Бронзовый дикарь

ВНИМАНИЕ!!

Я ОПУБЛИКОВАЛ В youtu.be ФИЛЬМ БРОНЗОВЫЙ ДИКАРЬ
ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОСМОТРЕТЬ: https://youtu.be/JVlvq_1U888

Использование двух ресурсов не только гармонируют,
но взаимно дополняют друг друга!!

Подробно показан город Феодосия, его окрестности и Коктебель.
Фильм сопровождается моим чтение стихов, скучно смотреть не будет.
Приятного просмотра. БЛАГОДАРЮ ЗА ВНИМАНИЕ! enkov.valeriy@mail.ru


На фото я в 01.05.2016
В 2006 г. фото не делал.
ВНИМАНИЕ: 30.01.2024 В КОНЦЕ ДОБАВИЛ СТИХИ
НАПИСАННЫЕ ОТ ЖЕНСКОГО ЛИЦА!!

         БЕРЕГА

Берега, берега, солнцем окроплённые;
На тропе валуны, валуны пленённые:
Спорят вечно с волной,
Размывая покрой,
Озираясь на горы с тоской.

Берега, берега
Спорят вечно с волной,
Размывая покрой,
Озираясь на горы с тоской.

Берега, берега, красотой манящие;
Память детства всплывёт волнами бурлящими;
И куда не пойду
Вновь я к вам прихожу,
И покой средь волны нахожу.

Берега, берега,
И куда не пойду
Вновь я к вам прихожу,
И покой средь волны нахожу.

Берега, берега, дружбой обагрённые;
Неизменно всегда летом изнурённые.
Жизнь на дне познаю, -
Только с маской нырну,
И опять с вами вместе живу.

Берега, берега,
Жизнь на дне познаю, -
Только с маской нырну,
И опять с вами вместе живу.

Берега, берега, новых встреч свершения;
Пусть у каждых людей будут свои мнения.
На пригорке сосна
Взор ласкает с утра,
А в палатке не спят допоздна.

Берега, берега,
На пригорке сосна
Взор ласкает с утра,
А в палатке не спят допоздна.

Берега, берега, скоро мы расстанемся;
Неудобства презрев, всё же не раскаемся.
Верность дружбе храня
Ждите вы Дикаря, -
Вас люблю неизменно всегда.

Берега, берега,
Верность дружбе храня
Ждите вы Дикаря, -
Вас люблю неизменно всегда.

Берега, берега,
Верность дружбе храня
Ждите вы Дикаря,-
Вас люблю неизменно всегда.

14 апреля 2014, Москва,
после впечатления от выступления
Передачи ГОЛОС, ДЕТИ: с исполнением песни: Тополя.
Посвящено памяти отца.


      БЕРЕГ У МОРЯ

О, море, как же ты прекрасно,
Сегодня выглядишь с утра!
Твои владения так властно
Ласкают взор мой, где гора.

И вот я с птичьего полёта,
Парю всё снова над тобой;
Просторы борожу как чайка,
Обнявшись лишь с твоей волной.
 
Как гордо стражи дружно встали
У окаймлённых берегов;
Как будто преданно все знали,
Что ты сокровище миров!

А кто тебе, скажи, подарок
С такой любовью преподнёс?
Давно не видел милых сказок,
Но это вижу всё всерьёз.

Тропа петляет, - хвост Горгоны,
Сюда из берега вела.
Где голова, одни лишь волны,
Какой герой сразил тогда?
 
Я так объять хочу всё страстно,
Так вот, где прячется мечта!
Но время всё ж торопит властно ...
И уходить уже пора!

И знаю, снова будет скука,
Лишь вспомню о тебе с утра!
Нет более милее друга, -
Я пленник твой, - в душе всегда!

Когда вновь встретимся, не знаю,
Но память будет вечно жить.
Тебя, как солнце воспеваю,
И не возможно не ЛЮБИТЬ!


БРОНЗОВЫЙ ДИКАРЬ Часть 1.
Крым: Солнечногорск 2006

Enkov.valeriy@mail.ru
Валерий Енков


ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ:
УСЛЫШАТЬ МОЁ ЧТЕНИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
МОЖНО ПО ССЫЛКЕ К ФИЛЬМУ В:
 
https://youtu.be/-dDvb0p4-_g

ПОСВЯЩЕНИЕ ОЛЬГЕ ИЗ МИНСКА

ЭПИГРАФ
“Любовь и море – сёстры близнецы.
Всё не найдут душе своей покоя.
Волной докатят лишь до берега мечты,
Наполнив смыслом жизнь, вновь отступая.”

1.
За что меня, скажите, полюбили?
И в поздний час, терзая свой покой,
Ко мне спешите, словно крылья были б,
И красите "дикарский" образ мой.

2.
В моей палатке – вечном саркофаге
Застыли чувства, где я в них устал;
А вы затворство развели при флаге
И возвели любовь на пьедестал.

3.
За что меня, скажите, полюбили?
За возраст ли давно не молодой;
За седину волос, что вдруг ожили
Иль голос мой увенчанный тоской?

4.
Я обнимаю вас, боясь распутства,
А вы меня лобзаете всего, –
Что в пору молодого буйства
И молите сказать мне – ничего!

5.
За что меня, скажите, полюбили?
За нежность рук иль тайной грусти глаз;
За то, чтобы друг друга не забыли
И отогрел бы август души в нас?!

6.
И осенив меня нежданной лаской,
Не слышимо коснётесь моих губ,
И я прильну к груди без лестной маски
Всех не истраченных в тревоге чувств.

7.
За что меня, скажите, полюбили?
Когда иссякли родники мечты,
Когда любовь с надеждой отлучили,
Когда судьбой своей обречены?

8.
Созвездия на небе расплывутся,
И не сомкнув уже бессонных глаз,
Уста мои стихами разольются
И будут все звучать для вас, о вас, о вас!

9.
За что меня, скажите, полюбили?
За терпкость встреч под рёв морской волны,
За поцелуи те, когда кружили,
Как в затяжном прыжке ли с высоты?

10.
В другом конце земного увяданья,
Где соразмерны мысли и дела,
Нам вспомниться ещё настой свиданья
И поцелуй пьянящего вина.

11.
За что меня, скажите, полюбили,
И боль печали отвели;
Не требуя ни клятв, ни обещаний,
Меня на крыльях унесли?

12.
А может вас давно так не ласкали,
И так устали вновь любимой стать.
Свою любовь на радость мне отдали,
Чтоб женщиной во всей красе предстать?

13.
Зачем меня так просто полюбили;
Зачем вы не сказали просто – нет;
Зачем себя на время вы забыли,
И мне в ночи пролили божий свет?

14.
В зените августа и грозах лета,
Не провинились мы ничем;
И не найти пока на сто зачем
Ни одного достойного ответа.

За что меня, скажите, полюбили?

15–18.08.2002

НЕ ГОВОРИ МНЕ, МИЛЫЙ, НИ О КОМ

Эпиграф
“Пьёт морскую воду старый Аю-Даг.
Ночью спящей солнышко выпустит из рта;
За ночь утомлённой – малиною взойдёт
И окрасит берег наш лазурною волной.”


Не говори мне, милый, ни оком;
Не изливай своей сердечной боли,
Нас жизнь свела и как тепло вдвоём
И выпарены чувства все до соли.

Душа тревог изведала порыв, –
Не говори в моей венчальной песне,
Под рокот моря, шум волны, –
О, как отрадно помолчать нам вместе.

Не говори мне, милый, о былом.
Тебя без слов я сразу поняла.
И встреча наша – сто колоколов
Пасхальным звоном, хмелью обняла.

Не говори при мне и обо мне!
Твою печаль безмолвно я умою;
Но с поцелуем расскажи всё мне, –
Я розами твой путь покрою.

Моих молитв тебе не прочитать …
Как молния в изгибе путь находит,
Чтоб громом жизнь торжественно венчать,
Так и душа к тебе пути наводит.

Не говори мне, милый, о былом.
Тебя без слов я сразу поняла.
И встреча наша – сто колоколов
Пасхальным звоном, хмелью обняла.

21.08.2002 г.


          ЛЮБИТЕ  ТЕХ …

Любите тех, в ком солнце не угасло,
Кому раскрыться можно от души,
Кому слова признания, – оконце,
В таинственный и светлый мир мечты!

Любите тех, в ком вы себя найдёте,
Совсем иной, чем помните вчера.
И трудные дороги все пройдёте,
А мир раскрыт для поиска себя.

Найти тот остров средь пучины моря,
Где не страшны все горести земли;
Где сердце птицей бьётся страстью зноя,
В закате дня, где тонут все мечты!

О чём мечтать, взобравшись на вершину,
Своей судьбы, в такой привольный час.
Где каждый день рисуется картиной,
Рождая слёзы счастья снова в нас …

И этот миг, и час, как день настоя,
В такой таинственно-хмельной душе,
Что нету сил ещё у чувств прибоя,
Понять, поверить роковой судьбе …

7 июля 2019 Москва



СОДЕРЖАНИЕ
 
Бронзовый дикарь
Стихи: Библия для двоих (В следующем блоге)

Вместо эпиграфа:

"Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнется купол неба – большой и звездно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Как отблеск от заката, костер меж сосен пляшет,
Ты что грустишь, бродяга? А, ну-ка улыбнись!
И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет:
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

И все же с болью в горле мы тех сегодня вспомним,
Чьи имена как раны на сердце запеклись,–
Мечтами из и песнями мы каждый вдох наполним,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!"

                Митяев

          Часть 1

На Лазурном берегу, что в городе Алушта, за Профессорским уголком, за детским спортивным лагерем «Кристалл», я нашёл весьма укромное местечко на склоне под деревом и расположил палатку.

 (Поскольку в этих местах я бывал и в последующие годы, то замечу, что туристы облагородили это место, разровняв лопатой бугорчатую площадку.)
В нескольких шагах от меня склон завершается невысоким обрывом, рядом с которым проходит тропа. Теперь я с наслаждением любуюсь морской береговой панорамой, с наслаждением вдыхаю прибрежный воздух.
Мимо меня, с утра до ночи, снуёт людской поток во взаимно противоположном направлениях. И это был не просто поток, а расчленённый на отдельные индивиды – проплывали Судьбы людей!

И кому, как не мне, суждено, спустя много лет, черкнуть искоркой слова о тех, кто не раз промелькали мимо меня и уже больше не суждено увидеться.
Я просыпался в начале седьмого, сразу нырял в прозрачную с, утра и кажущуюся тёплой, воду и затем, как ворон (или сыч), обсыхал на «ветке» – своей площадке, озирая пространство влево и вправо от меня.

Каждый год в это время года, а я застаю в июле, августе месяце, как утром и вечером проходит пожилой мужчина с рюкзаком на палке через плечо с десятком затаренных пакетов. Жалкий вид и обречённость двигает его, как маятник часов, идти утром в сторону Алушты, а вечером обратно к Утёсу. И лишь поравнявшись со мной, он на миг поворачивал голову и быстро проходил. (Его не стало уже в 2005 г.).

Другой коренастый пожилой мужчина,  среднего роста, пенсионного возраста не менее 4 раз в день возил на велосипеде, подвешенном на руле два ведра остатков пищи из столовой, где он работал сторожем. Я ни за что, не смог бы преодолеть такие муки. Он был сверх одержим в завершении задуманной цели. Подо мной проходит вытоптанная тропинка или узкая дорожка. По ней проезжают спортсмены велотуристы. Но ехать по таким ухабам, с двумя вёдрами на руле…

Так, незаметно в течение летнего сезона, он с интервалом в 2 часа «ходил» с одного конца берега в другой, где расстояние было более 4 км. Через несколько дней, когда он окинул взгляд на меня, я поздоровался, и он остановился на минутку. Немного разговорились. У него две свиньи у Алушты, он их откармливает к зиме, чтоб зарезать и продать мясо. Трудно живётся на нищенскую пенсию. И только за всё время я один раз увидел за велосипедом его внука.

В один из дней остановилась семейная группа велосипедистов. Она остановилась подо мной, прямо на камнях, чуть выше берега.
Ко мне подошёл глава семейства. Мы поздоровались. Его интересовало, откуда берём мы воду. Я показал это место. Но источников здесь два. Первый – родник, протекает над верхней аварийной дорогой, перед спуском в недостроенный санаторий, если идти от Рабочего Уголка. Отсюда же проложен шланг на 150 метров вниз, к набережной. Раньше я воду набирал там.

Другой – самый «ходовой» – водопроводная труба, в той части, где она выходит из земли. Если не присматриваться, то можно её не заметить и проскочить это место. Труба прилично проржавела. Бывают большие свищи. В прошлом году отключали воду, экскаватор обнажил грунт, нашли это место в трубе, и сварщики латали её. Вообще в трубе всегда было отверстие, его затыкают заострённым концом ветки. Не всегда можно увидеть эту просачивающуюся струйку. Народ хочет пить! Если заварят это отверстие, то на следующий день появится новое.

   Велотуристы были из Риги, они русские. Володе 56 лет. Он был инструктором по велотуризму. По его словам нет дорог в Союзе, по которым он не проезжал на велосипеде.
Его жена Катя, пришла к нему в группу, когда ей было 18 лет, а ему 40. Спустя год он развёлся с женой и женился на ней. Они изъездили Союз от Запада до Востока. От первого брака у него двое детей, а от Катюши два мальчика и две девочки. Самому младшему велотуристу 9 лет и они приехали из Севастополя.

Интересно было наблюдать за этой семейной командой. Каждый член – колёсик в часовом механизме семьи. Какое взаимопонимание и единодушие! Очень редко можно такое встретить, и достойно подражания.

Под вечер «свалились» три женщины с детьми правее меня (глядя на море). Стало темнеть, они еле успели развернуть две палатки. Я познакомился с ними, когда они проходили мимо меня, и кажется, тоже спрашивали насчёт воды, а потом послали детей принести воду. Я говорю: – Приходите как обустроитесь ко мне в гости, у меня есть вино…

Через два часа детвора, их пять человек, где старшему 16 лет, а младшему – 8 лет, раздобыли хворост, принесли воду. Что касается женщин, то они знают (наверняка и их знают тоже) весь ЮБК, как они выразились. Потом я разумел, это означает – Южный Берег Крыма – "серый" я человек.

Они не первый год в этих краях. Кажется они из Донецка, точно не помню. Часов в 11 вечера подходит старшая из женщин – Валя, у которой четверо детей, и приглашает меня к их костру.

Хорошо, что я отпил к этому времени не более 0,5 стакана вина. Я взял бутыль и в темноте по узкой тропе на склоне прошёл к ним, где они капитально расположились под деревом.

Они успели сварить суп из макарон и пожарить на сковороде картошку. Разлил по стаканчикам вина и выпили за нас, за погоду, за чистое море! За наш негасимый «дикарский отдых».

Мы пили по немного, и нам хватило на три захода. Градус проник к мозговым нейронам, и вскоре женщины традиционно дружно запели песню Митяева, которую знали наизусть. Я подпевал  несложный припев. Потом я раскусил их – они были из тех, что могли петь круглосуточно все песни.

"Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнется купол неба – большой и звездно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались."

Потом мы пропели моё любимое сочинение,  которое я написал по поводу  похода через ГКЗ (а это – Главный Кавказский хребет), на мотив «Бригантины»:

ОТ НАДРЫВА ОНЕМЕЛО ТЕЛО

От надрыва онемело тело:
Целый день братаемся с скалой.
Там внизу лавина отревела –
Разлилася белой тишиной.

Ночь зависла в пасти смерти снежной,
Мы в дремоте, скрывшись за уступ.
Снова ветер злится безудержно, –
Только все решится по утру...

На вершине – страстью покоренной,
Прошибает жгучая слеза...
Где же радость в теле изнуренном? –
Здесь восторг лишь чувствуют глаза:

Цепи гор, вершины и разломы,
Ледопады по пути стеной;
Облака – курчавые хоромы –
Проплывают гордо подо мной!

Пусть беда свои глаза зажмурит,
А мечта развеет паруса!
От удачи вновь душа ликует –
Оживает вечная краса.

4.04.89

Женщины пели от души, они давно знают друг друга – не один «пропетый» вечер в компании. У них и слух и голоса приятные. Вот они начали: « Вот, кто-то с горочки спустился, Наверно милый мой идёт. На нём защитна гимнастёрка, Она меня сума сведёт», а потом «Виновата ли я…».

Я так люблю слушать песни. Только Галина Павловна почему-то считает, что она из культурной, интеллигентной семьи и петь её не пристало!?

Так незаметно за разговором и самодеятельностью нашей, кто что мог выдать для публики, пролетел часик и в полночь, попрощавшись, пошёл к палатке, залез во внутрь и прилёг.

Я уже уснул, как услышал первые капли по палатке. Я встал и перебросил кусок плёнки через палатку, она покрыла половину площади крыши. Вскоре прошёл порыв ветра, пригибая и без того палатку-малютку, а вскоре забарабанил дождь во всю мощь.

Мне приходиться оперативно собирать воду платком и выжимать её в тарелку. Кошмар длился не менее двух часов, которые казались, растянулись в бесконечность.

Очень беспокойная выдалась ночь, но особенно не продрог, было терпимо. Только под утро вздремнул.

Высунув голову, проснувшись, за палатку вижу: вода в море мутная, волны 1–2 бала. Встретился на тропе с Валей, самой старшей и высокой вчерашней знакомки и обменялись впечатлениями от пережитой ночи. Ветер у них также срывал палатку, а косой дождь проникал во внутрь.

Утром солнце просушила мою палатку, я сидел на подстилке поверх камня и тоскливо смотрел на море. Теперь вода успокоится на третий – четвёртый день,– спрогнозировал я.

В это время проходила по тропе ниже моего обрыва, где я сидел, женщина. Поравнявшись со мной, она быстро окинула взгляд, не останавливаясь. Я тут же вдогонку ей выстрелил: – Здравствуйте, чаем с душицей угостить вас? – и тем самым привлёк её внимание своим вопросом – предложением.

-      Здравствуйте, не откажусь, только на обратном пути.
-      А где вы остановились?
-      В пансионате…
-      Это хорошо, у меня в палатке ночь была под дождём, кошмарной…

Она пошла дальше влево.
А правее от меня, в конце дикого пляжа, начиналась набережная. Входные ворота в детский оздоровительный лагерь, а дальше за торговыми палатками, свернув по лестнице вверх, можно было увидеть среди зелени деревьев расположенные коттеджи их пансионата.

Каждому вновь прибывшему отдыхающему в пансионат, хотелось посмотреть ближайшее окружение. А наш холм, – уголок дикого пляжа, буквально был облеплен террасками, с расположенными здесь  палатками. Каждый вселившийся, обустраивал своё «гнёздышко». Выправлял и подтаскивал новые камни с берега, сооружал кострище, делал стол из камней и т.д., обустраивая свой быт на несколько дней.

После того, как кто-то уезжал (снимался с места), оставшиеся туристы проходили и осматривали место. Подбирали ветки для костра или то, что могло пригодится из оставленного. Например, леска с крючками, подсолнечное масло, крупы, макароны, плёнку и т.д. и, конечно же, в первую очередь забирались не сгоревшие дрова,– их так трудно здесь раздобывать.

Балбесы, коих хватает всюду, срубают живые ветви и стволы деревьев, которые не горят, или ими создают навес для тени. Чтоб не таскать лишний груз при отъезде оставляют соль, чеснок, лук, вермишель и как я уже упомянул – подсолнечное масло.
Так что с голоду не помрёшь, если быть активным.

Эти площадки, разных размеров, располагались на разной высоте, и многие представляли малые архитектурные сооружения, хотя многие снизу не просматривались. Углубляясь вверх, в скрытые извилистые грунтовые промоины от водяных потоков, а в нижней части туристы использовали эти места для нужды, наверху я, к своему удивлению, обнаружил множество обжитых мест.

Я туда никогда не стремился, поскольку один и некому присмотреть за вещами в палатке при спуске к морю. Хорошо если в группе несколько человек, сюда притаскивают все – и лавки даже с лагерей. Оставляют и обустроенные койки с кроватными сетками (от пионерских лагерей), и раскладушки, остатки шампуня, свитера, и даже новые, не использованные презервативы – живи и радуйся отпущенной жизни!

Так что «культурным» (пансионатским) отдыхающим, тоже интересно повидать быт «дикарей», хотя они его не приемлют, но где-то в глубине души, завидуют свободе и раскрепощённости. Не надо, в первую очередь, строго ходить по расписанию в столовую, вставать, ложиться по команде.

Незаметно прошёл час, а я всё время пытался разжечь насквозь промокшие веточки, чтоб вскипятить воду для чая. Не помогало разжечь их и сухое горючее, таблетки, которых я для экономии колол на четыре и более части.

На обратном пути Оля – женщина, с которой я только познакомился и предлагал чай, поднялась ко мне по крутой дорожке с выемками под ступени, и весело заявила:
-      А я, вот вам хворост принесла!
-      Замечательно! – ответил я. У меня костёр не разгорается – гаснет. Так называемый «генеральский» эффект. Знаете, что это такое?
-      Нет.

-      Это выражение армейское, но прижилось и стенах НИИ. Некоторые разработки были двойного назначения, для гражданского применения и с военной приёмкой заказчика. Я сам был очевидцем, когда готовили абонентский пункт с терминалом и пригласили генерала от лица Заказчика МО, то в самом ответственном моменте, техника отказала. Тогда, почти торжественно, заявили ему: – Вот на полу без защиты проложено столько кабелей, возможно, что по неосторожности наступили на него!

Так что, эффект отказа носил «генеральский» характер, так как на ответственных испытаниях приглашали руководителя в/ч, а он всегда в ранге не ниже генерала.

Я ещё раз попытался разжечь костёр. Прогорели сухие ветви, так и не подсушив и не распалив моих заготовок. Но вода прогрелась до 70° –  80°. Я насыпал в котелок чай, зверобой и душицу.

В общем, получился ароматный напиток, за питьём которого можно было завести разговор и ближе познакомиться, да и просто поговорить.

Я рассказал ей, что начинается мой отпуск с прохождения по горным тропам и интересным местам горного Крыма, а затем спускаюсь к морю у посёлка Солнечногорск.

Немного отдыхаю там,– в посёлке рынок, палатки, магазины. Сразу утоляю жажду к овощам: помидоры, огурцы и т.д. оттуда в две «ходки» дохожу до Алушты.

В Профессорском Уголке, выше пансионата «Горизонт», ночую, а затем прихожу сюда – в Лазурный берег.

Я показал на километровой карте весь мой маршрут. Ольге понравился мой поход. У неё два сына: старший учится на втором курсе института, а младший пойдёт в десятый класс.
-      Надо и мне на следующий год пойти с младшим сыном в такой же поход!
С этим пансионатом «Чайка» я влипла. Здесь не на что смотреть и некуда пойти прогуляться,– я не нахожу себе места, – сказала Оля.

Я знаю место, где остановилась Оля, это в 400 м. отсюда. Набережная, постройка периода советских времён, там в полном упадке: где нет ограждающих перил, где трещины, провалы. А музыка в баре-кафе на набережной за 12 ночи гремит, её слышно за километры.

После посещения этих мест, туристы гуськом возвращаются по узкой тропе, рискуя сломать ноги. Это хождение происходит до 2 –3 часов ночи. Идут два встречных потока: кто из Алушты возвращается, а кто из диско-баров.

На Ольге голубые вязаные шорты и такого же цвета и материала короткий нагрудник. Ниже шеи начинался глубокий шрам. Взгляд у неё мягкий, она улыбается, на лице ни тени грусти.
-      Мне надо идти на обед, у нас очень строго со сменой, – говорит Ольга.
-      Приходи вечером, после ужина. От солнца просохнут ветви, и сделаем настоящий чай.
-      Хорошо.
Ольга уходит.

Я беру пакет и иду вдоль тропы и осматриваю прибрежную часть. За пол часа собираю полный пакет хвороста, всего того, что может гореть, оставленный туристами или выброшенный волной на берег. Я уже собрал два пакета – это не плохой запас.

Бывает так, что вода на дне котла начинает «пузыриться», но до кипения не доходит, и сгорают все мелкие щепки. Тогда, срезаю/срываю пожелтевшую траву солому, колючки высохшие и бросаю «умирающему» костёрчику. Трава мгновенно сгорает и выделяет то количество калорий, что закипает вода, а поддержать закипевшую воду куда легче. Обильные запасы сухого горючего истекли в предыдущие годы, где только на них доводил воду до кипения. Теперь 5-8 таблеток использую экономно, расколов на несколько частей и то для розжига.

Чем я занимаюсь на диком берегу пляжного лета? Если находит вдохновение, то пытаюсь написать стихотворение, в котором можно сохранить симбиоз чувств с окружающей природой или людьми.

А так, в основном прожектами, анализом неудач при временной работе по договорам в образовательных учреждениях. Образование – это бизнес, раньше приходилось эту истину вдалбливать молотком в серое вещество студентов, ну а к 2005 г. этого не знает только случайный инопланетянин.

Как ни странно, этот бизнес умело оседлали многие мегрелы, приехавшие из Грузии (наряду и с таким бизнесом, как игорным).

Закончить школу, получить аттестат зрелости и одновременно учиться в колледже, а через год или два в институте,– цепь выстроенной пирамиды многих мною известных не понаслышке (наверно и вам, уважаемый читатель) в полном смысле лохатронных заведений.

Конечно же, никого сейчас этим не удивишь, об этом знают все. Но чем родителями могут занять детей иначе. Запустить в дворовые парники, где созревают скинхеды и будущие проститутки? Альтернативы нет!

Но мне, как преподавателю, просто приходиться восхищаться, как за деньги можно создать вакханальную сеть образовательных учреждений, и при этом неизменно оставаться на первых страницах журналов “Куда пойти учиться”.

Как-то раз, в 1999 году, часа в 4 дня, звоню в Институт Экономики и Культуры. Девушка переключила телефон к президенту Сулико(Женщина).

Я представился, предложил услуги по преподаванию информатики, бухгалтерского учёта, инвестициям, анализу финансово-хозяйственной деятельности, рассказал, что много сделано наглядных пособий и активных стабилизаторов ассоциативной памяти (автор этого термина я, и его сущности не знают даже и плешивые академики).

Она ответила: – Нам нужен преподаватель, приезжайте и посмотрим ваши пособия.
Офис располагался на 7 этаже снесённой гостиницы Москва. Я собираю все основные материалы по разным предметам сделанные на формате А3 в графическом режиме, тщательно упаковываю в широкую коробку и оборачиваю плёнкой, поскольку погода пасмурная и уезжаю.

Захожу в офис, много рекламных материалов, лицензий под рамкой, гербов, значков и т.д., всё чтоб убить сразу наповал неискушенного абитуриента. И даже сам антураж чего стоит – офис в гостинице Москва.

Я разложил сделанные материалы, по информатике, компьютерным программам и предметам. Подошли все сотрудники офиса, конечно из-за любопытства, потому что ничего подобного им не приходилось ранее видеть. Как слетели голуби на пшено, так и через пару секунд слетели в испуге – ничего не понимая.

А с чего им понять: я ведь их не обучал своей технологии отображения информации. Освоили они кое-как тыкать по клавиатуре, больше от них не требуется…

А я занимаюсь сжатием информации, и на листе формата А3 с двух сторон умещаю функциональную работу с целой программой. В книжном описании она занимает до 1500 страниц. Если программа большая, то соответственно располагаю на двух и более листах А3 или перехожу к следующему формату А2.

Для увеличения плотности, графика выполнена в Paint, в пиксельном режиме. И что удивительно, зрение то у меня не «0»; левый глаз (-0,5),– правый (-0,7), а лишний пиксель вижу с расстояния 1 метра, работаю в затемнённом помещении при минимальной яркости экрана. На сегодняшний день сделал столько пособий, сколько не сделали все преподаватели России со времён крещения Руси.

Сулико бегло оглянула и звонит директору и говорит: – Я посылаю к вам
Енкова В.Н., его надо обязательно взять… Я заполняю учётную карточку, и мне надо срочно ехать на Будайскую улицу, в институт к директору, т.к. уже завтра надо приступить к занятиям со студентами.

Оставалось мало времени, я несусь весь взмыленный к метро, к остановке троллейбуса. Разразился сильный дождь, не подвели мои предчувствия, который долго пыжился, прежде чем ливануть.

Наконец нашёл подъезд в здании кино-фото института, сданный в аренду часть помещений. Вхожу в кабинет директора – представляюсь. Он говорит по телефону и молча указывает рукой, чтоб я присел на кресло. Я снимаю плёнку, готовлю специально большую коробку из-под импортной одежды, где находятся мои активные стабилизаторы ассоциативной памяти(их надо видеть, пусть для вас это будут пособия).

Прошло более получаса. Весь разговор – торг: оплата – перевод на какой то курс. Следом второй звонок – тоже самое.

Потом он заявил: – Я очень занят, нет времени смотреть ваши разработки, я сам кандидат педагогических наук и мне понятны ваши стремления. Выходите  на работу с понедельника, вас включат в расписание.

Я понял, что он не исключение, никому ничего не надо, даже взглянуть не удосужился. Сразу установил дистанцию в отношениях. Ну и ладно.

Было в один день у меня 2 группы, в другой одна. Ездить далеко, за ВДНХ, ради одной пары. Деньги легко не достаются.

Интересно, как, не имея специфичной учебной базы, объявлять приём по трём десяткам специальностей: экономисты, зубной техник, автомеханик, медсестра, парикмахер, дизайн одежды, архитектор и т.д.

Ходят на занятия студенты плохо. Бывало сижу один в аудитории и молюсь, хоть бы пришёл один студент. Вуз – частный, законы не писанные, спустится «пузырь» из администрации, и не засчитает мне часы. Такое раньше со мной бывало.

Экономисты ходили лучше, у них вторая пара, успевали отоспаться. Я даже дал им возможность поработать  с программой «Виртуальный имиджмейкер», как раз программа для девиц: накинуть на лицо причёску, подвести брови, макияж и т.д., затем программа выдаёт шоу-представление моделей под музыкальное оформление. Выбирай, какая модель причёски больше подходит тебе или клиенту!

А вот парикмахеры так и не удостоили себя поработать с этой программой, они то и пришли за семестр на пару занятий: на первое зарегистрироваться и на последнем, чтоб пихнуть зачётку в нос преподавателю.

Для некоторых преподавателей, которые имеют много часов, читают гуманитарные предметы, типа История Отечества, выслуживаясь, заслужили, как и пацаны-менеджеры – носить фрак.

Вот и сейчас событийное торжество – историку с барского плеча дали фрак. Отныне он может посыпать нафталином свой измызганный костюм, и отложить джинсы до другого Вуза.

Заместитель директора, коренастый, ниже среднего роста мужчина, уже в солидном возрасте, старательно «латал» дыры,– просил меня подменить отсутствующего преподавателя.

Так я начал читать КСЕ (концепция современного естествознания), экономику. Всё это фиксировал на клочках бумаги, которые терялись.

Я заметил его весёлый нрав, склонность к подобострастию. Но, увы, – к студенткам. Собираясь именно угодить, он бесцеремонно и навязчиво целовал  их руки и локти. Ну, подумал я: – Ты покойник, можешь возвращать свой чёрный не отработанный фрак.
Не прошло и недели, как его уволили, и он ходил в задумчивости, докатывая до зарплаты.

А впрочем, причины для увольнения, кроме этого, возможно, были и другие. Директора и зам. Директора – это «ловцы душ». Они первые отвечают на звонки абитуриентов, и их задача раскрыть «прелести» и перспективы учёбы, а проще – успокоить, намекая на не трудные тяготы учёбы.

Нет нормальной выручки – плохо работаешь, катись! Поцелуи ручек у студенток не вышибают денег, можешь не «выкабеливаться»…

Со мной тоже произошёл анекдотичный случай, правда, отчасти запланированный и получивший широкую огласку. Суть в следующем: я занимался при случае частным репетиторством, как с выездом, так и у себя в квартире. Ко мне по объявлению приходили обучаться работе на компьютере.

У окна – столешница, на ней системный блок, и правее на деревянных прямоугольных плитах, чтоб поднять высоту, находился монитор. Спереди стол и одна клавиатура да мышь.

Монитор – на расстоянии, а не впритык к пользователю и смотреть приятно – не вверх или прямо, а под углом вниз. Идеальная эргономическая система обзора и удобства работы. За 15 лет, сколько фирм не выпускает офисной мебели, но ни одна не заслуживает моего внимания.

Маленький узкий стол, огромный в глубине дисплей, негде поставить на столе тетрадь. Только теперь, с появлением плазменных дисплеев положение «автоматически» улучшилось, но выдвижная панель для клавиатуры – совершенно неудобна в использовании.

Справа от окна у меня диван, поверх на стене картина Леонардо да Винчи –Мадонна Литта с младенцем.

Я свои «строптивых» учениц сразу приводил в чувства: немедленно велел подрезать по одному или два «когтя» на прелестных ручках, а затем учил, как общаться с моей госпожой – клавиатурой. Компьютер мне дорого обошёлся ещё в 1995 г. я купил 486 DX2 за 1 495$.

–      Вот видите,– говорю я, не в меру ретивым особам, указывая на картину, – как младенец нежно обхватывает и подпирает грудь матери. Он знает, если будет бить по соску,– мама молока не даст!

–      Вот и вы также нежно должны обращаться с кнопками на клавиатуре и на мышке, иначе процессор не даст вам информации. Надо на клавиши и кнопки нажимать нежно, а не бить по ним, как на печатающей машинке. Здесь герконовые датчики, срабатывают даже при слабом нажатии.

Разбирал мышь, показывал, как чистить валик от намотавшейся пыли и ворсинок, чтоб не проскальзывал прорезиненный шар. И все меня нормально понимали, что нельзя мышкой колотить по столу!

Так вот как-то раз вижу, студент усердно бьет по столу мышью и кулаком по клавиатуре. Меня схватил шок! Когда я рассказал, как надо обращаться с мышью, то спустя сутки по всему институту ходило « открытие»: а вот Валерий Николаевич говорит, что мышь – это не мышь, а женская грудь…

Я поднимался по лестнице с утра очередное занятие, меня встречает студент – мегрел 3 курса, по совместительству он работает охранником и сообщает мне эту новость.

Я – аж побледнел, ну думаю, влип с этими балбесами как швед под Полтавой. Только дошёл до кабинета и открываю его, как меня вызывают к руководству. Зам. Директора встречает меня в коридоре с озабоченным видом:
–      Что это у Вас В.Н. за конфликт произошёл со студентами, что все возмущены? Что это у Вас за такая ненормативная лексика?

Я ему подробно рассказал все, как было и причины, побудившие меня в такой форме обуздать наркоманов. У этих поддонков одна мысль крутить баранку и катать девочек. Институт место для тусовок, не более.

– Посмотрите, диски воруют, клавиатуры сломаны, даже резиновую оболочку шара у мышки откусили, – зияет внутри металлический шар! А про себя подумал их не нормативной лексикой воспитывать бы, а мозги промывать диоксидом…

– Он успокоился и улыбнулся: – Ну вот, вас не поняли!
–      Я гляньте во двор: одни машины-иномарки у 18-летних студентов, это когда они успели его заработать? Или это родители, таким образом «отмывают» свой криминал, инвестируя в бандитский бизнес – пусть «дети» в балбесном саду ума набираются, а где работать им – думать не надо, тёплые местечки давно скучают по них.

Вот сидят балбесы в коридоре, а на мое занятие по информатике – в компьютерный класс не заходят. Одна девица визжит, как будто её режут, она закрывает лицо руками, а сокурсник наводит на неё кинокамеру, снимает, затем смотрят отснятые кадры и все хохочут. Вот так, каждый раз 3-4 пары студентов развлекаются под дверями и орут благим матом. Бьют по автомату,– вышибают по кофе.

Зам. директора сделал экзикутирующую гримасу, словно выдавили ему гнойный прыщ на носу, словно, ковшом экскаватора, черпанув, открыли ему веки и уши, и он впервые слышит, видит…

Я продолжаю рассказывать: – Смотрю, как-то раз, сидят грузины (картвелы и мегрелки) и развлекаются: парень берёт зажигалку и поджигает ажурный рукав блузки, она радуется и смеётся. Радуется тому, что он выбрал её, а не подругу.

И весь разговор о том, куда укатят на машине справлять очередной шашлычный пикник. А вы говорите: клавиатура, мышь… они все раздолбаны, в мышах откусана резинка у круглых шаров, а занятия проводить мне… кто же будет воспитывать потерянное поколение нормативной лексикой. Вы прислушайтесь к их лексике и оцените её, а не доносы.
–      Вы грузинский язык знаете,– спрашиваю я Зам. директора, он отвечает: – нет,– тогда вам не понятно, о чем они гогочут!

Так вот существует «бородатый» анекдот, ещё помню с пионерского лагеря. Ученики в школе прервали рассказ учителя бурными аплодисментами, на что он возразил:
– "Ар минда тквени ташиа,
Эрти митхарет, вин момца тити тракшиа."

Переводить не буду, так как нормативной лексикой не обойтись. (Но от Вас, мои читатели, секрета не держу, я попытался оставить в переводе рифму оригинала:
«– Не хочу я, дети,–
Ваши (аплодисменты) ташиа,
Но, скажите лишь одно,
Кто мне (дал) вставил перст (в сраку) тракшиа»).

Всех преподавателей терзала не отлаженная система учёта отработанных часов, почти всегда приходилось доказывать, обосновывать в соответствии с расписанием или попросту говоря «вышибать» свои отработанные часы, те крохи, которые обламывались.

Наступило время зачётной сессии, я составил билеты с простыми вопросами. Но тут организовалась инициативная группа, поднялась на 3 этаж в кабинет президента, и вскоре мне принесли записку за её подписью: – Всем поставить зачёт!

В субботу было собрание преподавателей. Я пришёл на час раньше, был в конце коридора, где компьютерные классы. Вышел преподаватель, проводивший практические занятия по психологии, связанные с компьютерными тестами, и, увидав меня, попросил подойти и посмотреть, что-то не загружалось. Я оставил маленький рюкзачок в коридоре на столе, и на минуту зашёл в класс.

Выйдя, замечаю: открыт центральный кармашек и с кошельком украли 80 рублей, там была и пилка для ногтей. Неделями раньше, при другом преподавателе, когда он вышел через коридор в другой параллельный компьютерный класс, то умельцы украли жёсткий диск компьютера.

После этого стали сверлить в системном блоке отверстия для маленьких накидных замков. Институт экономики и культуры – вотчина для грузин (картвелов), мегрелов, армян и русских бездарей – тупиц, а также случайных, наивных студентов, попавшихся на наживку рекламы.

Халява – поступить без экзаменов, систематически пропускать занятия, оборачивается у многих через год осознанной ошибкой, не хотят быть дойной коровой, и забирают документы для перевода.

Таким образом, все «пирамидально-сетевые Вузы – «проходной двор» мегрельской «пастушки». Отчаявшись, студенты переводятся в другой ВУЗ – очередную «поганку».

Слишком поздно приходит осознание, что все негосударственные Вузы – символ помойки, городской клоаки. Это знают многие изначально, некоторые узнают через год-два, и это почти всех бездельников устраивает. Можно ничего не делать, и козыряют мысленно тем, что «не будут рубить сук» на котором держится вся система Московско-Кезинского образования.

Главное, «содрать» со студентов деньги, а преподавателей мы найдём любого – вон их сколько, как собак не резанных. Брать со степенью,– докторов, профессоров, иначе лицензию и аккредитацию не дадут «мухобойки».

В крайнем случае, выкопать из могил, даже мёртвых. Нам нужен, раскрученный бренд. Кто будет читать, нам про бизнес? – Доктор, каких наук? Те, кто защищался по плановой экономике, строил коммунизм и сгорел в паровозной топке?

Да у этой «кандидатской отравы», со степенями (а я им не присваивал этих званий и регалий не давал, но по несчастью, гнали меня в «публичку» писать рецензии на мыльные пузыри диссертации, я же в 3 года ходил в баню без мыла, это сколько же я его наглотался от 300 мыльных диссертаций!) не беда, что нет миллиона долларов на банковском счету, зато всегда два рулона туалетной бумаги,– раздельные у супругов в семье, чтоб не было скандала, чья срака потребляет больше бумаги.

Какой коммунизм построило остепенённое быдло, такой и капитализм будет строить. Скоро женщины станут донорами: пересаживать матку будут остепенённым мужикам. А то не мужик, не баба, а со степенью. Хуже бомжа.

Пусть в подземке, метро вырывает по листку из своей диссертации и продаёт,– познает рыночную стоимость своих трудов. А то приспособились, мёртвой, предсмертной хваткой, держаться холуём у ново-русских басмачей.

Секретарь на телефонной трубке – кандидат, доктор наук. Великолепно, молите бога, что за вас женщины моют туалеты, по нужде сходить и то нормально не можете, а что собственно может постсоветская «остепенённость»! Ходячий гроб без крышки!

Малейшее роптание студентов гасится увольнением и сменой преподавателя, а студентам это только и надо, чтобы никто ничего не спрашивал бы, не требовал бы, не заставлял бы учиться.

Берут всех подряд и здоровых и больных и наркоманов. Загоняют в крошечную аудиторию, как  в стойло, 150 человек –не вздохнуть, ни выдохнуть. На следующее занятие придут максимум 25-30 человек – автоматическое регулирование численности…

Вот и сидит в коридоре дебил и ломает стальные ножки стульев. По такому поводу приобретают специально стулья со стальной перфорацией (отверстиями) в сидении и на спинке стула.

Я ласково окрестил эту «утварь» – смерть студенту!

Подсчитайте на досуге всю площадь такого радиатора. А девушки при своих одеяниях очень чувствительны к переохлаждению,– смотришь, на следующее занятие приходит пол группы – остальные болеют…

Те, кто сидят, откроют рот, высунут проколотый язык и тормошат на нём шарик. На некоторых смотреть страшно, вся рожа изувечена: и брови и губы, в ушах – пробки от шампанского, – зато модно, только спрашивается перед какой рванью и дрянью надо модничать, изувечивая себя?

Не с того ли бывшего американского или английского банковского работника берут пример, которого показывали по телевизору, как он ради раскрепощения продырявил всё своё тело десятью тысячами заклёпками, не пощадил ни грудных сосков, ни половые органы – и ввинчивал рога на голове!

Плачут два обезумевших глаза: не дождутся своей очереди, когда же дойдёт очередь, чтоб он их просверлил бы…
Я лично, раскрепощаюсь, когда позволяю себе ненавидеть эту гадость, а не подражать обезумевшим маньякальным параноикам.

Что может хорошего показать обгорелый Останкинский Централ, чтоб привлечь лохов к своей рекламе?

Даже «безобидную» рекламу о приправе «Галина Бланко», повторяю в уме как таблицу умножения: Приправу-Хуляна-Блянка с 90% соли и сомнительным ароматизатором – жрите сами – лучший подарок для проституток, разве этого они не достойны. У них ведь совершенно нет времени на что-то естественное сделать для себя,– всё в жертву любви.

Кончилась эпоха маркетингового шельмования масс: по моему социологическому опросу 90% затыкают рекламе глотку при просмотре телепередач!
Считайте не конец сотворения мира, а конец ****скому капитализму.

Звонит домой мне в пятницу директор ин-та Экономики и Культуры, Сергей Александрович и просит придти в ин-тут в субботу, и даже обещает заплатить.

Выходные дни у меня приписаны к тренировочным подмосковным походам, пройдёмся с туристами – завсегдатаями 30-35 км по лесным тропам, лугам, болотам; на привале у костра чай; и разговоры обо всём – у кого что наболело. Так они и сбрасывают свой негатив и могут сказать: –Готов к труду и обороне на следующую неделю.

 А я, больше люблю слушать тишину, и не могу надышаться Подмосковьем… стараюсь меньше говорить, но есть что мне сказать вам.

Пришлось пожертвовать субботой. Прихожу утром в институт и узнаю: сегодня защищают диплом, а меня включили в комиссию.

Пришли все именитости Москвы: академики, профессора, доктора наук,– все с учёными регалиями, с написанным плагиатом с зарубежных источников десятками книг, сотнями статей и я… горжусь, что только инженер, а в тот  2001 год, в мае мне исполнилось 60 лет и я начал оформлять пенсию.

Мой послужной список – все ведущие НИИ г. Москвы. ИАТ – институт автоматики и телемеханики (Проблем и Управления, Трапезникова), МГИМО – институт международных отношений и т.д.

Печати на трудовой книжке все смазанные, ничего разобрать нельзя даже под лупой. А в МГИМО подшили к трудовой книжке вкладыш, но без титульного листа, т.е. без номера. Кадровики всегда мудрствовали, думая не тем местом. Они, для вкладыша, одну трудовую книжку делили на 4 части.

И пришлось (не обошлось) бегать по всем организациям и заново собирать справки и то хорошо, что обновлять надо было московские организации. Некоторые как ИАТ успели дважды переименоваться. Только три месяца оказались потерянными, когда работал слесарем на компрессорной станции в г. Ртищево, Саратовской области в 1961 году. Я ветеран труда.

«Свадебных генералов» набралось человек 20. Нас пригласили в маленькое помещение по периметру поставленными столами. Все столы накрыты скатертью, всеми яствами. Коньки, вина, сервелаты, закуски с рыбой и мясные, бутерброды с красной икрой, бананы, апельсины, виноград, мандарины, различные газированные напитки.

Свадебным генералом и нужен такой депрессант, они современники культа ублажения и знают, что их ожидает, когда они на брюхе приползут из дачи за 100 км. Ну, как тут упустить такого случая! А я впервые, и мне обидно за потерянный поход на 35 км.
Ну и понятно, надо пожурить «мишку косолапого», пусть прикроет свой немигающий правый глаз и глядит чуть приоткрытым левым глазом, да не больно выпускает свои коготки.

Мы присели, но не надолго, минут на 10–15. Вскоре должна начаться защита. Я успел продегустировать рюмку коньяка, и запить апельсиновым соком, и съесть пару бутербродов.

Мы  разошлись по аудиториям. Я прослушал защиту около 10 диссертантов и ознакомился бегло с их работами. За несколько минут не прочесть основного, кроме того, и не ставилась такая задача. Но, а поскольку я преподаватель информационных технологий, то, конечно же, сделал замечания.

Большинство диссертантов так безобразно оформили работы, что нет слов. Не знают текстового редактора: нет абзацев, отступов, автоматического переноса строк, расстраничивания, вставки рисунков, графиков.

А всему этому можно у меня научиться за 5 – 6 занятий, не говоря уж про элитное компьютерное образование с использование АСАП, но это курс не института, а моей собственной академии в моей квартире, потому что всё остальное – городская общедоступная помойка – бизнес-клоака.

На конец к 3 часам мы закончили работу, и чувством выполненного долга пошли отпевать молебен, за спасение наших грешных душ. В гостевую комнату, чтоб «оттянутся», не боясь дыхнуть с ароматом коньячного. Все члены комиссии словно вырвались из душегубок, а комнаты, где проводились защиты и впрямь были по занимаемой площади не более 10 м2. Начался светский разговор между несколькими группами – коллегами ранее знакомые между собой, и общим обменом  впечатления о выпускниках.

Я наблюдаю. Мне интересно. Я пью столько, чтоб ровно по стойке выйти успеть за проходную, ну а при той выпускной закуске, которую я описал выше, вполне можно выпить одну, две рюмки коньяка. Сергей Александрович, под каким то предлогом забрал со стола одну раскупоренную и ещё не распитую и другую закупоренную бутылку дорогого коньяка! Уж диссертанты не поскупились…

Правее меня сидел мужчина: академик, журналист, профессор МГУ, не помню всех его регалий и наград, ему возможно за 70 лет, здоровый, круглолицый, лысоватый с приятным голосом, высотой 190 см. После двух рюмок, кровь хлынула ему в голову, глаза покраснели, и он решил пощекотать нервы. А я – самый удобный для этого случая «экспонат».
–      Вот, Вы Валерий Николаевич, скажите мне, что вам хотелось бы сделать, добиться?

Я понял: он уже всего добился, и запускаю в него «ракету с ядерной боеголовкой».

–      А меня одно желание: взять и собрать всех академиков, всех докторов и всю кандидатскую мать и презентовать президентским грандом в бесплатное краткосрочное путешествие к просторам Галактики Андромеда, не ближе, этак на малый миллион лет. Ну, а потом там и взорвать, чтоб не портить экологию нашей Галактики, вроде Чернобыльской катастрофы.

Он ещё не опомнился от моих слов, я продолжаю: – Что ВЫ все сделали? Отгавкались двуногой скотиной, в оно ухо студенту влетало, а из другого – вылетало. Голос то гаснет и исчезает, а 90% людей имеют плохую слуховую память, они и не могут вспомнить через 5–10 минут что услышали, тем более, через месяц, годы.
А у меня другая технология преподавания, создаю и использую АСАП (активные стабилизаторы ассоциативной памяти), не имеющие аналога. Цветные графические материалы, сродни фотографиям предметов с внутренним функционально-качественным и количественным содержанием, выполненным в формате А3, А2, А1 и т.д. Делаю я информационные материалы с коэффициентом сжатия от обычного представления от 4 до 1 500 раз.
Я захожу в аудиторию, и, не раскрыв рта, вношу информацию, которая не заглохнет, как произнесённое слово, а будет всё время долбить мозги студенту, напоминать и напоминать. Он сможет вернуться без моей помощи назад или при желании убежать вперёд, обгоняя мои комментарии, разъяснения.

Преподаватель не гавкающее двуногое устройство, дирижёр, который взмахом волшебной палочки управляет целым оркестром. Только для этого не диссертации надо писать и защищать своё бесплодие перед человечеством, а вывернуть «матку наизнанку» в своей голове, своём теле, в своей душе.

Мои АСАП не изложение материала, фотография целого раздела предмета. Вот попробуйте описать своё лицо, рельеф и цвет кожи, всех тончайших структур кожи, родинок, бородавок (а у академика такого «добра» было предостаточно). Цвет волоса даже переменчив по длине: от седого до серого. Я словно описывал портрет самого академика, глядя на него. И как вы будете сканировать себя? По вертикали или по горизонтали, указывая координаты X,Y,Z и цвет в RGB коде. Что у вас получиться из такого описания и кто его поймёт? Сколько томов займёт описание и сколько времени?

А цветная фотография 9х12 сразу даст образ, представление о человеке.
Так и моя технология преподавания с использованием АСАП.
Мне только показать «вход» в систему и траекторию раскрутки. Студент быстро ориентируется в продуманной структурно-ориентированной системе, сжатой по моей технологии.

Она  специально ориентирована на использовании ассоциативной памяти, и как модно говорить на интуитивно-понятном языке.

Дети, которые учились у меня в школе, знают компьютер больше чем иной академик: наполовину слепой, с опухшими пальцами рук, который цепляет при нажатии на клавиатуру одновременно три клавиши!

Что может и как оформит работу лаборант кафедры, которая годами не стрижет ногти и карандашом тычет по клавиатуре?  – На уровне той помойки, которую вы видите! А как издаются книги: формула на одной странице, а описания на нескольких последующих.

Вот и приходиться всё время студенту «мотать» книгу взад–вперёд. «Типографские  бандиты» печатают материалы на форматах – огрызках, остающейся в остатках после очередной резки. Или делают книги–лопухи (Издательство «Дело»), где до 40 % ширины листа отводится под поля и по цене от 5 до 10 раз превышающую реальную стоимость.

Я просканировал и ввёл в компьютер до 500 книг по 50 предметам и делаю АСАП, лекции, плакаты по технологии и по стандарту ЕВН Россия, превышающие в десятки и сотни уровень информативности на 1 квадратном сантиметре площади листа.
Я борюсь за использование каждого квадратного миллиметра площади.

После первых слов, когда я сказал, что всех «достойных мужей» надо отправить на рекультивацию в Галактику Андромеда, он сразу привстал (одновременно и я) и лицо его побагровело, приобрело выражение Фан Томаса.

Мне показалось, что если он массой своего кулака даст мне по голове, то от меня не останется и мокрого места.

Но я без остановки, такой скоростью и эмоцией всё выпалил, что увидел, как пошла побежалость на его лице, и выражение – уничтожить меня, сменилось до того состояния, что он положил свою огромную руку мне на плечо и, улыбаясь, сказал:
–      Малыш! Да ты опередил время на 100 лет! Кто сейчас из преподавателей будет, как ты спать два часа в сутки или за всю неделю, как выкладываешься ты… строишь по пикселям свои пособия –АСАП. Преподаватели не могут лишнего мотка туалетной бумаги купить!

За его «оборонительной» речью, я потом посетовал, как больше полгода обещали мне организовать рабочее место и оборудовать цветным лазерным принтером формата А3, но обещания так и канули в лето.

Наш кратковременный диспут сверкнул как молния, никого не поразив, и осталась никем не замеченной.
Мы выпили ещё по рюмке, и он начал мерную беседу с другим соседом на «высокие темы».

Организаторы–женщины предложили чай, кофе. Я попросил кофе и взял кусочек медового пирожное, который также мёдом растаял быстро во рту.

Через пол часа, отблагодарив и попрощавшись с оставшимися, я покинул здание, но не с чувством удовлетворения, а с чувством обиды и горечи…

Я дотягивал до логического завершения весенний семестр, успев проголодать 35 дней, но это разговор другой темы, другого Эссе!

У меня появился «конкурент». Взяли на работу бывшего главного инженера института космических исследований. После всех перестроек и распада Союза он испытал, как впрочем, и миллионы других людей, нелегкие времена лишений и самоутверждения.

После 90-х годов начался период выживания. Пошёл последний период стагнации развитого социализма с привкусом, коммунистического карточного «блуда».

Особенно проявилась активность «броуновского движения» после Беловежского сговора, и разрыва Союзного договора, ликвидации труда десятка миллионов людей вакханальной приватизацией.

Ещё отольются народные слёзы на кучке «политических нарко-баронов» и их псевдодемократических апологетов.

Кто не стоял в очереди за водкой, ещё будут не раз смотреть архивные кадры демонстрируемые теле-мафией, об очередях у входа в фирменный магазин «Кристалл» на самокатной улице – хочешь купить водку, – тащи посуду.

Осенью я пошёл по грибы. В охотничий рюкзак вложил вместимую коробку,– не с корзиной же мне ходить! Я ездил в сторону Звенигорода и не доезжал до него. Сколько же было в тот год чернушек, свинушек и опят. Чернушки у меня шли на маринование-засолку. Я отваривал в двух водах с обилием соли, затем немного варил с солёным раствором с горошком чёрного перца, лаврушкой. После на дно большой кастрюли укладывал листья смородины, а раз и дубовые листья и сливал все подготовленные грибы для маринования.

Сверху опускал крышку сделанную по габариту внутреннего диаметра кастрюли и груз, пока раствор не покрывал всё до верха.
Процесс закваски шёл без меня, недели через две перекладывал при желании в стеклянные банки и ставил в холодильник. И даже я не грибник, редкий год оставался без грибов.

Но я любитель к тому же делать, варенья и вино, а меня, их столько всего разного, что опишу в следующий раз.
А вы сможете вспомнить божественный хруст во рту после рюмки столичной водки?
Ну, а мои свинушки, – какая прелесть! Несмотря на напущенную молву о якобы накапливаемом в нём радиации или бог знает ещё чего, грибники всегда его любили и относились более уважительно, чем пред рассудительно.

Пусть шунтируют поганые сердца и души, те, кто и впрямь пропили и пропивают Россию, а я их также в двух или в трёх водах отваривал, жарил с луком, добавлял специи. Подавал себе грибочки с отварной или жареной картошкой. После этого можно было смотреть 26 серию «Думской Чехарды» с клоунадой и мордобитием.
Россия, Россия!

«Разве ты не видишь свои раны,
В них мечты и вёсна в янтаре,
Даже смех застыл среди печали,
Как убогий в лютом январе»…

В теперешних лесах, чернушки и свинушки – историческая достопримечательность…
Я шёл тогда в лес с рюкзаком и полиэтиленовой сумкой в руках; как наполнялась сумка с грибами, останавливался, снимал с плеч рюкзак и засыпал в коробку.

А главное по пути «стоянок», под деревьями – целёхонько спят и видят радужные сны  арсенал бутылок разного калибра из советских времён – хоть из белого стекла, а хоть из зелёного. Так за несколько походов я ликвидировал «бутылочный голод» до поры отмены карточной системы – дубовой крышки гроба развитого социализма, а может быть авантюризма…

Чего только стоила народная эпопея захвата земли вдоль железнодорожных путей с изгородями из бытового мусора – железных спинок и сеток кроватей и т.д. Лишь бы посадить картошку, лишь бы не помереть раньше, чем подохнет власть предержащих авантюристов и мошенников…

Как-то раз в подмосковном походе с группой решили сократить дорогу, и пошли не по тропе, а по полю, в котором была собрана картошка.
Отдельные клубни проглядывались из земли. Вскрывали грунт насадками на тракторе, понятно, что не лопатами каждый куст, так что 5–10% картофеля осталась лежать в земле.

Вот тогда я Мариной и решили поехать в поход за картошкой туда и просмотреть всё поле.
Слезли на платформе Икша, и пошли вдоль канала, через пару километров добрались до этого поля. На другом конце пожилая женщина подковыривает палкой землю, и у неё уже две сумки собранной картошки.

Мы резво принялись за работу, и через два часа я набрал полный рюкзак и Марина две сумки. Пока я шёл до платформы, думал, сдохну от тяжести рюкзака; узкие лямки «охотничьего» рюкзака так давили на плечи, что всё время подбирал диспозицию.
Картошки хватило на месяц, если не больше.

Много было мелкой, с позеленевшей боковиной, которую приходилось вырезать после варки. В те далёкие, но щемящие до сих пор времена, я переквалифицировался на преподавательскую работу и уже через месяц создал уникальную систему обучения с полнофункциональным использованием ассоциативной памяти, не имеющим аналогов в современной системе обучения. Сколько я сделал бесполезных поездок, показывая свои АСАП (активные стабилизаторы ассоциативной памяти) менеджерам всевозможных курсов,  размещённые в подвалах. Все хотели съесть нахаляву «колобок», да зуб неймёт.

А я и сейчас говорю вслух, глядя с морского обрыва на Млечный Путь, – никто не получит нахаляву ни бита информации. За всё надо платить: и за труд и за бессонные ночи. Моя технология не отделима от моего преподавания, также неотделима как материя и идея (информация),– дух.

Бесполезный спор о первичности матери и духа, рано или поздно они сольются в коллапсе. Сколько раз я слышал одно и тоже: напишите руководство, как пользоваться вашим материалом, его невозможно так понять (вернее просто украсть).

Конечно! Я же ВАС этому не обучал. Если хотите получить всю технологию, то это будет стоить вам сущие пустяки – 200 млн. $. Сущие пустяки.

Что вы таращите глаза, баран на новые ворота. Если призовые фонды игры в теннис составляют от миллиона $, а спортсмены в своё удовольствие гоняют мяч по полю и резвятся, не меньше чем зрители. Ну, вот посмотрели игру и разошлись, это как тусовка зрителей определённой категории с туго набитыми кошельками, чтоб платить за билет несколько сот или тысячу долларов.

Вообще то, моя технология она не замыкается на мне, я могу 10 летнего пацана за месяц сделать преподавателем информатики! Интересно! Платите! Но вы хотите приобрести машину, дачу круизы, путешествия – это ваш выбор.

Ну, а просто так, сможете вы получите фигуральное послание генерала Лебедя, раньше периодически показываемая на телике, ну что смекнули, значит, серое вещество не испарилось, вот и радуйтесь.

А я подожду, пока созреете ВЫ, общество, страна, континент, Галактика. Мне спешить некуда, мне ещё надо написать 40 Эссе, я работу себе для творчества всегда найду!

А моя технология АСАП – это путь к самому быстрому и эффективному познанию предмета с минимальными энергетическими затратами  мозговых ресурсов.
При обычной «гавкающей» технологии обучения происходят от перегрузки «короткие замыкания нейронов» мозга.

Сколько лишились «ума» студенты Физтеха и МИФИ и стали полупридурками, окончив или бросив ВУЗ. И всё оттого, что используется «античеловеческая» технология обучения, самая выгодная, малозатратная технология обучения в образовательных заведениях.

Допустим, вы помните нужную информацию, но она со временем забывается, у каждого индивидуума своя экспоненциальная кривая забывания информации. Сколько же времени надо затратить в ответственный момент для принятия решения, и оно может оказаться соизмеримым с временем обучения.

При технологии с использованием АСАП – информация восстанавливается мгновенно, так как АСАП – сжатая графическая «голограмма» предмета, и человек который обучался в этой системе, с использование ассоциативной памяти, включат биологические механизмы маршрутизации  сверхмасштабных объёмов информации в считанные доли секунды.

Бомжами всех бандитский капитализм не сделает, но и радости принесёт не многим. Сколько погибло черепков за пресловутый металл?

По телевизору канал ОСТАНКИНСКОГО ЦЕНТРАЛА,  смакует итоги собственного детища – показом надгробных памятников пресловутых воров в законе и главарей криминальных группировок.

Менталитет не позволил стать всем торгашами. Для этого нужна особая хватка, либо волчьи зубы, либо обхват удава.

Вот и стал по-своему выживать бывший главный инженер ИКИ (института космических исследований). От одного имени меня только завораживает, а как я туда хотел перейти на работу  у метро Калужская, ещё в 70 годы; сколько лет его строили солдаты! Я наблюдал за ним из окна здания ИАТ на Профсоюзной улице. Но институт оказался «тёмной лошадкой».

Он начал преподавать английский язык, французский, испанский, итальянский и предмет – информационные технологии в экономике. Мы сменяли друг у друга аудитории. Я приглашал его на свои занятия, а он меня на свои – так у нас и произошло «перекрёстное» знакомство преподаванием.

Он уже седой, высокий мужчина в костюме советских времён, старался выглядеть импозантным. Мягкий на характер, не склочный, не амбициозный, слабовольный, не требовательный, его взяли по знакомству, как «свадебного генерала космических трасс», чтоб не протянул бы ноги раньше времени.

Что касается проведения занятий, по иностранному языку, то это можно было бы сравнить с узбекским обедом «кавардак». И, поскольку, это был факультатив, то занятия сводились больше консультационного характера, или в театр одного зрителя, где, как известно исполнитель – сам и зритель.

Он был рад, если находился в аудитории хоть один желающий чего-то познать, он переключал всё внимание на него и больше никого не видел. При этом все остальные играли в компьютерные игры, и их ни одной силой нельзя было оторвать от этого занятия.

Он был основоположником системы, в котором не было никакой системы в обучении. Его почти никто не слушал, он не «видел» аудитории.

А это было то, что надо было балбесам ин-та экономики и культуры. Они затыкали уши плеером, и визжали иногда смехом пугая всех окружающих. А поскольку занятия проходили в компьютерном классе, то включали сразу все компьютеры, и искали какую ни будь игру. Если удавалось,  загружали с диска СD диска, нет – карточный пасьянс.

Что касается занятия по информационным технологиям в экономике, то он принёс 20 дискет с устарелой системой программирования и задачей тестирования, боюсь соврать, запамятовал, модулей, носящий пример демонстрационного характера. Он торжественно заявил, что обучал этому программированию школьников в кружках по информатике и во дворце пионеров…

Вот и кандидат технических наук. Один допотопный язык программирования за 40 лет работы в ИКИ. Нынешняя молодёжь осваивает по несколько языков программирования в год и сложные программные комплексы. Он даже толком не знал офисных программ. Вот Вам и шут гороховый, да простит меня бог!!!

Ни бухгалтерских программ, ни баз данных, ни систем финансового анализа деятельности предприятий. Да тут наработано сотни, тысяча программ, выбирай любые, осваивай и обучай! А он Word использовал на уровне каменного века, а в Excel – только четыре действия.

Один из студентов сделал ему пасхальный подарок, от которого он так сильно вначале обрадовался, а потом пришёл в уныние. Студент полсотни дискет его 3,5” переписал на один СD-диск и по недоразумению стёр все, что было на дискетах.

Преподаватель преимущественно демонстрировал приёмы программирования на старых компьютерах, где не было CD-дисковода и, кроме того, он лишился возможности тратить целый час на инсталляцию системы.

Я его ознакомил со своей системой и технологией преподавания, с использованием АСАП (активных стабилизаторов ассоциативной памяти), он понял меня сразу с расстояния.

Он так мучался с десятками истрёпанных таблиц спряжения глаголов и прочее, прочее по иностранным языкам, а тут один плакат и в нём можно уместить всё и наглядно, да ещё и в цвете. Но он не напечатал ни одной строчки на компьютере, и его фикс–идея повисла в воздухе.

Кто будет платить мне за такую работу? Я этих иностранных языков не знаю и даже косвенно не смог бы использовать. В солидных Вузах есть кафедры, а в частных – даже не знают такого слова, потому что не там постоянного штата преподавателей – все временщики. И давать отчисления в бюджет, в пенсионный фонд не хотят, предпочитают  расплачиваться «чёрным» налом.

Теперь стали все понимать: образование это – БИЗНЕС.
Так мы и расстались с ним по приятельски.

Подходил май месяц. У меня на занятиях 3 студента: два парня и молодая женщина. Из них – одна пара влюблённая –  и она заметно беременна, вот, вот на сносях. С ними был, всё время его, а теперь общий друг – «художник».

С парочкой и ещё одним парнем провожу занятия по освоению работы с программой Excel. Они слушают меня заинтересовано и относятся к занятиям серьёзно, не опаздывают, не отпрашиваются раньше срока.

Не в пример им, «художник» демонстративно всегда на занятия открывает программу Paint и рисует окружность или эллипс – символ женского отличия и корягу – символ мужского достоинства. И так несколько занятий подряд, но на этот семестр решил никому не вправлять мозги, всё равно бумерангом отдастся по своей же голове.

Я просто решил его не замечать – накинул на него шапку невидимку, хотя он мне мешал, отвлекал от работы. Поэтому, если он хотел меня вывести из равновесия, то я не «клюнул»  на его провокации, хотя раньше в других или подобных ситуациях срывался, и всё равно я становился виновным.

С возрастом и опытом понимаешь, что без административной поддержки (административного ресурса – реальных прав), бороться с этим беспределом бесполезно. Тем более что частные Вузы жизнь мою не страхуют, к примеру, на 100 млн. $ и даже на 100 тыс. как при компенсации гибели в авиакатастрофах (ничтожно малых с нашей жизнью, а она – бесценна).

Так горите Вы все частные некоммерческие негосударственные  и прочее, прочее – сине-фиолетовым пламенем…

После таких сеансов без продолжения, на последнем занятии я решил его проучить иначе и показать маленький сюрприз.
–      Закрой дверь, чтоб никто не вошёл бы,– говорю я и сел за компьютер загружать с дискеты программку. Он охотно исполнил просьбу, и на лице его загорелось лукавое любопытство.
–      Посмотри, что я дома сотворил за пару часов и показываю ему анимацию в манере Бидструпа (я полагаю, что со студенческих времён хранившиеся материалы принадлежали не Бидструпу, а неизвестному талантливому художнику).

Трое раскрыли рты, так смотрели, заворожено, с отвисшей челюстью.
– И мне ничего не чуждо,– говорю я. Но надо для этого использовать не общественные помещения, а делать у себя дома. Сколько ты потратил времени зря! Можно было бы освоить графические программы Photoshop, программы анимации, Web – дизайн.

Ну, что же ты целых полтора месяца у меня на занятиях так тупо рисуешь одни палки и насаживаешь на них окружностей.

Сходил бы в музей, посмотрел бы наскальную живопись дикарей, ты отстал от них на десятки тысяч лет. Какой из тебя получится бизнесмен, какой капитализм собираешься строить… ты даже интернетом толком не умеешь пользоваться, зашёл бы на сайт и посмотрел бы, как с помощью программ женские половые органы натянули на Земной шар, с контуром материков и морей (этот рисунок принес в колледж один из моих студентов).

Чем быть шутом гороховым, чему ни будь научился б, а ничего же делать не хочешь.
Мне, кажется, его я этим убил, и если нет, то, по крайней мере, смертельно поразил. Неуёмно болтливый он не проронил ни единого слова до конца занятий. Ему нечего было сказать.

Мои исследования показали, что если образовательное учреждение предлагает сотни специализации, при этом в целях экономии, разбивает предметы специализации на «модули» и посещение их делает факультативным – хочешь, ходи – хочешь не ходи, зарабатывай деньги,– не способствует получению системных знаний.

Из тысячу студентов, только группа парикмахеров увлечена причёсками и уже идущим на спад персингом и пять девиц с факультета дизайн одежды, которые старательно шьют себе платья.

Получили одну лицензию по парикмахерскому делу, а растрезвонили на весь «базар»: ВУЗ аккредитован, ВУЗ аккредитован, ВУЗ аккредитован.
Да сейчас за деньги любую яхту в Ялте можно купить или арендовать, и лови себе рыбу…

Дорогая, несравненная Любовь Петровна Кезина, домик ты наш молочный, реченька с кисельными берегами! Как вы стараетесь своей орденоносной грудью вскармливать бюджет Москвы. По телику с радостью слушаю, как ваше нерукотворное ведомство по 100 лицензии в год выдаёт, а этажом ниже лишают (по свидетельству Жириновского!) только 30.

Баланс положительный и радует московских бомондов, что и брачные и внебрачные отпрыски будут обустроены.
Сколько раз я испепелял вас своей «любовью», но вы как вещая птица Феникс возрождались. Я уже и путёвку Вам купил на экскурсию к Галактике Андромеда, бесплатную, на 12 световых лет, с проживанием в 7 звёздочном отеле «Преображенская Застава», с видом на Землю.

Но Земное притяжение так велико, словно невидимые руки Кремля, что тянет Вас в «в вотчину» – добывать хлеб насущный!…
Вы – бессменный, непотопляемый, несгораемый всероссийский бронепоезд. Даже импортные рогоносцы не могут воспроизвести формулу вашей живучести, а проще – трудовому долголетию.

Рождаются и гаснут первые секретари, президенты; министров, руководителей главков вышибают дубинкой с повышением в должности.
Вы бессменны, неповторяемы,  как алмаз в серебреном окладе. До двух миллиардов долларов оседают в закрома и тайники нашей бескрайней Родины, и вы 10 год опережаете ведомство «экспортвооружения».

И вы прекрасно помните, как я пришёл и жаловался на директора учебного заведения «Время», которая организовала в арендуемом шахматном клубе по улице Римского-Корсакова, в мужском туалете класс для школьников по компьютерным курсам и обо всех моих приключениях с этим учреждением.
И, что, же вы?!

Пожали только плечами! Это всё на что хватило у вас сил от получаемой зарплаты.
Героический поступок руководителя ведомства. Кто связал вас стопудовыми цепями, и вы прикованы вечно к скале ведомства, обречённые на вечные муки терпеть кровоточащую рану, и страдания каждый день от прилетающего монстра-Орла, клюющую вашу печень.

Всё это было описано мной в драме «Дети Ада», посвящённая студентам колледжа.
Всё студенты знают – это современный Российский криминал в законе.

Останкинский Централ – третья власть, повивальная бабка российской телемафии. Посмотрите репортаж с места событий по криминальным разборкам:
«Мы два года! Выслеживали все связи… ». Ну, спасибо, что не двадцать лет!
Два года! И это в 21 веке! Либо тупицы безголовые, либо некуда спешить, можно два года балбесничать припеваючи, доить подозреваемое звено, под залог о невыезде. Пусть два года подышат кислородом, грабят, насилуют, убивают …. два года.

Вот сегодня, мы отрапортуем, выслеженная структура в течение 2-х лет ликвидирована, переходим к операции «чистые руки». Потом убили банкира Козлова… Потом чиновники словчат с пенсионным фондом, а потом Жириновский будет крыть чиновников. А, что жизнь от этого бардака становится лучше, чище?

На следующий семестр мне предложили 2 часа в неделю вести занятия по информационным системам в экономике, на что я с достоинством от такой малой нагрузки отказался. Таким образом, среди нескольких десятков Вузов, таких, МЭИ, МВТУ и т.д. я выставил свою рейтинговую оценку, которой нет даже у Всевышнего, и которая, естественно, не совпадает с «порнографическими» маркетинговыми соплями печатаемыми в журнале «Куда пойти учится?»
(Нет! Лучше утопиться, чем пойти туда учится – в болото одной закваски, под разной маской и вывеской, да после не хватит и жизни всей, чтоб от такого дерьма отмыться).




К ужину я приготовил овощное рагу: сперва варил молодой картофель с морковью, лаврушкой и чёрным перцем, затем добавил помидор, сладкий перец, лук. Под конец подсолнечное масло и приправы.

Незаметно пролетело время, теперь я спокоен, если придёт Оля, будет, чем угостить. Я сделал очень вкусное блюдо!
После ужина в пансионате пришла Оля. Как увидел её на дальних подступах, одел плавки. А так я целый день под солнцем, создаю и аккумулирую витамин D. Одному скучно, я радуюсь внутренне её приходу.

– Сделал фирменное блюдо: овощное рагу. Приправ не счесть.
Ольга присела на камень. Я начал встречать гостью – накрывать на «стол». У меня было вино купленное в Рабочем Уголке, перед приходом сюда. Я взял две бутылки. Рюкзак очень тяжёлый, много не возьмёшь. Одну бутылку распил вчера вечером с женщинами–туристами. А так одной бутылки 0,7 мне хватает одному на два вечера.

Предпочитаю дегустировать вечером и перед сном, чтоб быстрее уснуть. Но здесь, в нескольких шагах от моря, хмель вскоре выветривается, и сразу уснуть не удаётся.
Я разлил вино в два пластмассовых, туристические стаканчика, в тарелку положил овощное рагу и говорю:
– Ну, за что, будем пить? Какой будет первый тост?
– За море, чтоб успокоилось, – пожелала Ольга.
– Давай за ЛЮБОВЬ при спокойном море!

Оля отпила глоток.
– Поешь моего овощного блюда…
– Нет, не могу, я только что поужинала, сыта; мне надо худеть, а то живот растёт.
– Надо хоть иногда любовью заниматься, тогда не вырастит…
– У тебя жена, дети есть?
– Я давно разведён, живу один. Сын женился второй раз, теперь живёт в Киеве. А затем, после короткого молчания добавил: – у меня дома есть брошюра, с мизинец, начал читать, когда сыну было всего один год. Мы тогда переехали в новую кооперативную квартиру,– в Тёплом Стане. Но до конца долгие годы не мог дочитать до конца. Забывалось содержание, и начинал всегда читать с самого начала. У неё впечатляющий заголовок: «Дети вырастают незаметно».

– А чем занимаешься в свободное время?
– Сижу за компьютером, осваиваю новые версии программ, делаю пособия наперёд, если придется преподавать – то пригодятся; хожу в походы выходного дня на 30 – 36 км.

Раньше писал стихи, поэмы.
Перевёл заново первую главу «Приключение Одиссея» Гомера; купил байк (велосипед), теперь в 8 минутах – ботанический сад и ВДНХ. В начале сентября стараюсь собрать от 1 до 2-х вёдер черноплодной рябины, делаю в основном вино на виноградных грибках с добавлением сахарного сиропа. Люблю в творог класть ложку варенья: то ли айвы, то ли кизила. Варенья варю много и старательно из разных плодов, закатываю в 3-х литровые банки.
(Хватит и на моих поминках – в шутку.) Приезжай в Москву в гости, будем чай пить с крымской травой и вареньем.

А у тебя это было серьёзно, – спросил я, указывая взглядом на её рубец большого, глубокого длинного шрама, начинавшийся  ниже горла, аккурат посереди грудной клетки.
– Да. Мне теперь врачи советуют отдыхать на море. А муж не терпит моря. У него на теле от солнца появляются болячки. Так мы и отдыхаем врозь.

– Ну, а ты чем занимаешься в свободное время?
– Ой, да и времени свободного то нет. У нас дача в деревне и тоже люблю поездить на велосипеде. Как-то свернула в овражек, хотела сократить объезд, и что со мною было! Я своим телом пересчитала всю заборную изгородь, думала, убьюсь насмерть. А так люблю писать ЭССЕ.

– Что это такое?
– Короткие рассказы. Я уже начала здесь писать, завтра принесу, почитаю.
– Да, у меня к тебе просьба. Рядом с вами лавочка, вот тебе деньги, купи завтра портвейна. Я боюсь оставлять палатку, после того, как меня сонного обокрали в Феодосии в прошлом году: вытащили из рюкзака 3 карты, компас, часы наручные, кошелёк с деньгами и кеды в придачу. Как я добирался до города – целая эпопея. Так что, если что надо купить, то надо уходить с рюкзаком и со всем имуществом, а здесь присмотреть некому.

Тут много искателей-следопытов из местных подростков и из лагерей.
А я тебе завтра тоже прочту, что ни будь из своих стихов.
Ты не допила, я тебе ещё чуть-чуть долью и себе последнее. Ну, давай!

Ольга выпила и поморщилась, а я привык, да и то слабее чем водка и приятней, чем местная с притягательным названием – Беленькая. Сутки держится хмель в голове и не проходит, вот уж дурная водка, так и хочется окрестить – «Крымский крысолов».

– Мне пора идти, я так устала, я ведь дошла до Рабочего уголка.
Я притянул её к себе и поцеловал в щёчку: – Ну, пока, не спеши, иди осторожней.

Ольга проворно сошла на тропу и быстро зашагала. Ещё было светло, и набитая тропка хорошо просматривалась среди скальных обломков холма.

Я долго не мог уснуть, а когда это случилось, проснулся от укуса комара и ещё не мог заснуть в течение часа. В голове мелькали различные сцены из жизни.

На следующий день Ольга пришла после обеда с сумкой. Она выставила арбузик, портвейн и завёрнутые в салфетки не съеденный бутерброд с сервелатом. Я обрадовался.
– Спасибо, вот вечером мы устроим праздник.
– Я хочу купаться, уже какой день штормит, я и не пробовала воды.
– Сегодня пол бала, вода успокаивается, завтра вся муть осядет. Склон осыпается, скальная порода крошится в песок, дождём смывается в море. При малейшем волнении всё взмучивается.

Тут в воду так просто не войдешь, – скользкие камни в водорослях, сломаешь ноги. Пойдём к берегу, я покажу место, где я разбросал камни и сделал дорожку.

Мы подошли к берегу. Я не люблю заходить в грязную воду. Срок общения с морем у меня достаточный, чтоб дождаться чистой воды. Я люблю нырять в маске и рассматривать подводный мир. Не повезло тем, кто приехал на две недели.
Только 2–3 дня и было погожих за всё это время.

Оля вошла по колено и присела. Нахлынувшая волна её опрокинула, она снова присела и руками смочила плечи. Она радуется, смеётся и вскрикивает от очередной волны. Через 5–8 минут борьбы с водой она выходит на берег, садится на большой плоский камень обсыхать.
–      Принеси мне сумку, я прочту тебе своё эссе.
Я пошёл и взял из её сумки пакет и принёс ей. Она начала читать. Всего успела написать две страницы.
Но, кажется, ей хотелось всё сказать о таких интимных вещах, о которых вслух не говорят, разве что теперь можно увидеть по телевизору после 12 ночи.

Чем ещё можно заниматься на берегу? Загорать, искать любовь, читать про любовь, писать про любовь, смотреть на любовь и если найдёшь свою Любовь, что маловероятно, то и заниматься любовью.

Я не собираюсь пересказывать содержание в любой форме, дабы не нарушить не только авторских прав, но и нечто большее, раз мне доверились на откровенность, я не собираюсь быть предателем. Слово за автором!

–    Знаешь, Ольга, неплохо, надо дальше внести динамику, чтоб кроме мыслей, были лица, их эмоции; за весь советский период, в стране секса не было;
проституция процветала, а проституток не было.

Детей приносил аист, сельчане находили в капусте… после 90 годов, словно сжатая пружина, выбросила всё наружу. И белое и чёрное.

В метро, на вокзалах оставлялись газеты из 4-6 листов, сексуально-порнографического содержания в самом отвратительном виде. Это был период первичного накопления капитала, кто избрал себе путь издательского бизнеса.

На пол страницы ельцинско-гайдаровская Русь демократизировался на публичном представлении обнажённого женского «цветка», и захлёбывалась, – вот не было её, теперь можете удавиться в её объятиях.

Проституток 3-4 года выкуривали с облюбованных мест вблизи Красной площади. Заметьте. Когда смотришь на притворную улыбку Гайдара, то кажется, обнаруживаешь в его улыбке, то что может найти у себя женщина, опуская руку за трусики…

У меня есть поэма «Путешествие из Москвы в Батуми», где во второй части вскользь  раскрываются интимные  отношения между отдыхающими персонажами на юге. В общем то банальная история. Но там все страсти обыграны в поэтическом жанре так, что с первого прочтения можно и не всё уловить. Метафоры, образы, сравнения. Там море, солнце, чайки над волнами…

Потом в 85 году, я на пляже «обкатывал» эту поэму на берегу моря среди отдыхающих, и предлагал написать отзыв и ответить на несколько вопросов, типа анкетного опросника, взятого мною из журнала. Обалдеть. Сесть и не встать! Так сочетаются отзывы с возрастом, образованием, наклонностями, работой.

Вот бы им дать почитать то, что вышло с 90-х по 95 годы. Им такого не предвиделось бы ни в раю, ни в аду.

Кто-то мне тогда сказал: Валера, когда жена Толстого переписывала главу из «Войны и мира», она попросила переписать одну сцену, дабы не отпугнуть десятки тысяч молодых читательниц. У нас с тобой разные жанры: я пишу стихи, а ты – эссе.

А вот рассказы я писать совсем не умею. Не получаются. Начал в 80 годы и больше 10 страниц с тех пор не прибавилось. Мысли захлёстываются перекрёстными событиями. И, кажется, вот сейчас оформлю мысль в предложение, напишу, но ручка остаётся неподвижной.
– И, о чём же ты хотел написать?
– Назвал так: «Кавказские баллады». И тему, вроде бы «схватил за глотку», даже трилогию можно было написать. Но, намеренья живы. Может быть, когда отпишусь стихами, легче будет мыслить в прозе…

В стихах мне проще: собираю мыли в строчках, затем смотрю и статистически анализирую, какого размера у меня больше строк, какую выбрать систему рифмовки, какие использовать окончания, – а дальше дело техники: строки превращаются в стройные ряды «римских легионов».

Ни малейшего шага отступления влево или вправо. А писать рассказ – это так сложно…
– Прочитай мне что-нибудь, ты ведь обещал.
– Да, да обещал. Но когда давно не читаю по памяти, то иногда забываю какие то ключевые слова, и из-за этого стопорюсь. Ломается стих. Поэтому я на всякий случай на бумаге воспроизвёл несколько стихов и мы их даже с тобой вместе пропоём за ужином. А сейчас, слушай. Только отойди подальше. Я прочту громко своё любимое стихотворение. Читаю громко, чтоб выдержать эмоции и октавы диапазона чувств:

      СЛЕД ДУШИ

Ты любишь утренние зори,
Я – бархат ночи у костра;
Нас разделяют вечно ссоры,
Сближают в радуге леса.

И бродим мы под сенью рощи
Под шелест трепетных ветвей,
А свет – чарует наши очи
Движеньем красок и теней.

Не будет ссора долгой,– знаем!
Хоть всю неделю и молчим.
Под выходной всё забываем
И снова в лес родной спешим.

Сведут нас вместе и поляна
И всполох птичьих голосов;
Сведут закатные румяна
И злато вздыбленных стволов.

Не верю летом я в приметы.
Твердят: к разлуке жёлтый цвет...
А я люблю глаза привета
В ресничках белых с детских лет.

Цветы, встречая луговые,
Сорву на солнечный букет.
В твоих руках они – живые,
Души моей оставят след.

Не будет ссора долгой,– знаем!
Хоть всю неделю и молчим.
Под выходной всё забываем
И снова в лес родной спешим.

Сведут нас вместе и поляна
И всполох птичьих голосов;
Сведут закатные румяна
И злато вздыбленных стволов.

198? г.

– Оля, давай напишем стихотворение вместе!
– Я не умею.
– А, ты напиши прозу, с десяток строк, а я их трансформирую в стих, хорошо!?
– Мне уже пора идти на обед. Ольга поднялась к палатке за оставленными вещами.
– Не задерживайся после ужина!
Ольга ушла.

Я взял пакет и прошёлся недалеко, вдоль берега, набрать выброшенные «дары моря» – щепки и хворост, чтобы их потом поджечь, вскипятить воду и приготовить еду. Турист – этим сказано всё!

Под вечер, почти крадучись как кошка, взобралась ко мне на площадку Оля. Я вздрогнул от неожиданности. Я сидел на камне и писал свою версию стиха.
– Ты меня ждал?
– Да, я уже скучаю.
– Вот, я тебе принесла листок со стихом. Она на «стол» выкладывает несъеденный бутерброд и груши.
Я рад, что она что-то набросала. Это обогатит содержание. Симбиоз женских и мужских чувств что-то должно родить…

– У меня для тебя тоже сюрприз, я сварил «абджа–сандал».
– Что это такое!
– Суп из Медуз! Шучу…Это обжаренные синики (баклажаны), картофель, помидоры, лук и затем всё тушу. Можно и не обжаривать. Это блюдо у меня под номером один, полу суп – полу второе.

Особенно, когда спускаюсь с гор и прихожу в посёлок Солнечногорск, сразу покупаю все овощи, хлеб, вино. Прихожу на привал под Маяк и делаю обед на костре. У меня всегда большой набор всех специй. Заканчивается моё аскетическое питание, но и здесь у меня в основном всё овощное.

Хорошо там, рядом пансионат Чайка: оттуда несу воду, подбираю шишки, бруски сосновые (строили там туалет) – всё сгодится для костра. А какая там набережная в цветах и соснах! Какой воздух на этом малом клочке участка

Под деревом три больших камня, плоский служит столом. Накрываю доисторическую скатерть-клеёнку, она как талисман – не даст умереть с голода!

Я «накрываю» стол на плоском большом камне. Вытащил все её заготовки: и сервелат и сыр и персик…
У меня в бутылке оставалось стакан вина – Славянское, красное – портвейн. Открыл бутылку и разлил по прозрачным малым стаканчикам, и произнёс тост с грузинским акцентом:
–Давай, генацвале, выпьем за совместный будущий стих. Потом, немного погодя, добавил, – а давай-ка на брудершафт, за содружество стилей –Эссе и стиха!

Из её текста у меня уже получился эпиграф к будущему стиху: Женщина и море, написанное от женского лица.
Ольга не хотела, но я ей навязал обхватиться руками. Я полностью выпил вина, а она отпила только глоток. Я пытаюсь продолжить завершения обряда – поцеловать её, но она отворачивает лицо и поцелуй получился «смазанным» – точно по методу соцреализма Станиславского и Немировича-Данченко.

– Можно я закурю,– говорит Оля и достаёт пачку с длинными сигаретами.
– Можно, только надо отвыкать!

– Пытаюсь, да вот работа такая нервная.
– Бери бутерброд, закусывай.

– Нет, нет,– от хлеба полнеют, мне надо худеть!
– Сейчас для женщин очень актуально снизить избыточный вес. Но за месяц отпуска, а некоторым за две недели – не так это просто. Если объявить себе голодовку, можно похудеть менее чем на килограмм. Но превышение веса то не в килограмм! Минимум ставиться нижний предел хотя бы на пять. Так что «сбитый» килограмм быстро восстановится.

Я тут подобрал, оставленный отдыхающими журнал («Корреспондент» №13 (202) 8 апреля 2006 г.), возьми с собой почитай, завтра поделимся впечатлением, чтоб разговор был одинаков, с исходных границ. Нет однозначного ответа в этом вопросе, каждый должен найти свой рецепт. Что касается продуктов питания, то я в общих чертах не вышел за рамки рекомендации, но однозначного ответа для всех нет.

Я стою на тех позициях, что надо изменить жизнеповедение, философию жизни, и начать с внутреннего настроя. Надо создать гармонию между телом и духом. Надо чтобы «нет» обладало большим правом, чем «да». Уметь противопоставить желанию – необходимость, достаточность. Сменить обстановку, работу, окружение. Кроме того, надо уметь и выводить всё ненужное, избавляться от шлаков.

Никакие витамины не помогут, если не выполнять физических упражнений, активного отдыха. Наконец, может быть, а я, считаю главным – надо любить.
И заниматься не виртуальным интимом, а тем, что отпущено жизнью. Если нарушена, подорвана  гормональная система, и люди живут как волки одиночки, то, сколько ни загорай, даже обугливайся (вырабатывая витамин D) – без нормальной … жизни, не будет никаких улучшений.

Есть у меня сюжет поэмы, там я из жизни подметил, что совершенно недопустимо на чаши весов ставить с одной стороны картошку, полы, ремонт (соответственно купишь, сделаешь, принесёшь, достанешь) – тогда получишь, что хочешь.

И, в конце концов, каждый получает своё. Женщина в 30 –40 лет,– уже бабка, кадушка с солёными огурцами. Какая диета, я вас умоляю; какой, даже изнуряющий загар с голодовкой? Приехала «коровой» – уедет «свинкой». Даже сам Малахов не прочистит ей зад лопатой…

Оставляю за кадром наш диспут о голодовке, о любви… для вас, уважаемые читатели, я в приложении привёл статью «Что бы ел Иисус», а что касается любви, то к вашему вниманию предлагаю стихи их сборника «Библия для двоих», кроме того, что всё это Эссе вынесен на ваш суд.

– А кем ты работаешь?– спросил я Олю, боясь спугнуть её вопросом.
– Заместителем начальника Главного планового управления.
– О, слышу что-то  мне знакомое. Когда я работал в НИИЦ СУ Минрадиопрома, для начальника Главного планово-экономического управления Корнакова, делали настольное аналоговое вычислительное устройство.

Тогда АРМы только начинали создаваться, это было в 1979 г. А в НИИСЧЁТМАШЕ АРМ-Р и АРМ-М я начинал разрабатывать ещё с 1975 года. Персоналок тогда ещё не было. Через меня прошла вся история развития вычислительной техники. После недолгого молчания я спросил: – Ну и как у Вас капитализм прёт!?
– Куда там, почти всё как было, так и есть. Без конца корректируем и меняем планы. А ты работаешь?
– Я с прошлого года на пенсии.

    Вертепы развалили Союз,  весь криминал всплыл наружу, как дерьмо на воде; что хотят, то и творят. Всех возмущает, что всё созданное не одним поколением, оказалось в руках кучки преступников. Представляешь, где я работал, на базе АИДП (автоматизированный информационно-диспетчерский пункт), куда по закрытым каналам связи «гналась» информация с 1500 заводов,– всей страны, обрабатывалась и представлялась начальникам отраслевых и функциональным главкам, было создано специально организация НИИЦ СУ.

Заводы то все двойного назначения: тут и гражданка и оборонка. Ежедневно представлялись руководству данные: план-факт-отклонение, с нарастающим итогом с начала года. Само АИДП размещалось в двух корпусах бывшего здания детсада, который к этому времени находился на территории завода САМ (счётно-аналитических машин им. Калмыкова).

И вот на базе АИДП организовали НИИЦ СУ, пихнули туда 200, если не больше «подснежников». Это сотрудники, которые работали в министерстве Радиопромышленности, а зарплату получали у нас. Вся эта котовася нужна была для того, чтобы показать, вот каким ударно трудится коллектив Минрадиопрома, как он малым количеством сотрудников управляет деятельностью 1500 заводов и предприятий – вот какая высокая эффективность труда.

Как были «Потёмкинские деревни», так и остались, только форма стала изощрённой. Двадцать лет перестраивали корпуса детсада, и лет 10 ушло на полный капитальный ремонт бывшего купеческого публичного дома на Большом Андроньевском переулке.

А сколько десятков тысяч тонн цемента, стройматериалов и всего прочего ушло в подводную часть этого айсберга – на строительство дач, говорить и не приходится.

Для облицовки здания министерства на Кировском проспекте пригнали не только ереванский туф, но и рабочих с заводов Армении, относящихся к Минрадиопрому.

Сколько нас мучили бесконечными стройками; даже 5 помещений на Андроньевском полностью было восстановлено только силами самих сотрудников нашего отдела. Заливали пол бетоном, отливали гипсолитовые плиты для покрытия навесных потолков, сколько надышались цементом в подшефном совхозе Дединово…

Затем состоялась «Тайная Вечеря» – акционировали предприятие. Этот период сопровождался жёстким прессингом – старались уволить или вынудить к увольнению до 90 % сотрудников. Освободившиеся помещения сдавались в аренду торговым структурам из внешнеэкономических связей министерства, затем издательствам и т.д. вакханалия набирала обороты.

Секретари парторганизаций из разогнанных парткабинетов без работы не остались. Специально укрупнялись структурные подразделения – образовывались НИО, секретари парторганизации отделов становились зам. начальниками НИО, вся обязанность этих мудазвонов заключалась в начислении сотрудникам % премии и составлять списки сотрудников для выполнения строительных подшефных работ и вести местный табельный учёт рабочих дней сотрудников отдела.

Другая часть людей из этой партийной секты, ушла в подвальные помещения работать кладовщиками на складе. Полковники и подполковники спецотделов бросали якоря в подразделениях охраны, дабы не терять средства достраивать свои дачи.

Затем начались мафиозные разборки локального масштаба. Эра рокировок закончилась. Тогда пятилеткой раньше, модным было менять местами директоров предприятий. Шихаева увели в организацию Министерство средств связи, а Лобанова загнали к нам из Минсредмаша.

Он в первую очередь отстроил себе кабинет – апартамент. В каком то закутке сделали ему сауну, ну а на самом последнем 7 этаже-каланче – комнату Лениниану: на постаменте обшитым красным бархатом стоял бюст Ленина, на потолке новейшие пара десятков светильников создавали эпос непоколебимой, устойчивой долговечности учения марксизма-ленинизма.

Сам директор с раннего утра встречал «рабочую гвардию» в телогрейке и каске. Но напоролся на «мину замедленного действия». После попытки уволить начальника капстроительства, последний оказался генералом в отставке. Начались судебные тяжбы, длившиеся целый год, после которого директор Лобанов уехал в обетованный Израиль…

После разгрома Ельциным партийного культа на предприятиях, щербатый электрик Толя бегал по отделам и втихаря предлагал купить 100 вт. лампочки. Это был тот кульминационный момент распада Союза, когда «живчики» продавали сгоревшие ламы по дешевке или 25 W , чтоб «народ» оставаясь на рабочем месте после окончания работы менял бы их годные в сортире и прочих доступных местах.

Это был период находок «инновации» открытым способом, когда не надо было рыть шахты,– бери и пиши бессмертные оды сатиры по примеру Ильфа и Петрова.

Горбачёвская горбатая политика перестройки превратила гигантского «бизона», этакого монстра, страшилища мирового капитализма в жалкого новорождённого телёнка, который пытается встать на неокрепшие тонкие ножки-жёрдочки, качается и валится…

В конце концов, остались на работе у нас в организации: «робкий» бесконфликтный секретарь профбюро, который впоследствии стал директором, бухгалтер, охрана, уборщица, телефонисты и тайный чёрный список акционеров.

Сотрудники создавшие своими руками основной капитал – здания, оказались не удела и ни с чем, а крамольная элита не пашет, не жнёт – одних дивидендов за аренду получает десятки тысяч долларов.

Подумай Господи, кому на Руси жить хорошо?

Скоро людей переведут на солнечное питание. Пока площадь чиновники не выделили подходящую в мегаполисе. Вход по распоряжению мера сделают бесплатным. Приходи с утра, раздевайся и выставляй задницу Солнцу! Тут тебе и витамин D будет образовываться, необходимый для долголетия и индивидуально-нормативное коммунистическое питание, о которой так много говорили большевики,– наконец свершится.

Надо только научится глотать воздух полной грудью и не выпускать, – откуда не положено! Пусть переваривается. Тут же не только кислород, но и вся таблица Менделеева!

Один день такого питания обеспечит жизнедеятельность организма на целую неделю. На этой территории все дни будут солнечные. Разрозненным и разбросанным по всему белому и чёрному Свету остаткам солнцевской группировки, мер даст амнистию в обмен на организацию обеспечения бесперебойной службы по разгону облаков, в случае их появления.

Мэр подписал указ о легализации коммерческой деятельности по разгону облаков…

Мы выпили ещё по пол стакана, я притягиваю Ольгу рукой за шею и целую её улыбку.
– Как ты любишь целоваться, смеясь, возмущается Ольга.
Я разделил персик на две части по бровке и закусили после глотка напия.
– А где твои стихи?
– Сейчас я прочту то, что написал про себя, а потом сюрприз!


ОБНИМУ И ЗАЦЕЛУЮ

Обниму и зацелую
Лепесточки алых губ;
Обниму и занемею
Как ветвистый старый дуб.

Осушу я чашу жизни–
Всю – до капельки росы;
Осушу и захмелею
Как от радости с тоски

Все впитаю я на старость:
Шум лесов и звон полей;
Все впитаю – грусть и радость,
Что сродни земле моей.

Обниму и расцелую
Вновь от радости хмельной,
Обниму и сам увяну –
Весь влюбленный и седой!

Я как зеркало земное
Отражаю мир, себя...
Только зеркальце живое
Вы не видите пока.

Я прозрачнее, чем воздух –
Без чего живого нет;
Я прозрачнее, чем песня,
Оставляя в каждом след!

Обниму любя, – замаюсь,
Как цветочек по весне;
Обниму и не раскаюсь -
Стану камнем на земле!

Я не жил цикадой божьей,
Испуская сладкий звук,
Я не жил монахом тихим,
Усмиряя плоть и дух!

В каждой тайне своя дверца:
Не познав глубин светил,
Я открыл лишь створки сердца –
Звуки лиры пробудил!

Обниму и опьянею,
С губ прекрасных весь нектар
Я испью и жизнь мирскую
Унесу как божий дар!

1986 г.?

– Ты уже готова со мною спеть?!
– Я всегда готова! – ну, тогда давай. Я подаю ей листок с текстом. И мы вместе запели, она, чуть отставая, приноравливаясь во многом знакомой мелодии.

НЕ ПЫТАЙ, ПРОШУ, МЕНЯ ПРИ ВСТРЕЧЕ

Не пытай, прошу, меня при встрече:
Все что было - лишь во мне живёт!
Жизнь моя – надломленная ветка –
Не молчит, не сохнет, не цветёт...

Разве ты не видишь мои раны?
В них мечты и вёсна в янтаре;
Даже смех застыл среди печали,
Как убогий в лютом январе.

Так судьба – волною отбесилась,
На дыбы, встав, откатилась вспять.
Оттого в кудрях моих так рано
Стала дамкой седина играть.

На тебя гляжу всегда с украдкой
И клокочет боль моя в виске:
Глубоко судьба моя увязла
В зыбком мире, словно бы в песке.

Круг друзей замкнулся и мечтая,
Стал подолгу у костра сидеть,
И под вечер осень провожая,
Тихо песни грустные лишь петь.

Знаю я, характер мой не легкий,–
В отголоске времени – печать...
Но в душе все теплится надежда,
Что любовь сумею отыскать.

Не пытай, прошу, меня при встрече:
Всё, что было, лишь во мне живёт!
Жизнь моя – надломленная ветка –
Не молчит, не сохнет, не цветёт...

1984-1986 г.

– Я перепишу его у тебя!
– Не надо. Я листок тебе дарю.

Сидя на камне, я обхватил её колени и коснулся своим лбом её лба, затем подурачился, почесавшись носами, и поцеловал её в губы; пока целовались, я прижался к её груди, обняв руками за спину,– почувствовал, что Ольга телесная, а не виртуальная.

Я читал ей стихи, и мы по глоточку отпивали портвейна. Я обнимал её левой рукой за талию, прижимаясь боком. Так незаметно мы осушили бутылку, она выпила не более трети. Быстро стемнело. Нам не хочется расставаться. Мне хочется только сидеть рядом с ней, обняв за колени молчать и молчать…

Пойдем, я тебя провожу. Я надеваю куртку, где в кармане, всё основное: паспорт, деньги, обратный билет. Беру старый фонарь «жучок» и, освещая не ярким светом тропу перед ней, идём по дикому берегу, поднимаемся на набережную и идём до лестницы, которая ведёт к её пансионату.

Там через несколько пролётов её корпус.
Отдыхающим не спиться, ещё много гуляющих. С площадки перед корпусом вид на море, видны светящиеся огни моторных лодок освещённого фешенебельного курортного посёлка Барбара-Сити. Душно. Ни малейшего движения воздуха. Я хочу её обнять и поцеловать перед уходом. Она стесняется, здесь её могут увидеть, – есть сотрудники из её организации. Я ищу укромное местечко – бесполезно, его тут просто нет. Я целую её в щёчку и ухожу, расставаясь до следующего дня.

Возвращаясь, я иду чуть быстрее. Только я спускаюсь с конца набережной на «дикую» береговую полоску, как вижу рядом поднимаются уже «на двоих отметившиеся» Валя и Нина. Энергичное, целеустремлённое движение на «свет», где ещё не поздно, можно будет кого-нибудь увлечь. Они знают весь ЮБК (южный берег Крыма), а встречи со старыми знакомыми – всегда «отмечаются», а это им то, что сейчас и надо, особенно Вале.

Женщина, не дошедшая до «кондиции» – подобно разъярённой тигрице, и видящая в темноте подобно кошке.
Мы разминулись в метре друг от друга.
Через 5-8 минут я был у палатки и присел на камень. Розовая хмель в голове наполовину испарилась. Слышу мерный треск кузнечиков. Цикад не слышно.

Куда девалась вся жизнь? На что была истрачена…
И вот ординарный итог: нет семьи. В моём возрасте никто никому не нужен. Кто может стать мне другом? Будь проклято то время, которое не приносит плодов! В голове снова роется невероятная чехарда событий минувших дней. Сколько сил и нервов растрачено зря.

Вот я, ведущий конструктор, всплывают события 80-х годов прошлого века, двадцатилетней давности. На руках у меня разнарядка от министерства радиопромышленности на получение четырёх плат ОЗУ (оперативно-запоминающее устройство) из Воронежского завода.

Я созваниваюсь с отделом сбыта, договариваюсь о приезде и спрашиваю: что вам привезти из Москвы?

Приезжаю утром. Звоню из проходной, спускается знакомая женщина по предыдущим встречам. Я передаю ей сумки: одну с апельсинами, другую с курами. Она сразу отдаёт деньги и забирает у меня документы: разнарядку и гарантийное письмо об оплате.

Пока она оформляет отпуск продукции, я отмечаю командировочные. Через час мне выносят накладные на получение на складе плат ОЗУ для ЭВМ Электроника НЦ–03Д. Надо только подписать документы в службах.

И тут выстрел в спину: в отделе комплектации мужчина заявляет, что я ещё должен взять у них комплектующие микросхемы. Проще говоря, – неликвиды, которые уже никогда  не будут использованы. При этом общая их стоимость превышает стоимость 4-х плат, указанных в гарантийном письме на оплату. Я в шоке, что делать? Прошу позвонить в Москву, но мне не разрешают.

А, кроме того, я и сам особо не стремлюсь. Это будет провалом моей командировки, если я приеду без плат и начну новое оформление – я не смогу отчитаться за эту командировку. Это было летом, стоит немыслимая жара, здание раскалено. У меня от жары, от испуга, от волнения пот катит с лица. Я чувствую себя растерянным и беспомощным.

Я звоню в отдел сбыта и объясняю сотруднице ситуацию. Она выходит и тенью сопровождает меня по коридорам этажей на расстояние 30 шагов, намёком жеста указывая в какую комнату зайти и подписать.

Я уже получил полдюжины подписей, и это происходит в темпе, не задерживаясь нигде ни секунды. Незримое сопровождение закончилось, теперь я бегом на склад.

Четыре платы вместе по размеру не более одного прямоугольного торта. Но в упаковке! Не поверите – 0,5 м3. И с этой громадой и пропуском на вынос я бегом на проходную.

Сдаю документы охраннику, прохожу через вертушку. Уже вышел!

И вдруг за спиной слышу и чувствую тревожный вздох. Я на пол оборота повернул голову и на мгновение заметил: на полном ходу бежал и остановился этот гад из отдела комплектации прямо перед вертушкой и трагический возглас или окрик сожаления: – Ах, не успел!!!

Он видимо пытался всю дорогу перехватить меня, но благодаря «тени», я опережал его на несколько секунд и шёл к цели по кратчайшей траектории от одной службы к другой за подписями, которые нужно было получить на разных этажах здания со сложной внутренней конфигурацией.

Каждая моя командировка «давала хлеб» целому отделу и входящим в неё секторам. Начальник сектора форменный балбес и скрытый алкоголик Коновалов будет писать план очередной квартал:

1.     Изучение функциональных возможностей платы ОЗУ в составе АРМ главка;
2.     Разработка блок-схемы коммутации;
3.     Разработка платы сопряжения;
4.     Разработка блок-схемы программного обеспечения комплекса;
5.     Разработка программы;
6.     Разработка макета;
7.     Испытание макета;
8.     Составление протокола испытания;
9.     Разработка ТЗ на комплекс АРМ;
10.  И т.д. Разработка блок-схемы коммутации;
11.  Разработка платы сопряжения;
12.  Разработка блок-схемы программного обеспечения комплекса;
13.  Разработка программы;
14.  Разработка макета;
15.  Испытание макета;
16.  Составление протокола испытания;
17.  Разработка ТЗ на комплекс АРМ;
18.  И т.д.
19.   

А начальник отдела будет думать, с каким институтом заключить договор – с Рязанским или Пензенским, чтоб результаты работ можно было приобщить к диссертации…
Более 15 лет с 1978 года и до самого периода распада Союза  я проработал системотехником, занимался программно-техническим обеспечением разрабатываемых комплексов.

Мне верили и доверяли, знали, что справлюсь с любым заданием. Не было месяца, чтоб раз или два не отправился б я в очередной вояж «вышибать» устройства или комплектующие.

И это несмотря на то, что я не был «снабженцем». В институте был целый отдел снабжения с секторами по направлениям. Тут вопросы надо было решать сразу, принимать альтернативные варианты на месте.

Это было время скрытых войн между министерствами, а соответственно и между предприятиями им подведомственных, а я и иже мне подобные – маленькими человечками между лезвиями стальных ножниц.

Сколько звонков? Сотни командировок за 10 лет, включая в подшефный совхоз Дединово. Сколько лишения нормального сна, ночёвки на вокзалах Киева, нормальной жизни.

А я ведь занимался идеологией разработки АРМов, техническим обеспечением – так престижным в 80-е годы. Мы отставали от ведущих зарубежных фирм на десятки лет, и как ни странно, почему-то, план по развитию отрасли и разработки АРМ до 2000 года поручили мне, хотя я был лишь «последним» звеном в должностной иерархии института.

За давностью лет событий, смены эпох, государства и государственного строя и 95% отсутствия сопричастных живых душ, как не вспомнить командировку, по которой  можно было создать комедийный сценарий.

Вызывает как-то меня начальник сектора Норекян Павел Аветикович и даёт «серьёзное» поручение: – Оформляй срочно командировку в ЕрНИИ в г. Ереван, надо министру купить модную обувь с латунными скобами на заднике. И даёт мне денег на 5 пар обуви на разные размеры от 41 до 43. Что-то порядка 200 рублей.
И ещё передать часы после ремонта ректору университета (другу Норекяна).

Я прилетел в Ереван. На улице Орджоникидзе, в районе старого аэропорта, жила моя тётя – младшая сестра отца – Тоня. Это было в 1979 или в 1980 году. Моя мама умерла в 1978 году в г. Тбилиси, отец остался один. Я сразу смекнул, хоть на вечер, но обязательно заеду к отцу и сварю ему обед. Ведь он сидит на одних пирожках. Сделает сладкий чай, натолкает хлеба и ест «тюрю». Крепкий мужчина, после смерти матери, быстро угасал без её забот.

С утра в ЕрНИИ отметил командировочное удостоверение, теперь надо быстрее выполнить поручение. В начале пришлось сделать разведку, обойти пару десяток магазинов в центре и на периферии, посмотреть какие продаются модели с подковками и цепочками на заднике и какие цены. Дело оказалось не тривиальным, так как я сразу при внимательном рассмотрении заметил, что такой модели обувь не фабричная.

Шьют артели. При близком рассмотрении видишь неровные швы – торопливую работу. В общим меня они не впечатлили. Цены разнились от максимального до минимального на 10 рублей. И купить то надо было всего 5 пар, хотелось выбрать получше, из того, что было. Модели также несколько различались. Уставший от бестолковой ходьбы в основном пешком, я пришёл поздно вечером ночевать к тётушке. У неё я встретил гостившую старшую сестру отца – Шуру, она была 1900 г. рождения, жила в г. Загорске (Сергиев-Пасад). У неё болели ноги, она ходила в толстых носках.

У неё в Загорске имелся полдома на Некрасовской улице, и как она сама – свидетели века. У неё трое детей – взрослые сын и две дочери со своими детьми. Она со всеми конфликтует, или считает, что должна дожить свой век одна, и не быть никому обузой.

Муж старшей дочери Юли – Баландин (фамилия), был начальником цеха на заводе называемом в народе «скобянкой». Много лет спустя, я ездил в командировку на это предприятие за магнитными дисками, – это было самое большое предприятие в Загорске, и благодаря ему, люди вселялись в хрущёвки и более современные дома.

Другая дочь – Люся, замужем и жила рядом с Загорском, ближе к Москве, в Хотьково.  С Люсей не виделся 1950 г., мне было тогда 9 лет, ей около 20 лет.

Со средним её «дитем» – Борисом, виделся всего раз, в 1977 г., когда ко мне приехали из Тбилиси отец и мать и в один из выходных дней поехали повидать Истоминых в Загорск. Есть фото, где я заснял  Шуру, Борю, отца, мать и Диму на крыльце.
Боря ещё тогда отделился от матери и жил в пристройке в 8 м2 .

Вечер прошёл в вопросах ко мне и ответах: как живёт отец и т.д. все были удивлены сущностью моей командировки – просто такое, услышать было дико, разве что в кошмарном сне. Это после стали описывать элитные бордели, воровство  и прочий криминал во властных структурах и про дочь Брежнева, и прочее окружение, а теперь делают на этих передачах ещё и смакующие шоу-представления.

Но для меня эта командировка – ещё одна возможность навестить отца. Вечером поцапался с тётей Шурой, уж не выдержал я. При двух дочерях – мать ведёт одинокое жалкое существование. Люди мы или скоты – рожаем, кормим, воспитываем детей по кошачьему ли инстинкту? Но она с характером – твердит: не хочу быть обузой. На Кавказе другие обычаи, престарелых родителей не бросают как беспризорных собак…

На следующий день мне  пришлось заново объехать десяток магазинов и решиться купить, хотя внутренне был недоволен. Вот такой у меня дурой характер, другой не задумывался бы и не переживал. Я также передал отремонтированные золотые часы ректору Ер. Университета. Они оказались у Норекяна, когда он оформил командировку в Ереван и остался там, в отпуске в семье у своего брата, а ректор его старый друг.

Со «старого аэропорта», обслуживающий в основном местные линии, я на малом самолете успешно прилетел в г. Тбилиси. По пути с аэродрома я остановился у рынка в Навтлуги. Купил килограмм говядины, картофель, капусту, морковь, лук, свеклу и зелень.

И с этими «гостинцами» сваливаюсь, как снег, на голову отца. Как приятно навестить родной дом, где прошло всё детство, здесь прожил я с 1944 г по 1958, окончил 72 среднюю школу (бывшую 31), и затем после окончания в Москве МИНХ и ГП им. Губкина И.М. в 1964 г. в декабре месяце (защитил диплом 24 декабря, – справляю этот день наравне с днём рождения), работал в СКБ аналитического приборостроения на кахетинском шоссе (директор Симонян) с 1965 по 1968 год.

Папа безмерно рад. До поздней ночи колдую с овощами и делаю в большой кастрюле борщ по всем правилам кавказского колорита. Утром соседи на балконе (дом пассажного типа, со сквозным балконом по всему внутреннему периметру дома, гипер-коммуналка) были удивлены.

Отец мой был в восторге от борща и назвал его (традиционно, когда это делал я) «генеральский». Эта лучшая похвала из всех, что можно получить на нашей грешной Земле, за мой труд, и рад, что хоть этой каплей внимания, смог обрадовать отца, за его бескорыстную любовь и заботу, которую он вместе с матерью оказывали мне в течение всей своей жизни, с самого дня моего рождения.

Я прилетел в пятницу вечером. Легли спать в 2-3 часа ночи. Мы всё говорили, и я всё время спрашивал о последних днях жизни мамы и её безвременной кончины.
В доме, единственной вещью на зависть, был холодильник Зил-Москва, прямоугольной формы, которую он купил благодаря обращению с письмом в ЦК КПСС (да здравствует коммунистическое светлое будущее ****ей и проституток всех мастей!!!) в 1973 г. он был пуст и выключен.

Но на полке в тарелке с водой находилось сливочное масло. Холодильник – это единственное, что было в нищенской комнатке и отец берёг его для меня, он хотел, чтоб я его забрал в Москву (но судьба его оказалась иной после смерти отца… Я совершенно случайно продал его мужу двоюродной сестре мамы Лизе. И сама тётя Лиза была от такого даже не снившегося случая в восторге. Холодильники ЗИЛ-Москва в открытой продаже в Тбилиси и во всей Грузии. Их направляли по разнарядке, и это в период развитого социализма.

Кстати, в магазине на площади Ленина, велась картотека, и отца пожурили: вы у нас уже покупали в 1965 г. вот тот самый, который ещё доживает у меня в квартире в Москве последние месяцы,– всё не соберусь купить новый. Сперва должен обновить компьютер!).

С утра я направился к проспекту Руставели, пешком прошёлся по улице, где ходил тысячу раз – ведь здесь прошло моё детство и юность, закончил школу и после окончания института в Москве отработал по распределению 3 года. Затем, женившись на москвичке, уехал навсегда из Тбилиси.

Дошёл до кассы аэрофлота, простоял в очереди около двух часов и купил билет на вечерний рейс в воскресенье. Ещё в копилке Вселенского бытия я провел с отцом полтора дня. Возможно, в субботу мы вышли на 2-3 часа прогуляться. От нашего дома до центра – площади Ленина, проходит улица Леселидзе с уклоном вверх. За 15 минут оказываешься в административном центре. Здесь ряд универмагов.

Возможно, на Руставели купили аппетитные горячие пончики с мясом или печенкой. В начинке острая приправа. И выпили в магазине «Логидзе» – фамилия дореволюционного хозяина фирмы, газированной воды с фирменным сиропом кахури (или мятой, вишнёвым, кизиловым). Этих сиропов было с десяток. Любители оплачивали в кассе стандартную или двойную порцию сиропа.

Отец провожал меня. Мы расстались в аэропорту.
В понедельник я был на работе с чувством выполненного долга и задания. Началась «битва» в бухгалтерии:
– А зачем вы вылетели из Тбилиси?
– Потому что не было билетов из Еревана, а билет из Тбилиси даже дешевле чем от Еревана. А суббота и воскресенье не рабочие дни и в командировке не значатся.

Каждый считает себя на блошином месте большим начальником, ну, а гавкаться ведь не запретишь. Так закончился «беспрецедентный» вояж в Ереван за туфлями для министерской элиты с заездом по пути в Тбилиси.

Я, намаявшись воспоминаниями, уже крепко спал, а во сне сняться картины в иных измерениях…

Встал с утра, как солнышко осветило холм, где расположена моя миниатюрная одноместная самодельная палатка. Сделал чай и доел не съеденные бутерброды с вечера, и занялся поэзией. За два часа появился, вернее, родился стих: «Женщина и море».

Ольга пришла сразу после завтрака на мой пляж. Я с выражение ей прочитал своё творение, затем она читала про себя и довольная переписывала в свой блокнот. Я написал стих от её лица. Стих про нас, в нем мы отражались как в фокусе Вселенной…
 
     ЖЕНЩИНА И МОРЕ

«Проливным дождём душа промочена,
Ветром выдуло все думы прочь.
И вдоль берега свободно, не замечена
Одиноко женщина уходит в ночь».

Гул с утра у моря, тучи облаков;
Снова непогода гонит сто ветров.
Не пропало лето, не пропали дни:
Просто потому что мы себя нашли.

Женщина и море, – грустные цветы.
Собирали розы вместе по пути:
Я писала эссе, он писал стихи,–
Где роман у моря – страстный лейтмотив.

Стала незнакомкой: чувствам нет помех;
В челноке-палатке у обрыва он.
Я несу арбузик, персик, бутерброд,–
Только буська в губы вдалеке от всех.

Я его ласкала – меня он обнажал,
От любви запальной меня не удержал.
И плывёт палатка гордо по волнам,
Где четыре якоря – всё для счастья нам.

Как бальзам на душу сигаретный дым,
Он со мной не курит, пьет одно вино;
Грузит горе-мысли из жизни бытия;
– Помолчи, прошу я, ни слова – ничего.

Женщина и море – грустный карнавал.
Кто напишет библию для двоих, роман?
Если нет мужчины, горьким мир бы стал
И любовь исчезла б как морской туман.

Берег не уютный – каменный завал;
Солнце подарило свой прекрасный лик.
Как волна накроет с головы всего,–
Будет вспоминаться в наш короткий миг.

Вот и все, что было – с морем не уплыло.
Ты как хочешь, это назови:
Мелодрама, эссе. Что-то породнило
И слегка заныло в глубине крови.

Родственные души – звёзды в небесах
Бродят по вселенной, чувства теребя.
Родственные души – искорка в глазах,–
Поцелуем вечным не излить себя.

Женщина и море, – грустные цветы.
Собирали розы вместе по пути:
Я писала эссе, он писал стихи,–
Где роман у моря – страстный лейтмотив.

«Любите море, волны в грёзный час,
И женщину, которая не ведома для вас,
Пройдет не оглянётся вслед,–
И озарит ваш мир небесный свет».

13.08.2002 г.


Наконец успокоилось море, осела муть; слабое колыханье волн и пока полный штиль. Но в такой воде я плаваю, даже больше ныряю с удовольствием. Беру маску с трубкой и иду к воде. Прополоскав маску водой, одеваю и с глубины ниже колен осторожно вытягиваюсь плашмя и осторожно плыву, точнее, проползаю над камнями.

Отталкиваясь руками вначале от камней, дохожу до глубины одного метра, где начинаю спокойно нырять или плавать вдоль берега. Ольга заходит осторожно, обходя каждый камень, и, наконец, она тоже погрузилась в долгожданное море.

Довольные мы вышли на берег. Я лежу на спине на большом полу выпуклом камне, люблю прогибать спину. Никогда под себя ничего не подкладываю, люблю контактировать напрямую с рельефом берега: песком или камнями.

Она лежит рядом на полотенце. Согревшись, она оживилась. Не оглянувшись, по голосу можно признать Олю за 14 девочку. Она повернулась ко мне, я уже лежал на спине, и она стала пальцем что-то писать на моей спине.

Я спросил, как прошла у них приватизация, она что-то говорит о предприятии, где работал её муж.
– Как твоё Эссе, движется,– спросил я с неподдельным любопытством.
– Нет!
– А кому ты даёшь читать свои рассказы,– спрашиваю я, имея в виду сугубо интимную тематику.
– Есть на работе у меня одна подруга, с ней мы обо всём делимся.

Дальше она перешла в разговоре, как она недовольна своим пансионатом. Потом о приключении её соседки по комнате Гале. Она спокойно ехала до Джанкоя, затем в спящий вагон, буквально влетели молодые менялы: – Меняем доллары, рубли, гривны – самый выгодный курс. Она проснулась и думает надо обменять. Узнала курс: 180 гривен за 1000 рублей.
– Дадим 185, если будете менять от 3 000 рублей. Она решила почти всё русские рубли обменять.

Когда «протёрла» она глаза и пересчитала десятки, оказалось, – её кинули наполовину. Обманули и девушку, напротив, в купе лежащую, когда в это время её парень вёл «сбалансированный» разговор с таможенником в купе  проводника.

Я возмутился от злости. Эти менялы – татуированные гориллы, выползшие из подземного заключения, только и паразитируют. Платят таможенникам, начальникам поездов, даже проводники не могут запретить им входить в вагон. Только на территории бывшего Союза можно встретить такой бардак.

Обязательно эту украинскую сволочь распеку в рассказе, если когда-нибудь напишу,– подумал я. Этих менял, надо прежде приковывать цепью к трубе, чтоб не сбежали, и трижды пересчитывать и отдать соседу на пересчёт, если зрение слабое, и затем отдать свои – кровные.

И только потом отстёгивать от цепи. Чтобы рожа не только у менял-кидал, но и у их жён, да и всё тело покрылось ющенковскими червями, чтобы вся жизнь была у них адом, – Аминь!

До демократии у нас далеко, как до Марса. В каком-нибудь арабском эмирате, сами менялы бы, поймали таких кидал, и четвертовали б. А тут вор на воре сидит и мзду пожинает…

Я рассказал, в свою очередь, как меня обокрали в Феодосии.

Мы обсыхали, согревались и снова заходили в воду, испытывая блаженное вожделения. Это то, ради чего стремишься попасть на море.

Ольга рассказывала про чехарду на работе, про своих сыновей.
Ей понравился мой горный маршрут, и она уже за мечтала на следующий год пойти с младшим сыном, который заканчивает школу.

За разговорами время текло не по песчинке, как в песочных часах, а словно под напором из дырявого ведра.
У нас было много схожего и по-своему пережитого в дурной, неустроенной в стране жизни.

Весь процесс «загнивания» экономики начался с «косыгинских» времён, с широко афишируемого очередного этапа развития экономики, с внедрением за пятилетку, к 1975 году 1500 АСУ (автоматизированных систем управления).

Я работал в этот период (с 1970 по 1975 г.)  в организации ВНИИКаНЕФТЕГАЗ г. Москве, относящийся к Министерству приборостроения, средств автоматизации и систем управления. Вначале в должности МНС, затем старшим научным сотрудником. На нашу тему по автоматизации участка Лентрансгаз выделили 1,0 млн. рублей, включая на технические средства – 500 тыс. руб. на пятилетку. Эта трагикомическая эпопея заслуживает особого ЭССЕ – Гибель Союза или под название Крах несбыточного коммунизма.

Не могут свободные рабы, потому что они рабы и по сущности и по насаждённой идеологии быть свободными в своих действиях. А в рамках ограничивающих инициативу  по закону можно быть либо законным вором, либо вором вне закона, либо юродивым советской эпохи.

Все ждали 1975 года: БУДУТ «казнить нельзя миловать».
«Останкинский Централ», так многое впитал, но нам ты только лгал – «Останкинский Централ»,– конечно, ты всё знал и молча со стыда, украдкою сгорал…
Конечно, ты всё знал.

Как ни пытаются теле-басмачи, заработать на хлеб насущный, представляя Косыгина, члена политбюро, единственного человека с техническим образование (не будем судить о реальном образовании…), ну, ну не мог директор швейной фабрики руководить грамотно всей страной. И вместо 1 500 АСУ, в реальности можно было насчитать 150 локальных систем. Выдвижение на основе «партийной воздушной подушке», его и ему подобных людей, искалечила производственно-кадровую структуру государства.

Чего бы стоили Невзоровские репортажи 90-х годов, если он с «фронтовым микрофоном» стоял бы на моём месте и взволновано вещал бы:
«– Во исполнение решения партии и народа, ин-т ВниикаНефтеГаз, под руководством директора Синельникова, было поручено ответственное задание по автоматизации нефтегазовой отрасли.

Начальником отдела был назначен бывший секретарь комсомольской организации Щербаков В., который в короткие сроки при поддержке начальника отдела программирования тов. Мороз, сформировали из ведущих бездельников Москвы и ближайшего Подмосковья – «кандидатского отребья» – отдел автоматизации газотранспортных предприятий и ….».

Что касается  «Кандидатского отребья», то будет этому феномену, в эпохе «вешания руководству лапши», то будут уже мои репортажи в последующем Эссе.
Но, всё же два маленьких примера, что не утратить аппетит к загнивающей эпохе.

Пример первый.

Проектно-конструкторские работы не предвиделись, но появились, и выполнять надо было нашему сектору – сектору технического обеспечения. Начальник одела, не старался быть засвеченным, чтобы приобрести два три кульмана или, взять взаймы, в отделе Певзнера взаймы, у которого они занимали весь этаж и с десяток не использовались.

Щербаков как бывший комсорг организовал сотрудников на поиск в металлоломной помойке во дворе ин-та ржавого кульмана, без противовеса. Где же ты был «Ералаш» и запрещённый КВН!

И как же этот уродец лупил сотрудников в течение 3-х лет по мордасам линейкой или держателем, если чуть зазеваешься, и отпустишь рукоятку, не отодвинув его в сторону!
Спи страна, эпоха развитого мозахизма-мудизма и лжекомсомольского патриотизма. Это кошмарный сон мы уже проспали, и больше тебе не присниться…

Пример второй.

Общеизвестно, евреи – народ в основном трусливый. Было бы не плохо, если они смогли бы поделиться своей трусостью не только с Землянами, но и со всей Галактикой.
В нормоконтроле работал Чеботарёв, а подписывать проектно-конструкторскую документацию, наотрез отказывался, по причине того, что была выполнена не МН СЧХ и далее по ЕСКД.
А суть заключалась в том, что нам надо было привязать сотни датчиков к системе цеховой и общестанционной автоматики, которая была выполнена ещё в 50-60 г. Харьковским институтом Укртяжпромавтоматикой.

Тут десятки компрессорных станций, полдюжины различных агрегатов, десятки томов проектной документации. Мы сделали выкопировку этих чертежей, и добавили к определённым узлам датчики и соединения с устройствами коммутации для ввода в ЭВМ по ЕСКД.

Но не могли мы и не имели права переделывать всю чужую документацию 50 годов, да ещё в сжатые отпущенные сроки.

Выход был найден. Был заключён договор с организацией Лентрансгаз г. Ленинград. Мы ездили туда в командировку, и в условиях скованности в помещении, дорисовывали их штамп на подоконнике! Благо широкие и глубокие. Они подписывали проект, становились соучастниками по работе, естественно с оплатой. Такой рабочий проект мы сдавали заказчику Лентрансгаз.

Вот если бы Сванидзе это бы комментировал… А не ту варёную курицу, которую Сталин выпустил с рук через открытую форточку на волю, поскольку вся домашняя челядь не хотела прикасаться к синему заморышу, дабы голодному вождю больше досталось бы… Да бесконечные аборты жены…. Надо было бы фонд материнский выделять, а не в загранку отправлять.
Мыльный пузырь истории. Интересно ли это всему миру?
«Останкинский Централ – ночку всю не спал, столетними помоями народ весь обливал!».

Уж лучше Сванидзе Косыгина отрыгал: когда закупались целые заводы во Франции, а на систему управления и ЭВМ – сэкономили деньги, и не без личной выгоды для власти имущих.

Вот так и кидали всю отрасль коту под хвост. А то курицу пожалел и выпустил на волю…

Ольга слушала меня и улыбалась синему морю, солнцу. Ей это всё до тошноты так знакомо, она даже большего может добавить.

Только её тематика там, где герои дня – мужчина и женщина! В её Эссе живые чувства, а не транзисторные железяки… А мне впору писать краткий курс по истории развала СССР.

Я перевёл рассказ на романтический лад и прочёл несколько лирических акростихов.
- Оля, давай поднимемся, я сделаю салат! У меня есть помидоры, огурцы, перец сладкий, лук и маслице.
- Нет, мой хороший! Я сейчас должна пойти помыть голову, она у меня вся в песке, пока не отключили воду, да постирать надо.

Ольга сняла купальник, переоделась и быстрой походкой зашагала по «не чесаной» тропе, а я пошёл готовить салат.
Но взбудораженная, буйная головка, куда то рвалась в бой, как Дон-Кихот, бороться с тем, чего уже нет, что сдохло, сгнило и нет останков и надгробия…

Чего только стоила борьба между школами и направлениями в развитие отечественной вычислительной техники, борьба между «Пензюками» и «Рязанцами», но ни слова сейчас о них.
(План: НИИСЧЁТМАШ: Ушаков – Сулим, Приватизация в ЦНПО Экор, Брандуков, Рябов–Кужелев и Туапсе, стр.17 черновик)

Пришла Ольга, спустя несколько часов. Она быстро поднялась на бугор. Я её заметил ещё на подходе, а дальше правее загораживают обзор тропы только деревья.

Она достала их сумки Мускатель (Массандра, Чорний, Спирт 16% об., Цукор 15%) и в завальцованном пакете в вакуумной упаковке кусок говядины и половинку арбуза.
- Это по поводу моего отъезда!
- Когда же ты уезжаешь?
- После завтра, в 5 часов. Нечего гривны увозить домой обратно – решила истратить.
- Ну, у нас сегодня пир-горой. Курочка-Ряба, просто царский, подарок снесла к столу!

Я открыл баночку килек в томатном соусе и нарезал помидоры.
Мы отпили по четверть стакана креплёного ароматного вина. Этот не тот дешёвый портвейн, который я за 3 гривны покупаю. (В 2006 г. – 7 гривен, но я уже не беру).

Мы сидим на камне за низким большим плоским столом покрытой клеёнкой.
Ольга снова стала жаловаться: – Не возможно спокойно полежать на пляже.
Как я не терплю этих бабок, этих разговоров. Не знаю, куда мне деться.
Как надоели мне их разговоры, их болезни, сраньё детей, внуков…

Я решил продолжить её разговор, чтоб больше к этой теме не возвращаться.
- У нас в организации взяли по знакомству телефонистку в отдел на работу старшего техника или инженера, не помню. Её около 25 лет. Она на третий день как шуганула матом другую сотрудницу – студентку, когда та старалась перепоручить свою работу, что потом та и близко боялась к ней подойти, хотя и сама была не из робких, – из Коломны.

И этой бывшей телефонистке часто звонили подруги. А она по телефону орёт на весь отдел, где сидят до 20 человек, рассказывая про своего младенца, какой у него был стул, да какого цвета. Мы не знали, как заткнуть свои уши.

А наш начальник сектора пытался на АТС заблокировать этот городской телефон, пока сотрудница предпенсионного возраста, которая её привела, кое-как пыталась в деликатной форме вразумить то, что никак не вразумлялось в голове её подопечной.

Эти девки через год – полтора уходили. На их место появлялись новые. За три года мы столько этого дерьма наелись, что кажется, Госдума до сих пор им отрыгивает!

- У меня вообще мужской склад ума, я с мужчинами легче нахожу общий язык,– говорит Ольга, остыв от возбуждения.

Мимо нас прошла группа велотуристов. Я рассказал её о 18 летней девушке, которая вышла замуж за своего тренера, когда ему было 40 лет. И вот они здесь, она ему подарила ещё 3 сыновей и дочку и все велотуристы; она объездила с ним весь Союз.
Я увожу Ольгу в мир своей поэзии и не бытия:


КРАЙ СЕЛА, РЕКА У ПОЛЯ

Край села, река у поля,
Крики журавля;
С косогора колокольня
В отблесках креста.

На исходе день распятый:
Солнца алый круг,
Аромат настоя мяты
И цветастый луг.

В вышине прозрачной птица
С песнею хмельной
В глубине зелёной лица
Скрытые травой.

Полусонное сознанье,
Неуёмный взгляд,
Губ горячее дыханье
И закат, закат!

18.03. 1989

РОКОТ СЕРДЦА

Рокот сердца – мир желаний,
Южный колорит;
Жажда горестных свиданий,–
Пристани гранит…

Звёздный купол, омовенье;
Редкий всплеск волны.
Робость, радость, наслажденье
В фокусе звезды.

В дрёме вод – живые души,–
Искры вслед руки;
Обнажённые на суше
Скрытые черты.

Лунный свет. Ночные грёзы,–
Побеждённый страх…
Влажных лиц морские слёзы
И огонь в глазах!

18-20. 03. 1989

Выпили ещё чуть-чуть. Я притягиваю её к себе за талию и просовываю свою правую руку под её майку, дотягиваюсь и касаюсь её груди.  Она одёрнула мою руку.
- Смотри, какие у меня нежные руки. Моя ладонь все болезни излечит. Я переворачиваю руку и показываю ей свою ладонь.
- А у меня, смотри какие руки,– возмутилась Оля и показала мне обе свои ладошки. Ей за пятьдесят, а руки сохранились молодыми.
- Как у 12 летней девочки,– говорю я.

Она успокоилась, я поцеловал её в губы и крепко обнял.
Мы отпивали по глотку, чтоб продлить удовольствие до вечера и родить авторский тост своего собственного мироощущения.

Арбузик после вина – просто прелесть, а вот с мясом не повезло: попалась такая большая жилка, что еле-еле вырезал от неё 20-30 % того, что можно было ещё прожевать. Оля пила и ела мало.
Но незаметно и отпила 3/4 стакана, конечно же, пили мы не из чайных стаканов, а из малых кофейных пластмассовых чашек.

Нас притягивает невидимая сила, и уготованное расставание рождает грусть. Мы не можем наговориться, выплескиваем всё несуразное.

Я встаю, беру Ольгу за руку: – Пойдём в палатку, посмотришь мою берлогу, как я в ней живу.
Палатка чуть ниже обычного обеденного стола и я тяну её к ней. Палатка не выше пояса. Она приседает на корточки и влазит во внутрь,– следом я за ней.
Мы на корточках друг против друга. Я беру за нижний край её майки, поднимая, снимаю её с головы.

Вдвоём по ширине не уместиться, я помогаю ей удобней вытянуться и под голову подаю одежду.
Вот мы перешли в иной мир, где разделяет нас невидимое дыхание. Это наша Вселенная, где только два живых существа, разделённые на половинки, притягиваются неземными силами друг к другу.

Я прилегаю сбоку и поддеваю правую руку под её голову. Левой ладонью я коснулся её щеки, которое излучало тепло спокойствия.
Губами прижался к её губам, мы замерли в симбиозе поцелуя. Я опускаю руку, и застывает она, коснувшись женской груди, а, коснувшись соска, вздрагиваю от неожиданности и заключаю в сладостные объятия.

Всё сказано и пересказано. Хочется, только молча пригубить и испить «заваренный» волшебный коктейль по имени – ЖИЗНЬ.

Рука моя плавно скользит по плоскогорью, прохожу средний полюс, а, перешагнув Рубикон резиновой ленты, я попадаю в кратер полу потухшего вулкана посреди каньона.

Чаша желаний, наполнившись до краёв, уже при следующем вздохе готова разлиться, опрокинув священный сосуд с метафорой.

Я приподнимаюсь и стаскиваю пелену облаков нижнего одеяния, она приподнимает туловище, помогая мне избавиться от общей преграды, которая как молния, наконец, пробив с туч толщу воздуха, стрелой устремляется в морские воды, разряжая весь электрический потенциал между атмосферой и Землёй.

Прошёл живительный ливень страстей, смывающий все преграды, очищая землю для будущих всходов.
Что может быть прекрасней ощущения, оказавшись в объятиях горячего цветка, увлекаемого познать глубь преторий, и, сжимая руками Сциллу и Харибду, обжигаясь в пламени страсти, обливаясь потом, достигать вершины блаженства любви…

И уже не два берега у одной реки, а плавание по одной реке без очертания берегов. Словно сель прорвалась сквозь плотину отчуждения, соединила наши губы в горнило плавящий метал,– наши груди соприкоснувшись, стали якорями легендарного Титаника, не позволяя разлучить нас течением зла предрассуждения. А снежная пещера стала земным раем для уединения  Евы и пылкого Адама.

Отвернул голову Змей-искуситель со своими немигающими глазами, предоставив любование нам не звёздами ночного неба, свечением наших глаз: любви и добра исходящие от них.

«Испытавшая шторм страстей, уцелевшая лодка вынесла нас обессиленных в тихую гавань лазурного берега, где мы на обрыве нашли площадку под деревом, укрывающий нас от лучей палящего солнца.

Тихо плещет волна, в двухстах метрах от берега проплывает стая 6–7 дельфин, издавая мощный храп с брызгами из ноздрей.

Несколько ребят ныряют с маской и трубкой в поисках уцелевших крабов под камнями, женщина в очках замерла на матрасе, где морская гладь ещё покачивает её. Она смотрит на влюблённый берег с моря, где раскрываются невидимые отсюда сотни сот обжитых "дикарями"».

- Оля, я сейчас освежусь волною и быстренько вернусь.
- Не надо, я тебя сама обмою!
Я не успел среагировать, как она «осушила» его своим маленьким ротиком. Ей не хотелось расставаться даже на минутку, словно боялась разрыва швов между нашими телами, ставшим общим.

Я обнимаю её и целую, целую, целую.
Я почувствовал на мгновение, как она застыла в положении «неустойчивого равновесия»,– не знала моей реакции.
- Я хочу тебя угостить самым красивым и спелым персиком, который ты принесла вчера. Я его сберёг! Пойдём…
Самый раз вторично вдохнуть аромат и привкус мускатного вина. Мы не стали делить оставшийся персик поровну, а по очереди откусывали, сохраняя одно общее неделимое «счастье».

Я проводил её. Шли молча вдоль обрывистого берега. Вышли на набережную. Держу в своих ладонях её ладонь, кажется – больше ничего не надо, только бы идти рядом, держась за руки. Проводил до лестницы, ведущей вверх к корпусам, и смотрел ей вслед пока она не скрылась из виду.
С чувством неистребимой тоски, я вернулся к палатке и сел на камень, где пол часа назад мы были вдвоём. Налил из бутылки оставшиеся там пол стакана вина мускатель и прошептал: – Господи, дай страждущим влаги, чтоб не пересох бы ручей мечты и надежды.

Я лёг спать. Было душно. Ни малейшего ветерка. Входная створка палатки открыта, вижу яркую круглую луну. Туманные мысли из прошлого жития угасали, я незаметно уснул. Проспал, видимо немного, может быть час; проснулся от укуса комаров в ноги, в пальцы рук, даже подошва ног зудела. На местах прежних укусов появились «желваки», которые чесались, и пока не сдерёшь верхнюю часть кожи и не сдавишь накопившейся жидкости, не заживают.

Я встал вышел из палатки, смотрю на море, на небо. Доносится глухой аккомпанемент барабана из дискотеки, светятся дальние огни Алушты. Прошёлся по пятачку, присел на камень. Повеяло лёгким ветерком, стало легче. Просидев пол часа, влез в палатку и вскоре уснул.

Я проснулся, когда ярко светило солнце и оно попросту «выкурило» меня из палатки. Взял маску и пошёл к берегу. Умывание занимает пятиминутное ныряние. На глубине вода прохладнее, сразу набираешь свежести и бодрости. Вода – 26°на поверхности. Воздух в полдень прогревается до 32°. После череды дождей, наступило безоблачная, жаркая погода.

Я с утра пошёл к Рабочему Уголку купить на рынке овощей, хлеб, колбасу и заодно вино по дороге заваленном смытым и ещё не расчищенным грунтом.
На рынке, по 3 гривна за кг., купил сдавленные персики, которые уложил в обувную коробку. Еле дотащил купленные 2кг. обе руки заняты пакетами, весь путь под солнцем. Спускаюсь по территории недостроенного санатория к набережной, сворачиваю направо – к уголку-полосе дикого пляжа. Прохожу участок, где труба имеет затычку, тут набираем воду, вот и моя «фазенда»!

Съедаю сразу потёкшие несколько персиков, запиваю потом водой. Снова хочется пить. На сухом горючем довожу воду в кофеварке до кипения. Выливаю кипяток в стакан с засыпанной туда – с чайную ложку – кофе Esmeralda. В это время, в другом наряде, появляется Ольга и быстро взбирается ко мне по круче. Я встречаю поцелуем в щёчку.

- Привет, что делаешь? – улыбается Ольга и кладёт на «стол» прозрачный пакет с двумя большими кистями винограда.
- Сделал кофе Esmeralda. Пей, пока горячее!
- А ты?
- А мне можешь оставить глоток. Я ходил на рынок, купил персики-недотроги, по дешевке, еле донёс в коробке. Вот в тарелке мытые – бери.
- Esmeralda,– я такое не пробовала…
- Читай на этикетке: «Esmeralda – благородное женское имя, по-испански означает “изумруд”, неповторимой красоты драгоценный камень. Именно в Колумбии, стране знаменитой своими легендами и изумрудами, рождается лучший в мире сорт кофе – колумбийская Арабика. Наслаждайтесь божественным вкусом и ароматом «Cafe Esmeralda»!». Ну, как, нравиться?
- Не плохое, пахнет жареными зернами.
- Пока шёл на рынок, набросал содержание нового стиха, сейчас начну кудесничать!
- Пиши, потом прочтёшь; я опущусь вниз, позагораю. Сегодня последний день. Завтра отъезд, какой автобус подадут – неизвестно. Всю ночь придётся ехать.
- Не переживай, всё будет хорошо.

Оля спустилась, расстелила большое махровое полотенце и легла. На небе ни облачка. А я сочиняю стих. Через полчаса мы зашли в воду. Жаль, нет фотоаппарата, а то бы снялись бы. Она вышла на берег и села, опустив ноги в нахлёстывающую воду.

Спустя мгновение – визг, большая волна накрывает по пояс. Я шучу: – Это море с тобой прощается и целует.
- Ты давно пишешь стихи?
- Я уже отписался. Это такая зараза, как наркотик. Представляешь, как-то в Московской квартире, посреди ночи, ни с того ни с чего, и ощущаю на сердце какой-то зуд, вроде ломки, как у наркоманов. В полной темноте, открываю стеклянную створку книжного шкафа и достаю с верхней полки наугад том. Ложусь на диван-кровать, открываю наугад страницу, включаю свет ночника.

Читаю страницу. Оказывается, я взял 2 том Лермонтова: Драмы и поэмы. Читаю 2-е действие драмы «Странный человек». Я сразу написал по содержанию текста стихотворение, взяв из текста 10 слов.
Спустя годы, сделал музыкальные композиции. Записывал в компьютер своё чтение с микрофона и накладывал музыку. Использовал эффект создания эха, реверберации, в общем, для себя многочасовой концерт.
Когда я слушаю своё творение, кажется, что снова вхожу в реку, по которой уже плыл. А я люблю создавать ностальгию… идти по тропам, по которым шагал.
Стих – «Странный человек», по мотивам Лермонтовской драмы дан в ранее приведённом разделе блога.
      
Вот тебе в подарок ещё стих-песня Катюша 2 или если пожелаешь Олюшка:
 
ВСПОМНИ ЛЕТО, БЕРЕГ ПОД ОБРЫВОМ

Вспомни лето, берег под обрывом,
Наши встречи над морской волной,
Как палатка нас с тобой укрыла,
Как качал нас ветер штормовой.

Ты меня так нежно целовала,
Обвила руками как цветок,
О любви душа моя шептала, –
Одинокий в поле колосок.

Каждый день писал тебе посланья;
Ты напела их своей мечтой.
И под рёв морской волны стенанья
Про тебя спел месяц молодой.

Наших встреч – божественная сила,
Не разлучат годы никогда;
Поцелунок, что как жизнь хранила,
Мне на память нежно отдала.

Ольга расхохоталась.
– Ну, как, нравиться?
– Не плохо.

Ольга тоже что-то рассказывала о себе, о работе, о детях и в недосказанностях, я чувствовал, не всё так гладко в её жизни. Не вся дорожка устлана коврами. И хотя она материально не нуждается, но у всех свои трудности и проблемы.

Я рассказал ей, как писал и заново перевёл Гомера: «Приключение Одиссея».
Она слушала меня с таким восторгом, будто я сделал то, о чём она сама мечтала сделать, но ей не удалось.

На обед она не пошла. Мы расстелили клеёнку. Она принялась резать салат, а я из принесённых сосновых брусков и шишек  быстро разжёг костёр и минут через 20 сварил картофель. На костре почему-то готовится быстрее, чем дома на газовой плите или мне так кажется.

Я купил в пакете Мускат столовый – вино, от которого я млею. Каждый год в Симферополе при отъезде я заливаю 5 литровый бочонок из этих пакетов и под новый год я вспоминаю: Настало время наслаждения.

Мы пили малыми глотками, картофель оказался вкусным сам по себе, а когда варил его, то добавил лаврушку и горошины черного и душистого перца. Впитав этот аромат, сварившись, он стал ещё вкуснее. Из пакета достаю две порции хачапури (сдобное тесто с сыром).

Что касается самого хачапури, то я его прописал ещё в поэме «Путешествие из Москвы в Батуми» в 1983 г.: …Хача (сыра) нет, а пури (хлеб) есть. Поэтому люблю всё домашнее. Оно, как святое, словно освящено божественной теплотой  моих рук.

Как жаль, что давно нет в живых моей мамы, только и вспоминай, как она готовила, пекла пироги, когда студентом на зимние каникулы я приезжал из Москвы в Тбилиси. Я и сам бы сделал, если не жил бы один…

Прочти стихи, почти жалобно просит Ольга.
– Слушай стихи туриста. Такие у поэтов не рождаются. Они километры с рюкзаками не отматывают, а занимаются рифмоплётством. Я прочту два стиха с описанием леса, которые охватывают ночной и утренний пейзаж!

        В ЛЕСУ

Догорает вечерняя зорька...
Среди огнива хвойных лесов
Безмятежно вокруг, только – горько,–
Слышу в возгласах гордых стволов.

Вот и вновь голова закружилась
От пьянящего воздуха здесь;
Всю неделю свидание снилось,–
Я в объятьях твоих - милый ЛЕС!

Прислонившись к березе опальной,
Запрокинул главу в небеса:
Переливом оттенков прощальных
Угасает лесная краса...

Ветерочек вспорхнул и пронесся
Передать запоздалый призыв;
Перешёпотом сплетен донёсся
Этот дерзкий средь кроны порыв.

Прокатилось закатное ЭХО
В поцелуе прощанье творя,
Озарились малиновым светом
Небеса и речная коса.

Зарумянились щеки деревьев
Просияла поляна в ответ;
Содрогнулась слеза в умиленье
На печально-роскошный привет.

Цепенею, теряя мгновенья;
В кружевах окантованный верх,
В перламутровом неба свечении
Обжигает дыханием лет.

Чуть заметные серые дали
С хвойной синью смешались теперь,
В щебетаньях вечерние страсти
Улеглись без обидных потерь.

И сейчас надо мной не деревья
Ароматных колючих ершей, -
Это птицы взъерошили перья
Устрашающим клювом ветвей.

Косолапый ли встал за стволами
И как вкопанный зрит на меня;
Рядом чудище машет руками
И ступает костями скрипя.

Будь ты ПРИЗРАК - иль сон-наважденье
Только вдруг от меня не сбегай!
Услади же восторг мой в стремленье, -
К твоим крыльям взобраться мне дай!

Познавая все таинство мига,
Бесконечные грани души,
В этой темной громаде без лика,
Среди запахов смольной сосны

Вновь любуюсь я бархатом ночи,
Еле видным свечением звезд,
Напрягая в усталости очи
Увидать, что давно меня ждет...

Голоса одиночного крика
Неуютности гасят вокруг
И таинственность рушится в бликах
У костра сотней пляшущих рук.

Все что спало здесь днем и скрывалось-
Выползает, слетает с засад;
Где-то рядом вся жизнь просыпалась,
От меня лишь скрывая свои взгляд...

Будь загадкой ВЕСЕННЕГО моря
С обновленной зеленой волной;
В каждом трепете - рокот прибоя, -
Без тебя жизнь не мыслю иной...

12; 30.04.92



УТРО В ЛЕСУ

В лесу, окутанном туманом,
Настал рассвета долгий час.
А за палаточным привалом
Ничто не привлекает глаз,

Вокруг так мрачно и так сыро,–
Нигде не шелохнется звук;
И только вздрагиваешь живо
Лишь треснет под ногою сук.

За ночь, отяжелев, свисают
Над тропкой сети паука,
И, замирая, угасают
Остатки прежнего костра.

И ты – любимая поляна,
Вся околдованная сном,
Немая, как река Беляна,
Не узнаваемая – днём.

Тропа ведет меня вглубь леса
Средь сонных елей и берез;
Не находя себе здесь места,
Брожу под сенью майских грез.

Но с первым, еле слышным, писком
Проснулась гаичка в лесу,
Чуть погодя, уже со свистом,
Проворно пилит тишину.

Теперь, когда набрала смелость,
Среди разлапистых, ветвей,
Снимая с ночи онемелость,
Снует синичка все бойчей.

А вот блеснул и луч надежды
Средь кроны пышной в высоте,
И вмиг подкрасил он одежды
Ветвей озябших в темноте.

Туман, порозовев, поднялся
И незаметно стал редеть.
А мир - заботою занялся, -
Ну, как же солнцу не запеть!

Тут на лесистом склоне дятел
Сучит усердно по коре,–
Как бой тамтама всем он внятен:
Ступает – УТРО по земле.

Осматривает цвет медовка
Под говор ласковый ручья,
Динь-динь и пеночка-теньковка
Встречает у куста меня.

Так незаметно все ожило,
Затем в движение пришло;
И в небе облако кружило
И солнце ясное взошло.

Огнем росинок лист играет,
Сверкают нити паутин;
Лес – жемчуг Утра осыпает,
Чаруя красками картин.

А на сыром лугу в низине
Что это? Пенье или плач?
Не выдержал, кричит в надрыве
Здесь даже коростель-дергач.

Вдохнув бодрящей силы воздух,–-
Забыл, что с вечера устал;
Родник живительный дал воду,
Мне клен молитву прошептал...

А лес – шумит, звенит, ласкает,
Тревожит разноцветьем трав,
И солнце средь ветвей играет,
Даруя миру божий нрав...

15.03.1992



Я притягиваю Ольгу, обнимаю, целую. Снова идти в палатку – я улавливаю её мысли, где ни сесть, ни встать, но это единственное укрытие, где не будешь стесняться самого себя.
Мы идём к нему как к алтарю, зажечь свечу нашей благодарности богу…

Мне раздеваться не надо, я  почти всё время хожу обнажённым на своём пятачке и на пляже.
После Коктебеля я стал неисправимым нудистом. В раскалённой палатке можно свариться. Ольга раздевается и садится мне на колени, раздвинув свои ноги.
Я притягиваю её за талию и подпираю после её упругие груди. Как слепой котёнок, ищет сосок матери, так и наши телеса ищут и находят друг друга. Что же это такое?! Единение душ иль сердец?

То, чего так не хватает, угнетает наши мысли и чувства? Это таинственное вожделение, что шлейфом тянется за каждым живым существом!

Движения наши выбивают тире и точки, посылая сигнал в Галактику: Смотрите, знайте и завидуйте нам, мы самые счастливые из Землян…

Я притянул Ольгу и поцеловал. Глаза её светились, и я увидел этот свет умиротворённости, чувство исполненного обета.

- Тебя дома не понимают? – Спрашиваю я, с почти утверждённой интонацией. Она поняла меня и молча кивнула головой.

Мы вышли из палатки как взмывают голуби из клетки, хлопая крыльями, набирая высоту и кружась затем над родным гнездом.
Чувство скорого и невозвратимого расставания рисовал на наших лицах невидимые цветы печали.

Мы сели за «стол» с наслаждением отрывая ягодки винограда от грозди, которые таяли во рту с частотой отрыва. От глотков мускатного вина повеял ветерок эйфории, уносящие наши души к ещё неведомым берегам морей и континентов.

Наши мыли, отвлёк прощальный салют для отдыхающих в спортивно-оздоровительном лагере Кристалл. Один за другим взмывали ракеты и, разрываясь, превращались в светящиеся мерцающие шары. И каждый из нас понимал, что это салют по поводу нашего расставания.

На следующий день после завтрака пришла Ольга и принесла пачку печенья. На обед им выдали банку сока и 2 пачки печенья сухим пайком. Она уже уложила все вещи в сумки, которые остались в пансионате.
Мы пробыли на берегу пару часов, на солнце, впитывая лучи добра и надежды, и окунались в прощальные волны.

Я пошёл проводить её. Ещё было около часа времени до их отъезда. Мы зашли в палатку на набережной, рядом с их пансионатом. Я взял два стакана холодного пива. Она лишь чуть отпила. Пришлось утолять жажду только мне.

Стало грустно, я пошёл и купил портвейна и в течение нашего расставания отпил около стакана. Рядом молодая пара громко выясняла полу затухшие отношения. Парень обещал, что устроиться на хорошую работу и у него красный диплом. Парень этот был продавцом ларька. Девушке нужна какая-то сумма денег. Он обещает достать, звонит по мобильнику, но не созванивается.

Я прощаюсь с Олей и выпускаю Голубку из своих рук.
Она пойдёт за вещами, на микроавтобусе их должны довести до трассы, там подъедет междугородний автобус и отвезёт их в столицу… ближнего зарубежья.

Я просидел ещё минут 20, мне захотелось увидеть их посадку в микроавтобус, чтоб проводить её последним взглядом. Я поднимаюсь по лестнице и дохожу до площадки, там ещё ждут люди с чемоданами своей очереди на микроавтобус; среди ожидающих ей нет.

Поднимаюсь вверх, полчаса затратил и почти вышел к Малому Маяку, но не дошёл до трассы, но никакого микроавтобуса по пути не встречал. Дохожу до микро-рынка и магазина, покупаю по дешёвке лук, помидоры и пол арбуза.

С этим грузом, включая недопитую бутылку вина, спускаюсь по тропе, обходя серпантинную дорогу. При подходе к дороге за 80 метров тропа окончилась, и я затратил минут 15, чтоб выкарабкаться на дорогу с поклажей продуктов, не помяв помидоров.
Так что в общей сумме время не выиграл, только замучился. Начало смеркаться и быстро темнеть. Зажглись огни на территории пансионата. Прошёл набережную и дикий берег. Мне уже здесь надоело, созрела мысль: завтра собраться и уйти. Пришёл к своему месту, теперь в одиночестве допил портвейна и уснул в палатке не просыпаясь.

Конец части II
16.08.2006 г. Солнечногорск

 
Третья часть пока не написана. В ней будут описаны мои дальнейшие продвижения вдоль побережья с посещением Утёса – Партенит (3 ночи) –Сан. Айвазовского (1 ночь) – ночёвка в винограднике за Медведь горой (1 ночь) – Гурзуф (около 15 дней).

Везде свои маленькие приключения с бытом и интересный обзор окружающей среды: природы и отдыхающих. Дольше всего пробыл за Гурзуфом, на диком пляже. Эта была моя, наверно последняя, августовская лирическая эпопея: загорал и только писал стихи, посвящённые в основном встречей с Олей.

Эти стихи прилагаются отдельным разделом в 3-ей части:


НЕ ГОВОРИ МНЕ, МИЛЫЙ, НИ О КОМ

Эпиграф
“Пьет морскую воду старый Аю-Даг.
Ночью спящей солнышко выпустит из рта;
За ночь утомлённой – малиною взойдёт
И окрасит берег наш лазурною волной.”


Не говори мне, милый, ни о ком;
Не изливай своей сердечной боли,
Нас жизнь свела и как тепло вдвоём
И выпарены чувства все до соли.

Душа тревог изведала порыв, –
Не говори в моей венчальной песне,
Под рокот моря, шум волны, –
О, как отрадно помолчать нам вместе.

Не говори мне, милый, о былом.
Тебя без слов я сразу поняла.
И встреча наша – сто колоколов
Пасхальным звоном, хмелью обняла.

Не говори при мне и обо мне!
Твою печаль безмолвно я умою;
Но с поцелуем расскажи всё мне, –
Я розами твой путь покрою.

Моих молитв тебе не прочитать …
Как молния в изгибе путь находит,
Чтоб громом жизнь торжественно венчать,
Так и душа к тебе пути наводит.

Не говори мне, милый, о былом.
Тебя без слов я сразу поняла.
И встреча наша – сто колоколов
Пасхальным звоном, хмелью обняла.

21.08.2002 г.


          ЛЮБИТЕ  ТЕХ …

Любите тех, в ком солнце не угасло,
Кому раскрыться можно от души,
Кому слова признания, – оконце,
В таинственный и светлый мир мечты!

Любите тех, в ком вы себя найдёте,
Совсем иной, чем помните вчера.
И трудные дороги все пройдёте,
А мир раскрыт для поиска себя.

Найти тот остров средь пучины моря,
Где не страшны все горести земли;
Где сердце птицей бьётся страстью зноя,
В закате дня, где тонут все мечты!

О чём мечтать, взобравшись на вершину,
Своей судьбы, в такой привольный час.
Где каждый день рисуется картиной,
Рождая слёзы счастья снова в нас …

И этот миг, и час, как день настоя,
В такой таинственно-хмельной душе,
Что нету сил ещё у чувств прибоя,
Понять, поверить роковой судьбе …

7 июля 2019 Москва


МОРЕ, ВОЛНЫ - НЕПОГОДА

Море, волны – непогода,
Ночью дождик проливной.
В море чайки смотрят зорко
И кружатся над волной.

Берег "дикий" размывает,–
Набежавшею волной.
Но один чудак с палаткой
Нее расстанется с мечтой.

Раз, его волной подмыло,
И палатку пронесло.
Лишь под утро побеждённый
На пригорок он взошёл.

И под склоном не уютным
Он под деревом теперь,
Озирает берег скучный,
Как затравленный здесь зверь.

Ночью ветер – бриз от моря;
Утром солнышко взошло;
И сейчас, не зная горя,
Он вдоль берега пошёл.

Муть осела, берег чистый,
И прозрачна вся вода.
Счастье – слышать, как игристо
Снова плещется волна...

Море, волны – непогода,
Ночью дождик проливной.
В море чайки смотрят зорко
И кружатся над волной.

25.07.2011;16-20; Поляна, Крым.
(за 10 мин.)


В ГОЛУБЫХ ГЛАЗАХ

Небо голубое, море за горами
Оседлали душу с верностью раба;
Силой неземною тянет вечерами
Посидеть с гитарой ночью у костра.

Голубые горы в отблеске снегов,
Голубые реки звёздных вечеров,
Голубое море в голубых мечтах,-
Только ждёт меня любовь
В голубых глазах.

Перевалы гор и тропы ожидали,–
Разбудить от спячки горной мы пришли;
И под звёздным небом долго мы не спали,–
Здесь мечты своё пристанище нашли.

Голубые горы в отблеске снегов,
Голубые реки звёздных вечеров,
Голубое море в голубых мечтах,–
Только ждёт меня любовь
В голубых глазах.

Мы дошли до моря. Ласковое солнце
Улыбнулось мило с самых гор седых;
Распахнул палатку - вот моё оконце,
И волна приняла, как своих родных!

Голубые горы в отблеске снегов,
Голубые реки звёздных вечеров,
Голубое море в голубых мечтах,–
Только ждёт меня любовь
В голубых глазах.

04.08.2011; Ущелье Джурла, Крым.


ТАК  РАЗЪЕДЕМСЯ, ЛУЧШЕ НЕ СПОРЯ
(Посвящается памяти В. Высоцкого)

Лето жаркое снова настало.
В отпуск, знаем, давно уж пора;
А Наташа вдруг клином мне встала,–
Видно действует снова жара.

Ей в Испанию,– там ведь коррида,
И Париж не даёт всё уснуть;
А в Египте – всё ждёт пирамида;
В Храм Амона затем заглянуть.

Ну, а мне же: по горным лишь тропам,
И в ущельях потом отдохнуть;
Стать денёчек пещерным вновь кротом;
В плеске волн утомлённым уснуть.

Так разъедемся лучше, не споря;
Свои страсти я все испытал:
Краше гор может быть только море,
Где пока я ещё не нырял.

Вот домой мы устало вернулись,–
Впечатлений теперь – хоть куда!
И друг другу теперь улыбнулись,–
Время знать, пролетело не зря!

Вижу в фотке её обнажённой,
На испанском, в песках берегу;
И в экскурсиях – словно сражённой,–
Утолила, так значит мечту.

Посылал привет я в горах скалам,
Воду вдоволь я пил с родника;
Тридцать пять стихов, даже вот драма,–
Будет память теперь на века.

На поляне всегда под Зоманой,
Я в душе обретаю покой.
И живу я моря с палаткой,–
Рядом с ласковой синей волной.

Так разъедемся лучше, не споря;
Свои страсти я все испытал:
Краше гор может быть только море,
Где пока я ещё не нырял.
16.08.2011; Солнечная, Крым.


ГОРЯТ СТИХИ МОИ ОГНЁМ

Горят стихи мои огнём,
Природу прославляя,– дом,
И как её нам вместе сохранить;
Земля жива и мы на ней,
Но надо быть нам только с ней,–
Давно пора разумными всем жить!

Когда за семьдесят уж мне,
И я уверен лишь в себе,
А отговорки вызывают гнев,–
Беру рюкзак и в горы те,
Которые не спят в душе;
И на тропе без страха, словно лев.

Пришёл сюда – не зверь, не враг,
И не природу покорять,–
А парадигму всем пора менять...
В горах живу, сосной дышу;
Босой целую я росу,
Чтоб жизнь одну на три здесь разменять.

Горят торфяники в Москве,
И кто-то корчится во сне,
И телебашня от реклам дымит.
А я,– в ущелье с родником,
В тени, умытый лишь лучом,–
И вот душа над горами парит!

– Привет, здорово, младший брат,
Тебя увидеть снова рад,–
Встречает здесь вершина так меня.
– Разлука знаешь, как беда,
И мысль терзает у костра,
Покинуть дом, чтоб встретить вновь тебя.

Подъём и спуск в горах крутой,
А камень под ногой живой,
И леденеет весь на гребне страх;
Замри и стой, живи с Судьбой,–
И озирая дух земной,–
И жизнь вторую – ты найдёшь в горах.

Горят стихи мои огнём,
Природу прославляя,– дом,
И как её нам вместе сохранить;
Земля жива и мы на ней,
Но надо быть нам только с ней,–
Давно пора разумными всем жить!

24.08.2011; Солнечная, Крым.


МИР БЫТИЯ

Да, пронзает нас мир Бытия,
И Вселенная тоже моя.
Торсионные волны мои
Также мыслят о жизни, как Ты.

Ты меня не зови – тащи,
В волны синие окуни;
Проплыву за Тобой я вслед,
И оставлю в фантоме свой след.
Их размоет волна,– унесёт;
Только знаешь, душа ведь поёт,–
Эта песня из всей глубины,–
Как услышишь её,– не молчи!

В невесомости скудных дней,
Убегаю к Надежде своей;
Отгони ты мою печаль,–
Уведи с собой вдаль.

Ты меня не зови – тащи,
В волны синие окуни;
Проплыву за Тобой я вслед,
И оставлю в фантоме свой след.
Их размоет волна,– унесёт;
Только знаешь, душа ведь поёт,–
Эта песня из всей глубины,–
Как услышишь её,– не молчи!

Вечный вакуум слышит меня:
Возмущаясь, он гонит поля;
И полярный летит ко мне спин,–
– Успокой свою душу – мой сын.

Ты меня не зови – тащи,
В волны синие окуни;
Проплыву за Тобой я вслед,
И оставлю в фантоме свой след.
Их размоет волна,– унесёт;
Только знаешь, душа ведь поёт,–
Эта песня из всей глубины,–
Как услышишь её,– не молчи!

24.08.2011; Солнечная, Крым.


СНОВА ВМЕСТЕ

Этот берег не уютный,
Этот каменный завал,–
Он сдружил с пригорком скудным,–
Приходить нам на привал.

Хорошо с друзьями вместе
Посидеть здесь у костра;
Мы одни на белом свете
В звёздном море до утра.

Кто-то песней нашей тихо
Вскроет синевы простор;
Подпоют нам волны лихо,
И нас слышат уже с гор.

Без печали, без отравы

Хорошо с природой жить;
Не нужны иные нравы,–
Нам своих бы не забыть.

Снова вместе, эта прелесть
Станет символом всегда;
И невзрачная вся местность
Будет радовать любя.

Хорошо с друзьями вместе
Посидеть здесь у костра;
Мы одни на белом свете
В звёздном море до утра.

26.08.2011, Солнечная, Крым.



Убегаю

Убегаю, убегаю,–
Без оглядки на него;
В снежных горах – знаю, знаю,–
Не увижу я его.

Пусть метель меня завьюжит,
Сердце станет белым льдом;
Болью память отутюжит,–
Не вернусь в родной я дом.

Опостыло, не забыла
Это скудное житьё;
Всё, что было – не слюбила,
Стала клином мысль о нём.

Эта снежная лавина
Пусть поглотит вся меня;
Заодно моя кручина
Пусть утешится одна.

Больше некуда уткнуться...
Просыпаюсь я в слезах.
– Что с тобою, черт с бедою,–
Ты горишь в моих руках...

Пресмыкаться, унижаться,
Чтоб кого-то угодить;
И во сне затем сражаться,
Чтобы всё на миг забыть!

Нет, не в этом наше счастье,-
Пусть разверзнут небеса:
Хлынет дождь, гроза, ненастье,
Лишь бы снова у костра!

Встретить нам друзей не бритых,
С сединою в бороде;
И подруг давно забытых
С рюкзаками на спине...

И с одной,– той нашей песней,
Что костёр нам запалил;
Мир один,– по жизни лейся
С дружбой той, что всех сроднил.

Улетаю, вновь взлетаю,
Хоть куда ни будь опять;
Но пока ещё не знаю,
Чтоб проснуться и рыдать.

Жизнь дана не для чего;
Хорошо, коль знаешь твёрдо,
Что дороже нам всего,
И живёшь ты для кого!

26.08.2011; Солнечная, Крым.
Солнечно, море штормит.


ГИМН НОГАМ

Я славлю родные ноги,
Что носят с рожденья меня.
И вот, покоряя отроги,
К Поляне взобрался вновь я.

Вы носите с гордой осанкой
Тяжёлый рюкзак на спине;
Не ропщите с туристской банки
На скромный привальный обед.

Спасибо, родные ноги,
Что терпите похоть мою,
И вам ни по чём дороги,
Хоть к вечеру я устаю.

С утра, вы, проснувшись с устали,
Торопитесь дальше в путь;
Чтоб все заботы отстали,
Вы дарите жизни суть.

Простите, что вас я не холил:
В подарок обувку подать.
Я босым по травам изволил -
Земли притяжение внять.

Я славлю родные ноги,
Что дух окрыляют святой.
Какие Вас создали боги,
Чтоб бегать со мной за Мечтой...

Крым, Поляна, 23.07.201


СОСТОЯНИЕ ДУШИ

В горы, в горы - только в горы,
По извилистой тропе;
Сквозь ущелья и где взоры
Таят в кронах - в вышине.

Говорят, что будто старость -
Это карты, домино;
И троих утешит в радость
Суррогатное вино.

Но по мне - июльским утром -
По нескошенным лугам,
Вновь сроднится с горным духом
И не горбиться ветрам.

Одиночество, как сказка,
Для седой моей души;
Здесь любви моей загадка
В неизведанной глуши.

Здесь костёр игривый пляшет,
Когда лес усталый спит;
И ручей ещё мне скажет:
От кого - куда бежит.

И горим вдвоём и гаснем
В полуночной тишине;
И мечтать мы вместе станем -
Каждый при своей судьбе.

Вот и тянут меня ноги
В поднебесье, к облакам;
Здесь луга, холмы отроги;
Здесь души бессмертный Храм.

Прохожу я снова в радость,
Без волненья, суеты.
Возраст - далеко не старость, -
Состояние души.

Крым, Поляна, 25.07. 2010
(По идее, наброскам в ущелье.)


Я С ТАКОЮ КАК ТЫ НЕ РАССТАЛСЯ Б

Я последний наверно романтик
И ещё не сошедший с ума;
Одинокий по жизни я странник
С грустной лирой седого певца.

Так скажи, мне родная Берёза, -
Разве счастливы мы?
Ты как будто в свиданье с Мороза
Всё роняешь печально листы.

Тебя знал молодою, другую:
Всю зелёной, звенящей в лесу ...
Мне найти всё хотелось такую,
Но нашёл лишь себе на беду

В твои косы златые влюбившись,
Мимо каждый я день проходил.
И как будто навеки венчавшись,
До сих пор я тебя не забыл.

Вырастая из светлого детства,
Мы не ведали горечи бед,
И корнями своими мы вместе, -
Неразлучны с тех дружеских лет.

Так скажи, мне родная Берёза, -
Разве счастливы мы?
Ты как будто в свиданье с Мороза
Всё роняешь печально листы.

Я приду к тебе снова и снова,
Захмелевший от горькой тоски, -
Жёлтой осенью этого года,
Чтоб развеять туманы Мечты.

Поделиться хотел я судьбою, -
Только мне не пришлось ведь с родной:
Хлещет больно мне память волною
От измены коварной такой.

Не найти нам сегодня ответа:
Кто виновен был в жизни, кто прав.
Оттого даже грустное лето
Слёзы льёт всё ещё не устав.

Так скажи, мне родная Берёза, -
Разве счастливы мы?
Ты как будто в свиданье с Мороза
Всё роняешь печально листы.

Я с такою, как ты,- не расстался б,
Даже если горел бы в АДУ.
Потому что, не мыслю я АДА
Без улыбки пленившей Мечту.


PS
Оттого так и дороги сердцу
Подмосковные наши леса,
И пою свои песни я ветру
Про отрадные взору места

Крым, Поляна, днём, 26.07.2010

НЕСКОЛЬКО СТИХОВ ОТ ЖЕНСКОГО  ЛИЦА
 
1.
А ЗНАЕШЬ, КАК ХОЧЕТСЯ МАЛОСТЬ

Ты в полночь к себе всё ж уходишь,
А это опять не по мне:
Ты душу мою так изводишь
И думаешь лишь о себе.

Ты катишься, словно по склону,
Боишься ей правду сказать;
Бежишь ты за мною вдогонку
И жалко наверно бросать.

        РЕФРЕН
А знаешь, как хочется малость!
Ведь большего я не прощу…
А может мне хочется странность:
Чтоб ты целовал по утру.

Не сбудутся мудрые речи
И ты не уйдёшь от неё,
А наши тайные встречи -
Для всех не секрет уж давно.

Не надо ещё обещаний,
И сноп утешительных слов;
Проснувшись с лучом самым ранним -
Забуду я прелести слов.

РЕФРЕН

Не надо мне музыки громкой,
Не надо прощаться со мной:
Не буду я одинокой,
Когда ты будешь с женой.

Мы странною, знаешь, любовью
Лишь связаны были с тобой:
Расходимся вечно - так с болью,
А сходимся с тайной тоской.

А знаешь, как хочется малость!
Ведь большего я не прощу…
А может мне хочется странность:
Чтоб ты целовал по утру.

22. 09. 1989 г. ст. Снегири
 
2.
ЗАЧЕМ, ПЫТАЕШЬ НА ДОРОГУ

Зачем, пытаешь на дорогу
Души уснувший уголок?
Молчит давно - и слава богу -
Надорванный струны виток...

Напрасно мой покой ты будишь,
Когда устало время ждать!
Всех чувств моих ты не рассудишь,
Что я могу в ответ сказать?

Как луч - глаза слепит врываясь
В окно безоблачного дня,
Так ты сегодня признаваясь
Лишь ранишь сердце у меня!

Не верю я в мечты святые,
Речам - благоуханный сад.
Мне ближе горести земные -
Любви отцветшей аромат...
 
3.
     КОЛЬ  ЛЮБИТЬ

Коль любить, так без оглядки,
Коль страдать, то не за глазки,
Коль гулять, так уж с красивым,
Коли жить, так только с милым!

Коли петь - чтоб все звенело,
Коль уметь - чтоб все кипело,
Коль жалеть, так уж больного,
Коли сон - вперед родного!

1986 г.
 
4.
НА КРОМКЕ БЫТИЯ

Небо звездами с вечера мечено,-
Не зови - Млечный Путь!
Не с тобою я, милый, обвенчана,
Не тревожь мою грудь.

Будь вечернею верностью, вечностью:
Закружи среди звезд;
На пути к бесконечности, вечности
Разбуди среди грез...

Только утро чуть светом застелится,
На Софию взойду;
Там душа моя с ветрами встретится,
Там блаженство найду!

Сколько тайн загадочных вскроются
Что не видно с низин;
Краски зорь сворожат и запомнятся
С породненных вершин.

Зря Кизгич ждёт меня – дожидается
Руки к небу простёр...
Здесь над кромкой земли – мир рождается,
Увлекая в простор.

6.01.91
 
5.
НЕ ЗОВУ ТЕБЯ Я В ПОЛНОЧЬ

Не зову тебя я в полночь,
Не зову тебя я днём.
Ты один решить сам должен:
Где же будет общий дом!?
Ты являешься как в гости:
Я устала тебя ждать;
Я кляну тебя от злости -
Ты один, а я же мать…

Любовником, любимый,
Тебе им не бывать!
Люблю тебя сильнее,
Чтоб мог бы ты им стать…

Ты пойми меня и должен
Прекратить лихую связь…
Ты любовью не кидайся -
У неё святая вязь!

Так забудь меня, мой милый,
Как забыла я мечты:
У меня найдутся силы
За собою сжечь мосты!

Любовником, любимый,
Тебе им не бывать!
Люблю тебя сильнее,
Чтоб мог бы ты им стать…

29.12.1986 г.
 
6.
НЕ РАСПЛАЧУСЬ, НЕ РАСКАЮСЬ...

Не расплачусь, не раскаюсь...
Вас - неволить не хочу!
Обо всём я догадаюсь -
От себя, Вас отпущу!

Только Вы одно учтите.
Что презрением гоня,
Встреч со мною не ищите:
Вас спалю, судьбу кляня...

Мне не надо униженья:
Вы ко мне - без лишних слов;
Только с правдою признанья -
Искуплю я ваш позор!!!

1986 г.
 
7.
НЕ ХОДИ ЗА МНОЮ СЛЕДОМ

Не ходи за мною следом,
Не зови на весь аул…
Хороши здесь горы летом,
Ну, а ты в тени уснул!

Здесь не долго мне рядиться:
Завтра встану под рюкзак.
Хватит воздухом хмелиться,-
Впереди - путь не пустяк!

Солнце летнее лоснится,-
Поднимает облака;
Перестань, джигит кружится
И смеяться с высока.

Ни к чему пустые речи,
Ты глазами не верти;
Ты взвали рюкзак на плечи
И страховку наведи.

Видишь снежные вершины?
Ой, горняшки я боюсь.
Буду падать, коль с стремнины,-
Удержать меня не трусь.

Ну, а там за перевалом,
Если слюбишь - не грусти,
И решай уже всё разом
Если дальше по пути…

Не ходи за мною следом,
Не зови на весь аул…
Хороши здесь горы летом,
Ну, а ты в тени уснул!

18.07.1991 г.
 
8.
      ПИСЬМО

Не успев в сенях от снега
Отряхнуть пальто и шаль,
Как встречают у порога:
-Ну, спляши-ка, ты нам, Валь…

Ждать письмо наверно пытка:
Мне вчера приснился сон!
Осенит лицо улыбка,-
Ну конечно, это он!

Что сердечко так забилось?
Может быть все это сон?
Вот и буква закружилась
И поплыла как пион.

Знаю, что его так любишь,
Что всё рвёшься и спешишь:
Через день письмо напишешь
И неделями грустишь.

Любопытно не на шутку:
Не волнуй меня постой!
Замолчи хоть на минутку,-
Я прошу тебя, не ной!

Слышу, слышу, как ты рвёшься;
Как тревожно ты стучишь.
Осторожно, так сорвёшься,-
Ведь бессильно ты кричишь!

Убегают быстро строчки:
Вот конец уже письма!
Перечла ещё до точки,
То, что грустно так весьма.

Глубоко вздохнув от боли,
Пробежала в теле дрожь...
Мне теперь набраться воли,-
Только душу ты не трожь!

Видно сердцу не прикажешь:
Не грусти мол, всё пройдет!
От такого не запляшешь
И улыбка не придёт...

Ждать желанья не пропало:
Будет пляска, наконец?
Отвела глаза устало,-
Той истории конец.

1969 г.

9.
ПОЛУНОЧНИЦА

Уже темно. Домой пора...
А дальше - ты не провожай!
Спокойной ночи, так до завтра!
Смотри, опять не опоздай...

Ещё горит моё окно,
А дома спят уже давно,
Снимаю туфли, не дышу!
На цыпочках, крадясь, вхожу.

Скрипит предательская дверь,
В груди трепещет страх, поверь
Я за собою свет гашу:
Помилуй Господи, прошу...

Со мной последний поцелуй,
Не спиться, хоть ты заколдуй...
Мне кажешься - ещё со мной:
Наверно я люблю... чудной...

На стенах тусклые круги,
От света уличных столбов;
И слышу я твои шаги
Под громкий стук часов.

1967 г.

10.
ПРИОКСКОЕ ТАНГО

Горит пылающий закат,
Но встрече вижу ты не рад.
Не жить нам врозь - твержу одно,
А вместе - уж не суждено!

На небе полная луна
Засеребрила облака;
Прохладой тянет от реки,
Со мною, милый, не грусти...

С утра, займется лишь заря,
Останусь снова я одна.
Так, обещай же, не забыть -
Хоть иногда со мною быть!

Пускай всю ночь, горят костры,
Но ты с ответом не спеши...
Тебя прошу я, милый, вновь
Не отвергай мою любовь!

1984 г.

11.
ПРОШЛО УЖЕ НЕМАЛО ЛЕТ

Прошло уже немало лет -
Зачем казнить себя…
Какой же дашь ты мне ответ -
Ты знаешь ведь меня;
А как решишь - гони дружок,
Пока я не уйду,
А затянуть самой шнурок
Я силы не найду

РЕФРЕН
Люби меня, одну меня
И больше - никого.
Люби всегда одну меня
И больше - никого!

Я очень многое могу -
Чего не сможешь ты:
Тебя родной приголублю,
Прижму к своей груди;
Всю ночь я буду целовать,
Пока ты не уснёшь…
Зачем тебе другую ждать -
Ты всё - во мне найдёшь!

РЕФРЕН

Я забываю свой покой
И от звонка лечу;
Тебя опять - желанный мой -
Увидеть я хочу;
Но только ты не остывай -
Ты крепче обними:
Меня из рук не выпускай
И тихо повтори:

Люблю тебя, одну тебя -
И больше никого:
Люблю всегда одну тебя -
И больше никого!

31.05.1986 г.
 

12.
ОТПУСКАЛА СВОЕГО

Отпускала своего - в отпуск,
Ой, как тяжело - приговаривала:
Чтобы прятался бы в тень,
Чтоб писал бы каждый день -
Приговаривала.
Он писал мне через день,
Все валил на свою лень -
Утешал меня,

Что он любит и грустит,
Без меня не может жить -
Утешал меня.

Письмам верила его,
Что все будет хорошо -
Успокаивалась.
Сердце чуяло беду,
Но куда вдруг полечу? -
Успокаивалась.

Но приехал голубок
И с вокзала был звонок:
Всё рассказывал:
Стал как негр - не узнать,
Хорошо как отдыхать -
Всё рассказывал.

Но потом недели две,
Будто он лежал на дне:
Все отмалчивался.
А когда всё ж позвонил,
Он кого-то всё винил,
И отмалчивался...

Он с повинною пришел, -
Прогнала я к черту прочь -
И терзалася…
А любовь моя к нему,
Вот теперь уж ни к чему -
Зря старалася...

1986 г.

13.
С ТОБОЙ СЕГОДНЯ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ

С тобой сегодня, что-то происходит:
Ты стал другим, совсем не как вчера,
И твой ответ - вопрос мой лишь отводит
И я тебе, как будто не нужна!

Еще вчера, ты целовал мне руку,
Сегодня - губ не чувствуешь моих,
Бежишь куда-то, следом я вдогонку -
Ловлю твой взгляд, как тень глухой души.

В слова твои вгрызаюсь я зубами,
В слова с иглой и маленьким ушком;
Свою любовь бессильно я вдеваю -
Как нитка толстая упрямится концом.

Ты мечешься сегодня как в загоне,
Весь под прицелом скрытого огня!
Нет счастья в жизни, даже и на воле,
Когда бежишь в погоне от себя.

Но я проникну непременно в душу...
Хочу узнать: светло там иль темно,
Какое солнце пробивает тучу,
Какие льды морозят всё нутро!

Бегу по кругу, словно в марафоне,
Ты где-то рядом, где-то впереди…
Мне кажется, что я в опасной зоне,
Но отступленью нет уже пути.

1986 г.

 
14.
   СВИДАНИЕ

Коварно расстояние,
Спешу я на свидание...
Хлестает дождь размашисто -
Причёску смыло начисто.
А мысль одна лишь вертится
С любимым снова встретиться!

Судьбы дороги встречные,
Как слёзы безутешные:
Иду домой усталая -
Пристала песня старая.
А мысль одна лишь вертится:
С ЛЮБОВЬЮ снова встретиться!

Не стану больше вспоминать,
Твержу сначала все начать:
Забуду встречи прежние
И объясненья нежные.
А мысль одна лишь вертится:
Еще раз только б встретиться!

Судьбою что загадано
Свершилось неожиданно...
Тут что с собой поделаешь?
Что впереди - не ведаешь!
А мысль одна лишь вертится:
Случайно бы - не встретиться!

1969 г.
 
15.
СКАЖИ, ЧТО БОЛЬШЕ ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ

Скажи, что больше ты не любишь.
Не изнываешь словно в месть,
Скажи что больше не пригубишь
Даря изношенную лесть...

О вечный миг, загубленного счастья
И суеверной слепоты,
Я жду с надеждою признанья
Когда сойдешь ты с высоты.

И скажешь мне в тиши пугливой
Губами, всё что не сказать;
Чтоб я смогла бы стать счастливой:
Простить, надеяться и ждать;

Забыть что было и что будет,
Ронять слезу, не замечать:
Как вихрь голову закружит, -
Рождаться вновь и умирать.
 
16.
               СНЕЖОК

Ночью лужи застыли под корочкой льда, -
Распрощаться не хочет ЗИМА...
Закружился с утра белый, белый снежок, -
Я давно заждалась мой дружок.

На пороге весна, а в округе снега
Как скупой, ты себя обижал:
Ты всю зиму молчал, не любил и скучал, -
Для кого ты свой клад сберегал?

Но я верю в мечту - знаю завтра к утру
След простынет оставив тоску;
И доверясь тебе, жду признания слов, -
Опрометчива вечно любовь!

Отголоском зимы на задворках весны
Навеваешь вновь грёзные сны;
На ресницах метель, голубая метель -
Завтра будет с досады капель...

Снова лужи смеясь, превращаются в грязь, -
У любви безотрадная связь...
Словно пень - небосвод, провожаю я год;
Где ж ты белый пушистый снежок?!

 
17.
ТЫ СЕГОДНЯ ОПЯТЬ НЕ СО МНОЮ

Ты сегодня опять не со мною
И тревожно чего-то душе;
Всё сливается: небо с землёю
И невольно ты грезишься мне.

Молчаливые стены квартиры
Твоим голосом снова вторят,
И смеются всегда без причины
И ревниво за мною следят.

Принимаю твои возраженья
И решаюсь, как прежде, страдать.
Но избавь ты меня от сомненья
В заколдованном круге бежать!

Если судьбы сложить наши вместе -
Знаю счастья опять не видать,
Если вычесть - то губы в ответе -
О любви к тебе будут шептать…

26. 02. 1989 г.

 18.
Я ВСМОТРЕЛАСЬ В СИНЕВУ - ЗАХОТЕЛОСЬ

Я всмотрелась в синеву - захотелось
Искупнутся в полуденный зной.
Только озеро свело хладом тело,
Не отдав мне прохлады родной.

А однажды весной я влюбилась:
Вся прижалась к широкой груди;
Только свадьба мне близкая снилась,
А развязка была впереди.

У берёзоньки я долго стояла
Причитала свою я тоску.
А подруженька меня утешала,
Открывая свою мне беду.

Затворилась я от всех за замками
И страдала в слезах до утра.
Но казнила его я руками -
Фотографии к чёрту рвала.

Я при встрече быть строгой старалась:
Старый друг разливался душой…
Только зря: я ведь только смеялась,-
А душа изливалась тоской.

 1986 г.?

19.
РОКОТ СЕРДЦА

Рокот сердца - мир желаний,
Южный колорит;
Жажда горестных свиданий,-
Пристани гранит…

Звёздный купол, омовенье;
Редкий всплеск волны.
Робость, радость, наслажденье
В фокусе звезды.

В дрёме вод - живые души,-
Искры вслед руки;
Обнажённые на суше
Скрытые черты.

Лунный свет. Ночные грёзы,-
Побеждённый страх…
Влажных лиц морские слёзы
И огонь в глазах!


20.

ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ

Не пиши тревожных писем,
Не зови меня назад!
Ты ведь знаешь мой характер,
Ты ведь знаешь мой характер,
Что подчас себе не рад!
Что нас будит спозаранок
Променять покой и дом
Кто нас гонит на просторы
Кто нас гонит на просторы
Чтоб в горах услышать гром?!

Это чудный Ветер Странствий
Ветер Странствий, Ветер Странствий
Он с рожденья непоседа
Дух туристов всего Света
С ним всегда в одной мы связке
Раздвигаем мир в пространстве!

Есть всегдашняя загадка
Есть какой-то тайный зов
Что вон там за поворотом
Что вон там за поворотом
Где тропа сливается с хребтом
Там заоблачные боги
Сторожат принцессу гор...
Синеву глазниц озёрных
Синеву глазниц озёрных
Кто увидеть только смог?

Это чудный Ветер Странствий!
Ветер Странствий! Ветер Странствий.
Он с рожденья непоседа
Дух туристов всего Света
С ним всегда в одной мы связке
Раздвигаем мир в пространстве!

Аромат лугов альпийских
Одурманит не щадя
Только там в коротком лете,
Только там в коротком лет
Средь снегов трепещется весна!

Не гоняясь за богатством
То добро мне ни к чему!
От болезней всех - лекарство
От болезней всех - лекарств
Я с собой лишь привезу:

Это чудный Ветер Странствий!
Ветер Странствий! Ветер Странствий.
Он с рожденья непоседа
Дух туристов всего Света
С ним всегда в одной мы связке
Раздвигаем мир в пространстве!


21.
          ВОСКРЕСЕНЬЕ

Куда несут нас ноги в воскресенье?
Чего нам не сидится при тепле?!
И моросящий дождь - не сдержит наше рвенье
Отдать поклон лесам и тишине...

Усталый взгляд и скрытые морщины
Несут печать заблудшего пути:
Взбесился мир в погоне за наживой,
Но ИСТИНЫ в потёмках не найти!

Кто путь к спасению души заметит,
За этой горькой правдой в полусне;
Кто на вопросы вечные ответит
И даст блаженство каждому и мне.

Сегодня пасмурно и солнце нас не встретит,
Дождь слёзы отольёт мирских забот.
Сегодня дождь, он с грустью всё ж ответит:
К нам старость одиночества придёт.

Вдруг небо на мгновенье просветлело
И солнца луч украдкою блеснул.
А на душе заметно потеплело
И средь ветвей пронёсся лёгкий гул...

Костёр шипя, лениво разгорался...
Нам грустно с места этого уйти;
Не зря Господь с усердием старался
И создал мир волшебной красоты.

Что может быть прекраснее святого:
Молчать и слушать тишину;
Быть понятым и понимать другого
С надеждами на новую весну!

Куда несут нас ноги в воскресенье?
Чего нам не сидится при тепле?!
И моросящий дождь - не сдержит наше рвенье
Отдать поклон,
Отдать поклон,
Отдать поклон лесам и тишине...


22.
        ПОДМОСКОВЬЕ

После душной рабочей недели
С нетерпением жду выходной:
Рвётся дух с городской серой мели
На простор - подмосковной тропой...

Не спеша сходит с русской былины
Елей тёмно-зелёная рать;
Бор сосновый, как витязь с дружиной,
Принимает в объятья как мать.

Белоствольную рощу я встречу,-
Эту дивную, пристань души.
На привет - я любовью отвечу,
Отведу все печали в тиши.

Воздух чист, словно ключ родниковый;
Чтоб вдохнуть аромат от лугов,
Средь цветов я иду весь пленённый-
Среди глаз голубых васильков.

Через лес выйду к тихой я речке,-
В ней закатный плывёт небосвод;
Я всё зримее слышу под вечер
Бессловесную музыку вод...

В перелесках осины темнеют,
Пробивается свет из-за туч,
Непокорные чувства владеют
Воспевать красоту с этих круч.

Несравнимое море приволья:
Ты - и радость, печаль и судьба...
И такое - тебя, Подмосковье,
Я люблю неизменно всегда.

17.07.90


23.
СОЛНЦЕ

Какое Солнце золотое
Творит с рассвета чудеса:
С её улыбкой расцветает, -
Природа в красках оживает, -
И на душе цветёт весна

Солнце, тебе не хочется покоя,
Солнце, тебя нельзя нам заменить;
Солнце, как хорошо, что ты такое;
Спасибо, Солнце, что ты умеешь так светить.

Ты летом Землю согреваешь,
К тебе повёрнут каждый лист;
И я у моря, как ты знаешь,
И только ты меня узнаешь, -
Ведь я у берега - нудист!

Солнце, тебе не хочется покоя,
Солнце, тебя нельзя нам заменить;
Солнце, как хорошо, что ты такое;
Спасибо, Солнце, что ты умеешь так светить.

Сегодня ты пришла в веснушках,
Но мне по нраву твой задор;
И мы плеснём вина по кружкам
И раздадим твоим подружкам
И снова выпьем за Любовь!

Солнце, тебе не хочется покоя,
Солнце, тебя нельзя нам заменить;
Солнце, как хорошо, что ты такое;
Спасибо, Солнце, что ты умеешь так светить.

Пойду в поход, к вершинам горным,
В палатке дни все прожигать:
Вставать с лучом здесь самым первым,
Босым шагать по тропам серым,
И о любви стихи слагать…

Солнце, тебе не хочется покоя,
Солнце, тебя нельзя нам заменить;
Солнце, как хорошо, что ты такое;
Спасибо, Солнце, что ты умеешь так светить.
               

02.05.2009 г