Хома Брут

Свинорылые мерзкие морды,
Козлоногих чертей орава,
Кровососов – вампиров орды
К бурсаку лезли слева и справа.

Меловой круг для них, как табу –
Об него разбивают носы.
Гроб сосновый стучал в ограду,
Ведьма в саване – для красы.

Начиналось всё очень мило –
Бурсаков разогнали на отдых.
Разбежались кто прямо, кто – криво,
Хома Брут по касательной отбыл.

Шёл с товарищами  голой степью,
Ближе к ночи сошли с дороги.
Оседлала Хому ведьма. Плетью
Отодрала его до «грогги».

На восходе бурсак очнулся,
Обнаружил себя возле хаты.
С оселедцем мужик нагнулся
И сказал: «Ну, пошли, Брут, в палаты».

Привели его к сотнику вскоре,
Пребывал тот в тяжёлом горе;
Дочь его, молодая дотоле,
Оказалась, вдруг, в упокое.

Сотник голосом строгим Хоме
Приказал отслужить в церкви службу,
Возражать не пытаться судьбе:
Десять злотых за это и дружба.

Как стемнело, во храм отвели
Горемыку, замок навесили.
Вкруг налоя Брут круг отмелил,
Бормоча пред свечою невесело.

На помосте поодаль – гроб,
Дочка сотника в нём, как живая.
Понял Брут, что попал в оборот,
Начал службу, от страха икая.

Зазвучали под куполом храма
Вековые из Библии строки.
Вдруг заметил Хома, что дама
Шевельнулась: порты Брута промокли.

Озорница взглянула на Брута:
Кровь у парня застыла в венах.
Подмигнула, прошла минута –
Пред Хомою поплыли стены.

Ведьма села, откинув саван,
Встала – гроб поднялся с помоста
И ударил в меловую гавань,
Но пробить черту было непросто.

Вакханалия длилась всю ночь
До громовых петушьих криков.
Сотник Брута спросил: «Как дочь?»
Промолчал Брут, лишь только всхлипнул.

Тут Хома освежил порты,
Выпил браги и рухнул в сено.
Ему снились чертей хвосты,
Ведьмин саван попеременно.

Он очнулся на склоне дня,
Осмотрелся с мечтой о побеге,
Стартовал до ближайшего пня,
Оказался со стражем в телеге.

Брут в отчаянии дико взвыл:
«Отпусти ты меня, казаче!
Тошно так, что свет Божий не мил,
Дай сбежать мне на тощей кляче!»

Сторож, пряча улыбку в усах,
Возражал бурсаку сурово:
«Чтоб тебе не попасть, Брут, впросак,
Отслужи две ночи до  дома».

Вечерело, опять повели,
Хмельной браги налив в ендову,
В церкви ждали Хому упыри,
Гроб стоял к развлеченью готовый.

Ведьма Бруту казалась спящей,
Мелом он освежил преграду,
Но кто ищет, тот и обрящет,
Снова гробик затеял осаду.

Прочитал Брут библейские псалмы
Громовым дьяконовским басом.
Сотрясались своды, приплясывая,
Смрад стоял, как в армейской казарме.

Упыри у черты суетились
С намерением её перегрызть.
Вурдалаки под утро явились,
Но петух кукарекнул: «Брысь!»

На помост опустился ящик,
Не сумев распечатать стену.
Разбежался по щелям, бурлящий,
Беспокойный конвой. На смену

За Хомою приплёлся сторож,
Посмотрел на страдальца сурово,
Пожелал ему: «Бог тебе в помощь»
И увёл отдыхать под кровом.

День прошёл и опять в преисподнюю
Отвели Хому, как на заклание.
Стал вертепом сей храм Господний,
Предстоит с Вием Бруту свидание.

Ведьма, видя бессилие своры,
Невозможность добраться до Брута,
Приказала мерзкому хору
Вызвать Вия, что будет круто.

Вий явился и громогласно
Возопил: « Поднимите веки!»
Веки подняты единогласно.
Он вскричал: «Вижу я человека!»

Хоронили Хому за оградой,
Как спознался он с Сатаной.
Ведьма к папе вернулась домой,
Получил страж за службу награду.

02.03.21