Последняя сказка

Пролог.

спасали долго нас, бессильных, сказки.
мы наблюдали в чёрно-белой краске
весь мир, всех ближних, мёртвых и живых.
а сказка та — последняя из них,
последняя из тех, что мне знакомы.
свои её измучили законы.

1.

в далёком граде, в граде чёрно-белом
привык народ расписываться мелом.
на чёрных стенах крепости гранитной
все оставляли росчерки имён.
стоял у стен могущественный клён —
его под небом ясным было видно
издалека. а в крепости сто лет
не видывал никто ни слуг, ни князя;
замок ворот, старинный амулет,
посередине царственно вылазил.
всё было так. естественно, не вечно.
пришла дружина в этот дивный град,
и, как бы ни был люд ему не рад,
засело в крепость что-то вроде вече.
прошло ещё немало чудных дней,
деревья стали грудою из пней.
один лишь клён по-прежнему качался
у старых, не шатающихся стен.
а в этих стенах громко между тем:
там пир у сильных мира намечался!

Рогнеда: ты почему так грустен и несчастен?
ты отчего сидишь в углу стола?

Лука: подумал я, покамест ты спала:
я стал закону предков неподвластен.
чего томить! мне сделалось брезгливо
сидеть средь вас. в углу останусь, либо
уйду вообще из крепости.

Рогнеда: куда?

Лука: туда, где лес, где горы, где вода
журчит среди травинок и камней,
где есть луна… и звёзды есть над ней.

Рогнеда: чего ж тебя заставило прийти
к подобной мысли?

Лука: видишь — впереди
твой муж уснул, отпив глоток вина.
и крепость тоже словно — вся пьяна.

Рогнеда: тебе ли муж мой нужен? не молчи.
о чём ты рассуждал ещё в ночи?

Лука же, ничего не отвечая,
смотрел в окно с резьбою. за окном
ходили люди с вёдрами вначале,
другие заплясали там потом.

прошли к столу дружинники и встали
напротив мужа спящего. в том зале
уж воцарился праздничный галдёж.
дружинникам всё было невтерпёж,
они отдали честь тому, кто спал.
несла еду и вина в этот зал
боярская покорная прислуга.
Луке лишь было горестно и туго.

«чего же с ним? душа ль его болит?» —
спросил Рогнеду сам митрополит.

Рогнеда: племянник мой умом совсем затух,
царит внутри него тлетворный дух.

Митрополит: послушай. всё ли это не лукавство?
пусть, коли честен, к Богу он придёт.
я знаю для него одно лекарство…

Лука: дитя для вас я или идиот?

умолкли вскрики той семейной брани,
явились гости, вызванные ране.
Рогнеды против села у окна
девица кареглазая — она
точь-в-точь сама Рогнеда. и любые
признали б это сходство. ну же, глянь:
они сидели, будто инь и янь.
глаза у первой только голубые…
но в чёрно-белом мире неизвестны
нюансы цвета. в общем бесполезны
различья белых с чёрными очей. —
одни есть луч, другие — лик ночей,
однако в граде дивном не по моде
подобное: обманчиво, позвольте.

девице лили крепкое вино.
но не пила. и смолкла, как ни странно.

Рогнеда: о чём молчишь? тебе ли всё равно
на праздник этот чудный? что же, Анна?

Анна: да что уж праздник? думается мне,
что горе мне своё топить напрасно
в неразведённом варварском вине.

Рогнеда: так дело всё в напитке ли прекрасном?
известно мне, однако, почему
тебе так больно. горькую чуму
мы все вкусили в прошлом недалёком.

Анна: но послужило ль это нам уроком?
отец мой мёртв, и мать моя — мертва,
а в чёрных стенах сердца юных два
не могут отыскать себе покоя. —

Лука и Анна. их всего лишь двое...

2.

в скрипящем коридоре гулкий мрак,
и волки ночью выли просто так,
ведь месяц был за тучами упрятан.
Лука метался торопливым взглядом.
он снял с себя одежд нелепый блеск,
в рубаху не по чину облачившись.
пролез в окно и по карнизу слез.
так стала крепость мельче, но не чище.

«ты что, Лука? куда ты?» — слышен был
девичий возглас непомерно тонкий.
души её печальной в той сторонке
тогда был слышим даже яркий пыл.

Лука: потише! всех разбудишь!

Анна: но кого же?
неужто на побег это похоже?

Лука: прошу тебя, о Анна, не сболтни
об этом тётке. властные сродни
драконам. все драконы кровью сыты.

Анна: могу ль помочь? ах, коль могу, проси ты!

Лука: пора мне, Анна. правда же, пора.
а слугам ты скажи, что отпустил их.
я сделал всё, что было в моих силах.
теперь же встретит лес меня, гора,
под небом звёздным голову склонивши,
вода и камни, всяческие ниши...
пора мне, Анна. истинно пора.

и он ушёл. но Анны вид был жалок:
Луку она глазами провожала.

«не сберегла бриллиантовый карат.
он был мне в самом деле словно брат...» —
чрез ум её со звоном проходило
такое слово. близилось светило.
четвёртый час прекрасного утра.
немного оставалось до рассвета.
задули вдруг холодные ветра,
и крепость задрожала, как раздета.

Анна: решило ли сюда проникнуть зло?

но в этот раз, похоже, пронесло…
светлело там, и птички вновь запели,
луну сменило солнце в небесах.
людей же захватил неясный страх.
закрыли двери, дёрнули за петли
ворота... клён спокойный и святой
гладь луж некрупных смазал отраженьем.
он, чёрной тенью севши над водой,
не вызывал такого отторженья,
как чрезвычайно угольная тень
гранитных стен. больших гранитных стен.

Рогнеда: Лука пропал. нашли его одежду
лежащей в коридоре на полу.

ей муж ответил: «гада наколю
и проучу отпетого невежду».

Рогнеда: не говори так, Карл. ты очень пьян.
поспи ещё. ты надоел браниться.
не знала я, что муж мой грубиян.

Карл: но знаю я! ты — хитрая лисица.
твой недоумок, что ж, в конце концов,
заветы предал с волею отцов.

Рогнеда: но где был ты, когда отцы и деды
ковали из подручного мечи
и доставали трудные победы?
тебя бы мне от пьянства излечить.

пока они ругались, мимо них
прошла стеклом разбитым Анна.

Рогнеда: Анна!
у нас беда... как будто из тумана
она явилась к нам.

и мир затих.
все замолчали чёрной тишиной
над белым полом выгнувшись, как тени.
молчала Анна. муж с его женой.
служилых дети за дверьми — и те не
играли даже в прятки или крик
не издавали в мирном детском гаме.
прелестный клён — могучий, но старик —
подпёр собою землю под ногами;
за тем окном, куда Лука пролез
и убежал в ночной далёкий лес.

Рогнеда: смотрю в твои глаза, не понимая
известна ли история дрянная
тебе. уж знаешь ты ли, где Лука?

Анна: не говорил и не писал пока.
его вообще давно я не видала.

Карл: найдём его — накажем, так и знай.
познает же негодник вкус металла.

Рогнеда: довольно желчью лить в него со зла!
а ты, девица, в думах посиди.

вбежали через дверь туда в моменте
служилых лиц играющие дети.
мальчишки! оба лет так десяти.

и Анна отошла тогда покорно.
найти бы где душе её прокорма?

...

Лука бродил по лесу, всё ища
лесную живность. впрочем, корешочки
нашёл он подле зарослей плюща
и разместил их у себя в мешочке.
еда скудна, но есть она хотя б.
а лес знавал и форменных растяп!
уж коим не был этот чудный парень.
присел Лука на чёрно-белый камень.

Лука: ах, есть тут кто? не в поиске я, но
так было б это дело интересно.
я — прост, как мир. простое пью вино,
с водой его мешая. пусть и пресно.

Голос: ах, есть я! есть! тебя я знаю, друг.
ты позови, коль нужен буду вдруг.

и замолчал. не видывал Лука
того, чтоб говорили облака...
он приподнялся и шагнул вперёд.

Лука: чей голос был? никак я не увижу.
меня оцепенение берёт.

кружил у камня: дальше всё и ближе.
и отбежав к живительной реке,
он увидал землянку вдалеке!

...

Анна: кричу от бед, и рвётся всё внутри.
такой себя я чувствую нелепой
и голову свою ненужной репой.
меня разоблачат на «раз, два, три».
душа моя распахнута, как дверь —
Рогнеде всё понятно уж теперь.
она считает, дескать, я к Луке
в пособницы (ключом в его руке)
уйти решила. это ли не ложь?
но кто же прочих убедит в обратном?
мой слог на оправдание похож.

вошла Рогнеда к Анне аккуратно.

Рогнеда: глаза твои мне правду говорят.
сбежал Лука, и ты ему способна
помочь была. не равенство весов, но
простая справедливость как обряд
тебя со всею мнимостью забрала, —
пора бы снять убогое забрало.
ответить час пришёл тебе за всё.
Луку твоя сознательность спасёт:
ответь, где он, и мы его отыщем;
подумай о людском, а не о высшем.
Анна: я знаю, что он дорог вам и нужен,
но отчего предать его должна?
хоть я и не сестра, и не жена…

как чёрный гриф, Рогнеда подле кружит.

Анна: не знаю я конкретики, отнюдь.
противиться мне воле вашей глупо,
могла бы я вас нагло обмануть…

Рогнеда: мы не хотим увидеть в бедном трупа.
найти б его живым и привести
в порядок, аки мышцу на кости.
он в лес ушёл?

Анна: не буду лгать, не знаю…

Рогнеда: произнеси, покамест я не злая!

Анна: сказал Лука, что вдаль уходит он:
туда, где звёзды блещут, обгорая,
вода журчит, как отзвуки из рая,
где камни смотрят вверх со всех сторон.

Рогнеда: согнулась ты, как ветошь, словно кляча.

Анна: не знаю боле. мёртв он или спит…
уйдёте прочь, тотчас же я заплачу.
сейчас меня обгладывает стыд.

стемнело вновь. был в сумрачной вуали
окрестный мир, и плакала она —
девица кареглазая. едва ли
накрыло всё густая пелена,
так слёзы чёрно-белой тонкой нитью
прошлись, как нож, по бледным пальцам рук.
опять утихла крепость вся, вокруг
стонало всё от грустного раскрытья…

…

Лука: землянка ли пуста? ау? ау!
кого мне ожидать в лесном краю?
я вижу звёзды, гордый полумесяц —
луны моей несчастное колье.
красу такую мог бы там повесить
один лишь Бог. но силы на нуле.

вдруг из двери землянки показался
старик лохматый, точно домовой.
к Луке он подошёл с такой молвой:
«желаешь овощь, рыбы или мяса?»

Лука: ты здравствуй, дед. голодный я и впрямь.
спасибо за открытость в этом мире!
откуда полон стол в такую рань?
сейчас поди утра часа четыре.

Старик: открыт для всех я. к чёрту эту злость!
мне другом каждый путник или гость
становится, являясь в это место.

Лука: уж интересно. вправду интересно.

Старик: мой стол забит, тружусь я для него,
как трудится кузнец, иной рабочий,
извозчик и мужик-оленевод.
ращу продукт, охочусь я и прочим
заполоняю старческий досуг.
уж нету у меня покорных слуг!

Лука: теперь их нет и у меня, старик.
от жизни я сбежал нервозно-пылкой.
меня уйти из крепости сподвиг
муж тётки властной и его бутылка.
вино пьют все, но он его глотал,
не разбавляя, литрами. как варвар!
без всяких обобщений и метафор:
грозит мне смертью кованый металл.
не только в муже тётки, правда, дело…
мне крепость надоела до предела.

Старик: однажды всем обрыднет жить в плену
у нег и тронных залов. эти распри
добра создать не смогут.

Лука: знаешь разве?

Старик: к тебе я в сердце, парень, загляну.
коль искренне пришёл ты, буду рад,
чтоб оставался ты в моём уделе.
в лесу опасно: тысячи преград
на твой побег вообще плевать хотели.

Лука ступил за косенький порог,
и ветер зашатал ночной мирок.

…

дрожали пни, дрожал могучий клён,
трясло в ночи всю крепость и ворота.
казалось, этот город закалён,
но лёгкие заполнила мокрота.
не спал никто. все думали о том,
задул откуда ветер леденящий.

Митрополит: злой рок пришёл оскалиться на наше.
пора заботы скинуть на потом.

Анна: решило ли сюда проникнуть зло?
в который раз, в которое число?
где белый луч? исчез куда рассвет?

уже виднелось солнце. но постойте!
неведомый, кошмарный силуэт:
там чей-то хвост возник на горизонте…

3.

из дальних мест, откуда нет вестей,
не ждут откуда пастыря с коровой
и воинов — тем более гостей,
летел дракон тринадцатиметровый;
клыки размером с барскую печать.
все испугались.

Голос из толпы: умертвите гада!

шёл дым из центра маленького града.
пора бы эту сказочку начать!
виднелась сверху из бывалых крон
одна — у клёна — гордого дружищи.
глядел туда пугающе дракон,
вкусить хотев желанной скудной пищи.
глядел, глядел… и вдруг спускаться стал.
дружинники засели по местам…
чудовище за крепкий ствол когтями
схватилось.

Рогнеда: да какими же путями?
зовите всех: где конюх, меткий лучник,
алебардист, кольчужный богатырь?
пусть завершится всё благополучно!
скорей нанижем чудище на штырь.

пока играла воинская песня
снаружи стен, вошла Рогнеда в дверь.

Рогнеда: нас ждут минуты горя и потерь.
 но Карл уснул и медленно храпел всё.
она его в момент растормошила:
«готовь мечи… готовь хотя бы шило».

Карл: не видно ли тебе, что я устал?

Рогнеда: ещё чуть-чуть, и станется пуста
вся крепость наша. буйствует дракон.
никто не знает, взялся он откуда.
поставлено всё зримое на кон.

а было дело вправду очень худо.
вцепился зверь в большое тело древа,
и изо всех драконьих жадных сил
он плоть его со свистом прокусил.
прошёлся стон направо и налево…
прошёлся стон до горного массива, —
дракон всё грыз и скалился спесиво.
прошёлся стон до каменного вала.
багряным кровь из древа отдавала...
цветное как возможно в этом граде,
где не было цветного отродясь?
и встали мужики, как на параде,
с огнём и злостью яростно борясь.
летели наконечники от стрел.
боялся город. плакал и горел.
поднялся шум! — небесное светило
чудовище в секунду проглотило.
вновь город слез в ночной безумный мрак.
дам пищу для мышления учёным:
вот почему, а главное, — вот как
стал город чёрно-белый просто чёрным?

…

Лука: приятна мне молва твоя святая,
но отчего же ночи нет конца?

он не скрывал дрожащего лица.

Лука: …скажи мне, отчего же не светает?

Старик: я в жизни уж не видывал ночей,
которым нет положенного края.
есть в этом злобный умысел. но чей?

мерцали звёзды в сумраке, играя,
но скрылся месяц, бледностью горя.
на небе больше нету фонаря!
чего ж глупцу в сознание взбредётся?

Старик: отныне там взаправду нету солнца!

...

мужчина ужаснулся, протрезвев.
к нему пришли совсем дурные вести:
ломая ветви разом по три, зверь
грызёт, грызёт и вертится на месте.

Карл: я так взбешён! пора обдумать план —
не зря же я медаль ношу с колодкой.
чудовищу копьё загоним в глотку!
нам другом будет мастерский обман.
врагу солгать — не дурость и не грех;
дурней мне, кто обманывает всех.
но делать это иногда — полезно.

...

Рогнеда: как зря племянник в лес ночной полез! но
на свете всем необходим покой.
судьбе я с давних пор не шибко верю.
склонились ли невзгоды над Лукой,
иль сам Лука привёл в наш город зверя?
давай-давай, чудовище, кричи.

она залезла на одну из башен.

Рогнеда: так ты, дракон, не очень-то и страшен.

увидела солдатские мечи, —
муж выстроил парней неподалёку.
но от него — ни слова, ни намёку.
извозчик был...

Рогнеда: трусливый старый пёс!

от зверя дальше женщину увёз,
и с Карлом не случилось разговора.
немедля кучер отправлял за город
Рогнеду, ибо чудище хвостом
сломать всю крепость чёрную решило.
гранитных стен невидимая жила
мешалась в данном действии простом.

…

Митрополит: ты плачешь очень долго.

Анна: целый час…

Митрополит: иль два уже.

Анна: кому же это надо?

Митрополит: не помешало б счёт вести.

громада
надрывно извивалась и, стучась
в немалые и крепкие ворота,
пыталась будто вызволить кого-то…
жалеть не стало чудище хвоста.

Митрополит: сей плач унять помочь тебе я в силах
при помощи методик опостылых.
считай же, Анна, медленно до ста.

Анна: один, два, три…

слеза упала оземь.

Анна: четыре, пять…

ещё чуть-чуть — и восемь.

Митрополит: ещё чуть-чуть! спокойствие уже
летит к тебе, перины распушивши.
оно придёт

Анна: не врёте? неужель.

Митрополит: зачем мне врать? спокойствие всё ближе.

дракон услышал голос Анны. вдруг
(я этого совсем не понимаю)
он изогнулся нежно в ровный круг,
тем самым солнца вид напоминая…

Митрополит: творишь ты что, мерзавец и наглец?

отстал дракон от клёна, наконец.
чудовище на башню залетело,
расслабив там пылающее тело…
спокойно стало резко. но темно.
митрополит и Анна в чёрных стенах
смотрели через мутное стекло
на разрушенья. розовый оттенок
кленовой крови, будто бы сироп,
пропал уже. сошла бы кровь за воду.
похолодало. зимнюю погоду
предсказывало время, коль не гроб.
внезапно постучались.

Кучер: кто живой?

Митрополит: спасибо. будет Бог пускай с тобой!

Кучер: митрополит ли?

Митрополит: верно, друг мой, это.

Кучер: уже вдали от города Рогнеда.
сбежать из лап чудовища черёд
настанет Ваш. вперёд скорей! вперёд!

Митрополит: поеду я, но, право, не один.
со мною отправляется девица —
бояр умерших дочка.

…

Карл: пригодится
бесстрашье нам. дракону не простим
пришествие и жажду нашей крови.
так будем же отныне наготове!

собрались мужики вокруг него,
отпор хотели выдать огневой.
средь них стоял боярин невысокий,
но с благородной искоркой в глазах. —

Олег: какие силы, мнения и сроки?
единства нету в ваших голосах.

Карл: придём к поработителю с оружьем,
но скажем, что сдаёмся.

Олег: в чём резон?

Карл: таким путём мы всяко обнаружим,
что крепость окружил наш гарнизон.
затем пристрелим чудище мгновенно
из арбалетов, луков, катапульт,
обозначая сим победный культ.

Олег: его убьём мы точно?

Карл: что ж… наверно.

Олег: я полагаю, ложь не есть отрада.

Карл: твоих нравоучений мне не надо.

…

на построеньи воинов пока
вопрос был поднят хитрости и лести,
добрался кучер лихо до предместья,
где каждый угол прятал паука.
с собой он двух людей увёз туда:
девицу с городским митрополитом.
была усадьба плохонькая. да,
хоть на столах богато и налито, —
но в доме сквернословие и грусть.
не крепость! а с крестьянами — да пусть.
усадьбой той Рогнеда управляла.
на сотках плодороднейшей земли
всё выглядело пусто. крайне вяло
в пруду лещи и окуни гребли.
митрополит смотрел на грязный брег,
когда пошёл внезапный чёрный снег.

4.

большие хлопья чёрным полотном
накрыли город, прочее в округе…
и в небесах кружили, как в одном
стакане. и малейшие потуги
вернуться в чёрно-белый летний град
ломались, разбегаясь невпопад.
не видно больше белого на свете!

…

Лука: чего же здесь?

Старик: здесь снасти… да и сети.

Лука: вот это сеть! в такую бы залез
и Посейдон, роняющий трезубец,
и кашалот, и, плавая, безумец…

Старик: имело б это чудо в море вес...
уж велика для рыбы моя сетка.

Лука: она неужто — средство дровосека?

Старик: возможно, так. додумаешься сам.
пока что отдавайся парусам
и рыбе, что несётся в мрачный невод.

Лука: ты не томи же! расскажи, прошу.
не нужен мне фрегата парус. мне вот
хватило оседлать бы и баржу.

…

стоял митрополит, сжимая посох,
тогда же у парадного крыльца.
с ним говорили тридцать три гонца
в недоуменьи, мыслях и вопросах.

Митрополит: готовы ли слова мои послать?

ему гонцы как в хоре отвечали:
«сугробами кишит ночная гладь».

Митрополит: Господь не в гневе. ныне он в печали.
доставьте же крупицы важных слов,
принявши роль земных его послов.

и разбежались. часом позже Анна,
просив услугу кучера взамен
на золотой червонец из кармана,
ему сказала...

Анна: будь же глух и нем!
прошу тебя, беги-ка в лес скорее,
где никого, пожалуй, и не ждут.
туда, где камни, древа там и тут,
где звёзды, как знамёна, в небе реют.

и лист бумаги жалкий отдала…
уехал кучер, знавший адресата.
он проезжал чрез площади посада,
затем — где крепость, словно догола
раздетая драконом беспощадным.

Кучер (про себя): теперь, как будто в тени от плаща, дни
текут рекою медленной, ручьём
нелепым и, не зная ни о чём,
мечтают о рассвете и покое.
сидят верхушки домиков в покрое
рубашек снежных, чёрных пиджаков,
как пеплом все посыпаны… и сникли.

был кучер не обрадован. таков
уклад без солнца. образы из книг ли
способны передать такую стынь?
не видно раньше было цвета глаз, но
теперь и белый позабыт. заразно
исчезновенье. оказался злым
мирок, когда-то полный крошек мела…
и вьюга пред гонцом фальцетом пела:
«беги-беги, затянут будешь мной
над этой чёрной бархатной страной».

то ль из-за денег, то ли потому что
ездок мольбу девицы уважал,
не напугала спетая на ушко
угроза вьюги кучера. «как жаль», —
не прекращалось пение метели. —
«как жаль, что люди этого хотели...»

Кучер: о чём же ты? о вьюга, говори.

Вьюга: меня позвали вы — не дикари! —
людишки просто, плюнув на страданья
своих семей: и братьев, и сестёр.

Кучер: ошиблась ты. коварен да хитёр
надзор за исполненьем мирозданья:
я полагаю, Бог тому виной,
ведь Он конкретно судьбы человечьи
перемешал в трагедии одной.
взгляни на крепость. в ней хромое вече...
вернее, было. нынче — пустота,
как в поголовье бедного — скота.

Вьюга: так что же вече? взяло и исчезло?

Кучер: не знаешь ли?

Вьюга: не знаю, если честно.

Кучер: ты обещай, что выживу и в лес
смогу приехать целым и без хвори.

в снегу летящем сделался разрез,
похожий на прореху в Красном море.

Вьюга: беги-беги, но только расскажи
про мир холодный, мимо всякой лжи.

Кучер: дракон явился в город наш недавно.
чей ставленник? возможно, даже фавна.

Вьюга: уж потому в леса отправлен ты?

Кучер: тащу другую ношу на себе я.
ещё вчера вода в реке, белея,
журчала и росли в лесу цветы.
когда пришла кружить вовсю метель,
всё улеглось на чёрную постель,
под чёрным покрывалом задремало...
и стало в этом мире очень мало
цветов. заместо двух — всего один.
не видишь ли, о вьюга, что мрачна ты?
накинутый чернявый палантин
тебе не к телу. белые халаты
сугробов раньше были, как врачей
благие одеяния. однако
теперь черна и белая бумага,
а к солнцу не находится ключей.
его дракон украл в порыве гнева,
увёл, как волк — животное из хлева.
и съел дракон светило наше. съел.
стал чёрным после этого и мел...
но извини, о вьюга, я не выдам
с какой задачей еду. — уж секрет.
обман мне ближних с подлостью невидан,
не снимешь ветром праведный берет.

ему уже метель не отвечала.
сама она, хоть взгляд косой прищурь,
густа была, как будто одичала,
но тонкий путь был чист от снежных бурь.
в лесу виднелась с краешку делянка,
а впереди — некрупная землянка...
Кучер: я знаю, вроде, кто здесь. отзовись!

словечко мигом упорхнуло ввысь.
со скрипом дверцу сразу отворивши,
гонцу старик попался на глаза.
в дому его попискивали мыши,
топор у входа смирен и коса
стояла в уголке, аки в шеренге.

Кучер: не здесь ли скрылся сын боярских мест?
я с миром прибыл в дивный-дивный лес.

старик молчал. зрачки же — в расширеньи.

Лука: постойте! ах, гонец, пришёл куда ты?
меня всё ищут хилые солдаты?

Кучер: тебе письмо! и вовсе не от них.

Лука: от тётки с её мужем ли самих?

Кучер: девица, переполненная грустью,
мне лист вручила этот.

Лука: что же там?

Кучер: свести две речки разума к их устью…
листок тебе сейчас же я отдам.

… …… …

Анна (текст): Лука, прости. прости, что так тревожу.
дракон пришёл в несчастный город, съев
светило, осыпая лапой с древ
листву их, и, оскаливая рожу,
долбил хвостом по крепости. тогда
нас проредила жуткая беда:
подальше от трагедии бежали
все жители, имеющие скарб.
а клён, что стал некрепок, болен, стар,
драконом был поранен. в чёрной шали
уснули крыши зданий и церквей.
ты, убегая, был того правей!
Лука, Лука, лишь ты бы мог утешить
меня. прошу, вернись скорее к нам.
Лука, Лука. ну, где же ты? ну, где же? —
всё бродишь ты по лесу и лугам…

… …… …

тогда парнишка смял листочек чёрный
и посмотрел на кучера опять.
старик присел со скрипом на бочонок,
проговорив…

Старик: свободы не отнять.
лишь честность — нашей жизни амплитуда.
дворцы и замки — истинное зло.
не каждому из смертных повезло,
купаясь в злате, выскочить оттуда.
уйди же, всадник, из лесу ты прочь!

Лука: постой, старик. я вынужден помочь
душе, как я, родившейся и сразу
невольно окунувшейся в заразу
верхов людской цепи.

Старик: покинешь ли
местечко это чудное?

Лука: покину.

Кучер: там конь стоит. пошли к нему, пошли...

а в небе — десять птичек чёрным клином...

Старик: куда идёшь ты? вызволить решил
ты душеньку, не знающую истин?
уклад таким спокойный ненавистен.

Лука: но солнца нет, и кончился режим
простой. отныне празднует сильнейший
эпоху зла: не ветер и не леший,
а враг известный людям испокон
веков — а если точным быть — дракон.

старик оторопел.

Старик: дракон, однако...
подобных тварей видел я, но их
не забирала мощная атака
мечей и пуль, а генерал, что лих,
побить зверюгу в честном столкновеньи
не смог, увы.

Кучер: и города в забвеньи?

Старик: драконов разных много на земле.
и в городах, и где-нибудь в селе
своих чудовищ хватит, будь уверен.

Лука: пора бы воротиться мне назад...

Старик: пусть ждёт гонец, его послушный мерин
не поломает жухлый палисад.
пока ты здесь, я дам тебе как помощь
сетей своих и с ними топоры,
что для сражений, но не для игры.

...

в замок ключи вставлял небритый сторож.

Карл: солдат моих по-тихому впусти.

Олег: наш план, по мне, провален и бесцелен.

Карл: уймись, мой друг. упадок, что бесценно,
не погибает с правдою, спасти
планету может только сочетанье
добра и зла. правдивая чета не
жила ещё и не плодила тут
детей.

Олег: но стой. однажды все умрут...
однажды все мы будем перед Богом.

Карл: а он похвалит сильных сыновей,
руки не дав сопливым недотрогам
и плаксам.

Олег: вот подумай, что новей.

дракон храпел, и зуб его точёный
блестел один в ночи бездонно-чёрной,
а к башне приближался латный звон —
младых солдат туманный гарнизон.

Карл: глядите — Царь! о Царь, пришли к тебе мы.
мы — армия твоя. ты — всемогущ.

дракон проснулся.

Дракон: что же... есть проблемы?

сидел он меж сугробных чёрных гущ.
перепугалось войско.

Олег: говорящий...

но перебил Олега старший здесь.

Карл: мила твоя нам царственная спесь!
твой дед, поди, боярам кровный пращур.

всё шёпот лился с чуть замёрзших уст
под одинокий снежный мягкий хруст...

Олег: нелёгкий путь пред часом сим проделан...

чудовище обвило башню телом;
дракон, недавно истязавший клён,
был этим жестом крайне удивлён.

Карл: позволь нам стать твоей живой охраной!
одеждою в безветрии льняной.

...

и снова роковою пеленой
склонилась грусть над беззащитной Анной.

Анна: пропал гонец. уж нет его давно.
такое ли судьбой моей дано
или проклятьем?

словно чёрна кошка,
Рогнеда подошла к её окошку...

Рогнеда: всё худо?

Анна: да.

Рогнеда: нетрудно мне понять,
что душу твою гложет в это время.
хоть для тебя я вовсе и не мать,
но не спускайся в глупости боренья.
тебе и вправду я хочу добра.

Анна: не верю я. притом не уходите.
пусть вы и не стремитесь к Афродите,
но ваш домишко нас в себя вобрал.

Рогнеда: уйду я, всё ж. тебя оставлю в думах.
в тяжёлых, и холодных, и угрюмых...

...

забравши сети, праведность храня,
уселись двое быстро на коня.
немолодой, но энергичный кучер
повёз парнишу в город. страх и риск
опережали мраморные тучи...

...

вскричала тварь, как дьявол-василиск.

Дракон: не верю вам!

и в качестве ответа
на эту ложь дракон разинул пасть:
«пора бы вам, смиренные, упасть!» —
и брызнул луч от солнечного света
из глотки. разбежались мужики...
у клёна, опечаленной реки,
напротив стен и сдавленных сугробом
домов. и кони свистнули галопом...
разил огнём, как в мифах, этот зверь.
в две стороны бежали воеводы —
Олег в предместье, Карл (сквозь грязь и воды)
в степные земли. верь ты мне, не верь...

пред мордой огнедышащей вражины,
шумевшей в центре града, как в бреду,
не стало этой худенькой дружины.
вся ложь, увы, осталась на виду.

…

митрополит не медлил. у порога
его встречал один из той толпы,
что, выступив под знамением Бога,
взяла слова настойчивой мольбы
и унесла в другие поселенья
сквозь бесконечный непомерный мрак.
мольба гласила: «здесь отныне враг…
любого человека посильнее».
всего один ответ пришёл за град
к митрополиту. был сановник рад,
что хоть какой-то помощи получит
несчастный город.

Митрополит: чуточку получше…

читал он дальше очерки письма,
вниманьем расставляя в тексте знаки.
хороший дан прогноз был на бумаге,
посыл в ней обнадёживал весьма:
«отряд из сотни воинов в дороге.
стремится он с победою уйти,
сразивши зверя честно, и в итоге
с крестом доспех прославить на груди».
однако новость также и плохая
пришла с гонцом. — то сатанинский бал…

Молодой гонец: дружинный гарнизон сегодня пал!
дракон всё бушевал, не утихая.

…

в глаза летели хлопья снежных звёзд,
но чёрных, а деревья в полный рост
привстали и мешали пробираться
Луке и компаньону.

Кучер: братцы, братцы…
уж лучше б расступились от греха
подальше, ибо мы необходимы.
нас не спасают тёплые меха,
такие мы в страданьи побратимы.

забит был лес свистящею пургой.
в седле дрожал один… поди — другой.

Вьюга: ездок, ездок, тебя я снова вижу —
опять проездом в платьице моём!
от конного сидения «вдвоём»
в спине не развилось ли колкой грыжи?

Лука смотрел то в землю, то на ель.
не слышал он, чтоб лютая метель
с людьми болтала дружески и светски!

Лука: откуда звук? со снежной занавески?

Вьюга: а ты есть кто? не кучера ли сын?

Кучер: не так всё, вьюга. это не годится.
косым ты смотришь взглядом. ой, косым!
с моей мордашки пить, не пить водицы —
а Бог не дал мне всё же красоты.
природа, прояви к брильянту тягу:
смотри, какой парнишка симпатяга!
хотя, не видно, может, с высоты.

Вьюга: не твой приплод?

Кучер: не мой. тебе клянусь я.

деревья натянулись, словно брусья.

Лука: отец мой мёртв, и мать моя — мертва!

перепугалась вьюга, что едва
не довела сиротку до рыданья.
уж был заметен чёрный городок,
вернее, городские очертанья.
метель сняла с проезжих поводок…

5.

примчался конь к рогнедовой усадьбе.

Анна: неужто снизошло теперь на нас
благословенье? кучер его спас!

Луку ли? да и кто решил спасать бы...
то был не кучер с парнем. чёрный снег
покрыл главу уставшего мужчины.
беднягой оказавшийся Олег
спешил в предместье прямо из пучины
огня и пыли, бывшей вдалеке.

Анна: не слышал ли о юном ты Луке?

Олег: бежали все солдаты... или пали.

Анна: он — не солдат. ушёл давно он в дали...

Олег: тогда не знаю.

Рогнеда: Бог ты мой! о нет.
разбито войско, видимо. где муж мой?
настал, вестимо, горестный момент.

Олег: вам правда, что ж, покажется ненужной…

Рогнеда: ответь, Олег. я знать должна.

Олег: итак…
эквивалентен ломаный пятак
цене того, что называлось «планом»
у Карла: оказалось лишь поганым
путём ко сдаче крепости. вообще,
не я составил данное клише,
притом — не верил в мрачные исходы,
но Карл же, несмотря на мой упрёк,
нахально лик состроил воеводы —
тем самым поражение предрёк.
чудовища страшна была мне фраза:
«не верю!»
что ж, я еле к вам добрался.

Рогнеда: сейчас ты тараторишь. план какой?

махала эта женщина рукой
перед лицом усталого Олега.

Олег: решились мы дракона обмануть.
ввязались из-за Карла в эту муть
заместо битвы жаркой иль набега!

и прозвучал вопрос…

Рогнеда: был пьяным вновь?

всё знал Олег, но подлинных врунов
он не встречал похлеще Карла прежде.
так и решил: «привыкли коли, — ешьте».

Олег: договорю… ваш истинный нахал
шатался перед входом в те ворота,
где бились деды гордо в блеске пота.
боярин ваш совсем не просыхал…

Рогнеда удалилась. ритуала
в подобном нет. ах, как она рыдала!
и Анна (не лгуны и упыри)
стояла у захлопнутой двери…

...

а конь другой неистово умчался
в степную даль, неся, как груз, того,
кто славным был до битвенного часа...
стучал копытный отзвук над травой
засохшей, и луна на горизонте
опять возникла. зверь не посягнул
на полумесяц жалкий, тихий гул
с него сходил; дракон украл лишь солнце...
копыта же забитые тогда
ослабевали.

Карл (сам с собой): скрыться никуда
от холода в степи не удаётся
сражённому мужчине-инородцу.

но стоило пройти ещё с конём
боярину два-три неспешных шага,
так сразу заискрившимся огнём —
навстречу им разбойничая шайка.
людей колонна. маленький обоз
по той равнине шёл неторопливо.
а в бочках же плескалось будто пиво…
пошли дела у Карла под откос,
но старой тяги цепь не унималась,
гортань его давя собою малость.
боролся с ней боярин.

Карл: эй, ребят!

решил попасть в разбойничий отряд.
у самого оружия не много,
но грабить всё ж опасно, потому
с людьми тогда попытка диалога
успехом увенчалась.

Карл: потону…
иль я сгорю, замёрзну, заблужусь и
к волкам приду, чтоб съели поскорей;
склюют меня, как падальщики, гуси,
умру под лапой хищников-зверей!
спасите, лучше. дам я, честно, слово, —
тогда же вы отыщете свой шанс!
там к югу злато сыплется на нас:
входи туда с мечом — и всё готово.

чего-чего? с мечом идти во град?
кипят сердца от боли и утрат.
казалось бы, боярин к чёрту спятил.
долбил об стол он носом, будто дятел,
пока во граде пьянствовал. и рать
он потерял. теперь же умирать
не торопился горе-воевода,
поняв, что все однажды рождены,
решил нагнать бандитов на ворота
родного дома собственной жены…
друзья мои, на деле всё непросто.
не зря же Карл обманщиком прослыл —
благим рождён был истинный посыл
бандитам предложенья (даже тоста).
боярин захотел того дракона
отвлечь разбойной силою барона
и с тылу обойти его, затем
ударить спину зверя подле стен…
разбойники об этом не прознали,
наживы захотели получить.

…

Рогнеда: ты, вьюга за окном, ко мне грозна ли?
все пьяницы — отчасти палачи…

тогда метель, обвивши снегом окна,
ответила Рогнеде...

Вьюга: не грозна!

...

Кучер: сетей нужнее стала б нам блесна!

сказал ему Лука нерасторопно...

Лука: нам не хватает, может быть, жнеца?
ну, ерунда же. сам я на живца
дракона заманю. коль дешевизна
важней инвентаря, то героизма
в типичном проявлении, как знать,
поболе будет. в образе героя
я покажу всем истинную стать
свою.

Кучер: и что же видится такое?..

но конь двоих нести уже устал, —
как будто повалившийся в астрал,
он в бок пошёл, замедливши копыта.

Кучер: дорога в обе стороны закрыта...

...

черпая снег, как вёдра, сапоги
шагали по окраинной тропинке.
митрополит, уставший от пурги,
качнул свой стул, легко прижавшись к спинке.
а в дверь стучали.

Митрополит: кто-то ли из слуг?
не вас я жду! не я же ваш приказчик.
с зерном не тут хранится чёрный ящик.
не здесь Рогнеда. сбавьте этот стук.

но голоса за дверью были низки.

Митрополит: не вы ли — отправители записки?

пришла удача, спавшая в тени.
явились те, кого он ждал те дни...

Митрополит: спасут наш град не кодлы крыс, не овцы
и даже не дружинники. беду
сведут на нет младые крестоносцы!

...

Рогнеда: о Анна, я когда-нибудь уйду.
на чьи же плечи ляжет управленье?
не на твои ведь. Боже мой...

Анна: сам Бог
предпишет это, значит.

как поленья
в костре, мороз трещал. под хруст сапог
благословлял митрополит на битву
всю сотню душ, читая им молитву.
град чёрный выпускал могильный стон —
сановник указал туда перстом.

Митрополит: смотрите же, сыны мои: там пламя
съедает землю славную, как мёд.
ударом вашей длани, Божьей длани
судьба ночное чудище убьёт,
и белый день от чар освободится,
верёвку сбросив с раненных плечей.

а в граде становилось горячей…
не видно было рук алебардиста.

…

собой пугала степь со всех сторон.
был слышен крик не ястребов, — ворон.
с бандитским предводителем — Борисом —
побитый Карл тогда разговорился.

Борис: ты уверяешь, жалок и побит,
что город этот слабый, но богатый.
а отчего богатый град — горит,
а ты в грязи? — не сильны ли солдаты
внутри?

Карл: нет-нет, там нет людей с копьём.
дружина разбежалась по окрестным
полям и землям. вступишь, и с оркестром
тебя назначат сразу же Царём.

молчанье длилось около минуты.

Борис: там происходит нечто в духе смуты?

Карл: коль кратко, да.

Борис: подобному я рад.
вставайте, люди. с песней — на парад!

…

Рогнеда тёрла веки рукавами
и смахивала капли чёрных слёз.
дорогой, не укрытою коврами,
шагал отряд и крест с собою нёс.
метель во граде медленно стихала.

Рогнеда: такие молодые! как их жаль.
я чувствую болезни робкий жар.
о Анна, принеси мне опахало.

Олег вошёл.

Рогнеда: уйди, прошу, Олег.

спустила занавеску грузных век
она, свернувшись с болью на кровати.
дракон вопил, всё слышно было. кстати,
когда Рогнеда ватной головой
к девице развернулась, как к могиле,
вдруг проступил в глазницах голубой
оттенок, ненадолго проступили
искринки на ресницах золотых…

…

Борис: куда ты пальцы ставишь? я учу же.
гитарный звук услышав ныне вчуже,
поставь подушки пальцев на лады.

смеялся Карл и этому дивился.

…

Рогнеда: послушай ты, несчастная девица:
на ум такая смелость мной взята —
уж существуют разные цвета!..

ведь ненадолго, очень ненадолго,
пока драконий выкрик не погас,
без цели и без всяческого толка —
был виден цвет девицы карих глаз.

…

а крестоносцы вскоре подобрались
к высокой башне крепости.

Рыцарский голос: дракон!

проснулся зверь.

Дракон: сказал сейчас о ком?!
решил, глупец, ты злата ль и добра ли с
убийства от бесчестных поиметь?
кольчуга — пыль, а золото есть медь.

и крестоносцы рты свои открыли,
а чудище подняло злобно крылья.
случился бой. совсем неравный, что ж.
но не скажу, что все тогда погибли,
упадничество в роде этом — ложь.
о массовом рассказывают билли,
а здесь — о частном.

Дракон: ранее враньё
о чаше светлой, царственном граале,
вкушал я. вы себе теперь наврали,
не мне! я перебью вас, вороньё,
как прочих, кто покой мой здесь нарушил.

Рыцарский голос: раскрой свои драконовые уши!
ты сам покой нарушил городской.

Дракон: ты крест несёшь. кончай поток мирской.

и поразил толпу он. только двое
из сотни не сбежали никуда,
а скрылись в стенах крепости. пустое
пространство (опустевшие года
дышали в спину, тяжко напрягаясь).
неясно им, двоим, как быть потом.
не волны под расхлябанным плотом,
не волк в кустах, в полях — совсем не заяц…
снаружи, там, поди, какой-то бунт,
а в сердце — будто ножиком скребут.

...

ко граду подступая пешим ходом,
покуда месяц в небе был обглодан,
Лука и кучер гладили коня.
печальный друг совсем поник без корма.
сказал хозяин, это всё поняв...

Кучер: конец придёт. хоть смерть пускай бескровна.

недалеко увидел он толпу.

Лука: кто это? не дружина ль?

Кучер: погоди ты!

то были, к их несчастию, — бандиты.
ни света, ни звезды во бледном лбу
у кучера совсем не наблюдалось.
Лука же, отрицая смело данность,
не испугался. кучер тут вспылил...

Кучер: немало дров ты, парень, напилил.
но коль уж так, беги один во град ты.
не брошу я мальчишку своего...
потом моей могиле дашь квадраты,
а рядышком — могиле уж его.

Лука: так безнадёжен слог твой, старый кучер.
но будет пусть по-твоему.

бежал
Лука.

Кучер: его топор не есть кинжал...
как жаль. но он чудовище проучит!

он взял с собою ту большую сеть,
и не страшна Луке земная смерть!
разбойники маячили всё ближе.

Кучер (сам с собой): «конец бескровен» — дурень, говорил же...

пришёл отряд. венец его — Борис —
перед глазами кучера завис.

Кучер: мой коник слаб. а ценного иного
я не имею более с собой.

Борис: не удивляй. такое мне — не ново.

Кучер: во граде предстоит вам страшный бой...

Борис: какой же бой? ты, видно, сумасшедший.

но — не скажи.

Голос из разбойничьего отряда: барон, гляди, гляди!

навстречу им — с крестами на груди
солдаты.

Борис: дезертиры, что ли?

Кучер: нет же!

Борис: довольно! надоела твоя ложь.

и хладнокровно вставил острый нож
барон коню в измотанную шею.
но кучера не делал он мишенью —
лишь бросил в снег. толкнул в него слегка.
Карл в землю опустил глаза стыдливо.
и поднялась борисова рука,
и снова заплескалось в бочках пиво.

6.

вбежав во стены города, Лука
увидел не привычный чёрно-белый
простор, а ярко-чёрные наделы
смотрящие наверх (без потолка).
со ставнями играл бездушный ветер,
за ними надрывались чьи-то дети...
всё плакали и плакали.

Лука: ау!
я здесь не так давно ещё стою,
но кто там плачет долго и истошно?

и стал смолкать кошмарный детский вой.
совершена великая оплошность:
проник Лука в те ставни головой,
вгляделся в двух мальчишек одиноких —
они застряли в мире страшных снов.

Лука: служилых лиц потерянных сынов
не ищут здесь родительские ноги?

но он совсем... совсем не детский врач.
в ответ ему опять был брошен плач...
и, будто в такт, завыл дракон на башне.
око за око ль это? баш на баш ли?
парнишке в его голову пришёл
совсем не адекватный образ действий.
звучит нелепо. образ тот смешон...
да что ж Луке известно-то о детстве?

Лука: ребята! вас с собою заберу
сейчас же я. вы, маленькие дети,
возьмите, размотайте мои сети.
придумал вам я, маленьким, игру.

...

Митрополит: о Отче наш, спаси невинны души...
один дракон — и город в чёрной туши,
и солнца больше нет на небесах.
о Господи, на точных ли весах
на свете всё померено: все эти
противоречья, споры, пелена?
весь мир, Господь, погряз в гнилом бесцветьи.
вещам предел тобою дан, длина...
но где же с правдой ветхая гробница?
я так боюсь ей, Господи, молиться.

...

Лука с двумя мальчишками пошёл
по улице морозной опустелой.
драконовое мраморное тело
им было видно очень хорошо.
зверюга, как ни странно, в этот раз,
предупреждая жизни меткий фарс,
спала не наверху уже, а снизу,
хоть передай художнику — к эскизу.
дракон был досягаем, что прилёг.
любой другой ловец тогда б был пас, но
Луке казалось, — это мотылёк,
а приближаться всё-таки опасно...
и потому сказал он ребятне...

Лука: вы подойдите молча, без усмешки,
как в дамки проходящие две пешки,
и сеть набросьте, словно вы на дне.

забыв про гул, забыв про нервный шёпот,
они шагали, скрадывая топот.
мечтая о поверженных врагах,
сжимали дети сеточку в руках.

...

подумав о прибытке и излишке,
Борис позвал отряд на передышку.
к нему подсел сынок его — Стефан,
и затянул он пенье о свободе.
сверкал на юном мальчике кафтан
(сверкал кафтан при всяческой погоде).

Карл: все люди лишь однажды рождены...

запас хмельной провизии имелся:
пил воевода. медленно пьянел всё
у городской недремлющей стены...
уж не со зла ли, точно не со зла ли
ему бандиты брагу наливали?
как высший из военных, из дворян,
стал снова так нелеп и очень пьян?

...

под пенье струн разбойничьей гитары
проснулся зверь. страшнее был чумы.
и грозно наносил свои удары...

Мальчики: ты обманул нас! он сильней, чем мы.

дракон детей лишь напугал, не больше.
разбойники же вскрикнули: «о нет!»

Дракон: ещё одни двуногие! привет!

Стефан: о Боже мой, о Боже мой! о Боже!

огонь пускал драконий жуткий рот.
Лука стоял у входа, у ворот.
он видел, что бандиты — врассыпную.
кто — в лес, кто — в речку, кто — во глушь степную.
Стефан же встал. и с ним его отец.
они не поддавались силе страха.
их ждал бесславный, бритвенный конец.
Лука вдруг снял крестьянскую рубаху
и помахал ей, как тореадор.
чудовище главою повернулось,
подумало: «ах, к чёрту. ну вас! ну вас!»
заверещал другой совсем мотор.
два мальчика, на юношу в обиде,
обнялись, не желая это видеть.
маня дракона злобного, спеша,
Лука барону время дал сбежать
с его приплодом смелым.

Лука: жги же, жги же!
тебя, дракон, боится только мышь.
давай-давай! стреляй огнём пониже!
ну, что же ты, дракончик, всё молчишь?

чудовище парило, словно аист...

Дракон: меня ты злишь. ты очень злишь меня.
мне жалко на тебя, малец, огня!

слова в кипящей глотке бултыхались...

Лука: следи за представленьем моих рук!
лелеют люди что-нибудь вокруг:
у всех любовь, у каждого — семья;
один лишь я — безродная свинья!
забрать ты хочешь титул мой последний?
убей меня! и будешь ты один
таким ничтожным, породившим сплетни.
я — победим. мой мрак — непобедим.
мрак одиноких, чёрствых и ненужных.
вся тьма людей, сожравших свой билет,
всех тех, кто прожил слишком много лет
бездетным, неженатым, непослушным.

поднял Лука сверкающий топор,
готовый дать чудовищу отпор.
драконовая дёрганная сила
бесстыдно парня в шею поразила.
зверь стал глотать густую его кровь...
на что же он рассчитывал? в чём шансы?
не спрашивал дракон у комаров:
тот зверь от крови начал уменьшаться.
Лука взглянул на мир в последний раз…
и позабыл о данном в мыслях Анне,
святом, но столь лукавом обещаньи.
он Анну хоть тогда ещё не спас,
но этим издевательством над зверем
предрёк Лука спасение. уверен
был юноша в прощальный чёрный миг,
покуда не совсем ещё поник.

Лука: дракон, я умираю. ждал ты это?
мы все чего-то злобного хотим,
но вот ещё пока не видно света:
я — победим, мой мрак — непобедим.

погиб Лука в геройстве безотказном.
смутить могли последние слова
читателей. они — как булава.
но речь его мне кажется сарказмом…
к двум мальчикам, служилых лиц сынам,
из крепости стремились двое ратных
через минуту после безвозвратных
событий и потерь.

Двое крестоносцев: доверьтесь нам.

мальчишек, обожжённых, как углями,
случившемся, те двое увели.
дракон взвивался между стен углами,
точь-в-точь рыбёшка в мути на мели.
дракону было больно, как доселе
не становилось. медленно осели
на землю снега чёрного клубы.
домов руины, жалкие кубы,
стояли и тряслись едва заметно.
от стужи ли? возможно. тишина
не наступала долго из-за ветра,
но жизнь не оказалась лишена
стремленья к улучшенью. волчья пища
досталась зайцам. с этой ли поры,
пробив кленовый панцирь из коры,
торчала в нём фигура топорища?

…

у скорбных, покоробленных ворот,
лежал мужчина. еле приподнялся.
юродивый? отнюдь. — он безбород,
отъел живот, по видимости, мясом.
то Карл же. и взаправду: это он!
его не сжёг огнём своим дракон.
пусты, однако, были Карла руки.
отняли всё ушедшие ворюги!

…

Крестоносец 1: чудовищу так странно.

Крестоносец 2: смерть близка.

Крестоносец 1: уж сколько нужно монстру сразу коек?

Крестоносец 2: возможно, хватит тёплого песка
мешков тринадцать.

Крестоносец 1: парень сделал подвиг…

Крестоносец 2: не отрицаю. праведная мгла
дракона сжала гробовою крышей.
парниша на рожон с улыбкой вышел.

Оба: и кровь дракону сердце обожгла.

Крестоносец 1: останься ты с детьми. читай молитву.
здесь всяко лучше, нежели в пути.
отправлюсь я за град — к митрополиту.
узнает пусть про чудо во плоти.

…

Рогнеда всё хворала, и украдкой
к её постели Анна подошла.

Рогнеда: о Анна, я страдаю лихорадкой.
к удаче — не чума и не парша
меня схватила.

Анна: лучше станет скоро.
и в этом нету всяческого спора.

Рогнеда: физическое чувство — ерунда.
внутри меня живёт сильнее горе.
таким путём я сгину очень вскоре,
как рыба в черноте того пруда,
что против наших окон.

резко в дверцу
раздался стук, забилось громко сердце
у лишь одной из разных женских душ:
в дверях Рогнеды показался муж.
он посмотрел в глаза ей обречённо,
прошёл вперёд, без сил затем упав.
в зрачках жены он посмотрел ещё на
всё то, что ими скрыто: «ты неправ…»

«ты так неправ! ты муж мой — иль проклятье?
ты предал всех за глянцевый бутыль.
тебе бы не солдат во власть — мотыль
в коробке лучше: "сударь! управляйте! "
ты пьяница, не барин и не царь.
припрячь сиянье жирного лица».

первейший обвинитель воеводы —
Олег — тогда был выше этажом.

Олег (сам с собой): себе он смог найти худой свободы…
полез к жене, побитый, на рожон.
…

пришёл к Рогнеде гнутый старый лекарь,
увидел он, что также захворал
известный воевода.

Лекарь: эх, калека,
чего же Вы болеете?

Карл: к ворам
бежал я, верив маленькой надежде.

Рогнеда: каким ворам?!

Лекарь: помилуйте Вы, — жар.
прилипла кожа к вспененной одежде…

Рогнеда: самой мне плохо!

Анна (сама с собой): это ль не кошмар?

…

Кучер: о вьюга, я так голоден и жалок.
ослаб я, вьюга. конь мой от ножа
погиб, а вся надежда убежала к
дракону в глотку. ветер обнажал
так долго ветки клёна векового.
теперь осыплет голову другого —
последний листик с дерева слетел.

Вьюга: срывают двери подлые с петель,
а добрые вообще не лезут в двери,
они, как подобает мастерам,
стоять хотят на сцене, не в партере.

Кучер: но ветер твой недобрый. он — тиран!

Вьюга: забыл ты, дурень. мир не одноцветен!
как отдала я, так и украду.
сейчас покажет ветер доброту,
и спорить ты не будешь, смертный, с этим.

из ниоткуда, с севера, не то
с востока — ни унизить, ни опошлить —
бежал красивый. рыженький. гнедой.

Вьюга: держи, гонец. держи. живая лошадь!

глазам не верил кучер.

Кучер: это бред…
что за расцветка длинной конской гривы?
такого больше в мире этом нет!

но всюду раздавались переливы…

…

Стефан: отец, ты жив! судьба тебя спасла.

…

Крестоносец 1: мне лодку б и два простеньких весла.
тут снег по пояс! кони не проскачут.

но стук копыт принёс с собой удачу.
вдали виднелась света полоса:
сверкали разноцветные глаза.

Кучер: куда ты путь свой держишь, смелый воин?
отбился ты от армии своей?

Крестоносец 1: я оказался трудностей достоин —
мне Бог послал не дом, не сыновей,
а крепость и двух мальчиков-сироток,
спасённых мной и воином другим.

в очах коня — алеющей рубин
сверкал как будто.

Крестоносец 1: конь твой очень кроток,
смотрю я.

Кучер: правда!

Крестоносец 1: медленно иду
в предместье я. и новость отношу я
митрополиту.

ветер, не бушуя,
бросал гонцу за пазуху еду.

Кучер: садись ко мне. разделим трудность этим.
с тобою вместе за город поедем.

и вдоль сугробов, снежных грузных скал,
конь рыжий вдаль спокойно поскакал.

…

тем временем Рогнеда говорила
с лежащим мужем. бредя и горя,
он вопрошал…

Карл: зачем нужны мерила,
коль не укрыться даже от ворья?

Анна: мерила нам даны, чтоб не теряться,
чтоб не исчезнуть где-то за плечом
других. вот кто-то бегает с мечом,
а кто-то надевает утром рясу.

Рогнеда: перебиваешь!

Анна: правда? извините.

в минуту эту месяц был в зените.
Олег спустился, слова не сказав.

Карл: лишён наш город стражи и застав.

и там сидел митрополит, в окошко
косясь глазами, скалясь небесам.
он вспоминал ту сотню понемножку,
что отправлял дракону в лапы сам.

сидел митрополит в широкой рясе,
лакеи разбежались восвояси.
и лекарь вдалеке. пришёл испуг —
опять тогда раздался громкий стук.

…

Анна: о кучер! где Лука? какие вести?

в глазах девицы сделался разлив.

Кучер: не выполнил я дело своей чести…

Крестоносец 1: Лука ль не тот, кто, зверя разозлив,
его заставил выпить кровь живую?
он сердце монстру чёрное прожёг!

потряс девицу жуткий, сильный шок.

Анна: скажите слово — сразу зареву я!

…

спустя немало тягостных часов
сидели все устало в тесной кухне.

Рогнеда: тот крестоносец, юноша, с чьих слов
мы нынче знаем, что Лука затух, не
сказал нам о драконовой судьбе…

Крестоносец 1: дракон, я полагаю, не в себе.
он умирает.

Олег (шёпотом): бедная столица…

Митрополит: я предлагаю всем объединиться!

Анна: я поддержу!

всё смерклось в тишине.
не слышно было грохота посуды.
молчали все. и мухи лишь, а не
уста людей слышны были оттуда.

Рогнеда: племянник — мёртв. все стали забывать,
что я ему — родная, пусть не мать.

хотел, быть может, Карл ответить что-то,
но, кажется, сам нюни распустил.
и слышно стало громкую икоту…

Карл: прости меня, жена моя, прости.

Митрополит: простить мужей бы всем несчастным жёнам,
любви и ласки ранее лишённым…

но жарил взгляд, как будто из печи:
«все пьяницы — отчасти палачи».
…

тогда бродили долго во дворе и
на улице у башни три души.

Крестоносец 2: мне покажите, дети, поскорее,
где сети вы оставили. спешим!

два мальчика, задетые испугом,
прошли с солдатом крестным до ворот.
сказали, повернувшись, дети: «вот!» —
лежала сеть ребристым бледным кругом,
как солнца оттиск малый на снегу.

Крестоносец 2: не увидать тебя в моём веку,
не угадать приход твой, дорогое,
пропавшее светило. что за горе!
за что нам тьма? за наш ли дерзкий взор?
мы изнываем, Господи, от ссор.

…

Крестоносец 1: послушайте, Олег, меня. должны мы
дракона выгонять уже сейчас.

Олег: мы потеряли рать твою, дружину,
погиб несчастный юноша, мечась.
есть толк ли нам бросаться на дракона?

и отвечал солдат ему спокойно…

Крестоносец 1: коль не сейчас, то вряд ли сможем впредь.

и появилась маленькая твердь.
почувствовала Анна облегченье,
чуть-чуть смиренней стал митрополит,
Рогнеде только прежнее леченье
никак не помогало.

Митрополит: Бог велит
всем вместе отправляться к центру града,
спасти народ, спасти родной удел.

Крестоносец 1: уверен я, Он этого б хотел.

Карл: нам собираться?

Олег: надо это...

Кучер: надо!
но только…

Олег: что?

Анна: зачем же этот вздох?

Кучер: всего один поместится ездок
со мной сегодня. лошади не хватит
на всех, кто раньше в крепости, в палате
жил дни свои, не думая хоть чуть,
что час настанет жертвы, верной смерти.

Крестоносец 1: один я ехать в город не хочу...

вдруг отворились ветром ставни.

Вьюга: сердце
дракона кровью всё обожжено.
у вас есть шанс покончить с данной тварью,
взойти, как луч, над загустевшей хмарью.

Кучер: послушай, вьюга...

Вьюга: это решено!
беги во двор же, кучер огорчённый.
твой конь убит был, в правду облачённый.
я к делу с рыжим коником своим
тебе пошлю десяток. не стоим!

и все тогда во двор усадьбы вышли.
без почты голубиной и возни —
с небес ли самых? с деревянных крыш ли? —
шли лошади. откуда ни возьмись!

...

у крепости всё было неспокойно.
из сотен батраков, крестьян, купцов
собралось ополчение. концов
не замечалось. виделись попоны
уже на лошадях издалека.

Рогнеда: дорога мне такая нелегка.
с тобою ехать, Карл, мне больно слишком.
ведь это не по долгу, не по книжкам —
страдать во благо брачного венца,
когда твой род всё сохнет, погибая.
не справился б ты с образом отца.

Карл: твоя ведь правда. правда, не любая —
не все терпеть готовились меня.
что чересчур противились, — почили.
теперь и мы с Олегом соскочили
со струнок дружбы. божья простыня
и обещанье брачное накрыла.
не хочешь наблюдать свиное рыло
моё. ну, что же, милая жена,
прости меня. и будешь прощена.

...

вовсю уже старалось ополченье.
дракон был в башне, двери все закрыв.

Вся толпа: несём тебе, зверюга, поученье,
осуществляем мужеский прорыв.

и кони подбежали к лютой сечи.

Вся толпа: неужто возвратилось наше вече?

Дракон: я не умру! я точно не умру!

роняла вьюга мёртвую кору
кленовую на землю и свистела.

Вьюга: ты говорил, что золото есть медь.
мой золотой, останешься без тела —
не сможешь сеять в городе ты смерть.

Дракон: ты, вьюга, мне напомнила кого-то.

...

Крестоносец 1: привет, мой друг!

Крестоносец 2: привет, товарищ мой!

Крестоносец 1: покамест град не сделался тюрьмой,
отбрось свою последнюю заботу —
сюда мальчишек бедных приведи.

и он привёл. объём свой проредив,
небесный шёлк стоял в цветах пунцовых...

Рогнеда: посторонитесь! знаю я отцов их!
они — кузены. нет здесь сироты.
родители уж маются в усадьбах.

Олег: пополнить им бы местные ряды...

Рогнеда: что делать, если думают о свадьбах
друзей они побольше, чем о тех,
кого родили сами, покрестили?..
но нам ли обвинять отцов в бессильи?
не мы ли жили в пропасти утех?

Олег: надеюсь, не придётся нам лукавить.
детей ли не использовал Лука? ведь...

Рогнеда: я рада, что Лука их не терял.
отдай детей несчастным матерям!

...

дракон в свой раз последний взбушевался.
он вылетел и выстрелил огнём.
кружил снежок над градом в ритме вальса...
и разом все подумали о нём!
об этом монстре. вскрикнул кучер смело...

Кучер: лети сюда! готов ли ты к огню?
ты будешь сослан к мёртвому коню!..

под кучером попона засинела.
чудовище смотрело свысока
на этого седого ездока.
без уваженья к бою, без почёта
дракон сказал: "ух, к чёрту вас всех. к чёрту!
убью я вас!" — и, еле повернув
свою брюшину, перебрался ниже.

Олег: я всё пугаюсь: ежели нам врут...
не сможем отбиваться силой мы же.

Крестоносцы (оба): не врём.

Кучер: дракон по виду больно слаб!
нам хватит ополченского оружья.

Дракон: вы все помрёте, черти, от удушья,
что вас поймает в клетку острых лап.

...

тут Анна отвернулась оскорблённо.
прижались все друг к другу возле клёна.
достали крестоносцы сети круг.
Рогнеду обнял горестный супруг.
она от страха не сопротивлялась.
драконья злоба и ухмылка вмиг
сменились на глубокую усталость...
склонился над толпою жуткий лик!
но — каменный как будто иль картонный.

Дракон: убить хотите? будь наоборот!

и отворил со скрипом чёрный рот.

Дракон (про себя): испепелю, порежу на протоны...

свистела вьюга в башне. между плит.
Олег стоял, и с ним — митрополит.
и Карл ходил у дерева по кругу,
приобнимая бедную супругу.

Рогнеда: я так слаба от хвори и обид,
что Анна утешать меня не может...

Голос из толпы: дракон вопит! опять дракон вопит!
дракон вопит! и лезет вон из кожи.
его броня — всего набор колец.

Вся толпа: так близок твой, чудовище, конец.

дальнейший факт не скрыть и не примазать
чернявой краской.

Митрополит: Боже, посмотри...
дракон размером вовсе не с тринадцать
громадных метров, а примерно с три.

чудовищу в драконьей головёшке
привиделся знакомый побратим:
"я победим, мой мрак — непобедим..." —
нарисовались маленькие рожки,
и стал дракон нелепый и кривой.
и Анна вдруг окликнула его!

Анна: ведь это ты, безумная пиньята,
убила моего родного брата!

Дракон: ты врёшь мне, девка. братьев твоих нет
и не было на целом белом свете.

Анна: уж существует целый белый свет?

Дракон: узнаешь, как увидишь облик смерти.

и попытался выдавить дракон
немного жара солнечного с горла.
брюшину это действие распёрло,
и стал дракон казаться дураком.
не мог он ни откашляться, ни вырвать,
ни яму всем хвостом до бездны вырыть...
он лишь пугал боярскую чету,
но ей не быть у зверя на счету...
митрополит немного наклонился,
и ветер его шапку ухватил,
как лодочку в воде большого мыса.

"мы все чего-то злобного хотим".

и шапка к голове седой прильнула —
на кучера высокий бледный лоб!
а у ворот послышался галоп
среди другого праведного гула.

Крестоносцы (оба): вы поразить чудовище успейте!

они достали беленькие сети.
была судьба у города сыта:
в нём появились разные цвета!
на камне стоя башенном, на сером,
начав щеками тёплыми алеть,
закинули солдатики над зверем
большущую размотанную сеть
и с первой из попыток — заловили.

"ну, покажите ж рыцарскую прыть!
пора уже чудовище убить!" —
из башни крик шёл, будто с окон виллы.

сквозь зуб драконий, словно чрез акрил
свет солнечный пространство окропил.
и, повернувшись сотню раз на месте,
влетел тот свет на золотистый крестик —
на шапку, что на кучере была.
тот миг для всех и сладок был, и горек.
дорога вся вокруг — белым бела...
и засверкал в коре сухой — топорик.
его Рогнеды слабая рука
взяла, как будто чашу в ту минуту,
когда племянник отдал душу бунту.

Карл: пора прибить дракона-дурака!

Вьюга: боялся лжи, но был-таки обманут
гораздо раньше... дни бесцветья канут,
положим, в лету. сбудется весна.
и вместо клёна вырастет сосна.
а ты, дружок жестокий, непослушный,
останешься в сердцах невинных жертв...
и город этот, будто бы застужен,
здесь продрожит ещё три тыщи лет.
пора с тобою, чудище, проститься.
всему в земле положена нора:
умри ты от лесного топора!
и улети, как ангел или птица.

рука Рогнеды, с ветром и искрой,
пред высохшей потресканной корой,
ядро как будто, выскочив из пушки,
влетела без усилий в черепушку
дракона беспощадного. пока!
прощай, дракон. прощай и ты, Лука.

Вьюга (умирая): когда весь город, выспавшись, проснётся,
он обнаружит странный мир. цветной.
и снова он увидит в небе солнце...
над не покрытой чернью головой.

… …… … … …… …

в той крепости, где ранее, на милость
богам каким-то, жил боярский род,
скучнее и угрюмей становилось.
замок был снят с бессмысленных ворот —
тот город расширялся, не иначе,
однако уж не в пользу богачей.
в нём строились дома: усадьбы, дачи.
но снова был он, в общем-то, — ничей.
дружина не смогла восстановиться.
Рогнеда не смогла остановиться...
и с мужем жить до гроба не смогла!
сбежал боярин с битого угла.
в лугах бескрайних дивно и просторно —
гуляла Анна. сердцем холодна...
(не слышно ей ни пения, ни горна,
никто не подзывает из окна).
был жив тот кучер (речки мелкой тише).
митрополит закончил путь земной...
во граде — семьи, множество детишек,
бояре же — не сделались семьёй.
рыбак корпел над новою блесною,
в тени укрылись башни под сосною...
и там же — дети, собираясь в круг,
играли в нечто...

Ребёнок: мой прелестный друг!
дракон над нами жаром нервно дышит.

вставал, хмурясь, ребёнок на носки
и, забираясь будто бы на крышу,
хватал в ладошки друга, как в тиски.
другие дети кучкою вставали,
родные будто...

… …… … … …… …

Олег: к слову о провале,
допущенном в том бедственном году:
тогдашнее назад я украду.
мы были виноваты с Карлом оба.
пускай уйдёт оставшаяся злоба.

… …… … … …… …

убит Лука был дьявольским драконом.
с тех пор не уходил во град Борис.
кто верил лести, притчам и иконам, —
засомневался. «друг мой, не борись» —
кому-то доносилось с колокольни.
а кто-то вовсе принял алкогольный
завет: всё выпить, дале — умирать.
два крестоносца основали рать.

… …… … … …… …

в лесной землянке тихо слишком было.
туда Стефан с ружьём в ночи полез.
его большая белая кобыла
несла так долго. впрочем же, обрез
не пригодился. пусто.

Стефан: тьфу! и снова.

пропало это место.

Стефан: нет улова.

7. Эпилог.

однажды брёл в пустыне человек.
босые ноги дюны проминали.
от жажды драл скрежещущий эффект
его гортань: «искала смерть меня ли?»
так долог и мучителен был путь,
и солнца жар достиг уже затылка...
свернуть нельзя. и некуда свернуть!
но — чудо! впереди него — бутылка.
открыв её, он был так поражён:
воды заместо пыль внутри от щебня.
казалось: всё. маршрут его решён.
однако — снова чудо! там — волшебник.
волшебник вылез прямо из горла
бутылки, отряхнувшись от пылинок.
плечист. красив. большая голова!
свисает с шеи маленький ботинок,
на ниточку подвешенный.

Волшебник: тук-тук!
ты можешь загадать одно желанье!

Путник: любое ли?

Волшебник: любое, милый друг.
планета всё уже пережила. не
случится с ней какой-нибудь беды...

Путник: могу просить я, чудный мой спаситель,
стакан простой фильтрованной воды?

Волшебник: или песка, просеянного в сите?
ха-ха, дружище. большего проси!
я жалок, что ли? слаб совсем ли, туп ли?

Путник: я бос, и ноги в ранах и грязи...
ты наколдуй, спаситель чудный, туфли.

Волшебник: могу и туфли. большего могу!
и больше, чем колдуют смертным боги!

Путник: а можешь домик тёплый на лугу
наколдовать и сена гору в стоге?

Волшебник: могу, могу. ты больше загадай.
чтоб не растратить. чтобы не ругаться.

Путник: а шахту мне на долгие года?
в которой, кхм, несметные богатства!

Волшебник: вполне способен. попроси ещё!

Путник: чтоб не возить по шахтам пыльных санок,
накроюсь я до пят своих плащом.
мне наколдуй огромный царский замок!
ты можешь так?

Волшебник: могу. проблемы нет.
подумал ты? в решении уверен? —
мешки брильянтов, золота, монет,
свой дивный сад — и прежний быт утерян...

Путник: а можешь ли...

Волшебник: могу я! говори!

Путник: подумал я. сказать сейчас решу я.
ты мне семью большую подари.
одну семью. семью одну большую.

волшебник потерял игривый слог.

Волшебник: ой-ой... совсем в другую грань полез ты...

и отвернулся, губы сжав по-детски,
слезою чёрной капнув на песок.

уполз волшебник заново в сосуд.
а путник умер, вроде бы, от жажды.
ходил он там, где боль пески несут.
однажды.