сильно волосата, брила слегка кривые ноги.

- Я всегда мечтал быть женщиной! - В минуту интимности сказал ей Роджер.

- А я мужчиной! - В физвоспитании агентов Патриция выполняла мужские нормы, как и все, никого не волновало, что она женщина. Подтягивалась, впрочем, несколько меньше, добирала очки в приседаниях, четыреста раз с грифом от штанги в двадцать пять килограмм, рекорд академии. Рядом с ней валились от судорог в мышцах на пол маститые качки, своему первому мужу она, сжав бёдра, сломала рёбра, когда он был на ней, красавчик стал задыхаться, немного не рассчитала.

Разум майора Розова был пылающим пламенем, он постоянно полыхал идеями, персонаж не существует так, как нам кажется, персонаж — это действие.

- Пацаны, - сказал он Оленям, - снимите с меня ботинки, не вижу, где шнурки. - Стащил с правой ноги носок, понюхал. - Надо менять, у сотрудника носки пахнуть не должны. А что, если власть в стране отдать ВорАм? – Неожиданно спросил он, кабинет замер. - Погодина читали? «Аристократы»? Воры они и есть! Представляете, в дружественные страны полетели в делегации три ВорА! Налаживать связь с коллегами.

- Воры же, они это, - сказал Олень, - преступления совершают, разные… Абсурд какой-то!

- Шестёрки преступления совершают, - сказал Паша с видом знатока. Огромный, на полкабинета, он отсвечивал бритой головой, торпеда, да и только, табельный «пээм» игрушкой торчал в стильной кобуре. Паша был такой большой, что это уже не пугало, казался гротескным, Гаргантюа, просто стало значительно меньше места. В рукопашной на дуэли один на один с ним сойтись из всех, пожалуй, в Люберцах мог только Архип, не Шах, Шах был мастер, настоящий мастер убивает, сражается боец. Мастер — это вселенная, пойти против неё значит изначально умереть, умирать на этом этаже на Петровке никто не хотел.

- Просто отдать им власть в стране, - повторил Розов. - Зачем нам советская власть, если её уже всё равно нет? Убрали с улиц Воров, только хуже! Они были сытые, держали Арбат в кулаке, пришли новые, голодные. Вояки, спортсмены, скоро гопники, гопники придут, мало не покажется всем.

- И, заметьте, только с одной целью, - сказал Дольф, он только что вернулся с тренировки, остывал, сорок минут нельзя пить никакой воды, тело сушится, загубишь почки, можно есть фрукты, влага там другая, - так же наесться! Тёлки! А между прочим, - глаза мастера спорта по спортивному ориентированию и биатлону мгновенно стали бесцветными, - моей жене тоже надо всё, и как быть?

- Так это ж кто согласиться? - рассудительно заметил Атос. - Отдать власть братве? - Он вернулся из Люберец, рассказал о коронации, Цыган на неё не только не пошёл, но, сидя дома, ещё и угорал, смеялся от души, сейчас деньги платят, чтобы не короновали, такой бред предложить мог только «Святой» Георгий! Жаловался, не знаю, как снять с себя эту корону, кроме смерти, за ней ничего! Атос молча выслушал, не надо перебивать ВорА, потом согласился, иногда гибель — это выход.

- Ты прав! – засверкал глазами Цыган, - нам видней! Единственное решение в спорах с нами это смерть, мы монополисты, у нас монополия. Говорят, ты втайне тоже хотел, чтобы к тебе сделали подход, выходы искал, тебе что, нужна слава? Забудь! Раньше времени туда захотел? – Цыган показал пальцем с перстнем на кладбище, голова Мефистофеля. – На наш конечный адрес? Говори, как думаешь!

- Приму подход, - мягко, но твёрдо сказал Атос, - если Люди посчитают нужным! Не узнав горя, не познать и счастья. – Цыган, скаля фиксы, засмеялся, смелость залог всего.

- Ну ладно, - сказал он, - я подумаю! Шах правда был у Джема?

- Когда срок тянул, пришёл к ним, нет, когда освободился. Приехал в Москву, пошёл к поэту, Сидор узнал, послал Синего, фармацевтам свинцом промеж глаз нарисовали на болоте.

- Так это ж вроде закрытый базар был, - сказал Цыган, - Ляпой вроде? Он к ним в офис ходил, земля его коммерсанта?

- Их, - сказал Атос, - Полковника. Показали ему на дверь!

- Зря, - сказал Цыган, - Ляпа им показал выход. В мир иной, не понимаю я этих коммерсантов! Платили бы и жили, филки есть. Не живётся спокойно!

- Шах их обоих погасил, - сказал авторитет, - Синий в машине.

- Шах… - Цыган подошёл к окну открыть форточку, Атос метнулся в сторону.

- Не боись, - голос Цыгана стал тёплым, - тут гараж с этой стороны, никто не дострелит, если только Клинтон. – Атос заглянул в маленькую комнату, она вся была доверху набита деньгами, вперемежку рубли, доллары.

- Два лимона, - сказал Цыган, - готовлю дочке, когда женится! – Атос по-армянски перекрестился, жизнь Ворам.

- Готовь столько же на подход, - серьёзно сказал Цыган, - греть зоны. Не тревожь Людей без причины, много шума из ничего! Сам, значит, ты с Киллером не работал.

- Какой работал, - Атос махнул рукой, - он меня чуть не убил, майор послал в особняк, посадил вокруг Оленей.

- Вы ж вроде ары, - удивился Цыган, - и ты, и он? От простого?

- Инч вор цанес, - сказал Ашот, - что посеешь! Бык он карабахский. – Потом добавил: - Сэве спитак че дарна, из чёрного не сделаешь белого. Пойду я, эте жаманакин че бажанвум, гость не человек, если не прощается вовремя! – Цыгану нравилось, когда с ним говорили по-армянски, отдавал дань языкам.

- Им власть, и все! И мы отдохнём, нас-то не обидят, будем тайная полиция, как во всех нормальных странах, Пиночет, он же тоже был типа ВорА, чёрный пояс. Нам нужен Шах, давайте все дуйте в Пятигорск! Там должен быть Амирам, с ним поговорите? Он всё знает! Пробьёте, когда Шах будет в Москве, новое задание, изучайте. Особо не шикуйте, день прибытия, день убытия. - Он оглянулся почти невидящими глазами на входную дверь, слепой самурай. - Никому ни слова! Только что там пропал этот поэт, с ним трое. Пятигорск город хлебный, всякой твари по паре, если что, валите, разрешаю! Лицензия на убийство.

- Поняли вас, шеф, - сказал Олень, - вам купить носки? - Внезапно у него зазвонил телефон. - Какая-то Нана?

- Андрей, я вам что, коза джинсовая? – Голос грузинки был звонкий. - Что так долго не берёте? Я из банка! Надо пересечься, ничего мне не дарите, я этого не люблю.

Ничего не будет, ни дождя, ни лета,
Лужи разобьются каблуком зимы,
В пальцах у майора тлеет сигарета,
Пепел вместо света, кончено, увы.

ВВП Бостона в три раза меньше, чем у Москвы, а живут люди в три раза спокойней, Патриция была довольна.

Конец четвёртой главы