иголки

когда-нибудь часы мои устанут
отсчитывать взросление души.
когда-нибудь, рассвет в закат увянув,
затмит туманом алый цвет зари.
и в промежутках воплощенья слова
в стихи вселенской звонкой тишины
я возвращусь туда, где буду снова
вдыхать молчанье звезд, земли,
луны.
туда, где цвет имеет все ж значенье,
где белых дум заоблачная рябь
войдет в основу тьмы стихосложенья,
как неразрывный с вечностью обряд.

и на иголки сосен поднебесья
холодным снегом выпадет судьба.
и облаков слезливая процессия
вновь вознесет незримого меня
в ночное лоно матери вселенной,
как будто пыль распавшейся земли.
и лишь часов уставших время-бездна
своим движеньем сможет исцелить -
совсем не тело, нет, помилуй,
что ты,
совсем не дух, он так же связан тьмой -
глотком небесной сладостной свободы
холодный камень, названный душой.

на побережье новых мирозданий,
совсем чужой в нашедшемся раю,
я приступлю, наверное, к изданью
стихов о той, кого любил.
люблю.
пусть на немного, но оттают звуки
часов вселенской выбеленной тьмы.
когда-нибудь, в часы ночной разлуки,
придет весна во след зимы.
зимы.