глава 38 Оракул

Впервые за долгое время погода сегодня была теплой. Это значительно облегчало задачу всем, собиравшимся на народные гуляния в городе. По какому поводу, спросите вы. Фу господа, quel mauvais ton! 31 октября - канун дня всех святых, дела с этим празднованием обстоят не так уж просто… С одной стороны он разрешен церковью, как религиозное торжество. Но вот с другой, он совпадает с языческим Самайном, традиции которого более явно соблюдаются крестьянами. Естественно это и должно было быть так, ведь кто хочет в выходной поминать своих завонявшихся в могиле родственничков или идти в церковь и слушать монотонный бубнеж священника, если можно пуститься в пляс с молодой красавицей в обнимку, в развеселых костюмах? Окончательно успокоив шалящие нервишки после крестьянского petite rebellion, королева все-таки решила наведаться на праздник в своей компании. Костюмы были подобраны заранее. Все так же они передавали настроение праздника для простого люда. Длинные, мягкие волосы Луизы, которые сияли под солнечными лучами, пробивающимися из окна служанки заплетали в две толстые косы, вплетая в них красные и розовые цветы, которые уже было тяжеловато достать. Жан был рядом, уже полностью одетый, в то время как девушка все еще сидела в ночной сорочке. Ему все еще не нравилась эта затея, он с недовольным видом накинул тонкий коричневый плащ из льна и завязал его на бантик.

“Не смотри так на меня, mon cher. Ты ведь сам уже согласился, неужели благородный Жан Дюбуа заберет слово, данное мадемуазель его сердца?” - ехидная улыбочка появилась на лице королевы.
“Я не соглашался, но если ты идешь, то и я обязан там быть. Я все еще не сторонник этой затеи, ты же знаешь.” - он оперся о столик.
“Ты ничего не обязан, если не хочешь туда идти, я тебя не тяну. Не нужно мне портить праздник своим тухлым лицом.” - она цокнула языком.
“Ты невыносима.” - сказал мужчина и направился к выходу.
“Стой, Жан. Сейчас же стой, я приказываю!” - Луиза дернулась в сторону двери.
“...” - блондин даже не обернулся и покинул комнату.
“Жан, пожалуйста останься.” - ее голос стал тише.

Минута неловкого молчания, а блондин так и не возвращается. Ну что за напасть! Неужели он действительно ушел? Нервно сжав подлокотники кресла Луиза подняла взгляд на служанок:

“Чего застыли, тупицы? Не отвлекайтесь.”

Девушки активнее приступили к работе, желая все закончить в срок.

До начала празднований оставалось уже не так много времени, поэтому харчевня “вшивый монах Адальберт и его осел” принимала своих, уже постоянных посетителей. Александре, скрытый тенью от капюшона сидел в окружении своих подчиненных, состоящем из отбросов общества. Да таких мерзких, что ни одного из них не приняли бы при дворе чудес. Потягивая горько-соленое подобие пива, скорее напоминавшее мочу по вкусу и виду “монах” дождался всех членов этой шайки. Горбатые, беззубые и с отсутствующими конечностями, они ждали первых слов своего руководящего. Прочистив горло он начал их ущербное заседание:

“Как вы знаете, или скорее должны знать, власть озаботилась тем, что произошло на балу. Отныне скопления людей вашего кхм… типа под подозрением. Более того, вооруженная толпа сразу обратит на себя внимание. Возможно, будь вы потише, нам бы не пришлось ухищряться.”
“Хе-хе потише, а чейто мы должны молчать? Пусть они слышат голос ярости, он будет громкий как никогда прежде! Ave Satanas, друзья!” - Антуан обернулся на кучу бедняков, в поиске поддержки.
“Ave Satanas.” - кто-то сказал негромко.
“Конечо, безусловно, мой дорогой друг, они вас, то есть нас услышат. Но нам надо быть осторожнее, богатеи на нас уже кхм… зуб точат так сказать.
“Так давайте я тоже заточу себе зубы, и мы все! Будем рвать их плоть как демоны, пусть напудренные бл*ди платят за свои грехи!” - Антуан.
“Не стоит, Антуан, мой друг. Все уже подготовлено. Мы с покровителем склонны полагать, что толпа людей на празднике никого не смутит, это явление обыденное. Потому мы подготовили для вас маскарадные костюмы, паре из вас стоит переодеться в женщин, уж сильно вы засветились в прошлый раз. Нам надо действовать четко и активно, одного… одну из наших сторонниц уже держат в тюрьме. Мы все должны сплотиться и хорошенько постараться, чтобы эти мрази почувствовали вкус страха.” - мужчина почесал подбородок.
“Да! Пусть темный лорд напоит их кровью их младенцев и отрежет им гениталии ржавым лезвием!” - своеобразное выражение Антуана получило поддержку в виде тихого “угуканья”.
“Заберите все, что вам требуется в подсобном хранилище харчевни, я договорился с владельцем. Сильно не шумите, заходите максимум по двое. Нам не нужно лишнее внимание.” - он допил содержимое кружки и раздав плату главным в шайке, направился на улицу.

Тем временем на задворках трактиров, среди давно заброшенных зданий, на дворе чудес происходило что-то, чего уже давно не случалось. Тухлый Жан примчался туда со скоростью ветра, остановив кобылу так резко, что она встала на дыбы. Увидев своего предводителя, калеки и преступники начали сползаться в центр небольшой площади. Когда мужчина спрыгнул с коня, по толпе прошелся гул и люди поклонились. Из роскошного дома к ним вышел месье Шульц, чьи ястребиные черты лица исказились гримасой настороженности. Он вдыхал дым от трубки и его и без того тонкие, точеные губы вытягивались в тонкую полоску. Кончики угольно-черных бровей поднялись высоко, от раздражения. Он знал Жана достаточно давно, еще с тех пор, как они были мальчишками, промышлявшими мелкими кражами. Им пришлось начать такую жизнь чтобы выжить, после того, как они убили торговца детьми, что похитил их и избивал ежедневно, на потеху цыган. И вот, они оба стали теми, от кого однажды бежали. Никому не было до конца известно, чем же все-таки промышлял Шульц. И настоящее имя его было известно лишь Жану. Одной из услуг, предоставляемых бледным брюнетом было похищение и жестокие пытки людей. После всего, что связывало этих двух друзей, месье Шульц знал, что когда его компаньон так врывается на двор чудес - ждать беды. Из последних разов, он приезжал в такой спешке, когда королевская гвардия готовила облаву на их обиталище, либо когда банда Радагона хотела вытеснить их со двора. В тот злосчастный раз цыгане привели даже трех тигров на цепях, но теперь их шкуры украшают полы местного борделя.

“Жан, что там?” - спросил брюнет выдыхая дым через ноздри.
“Собирайтесь, выйдите те, у кого есть пара пистолей.” - Жан громко скомандовал.

К нему выступило около десяти человек. Жан резко посмотрел в толпу:

“Это все? Где, черт возьми все остальные? Десять калек ничего не решат.”
“Гийом, сюда мальчишка. Где твой пистоль, tetard?” - Шульц схватил мальчугана лет шестнадцати за шиворот и выволок его в центр толпы.
“Эм, господин. Простите, к сожалению…” - паренек замялся, он явно не ожидал этого вопроса.
“Говори же, ну.” - брюнет тряхнул его со всей силы.
“Я…я проиграл его в карты… ну и не только я. ” - ответил он робко.
“Когда уже вы начнете думать головой, а не задницей, идиоты малолетние. Живо бегите и возвращайте. Убивайте, крадите, мне плевать. Как вернетесь, Негодяй Этьен вас направит куда надо.” - похититель детей схватил парочку парней виноватого вида и толкнул их в спины.
“Ладно, пока эти обалдуи будут возиться нам нужны еще люди. Кто у нас по холодному оружию. Так, Малыш Люсьен, ты у нас кинжалами ловко орудуешь, сюда.” - худощавый мужчина выстраивал команду.
“Да, господин Шульц.” - сказал невысокий, коренастый паренек с кудрявыми волосами.
“Короткие мечи, кто там… Лукавый Фабьен, Лоран и Живчик, вы трое.” - Жан вспоминал ребят, выросших в этом преступном районе, которые успели выделиться своими навыками.
“Ушлый Дени, Анри, Шелкопряд и Черный Князь. Вы берете бритвы и ведете себя тихо, как обычно.” - Шульц покусывал кончик трубки.
“Я с вами, и моя старушка Жаклин.” - раздался скрипучий голос.
“Старик Клод, твое ружье как всегда вовремя, веди молодежь в Montmartre. Там сегодня гуляния, скорее всего королева будет в опасности.” - ответил Жан.
“За госпожу Арлекину, ребятки! Чего встали сопляки, берем все необходимое и за мной.” - мужчина скомандовал.

Группа молодых, проворных парней выдвинулась во главе с Клодом. На лицах некоторых сияли улыбки, предвкушающие хорошую драку. Жан с другом забежали в их общий дом и быстро выудив из сундуков оружие вскочили на лошадей и поехали в злосчастную деревушку Монмартр. Мужские руки крепко сжимали поводья, от них исходила сила и энергия. Давно они себя так не ощущали, признаться честно. Совместная вылазка распаляла в мужчинах юношеский задор, казалось, что мощь лошадей напитывает друзей силой и уверенностью. Волосы брюнета терзал ветер, его острые черты лица смотрелись даже жутковато. Можно было подумать, что сама смерть мчит на черном коне. Жан был так же сосредоточен, широкая спина держала его на лошади практически неподвижно, на ее фоне были заметны лишь резкие движения таза мужчины, которые контролировали лошадь и задавали темп.

Королева с подругами уже заняли столик на сельском празднике. Они пили свежее молоко и закусывали это свежеиспеченным хлебом с прованскими травами. Довольно просто, но от того не менее вкусно. Более того, это напоминало о еде, которую для сестер пекла черная мамба, когда у нее было время.

“Девки не забывайте горбушки, от них сиськи растут.” - прохрипела Ангелина.
“А я и не жалуюсь, у меня пара абсолютно замечательных грудей.” - ответила королева.
“Вот как?” - сверкая зубами спросила старуха.
“Вот так.” - склонила на бок голову Луиза.
“Не верю, дашь помацать, оценим сейчас с бабоньками.” - бордель-маман пыталась развеселить отчего-то грустную королеву.
“Да делай что хочешь.” - та вздохнула.
“Ну девчоночки, горбушки это вам. После рождения моего Жоспена я еле грудь в платье умещаю.” - посмеялась Фифи.

Все остальные тоже засмеялись, кроме Арлекины. Она лишь ломала хлеб на мелкие кусочки, потупив взгляд в стол.

“Ну ты чего, рассказывай, что же печалит нашу королеву?” - Мари накрыла ладонью ее руку, заглянув сестре в глаза.
“Кому яйца отрезать?” - Ангелина громко сказала.
“Да никому, просто Жан… Он сегодня оставил меня здесь, я и сама может лишнего сболтнула, но чтобы взять и уехать куда-то…” - она тяжело вздохнула.
“Ой, тоже мне проблема. Ну раз без него сходишь, может с пастушком-каким уединишься. На одном хрене прыгать - скука страшная, хоть и на таком толстенном.” - Ангелина попыталась ободрить подругу.
“Ну да, вот например Серж оказался весьма не против наших небольших шалостей с Де Садиком. Может и тебе попробовать?” - спросила сестра.
“Да что вы несете, молчали бы уже лучше.” - она отвернулась от них.

За столиком возникло молчание лишь слегка нарушаемое сдавленными смешками. Вдруг Луизу схватили за ребрышки сзади и защекотали. Серьезная королева сразу же приняла свой обычный вид и удивленно обернулась, даже немного испуганно. Жан улыбался прикусив губу.

“Вот и я, mon amour. Вы без нас уже заскучали, как я погляжу. Серж и Де Сад сейчас подойдут, они привязывают коней.” - мужчина нежно провел руками по ее бокам.
“Ах, как славно! Сейчас будут нести pain des morts, быстрее присаживайтесь.” - Мари всплеснула руками.
“Хаха petite sotte, и не надейся получить оракула. Что ты с ним делать-то будешь?” - Арлекина насмешливо посмотрела на сестру.
“Придумаю, гадать будем например!” - она умирала от нетерпения.

Жан посмотрел по сторонам, его люди начинали понемногу подтягиваться к оговоренному месту. Безусловно, это заставляло его чувствовать себя спокойнее. К столу подошла толстуха с пирогом, она была еще шире Фифи, хотя это казалось невозможным. Поставив его на стол, она порезала его тупым ножом на тонкие куски, чтобы их хватило на всех, желающих участвовать.

“Не подавись, любимая.” - Луиза сказала сестре.
“Ничего, у меня глотка широкая. Ну и если вдруг что, ты же меня спасешь?” - посмеялась Мари.
“Ахаха ни за что, как-нибудь переваришь, сестрица.” - Арлекина отмахнулась.

Мадемуазель и месье начали надкусывать кусочки пирога, очень осторожно, чтобы не сломать зуб о фигурку, запеченную в нем. И при этом они очень тщательно жевали, дабы случайно ее не проглотить. Пирог был абсолютно не вкусный, в нем было много изюма, который некоторые вытаскивали изо рта, ошибочно приняв за оракула. Минуты задумчивых переглядываний…

“Аа есть! Фигурка у меня!” - закричала Мари.
“Ты жульничала, вонючка.” - сестра округлила глаза.
“Вовсе нет, я теперь королева праздника!” - блондинка вскочила со скамьи и запрыгала от радости на месте.
“Ваши пожелания? Может в хлев?” - спросил Де Сад.
“Может я с вами?” - добавил Серж.
“Нет, садитесь вокруг меня. Гадать вам буду, по очереди, раз уж я оракул сегодня.” - она приземлилась и любезно указала на стол с колодой игральных карт.

Компания оживилась, всем было интересно заглянуть в свое будущее хотя бы одним глазком. Ну, почти всем. Жан и Шульц воздержались по какой-то причине.

“Мм вижу, что ты будешь…” - Мари шепнула на ухо сестре, когда подошла ее очередь.
“Que diable! Дурочка, про такое даже шутить нельзя!” - возмутилась королева.
“Ну не злись, давай ты мне погадаешь, посмеемся.” - они поменялись местами.
“А я вижу, что у тебя…” - она сказала тихо.
“Прекрати! Ты просто мне в отместку решила гадостей наговорить, так и скажи! Следующий, подходите к оракулу.” - Мари пихнула сестру в бок.

Спустя еще где-то 20 ярких реакций людей на гадания, всех это порядком утомило. Луиза, перевязавшая бантик на своей косе сказала:

“Пойдемте потанцуем что-ли, совсем тут заскучала. Они тут контрданс знают, представьте себе!”

Музыканты играли задорную мелодию, скрипки и флейты так уж и пели в их руках. Такой танец быстро утомлял, но это было даже приятно. Разгоряченные тела кружились в прохладном вечернем воздухе. Пары в кругу весело подпрыгивали, поворачивались и обменивались партнерами. Между некоторыми завязывался короткий шутливый разговор ни о чем, другие же стеснительно отворачивали лицо. В танце появлялось все больше людей. Все они были в красочных костюмах, на ком-то были маски с забавной росписью. В воздухе запахло потом и хмелем. К музыкантам присоединился даже монах, схватив флейту этот недоумок издал омерзительный для ушей, почти свистящий звук. Все обернулись на него, но мужчина подняв руки в примирительном жесте удалился. Все продолжили танцевать, но через мгновение все изменилось. Послышался женский сдавленный крик, это была Фифи. Ее пырнули кинжалом, держась за бок она встала тяжело дыша. Жан сразу смекнул что к чему и крикнул:

“Les garсons, allez-y!”

Блондин схватил Луизу и спрятав ее за своей спиной начал пробиваться к выходу из этого круга. Жан парировал удары коротким мечом в одной руке, в другой у него был пистоль, который он направлял на людей, что окружали их.

“Дави эту мразь! Богатеи, сдохните!” - выкрикнул Антуан.

Ряженые бедняки услышав это, начали усерднее искать тех, кто им нужен. В основном они старались хватать женщин. Они не знали точно, как выглядит знать, поэтому хватали почти всех без разбору, но слышав простую речь выпускали. Все-таки им не давали приказа бить своих же. Жирный слизень Артем увидел старушку, шею которой украшала бархотка с драгоценным камнем.

“Ну точно знать!” - подумал он.

Жирными ручищами он схватил женщину за предплечья и сжал их со свей силы.

“Не уйдешь, с*ка старая.” - он мерзко улыбнулся.
“Я таких как ты на завтрак ем, не прожевывая, облупыш ссаный.” - она размахнулась и ударила его лбом в нос со всей силы.
У мужчины пошла кровь и он отпустил ее, добавив ему коленом по яйцам женщина бежала. Ловко расталкивая всех вокруг, она смотрела по сторонам в надежде найти кое-кого. Вскоре ее взгляд зацепился за Фифи - ее любимицу. Бледная девушка лежала на полу, все еще держась за бок. Ее ладонь была вся в крови, а глаза девушки закатывались.

“Вставай, родная. Пошли, надо до коня дойти. Ты не сдохнешь, давай. Ну же, сделай быстро харьку помойную, как я тебя учила.” - она пыталась отвлекать девушку разговорами, чтобы та не теряла сознание, иначе с того света ее уже будет не вытащить.

Заметив это, Шульц свистнул своему черному жеребцу и тот прибыл через мгновение. Он помог Ангелине повалить девушку на коня и убедившись в том, что она крепко держится отправил их в город. Сам же, достав два клинка с ядом, ринулся помогать своим друзьям. В воздухе стоял дым, запах пороха заполнял легкие и делал дыхание таким тяжелым… Впервые в жизни Луизе было понастоящему страшно, сердце то замирало, то вырывалось из груди. Ее схватил дикий озноб, но на лбу выступила испарина. Она стояла с огромными от ужаса глазами, вцепившись в руку Жана, словно маленький ребенок. Люди полосовали друг друга, выбивали зубы, резали глотки прямо перед ней. Девушка не была готова к такому, никто не был готов. Какой-то мужчина схватил Мари и приставил ей бритву к горлу.

“Ну что шл*ха, кто там тупое стадо? Или как ты говорила на вашей пирушке?” - сказал обозленный мужлан.
“Не смей ее трогать.” - Серж подошел к мужчине.

Тот все еще держа Мари, ударил ее мужа ногой, от чего он сложился пополам и упал на землю.

“Серж!” - вскрикнула девушка.
“Не рыпайся, стерва.” - мужик приставил бритву поплотнее, так что она уже начинала царапать кожу.
“Стой здесь, я сейчас.” - бросил Жан Луизе и побежал спасать ее сестру.

Стрелять было слишком рискованно, девушка была так близко, что ее мог задеть снаряд. Быстро отложив идею с использованием пистоля, Жан выудил холодное оружие. Он резанул мужика по руке, из-за чего тот на секунду отодвинул руку от Мари. Блондин этим воспользовался и вытолкнул девушку в сторону.

“Беги к Арлекине.” - он крикнул.

Так она и поступила, закрывая голову руками, со слезами на глазах она бежала к своей сестре. Добравшись до нее, она прижалась к королеве. Они стояли обе едва дыша, так прерывисто, с всхлипами, жадно ловя воздух ртом. Даже на открытом пространстве его было мало, слезы душили и ввергали их в панику. Жан же сражался уже с другими людьми, которые тучей наваливались на него. Он был окружен, но все же не терялся. Мужчина не раз был участником подобных потасовок и знал что делать. Все же его занятостью воспользовались Артем с Элие, они стали приближаться к девушкам с ухмылками, не предвещавшими ничего хорошего. У одного в руках была доска с гвоздями, а другой шел с веревкой. Арлекина вырвала с травой комок грязи и со всего размаху швырнула его в глаза жирного свина. Она начала судорожно искать под рукой хоть что-нибудь, чем можно защитить себя. Мари в это время накрыла истерика, она тряслась на руке сестры, ее глаза ничего не видели, слезы размывали изображение полностью. Не найдя ничего Луиза приготовилась принять свою смерть, прямо здесь, в какой-то позорной деревне у черта на куличках. Притянув Мари к себе, она зажмурилась, как будто ей это поможет избежать боли.

“Бах-бах-бах!” - послышалось в воздухе.

Громкие выстрелы заставили многих обернуться. Когда королева открыла глаза, она увидела, что их обидчики пали замертво. К счастью, Гийом, Этьен и другие подоспели вовремя. Каким-то чудом им удалось вернуть свои пистоли, или же приобрести новые. Это уже не имело значения, ведь с их помощью баланс сил сместился. Крестьянское отродье в петухастых нарядах начало потихонечку отступать, оглядываясь по сторонам. Молодые, крепкие парни с огнем в глазах разогнали эту ничтожную падаль. Некоторых из них удалось связать и оставить для показательной казни в будущем. Когда все успокоилось, Луиза бросилась к своему возлюбленному и расплакалась прямо у него на груди. Ей никогда прежде не было так страшно. Страшно за себя, страшно за любимых людей. Она чуть было не лишилась всего в одночасье.

Прошло около двух месяцев, на улицах Парижа и Франции в целом спокойнее не становилось. Некоторых бунтовщиков арестовали и казнили, но все-таки самым идейным удалось сбежать. Осознав ценность того, что она могла потерять, Луиза и вправду постаралась быть осторожнее. Такие события не проходят бесследно. Королева минимизировала любые контакты с бедняками и вела почти что затворнический образ жизни. Она практически ни разу не выходила на улицу за все это время. И вот, она лежит на кушетке у теплого камина, мучаясь от мигрени, которая появилась у нее с недавних пор. То ли погода на нее так влияла, то ли что-то иное. Зато королю стало лучше, у Арлекины не было ни времени ни желания травить этого кабана. Узнав о ситуации в народе он ужаснулся, он не рассматривал крестьян как коалицию именно против его жены. Их ненависть была направлена на них обоих, поэтому лояльность короля всецело принадлежала Луизе. Ими с Жаном было принято решение вновь скрываться. Король пришел в себя, его не хотелось злить, когда положение дел было таким шатким. К тому же, возлюбленный Арлекины не доверял Кэтрин и прочим прихлебалам, которые преследуют неизвестно какие цели, ошиваясь возле королевы и ее шевалье. В комнату девушки отворилась дверь, она была настолько апатична, что даже не подняла взгляда на вошедшего человека. Она продолжала смотреть стеклянным взглядом в окно, за стеклом которого падал белый снег, погоняемый ветром.

“Вставай срочно, ты нужна в Версале прямо сейчас.” - Жан сказал, снимая одну перчатку и отогревая руку у камина.
“Не нужна, пусть оставят меня со своими бреднями. Je suis fatigue.” - пробубнила девушка.
“Если ты не приедешь, человек умрет. Хотя, даже если приедешь, я не даю гарантий.” - прогрев руку, он натянул перчатку обратно.
“Ну ты бы не стал выгонять меня куда-то по пустякам, надеюсь.” - Луиза нехотя встала и накинув зимнюю накидку, отправилась к экипажу, который уже был подан.

Яркий белый снег слепил глаза, небо тоже было белым. Все вокруг было белым, как стены психиатрической лечебницы. Когда они прибыли в Версаль, Жан сразу же повел девушку в зал заседаний. С синяками под глазами, прической, что немного растрепалась она прошла по центру зала и села на трон. Ей поклонились, но не все. Самый смелый из мужчин решил начать, это оказался Александре.

“Луиза, королева Людовика XV, ваша сестра, Мари Де Писскуин, приемная дочь Герцога Ришара объявляется виновной в колдовстве. По предварительному разговору с судьей, он согласен вынести ей смертный приговор. Парламенты и большая часть дворянства поддержала это решение.”
“Что? Что ты, черт возьми, несешь? Как вы смеете, пока я королева, этому не бывать! У меня абсолютная власть, а вы гнилостные черви еще заплатите.” - Луиза встала с трона и закричала.
“Да-да, монархия, абсолютна власть, вы правы. Но видите ли, есть неоспоримые доказательства. В комнате Мари были найдены карты для гадания, это от нечистого, разумеется. Язычники сегодня - колдуны завтра. Более того, если вы продолжите ее защищать, то и к вам нужно будет присмотреться. Как женщина без связей и должного образования смогла очаровать короля?” - тихо, с долей язвительности произнес худощавый кардинал.
“Это угроза? Как смеешь, черт хромоногий.” - Арлекина.
“Что вы, ваше величество. Я понимаю ваш шок, все-таки это ваша сестра, родная кровь. Но иногда и самые близкие могут свернуть с праведного пути. В любом случае, отрицать бесполезно, от Мари уже было получено признание. Моя цель скорее была вас проинформировать.” - улыбнулся носатый хрыч и поклонился.
“Благодарю вас, кардинал. Слава нашему Господу, что такие люди как вы стоят на страже нравственности!” - Александре поклонился ему и поцеловал его руку в знак гомоуважения.
“Гм гм, позвольте, Мари уже на эшафоте. Ее сегодня казнят через повешение. Если хотите проститься, приезжайте на Place de la Concorde.” - пропищал камердинер и поспешил удалиться.

Арлекина сейчас так хотела подбежать к Александре и кардиналу, высказать им все, что она о них думает. Но сейчас ее сестра может оказаться в петле. Поэтому шевалье и королева направляются в конюшни, у них нет времени на ожидание экипажа. Они усаживаются на лошадь Жана, свою Луиза не сможет гнать на ватных ногах. Холодный ветер бьет в лицо, летящие снежинки будто царапают кожу. Девушка в слезах вжимается в крепкое плечо блондина. Руки замерзли настолько, что держаться становится сложно. Площадь Конкорд сегодня выглядела особо зловеще, несмотря на ужасную погоду, поглазеть на казнь собралась огромная толпа, через которую было не протолкнуться. Бедняки, жадные до крови и страданий с упоением смотрели на эшафот. Бледная Мари в тонком платье стояла с шеей в петле. Ее пальцы, губы были синие от холода, ресницы и брови покрылись инеем. Даже издалека было видно, что на ее теле были багровые следы от увечий, которые ей наносили при допросе. Как быстро она созналась? И сознавалась ли вообще? Поняв, что через эту кучу людей им не протолкнуться даже на лошади, Жан предложил объехать это место и попытаться спасти Мари. Луиза лишь молча кивала, она была как пустая оболочка, казалось, она даже не дышала. Когда пара уехала за дома, с площади послышались громкие возгласы. Видимо, девушке уже затягивали петлю потуже. Времени было очень мало, катастрофически мало. Тухлый Жан пришпорил лошадь и она сорвалась с места, они летели, топча людей поднизом. Из ноздрей животного шел густой пар, придавая ему некоей величественности. Мощное туловище расталкивало людей в стороны, и вот, поворот был уже близко. Но переулок оказался огражден королевскими гвардейцами. Они направили мушкеты в сторону пары синхронно, словно набор оловянных солдатиков.

“Сюда нельзя, королева. Для вашей же безопасности. После бунта, нам приказали не пустить вас сюда любой ценой.” - сказал мужчина.
“Отойдите, скопление людей в другой стороне. Тут ведь пусто, пропускайте.” - ответил ему Жан.
“Нет, это приказ его величества.” - повторил солдат.
“А, иди к черту.” - блондин махнул рукой и потянул за поводья, чтобы развернуться.

На соседней улице раздались крики, радостные вопли толпы.

“Mort а la sorciеre!” - скандировали люди.

Увы, это могло означать лишь одно. Мари отмучилась. Королева изо всех оставшихся сил вцепилась в своего возлюбленного и горько заплакала.

“Нет, это не правда. Я не верю, Жан. Такого не могло случиться, ты слышишь меня, Жан?” - отчаянные рыдания становились все громче.
“Тебе не стоит это видеть, любимая. Они обошлись с ней как звери, держись крепче, я отвезу нас подальше от этого проклятого места.” - обернувшись, мужчина нежно вытер слезы с ее щеки.
“Я..я не знаю, не понимаю.. Это же сон, так? Я сейчас проснусь и все будет хорошо, я забуду про этот кошмар.” - Луиза крутилась по сторонам в непонимании.
“Тебе нужно отдохнуть, схватись за меня покрепче. Avance!” - Жан пришпорил лошадь.

Гвардейцы внимательно смотрели им вслед, они видели, как пара удаляется в обратном от них направлении. Мужчины сверлили спины Жана и Луизы взглядами, пока их силуэты не закрыла полностью белая пелена снега.