Иван Васильевич меняет всё

Когда Иван Васильевич решил всё поменять,
Не только лишь профессию свою,
То эта вот пародия, как надо понимать,
У пошлости восстала на краю.

Всё могут короли, и есть у них регата.
Но парус одинок у Лермонтова лишь.
Изящно не смогли – и сделали богато.
И не добавишь строк, и срок не умалишь.

Уже не удивляет нас эпоха перемен,
Над классикой поржи и не рыдай.
Когда Иван Васильевич пришёл из КВН,
То умерли Булгаков и Гайдай.

Но вкусы подвели – и вылез бес рогато,
А бедность не порок – утеха людям лишь.
Изящно не смогли – и сделали богато.
И не добавишь строк, и срок не умалишь.

И вновь Иван Васильевич увидел наши дни,
А заодно Эдем и Фонтенбло.
Но встретили царя совсем не гении одни,
Два слова помня: быдло и бабло.

Сгорели корабли, и, в общем, на фига-то
Накрыло прежний миф вот это полотно.
Изящно не смогли – и сделали богато,
Плевком одним умыв советское кино.

Когда Иван Васильевич остался на бобах,
Не он безумен, шоу – командир.
Но все перевернулись там, наверное, в гробах,
А кто не умер – пьёт валокордин.

Культурные слои – не тема для плаката.
И приговором строгим не исполнен я.
Изящно не смогли – и сделали богато.
И Бог один убогим, видимо, судья.

Когда Иван Васильевич вернулся на «Мосфильм»
Не нищенкой,  последней в удэге,
То надо ли осмысливать, как Лазарев красив,
Став вишенкой на этом пироге.

Я радости не прочь в юанях или евро,
Где царь на НЛО и хронос на табло.
Седая только ночь затмением шедевра
Спасает на него убитое бабло.

Седая только ночь затмением шедевра
Спасает и его, и Кремль, и Фонтенбло.

2024