Рассказ Веры Шаповаловой. О Максе!

Жил один Поэт в Москве - мы не знали...
А теперь, когда ушел от нас... Вспоминаем.


***



Макс оставил мне огромное наследство.  Его людей. Разных, но светлых. Макс оставил мне огромное поле для понимания вроде бы и простых очевидных ответов, но с довольно глубоко уходящей не ровной тропой к ключу этих ответов, - к вопросам.
Мы подолгу можем общаться с Леной. Одной из любимых Женщин и Человеков Макса. «Бабское» в нас не преобладает, нам легко любить друг друга и соединяться в благодарности к Максу за это ПРИГЛАШЕНИЕ, хоть и в недлинный , но незабываемый яркий полёт вместе с ним.
Не, я тут не расписываю, что Макс , возвращаясь домой , уставшим, просто снимал крылышки выходные и надевал домашние. Надевал он халат. Да ещё и побрюзжать мог. А то и скандалом пробавлялись. Было, что и подрались. Аж сами изумились - что это? Вторая молодость , недожитая. Как это мы никогда не дрались со своими женами и мужьями. Непорядок.
Но, Ангельство Макса было и в этих проявлениях, когда даже мы могли позволить лютую ненависть друг к другу.
Ему реально было тяжело с его душевным обустройством не по законам мира материального, плотного. Леночка абсолютно верно мне это подтверждала не раз. Он летел. Сюда залетел. Вполне мастерски выкручивался с задачами этого мира, не инфантильно. Не корчил из себя эдакого абсолютного интроверта , а экстравертил - будь здоров. / Я навострился. <…>, но несмотря на всю крепость моей скорлупы, внутри я трепетный желток(с)/Пахал в своё удовольствие. Адекватен был при всей пограничности доставшегося состояния - креста Поэта.
Невероятное чувство юмора. Не пошлое. Не заёмное. Будто сморкнулся , и уже за ним повторяют шуточки.
Пограничное состояние есть у каждого человека тут, на земле нашей безумно интересной, грешной и радостной.
Тут каждую минуту происходит выбор : либо иди в светлицу, либо в темницу. Причём, без всяких осуждений чьего-то выбора. Кому-то и в темнице норм. Муравей ведь тоже не знает, что у него жопа кислая, когда дети ее откусывают и говорят»кисленькая», он может быть вообще не знает, есть ли у него жопа. И если я не муравей, я не могу знать его мыслей и судить об этом.
Но , каждой твари по паре. И счастье у каждого в своей частоте.  И везде может казаться счастьем. Счастье вообще не главное ощущение. Счастье - это всего лишь резюме, а «Мир не работодатель»(с).
Главное, интерес . Вот тут-то и складываются муравейники по интересам.
Я довольно бытовой человек. Приходится. И даже временами начинаешь в это играть , ну там , чтоб чистенько было, красивенькой хочется, вкусненькое тоже неплохо бы, может и машинка не помешала, да лень за рулём сидеть, квартирку лишнюю тоже хорошо (наверное), дом вот не очень, много забот, и пошло поехало. И ты уже вошёл незаметно для себя в другую комнату. А там вроде и светло, да лучина копотная . Лично для тебя. Жить вроде можно, но как-то постоянно вертеться нужно. А чтобы наградить себя «заслуженным» своими же геморроями отдыхом - надо обязательно куда-то съездить. Полежать. А потом тяжко возвращаться. Лучина-то та же. Коптит себе. Тебя поджидает. Посветить безотказно на твоей частоте излучения.
И вот с Максом мне очень повезло пройти мимо многих увлечений нашими мирскими заботами, хотя и приходилось слишком много времени уделять прожиточному минимуму. Тут все по-честному. Я не за олигарха выходила. Озабоченного). Я шла в полёт . С виражами
И мне очень повезло, что когда-то я поймала Свет Макса. Мы на одной частоте уловили. Он излучал. Я ловила. Временами отражала. Он с благодарностью расщеплял сиюминутный гомеостаз, писал стих. Обзывал меня Музлом. Но он вытаскивал меня подальше от комнаты с копотной лучиной.
«Мы и есть фонари» - писал Макс. Да, каждый человек фонарь. Друг другу мы все фонари. Возможно не всегда на своих  аллеях. Но фонари точно.
Но вот чтобы фонарь светил нужен источник света покрупнее. Вот в чем дело. Для меня это был Макс. Ему фонарем прикинуться, как плюнуть. Но я то знала и чувствовала , что запитан Он, Макс, совсем от других источников Света. Где-то в другой иерархии распределения рефлекторного излучения. Он от туда, кто-то от него. Так и сохранялось этот световерчение.
Удивительно. Макса в халате и с крылышками сейчас дома нет, а в наследство мне Света своего оставил. Дай Бог, сохранить. А по ночам в его окошечке я вижу тот самый фонарь .
«Твой я» подписывался Макс каждому своему человеку.  Мы были «Мы».
Не одной мне он этого Света оставил. Ему не жаль было и тут делиться, а уж сейчас ему физически легче. Ножки не болят. Свети себе , да поплевывай лучиками
П.С Макс, не бурчи! Я знаю, сколько тут ошибок, включая запятые