Литературно-музыкальная композиция В блокадном гор

     Я попыталась стихами описать события этой повести в литературно-музыкальной композиции. Но, поняла, что у меня не хватит ни таланта, ни слов, чтобы так проникновенно, с таким чувством сопричастности к этим событиям описать это стихами. Поэтому я остановилась, и описала только предательство Нины Вороновой, мамы маленького мальчика Мити, образы Мити и тринадцатилетней девочки, Кати, которая до конца блокады и после войны была ему как старшая сестра.
               Литературно-музыкальная композиция
                «В блокадном городе»
             по мотивам повести Тамары Цинберг «Седьмая симфония»
                (Автор стихов и песни Деулина Л.Ю.)
                «Блокада. Блокада. Блокада. 
                Не вспомнить печальнее слова.
                Для жителей Ленинграда
                Нет горше слова такого»   
               
Вечер февраля 1942 года. У булочной стоит очередь измождённых людей. Катя и молодая женщина, Нина Воронова, тоже стоят в этой очереди.

Чтоб согреться, люди сбились в кучу,
За хлебом, молча, у булочной стоят.
Хоть и конец зимы, но мороз трескучий
Всех пробирает холодом до пят.

Конец зимы, но не конец блокады,
Народ голодный с надеждой хлеба ждёт.
Вдруг голос, крикнувший с досады:
«Скорее, чем зима, кто-то из нас умрёт!»

        Нина Воронова
Молодая женщина смотрит на руки,
Той девушки, что режет тонко хлеб.
Столько напряжения в её лице и муки,
Что она вся сжалась, вдруг оцепенев.

Голову подняв, и, затаив дыханье,
Со страхом смотрит девушке в лицо.
Её поза полна надежды, ожиданья,
На пальце, с волнением, теребит кольцо.

Хлеб получив, Нина на улицу выходит,
Со старушкой на углу столкнувшись.
А старушка с нею разговор заводит,
И Нина неожиданно кричит, качнувшись:

«Ах, лучше б сразу нас тогда убили,
Ведь всё равно от голода помрём!
Два раза по дороге нас бомбили,
Такого страха не пережить нам нипочём!»

Старушка Нине такой совет дала,
Чтобы она об эвакуации узнала.
И Нина в заводоуправление пошла,
Хоть старушке не совсем и доверяла.

  Нина: «Я не могу больше. Я не могу так больше. Я здесь с ума сойду. Алеша!
  Не могу я больше голодать. Ведь днем и ночью, и конца этому нет, все время.
  Все равно мы все умрем здесь. Я не могу так больше».


На эвакуацию бумаги получив,
Нина, конечно, счастлива была.
И в вещмешок вещички положив,
В 5 утра она эвакуироваться шла.

Соседка Нину остановила вдруг,
И на вопрос о муже и о сыне,
Нина сказала, подавив испуг:
«Муж пишет, а Мити нет отныне.

От голода он умер, Митя, мой сынок» -
Сказала Нина так тихо, еле слышно.
«Нина, я очередь займу, постой чуток…»
Но Нины след простыл, едва соседка вышла.

 «Когда Евгения Петровна, заняв очередь, вышла на улицу, маленькая
 фигурка Нины уже потонула в темноте»

Мать Мити своего ребёнка предала,
И обрекла его на смерть бездушно.
Про совесть позабыв, себя спасла,
А о сыне подумав равнодушно.

Предательство такое нельзя простить,
Тем паче, той, которая зовется мать!
Ах, Боже! Как ты мог такое допустить?
Разве может мать своё дитя предать?

     Дима (Митя) Воронов
А в это время ее сыночек, Дима,
В теплой одежде на кровати спал.
Была в нем жизнь неугасима,
Но этого он сам еще не знал.

Утром он проснулся, как обычно,
На кровати, приподнявшись, сел.
Взгляд по комнате скользнул привычно…
Но мамы в ней увидеть не сумел.
 
Комната завалена вещами,
Всё здесь об отъезде говорит.
Тут поменялось всё местами,
Тревожное ведь что-то здесь царит!

И затуманенным сознаньем Дима
Вдруг понимает, что мамы больше нет.
Но так она сейчас необходима!
Он шепчет «Мама!». Тишина в ответ.

А в комнате так холодно и страшно,
И мамы рядом с Митей нет.
А для ребёнка так немаловажно,
Чтоб на него струился мамин свет!

 Вечером того же дня, в пустой квартире Катя с увлечением читает книгу «Анна
 Каренина». В комнате холодно, Она поджала под себя ноги и с головой укуталась в
 большой платок. Слышен стук метронома. Но вот тревожный вой сирены мгновенно
 заполнил все вокруг. «Воздушная тревога! Воздушная тревога!»

                Катя
А Катерина, не спеша пальто надела,
Подпоясалась ремнём неторопливо.
Собраться обстоятельно успела,
Хлеб захватила и вышла молчаливо.

     Анна Васильевна, управхоз, тяжело ступая распухшими ногами, подошла к квартире Вороновых, и вдруг услышала тихий унылый звук. Она вошла, и в темном углу разглядела лежащего в детской кровати ребёнка.
     «Он плакал, но не так, как плачут здоровые дети.  Приоткрыв рот, он тихо
 скулил на одной слабой, напряженной ноте. Она смотрела на маленькое жалкое
 лицо, потом быстро оглянулась на разбросанные кругом вещи.
   — Какая дрянь! — прошептала она со злобой и отвращением».
     Анна Васильевна, спустившись во двор с ребенком на руках, оглянулась на
 дом, и увидела окно, через щель которого пробивался свет. Увидев Катю, она
 отдала ей ребенка:
     «На, Катя, держи. Беги с ним в убежище, я сейчас приду…Катя растерянно
     стояла, прижимая к себе ребенка».

Худенькая девочка, с ребенком на руках,
Пробиралась сквозь брусья баррикады.
Ей мешало одеяло двигаться впотьмах,
Она шептала, проклиная всё с досады.

Густая тьма накрыла вдруг детей,
Раздался рёв, нарастающий и низкий.
Тень самолета, чудища страшней,
Пронеслась над ними очень близко.
 
Ребёнок с ужасом на небо всё глядел,
За шею Катю крепко обнимая.
Страх свой преодолеть он не умел,
И почему так страшно, не понимая.

Вот, наконец, в бомбоубежище они,
А там людей битком набито и темно.
И хорошо, что дети здесь ведь не одни,
Не так им страшно, со всеми заодно.

Ребенок (Митя) снова начал ныть,
Ведь голоден и очень слаб он был.
Но несмотря на это хотел он жить,
И жизнь, наверное, всё ж таки любил.

Не хотела Катя хлеб Мите давать,
Для себя она его на вечер сохранила.
Но все же пришлось кусочек Мите дать,
Чувство долга в ней заговорило…

Не буду дольше пересказом утруждать,
Очень длинным пересказ мой получился.
Трудно и самой мне это вновь переживать,
Потому мой пересказ и сократился…
              Катя
Катюше столько пережить пришлось!
Но от голодной смерти мальчика спасла.
Очень трудно с Митей им зимой жилось!
Но Катя такой самоотверженной была!

После того, как разбомбили Катин дом,
Ей подсказали Митю в райсовет отдать.
Катя о ребёнке подумала, как о родном,
Ведь как к родному стала к Мите привыкать.

Катю с Митей в уцелевшем доме поселили,
Но не было нн печки там, ни дров.
С большим трудом, но Катя печку раздобыла
И не боялись они больше холодов.
 
Однажды девушка к ним заглянула
И Диму, увидав, произнесла:
«Он не жилец!» и на него кивнула,
Но Катя выдержать такого не смогла.

Катя:
Конечно же, сама ты не жилец!
Он на сто лет тебя переживет!
И скоро Гитлеру уже конец,
А Дима до Победы доживет!

Катя (глядя на Диму, с яростью):
Ты не умрешь и выстрелы не слушай!
Фашистов закопают, а мы все будем жить!
По Невскому гулять и вкусно кушать!
И город свой по-прежнему любить!...
               
И вот настал сорок четвертый год,
Закончилась блокадная зима.
Вздохнул с надеждою народ
И в Ленинграде ожили дома.

А улицы как будто посветлели,
И сразу будто оживленней стали.
Им не страшны февральские метели,
Сугробы снега горожане с них убрали.

Повеселели ленинградцев лица,
Исчез голодный блеск из глаз.
А смерть ушла из северной столицы,
Покинула Костлявая всех нас.

            Ленинградцы выстояли и победили во многом потому,
               что были духовно выше своего противника.

Пройдя сквозь грохот нескончаемых бомбежек,
Сквозь голод, холод, ужас, темноту,
Узнал блокадник цену хлебных крошек,
Своею жизнью сохранил он красоту.
Не красоту дворцов, мостов и зданий:
Ее разрушили проклятые враги.               
А красоту души, которую как знамя,
В голодном Ленинграде сберегли. 

     Блокадный Ленинград (02.01.17)
        («У Черного моря»)

Наш город блокадный, седой Ленинград,
Ты выдержал все испытанья!
Ты стойко боролся, наш город-солдат,
И с честью ты вынес страданья,
В веках получил ты признанье,
Наш город у моря.

Хоть ты испытал боль утрат и невзгод,
Но злому врагу ты не сдался.
Тебя отстоял он, святой наш народ,
И он умирал, но сражался,
За город у моря сражался,
За город у моря.

С народом таким не смогли совладать
Ни смерть, ни разруха, ни голод.
Народ победил всю фашистскую рать
И к жизни вернул славный город,
Красивый и гордый наш город,
Геройский наш город!

Пусть гордый наш город стоит над Невой,
Как памятник славе бессмертной.
С народом он связан судьбою одной,
Достоин любви он безмерной,
Любви он достоин безмерной,
Любимый наш город!
Любимый наш город!