Точечная застройка

«Пустая жизнь – как длинная невкусная макаронина, долго тянется и заканчивается внезапно».
Осень 2021 год, Новосибирск.

В салоне старой машины играла музыка, песня «Наутилуса» вызывала живой отклик.
«У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда, тебя манит незримая миру звезда, а в глазах у тебя неземная печаль, ты сильная птица, но мне тебя жаль». Это про меня.  Жизнь продолжается, но в ней у меня никого нет. Все, кто был мне дорог, покинули этот свет.  Своей семьи у меня никогда не было, на это нет душевных сил и готовности меняться, нарушать привычный порядок вещей.
Я работаю таксистом,  свободный график и отсутствие начальников, позволяют жить так, как мне хочется, погружаясь в мир музыки, природы и собственных мыслей. Выводят из душевного равновесия лишь неприятные пассажиры. Последний был именно таким, полчаса он громко говорил по телефону, перегружая меня ненужной информацией.  Чтобы отойти от нее, я поставил приложение на паузу и остановил машину на обочине недалеко от остановки общественного транспорта, зазвучала любимая музыка и я немного успокоился.
В глаза бросилось какое-то нездоровое оживление на тротуаре. Группа подростков примерно поровну каждого пола, бесясь и дурачась, нарушала покой окружающих. В юности подобное вызывало у меня неподдельную тревогу - вдруг и до меня докопаются. Теперь же это воспринималось с равнодушием, взрослому мужчине, много повидавшему на своем веку, не страшны малолетние негодяи.
Ожидающие старались отойти подальше от шумной компании, но не всем это удавалось. У столба стояла высокая женщина с двумя маленькими девочками. В  отличии от остальных людей она держалась спокойно, лишь взяла детей за руки. Один из подростков, пытаясь ущипнуть подругу за задницу, задел старшую девочку, едва не сбив с ног. Мать возмущенно что-то выкрикнула, подростки немедленно сбились в кучу, виновник выступил вперед, началась перепалка.
Хотя слов было не разобрать, несложно было понять, что он откровенно куражился над женщиной,  чувствуя полную безнаказанность и поддержку друзей за спиной.
Мать оттолкнула детей за спину и сделала шаг вперед. Где-то я ее уже видел. Очень длинные темные волосы, резкие, но довольно привлекательные черты лица, испорченные гримасой гнева. В молодости вероятно, она была довольно стройной, но с постарев и родив детей, ощутимо набрала вес, хотя и не обрюзгла.
Женщина рывком расстегнула плащ, подростки громко заржали, парень бывший впереди что-то выкрикнул и совершил неприличное движение.  Люди, ожидавшие автобус, отступили еще дальше.
Пора вступить в дело, пальцы сжали рубчатую рукоятку саперной лопатки, но женщина как оказалось, вполне могла постоять за себя. Выбросив вперед ногу, она ударила ею обидчика прямо в лицо. Это было настолько быстро, что подросток не успел среагировать, отлетев в толпу друзей и там упав на асфальт. Женщина бросилась вперед, раздавая удары во все стороны. Одну из девушек она схватила за волосы и несколько раз ударила лицом об столб.
- Теперь на тебя даже крокодил не клюнет! – злорадно выкрикнула она и видя бегство подростков, пнула поверженного противника.
Я ее узнал! Этот дикий взгляд, растрепанные волосы, громкий и резкий голос. Эти удары ногами и хватание за волосы. Ее имени я не знал, только прозвище – Аномалия. Точно она!
Никто не пытался вмешаться, смельчаков тут не было, да и своя хата с края. Даже снимать на камеру никто не пытался, оно и к лучшему.
Подъехав ближе, я опустил стекло и стараясь перекричать плачущих от потрясения девочек, громко позвал женщину. Она тотчас отреагировала, пару секунд смотрела на меня, вспоминая, затем схватив детей, побежала к машине. Через несколько секунд, все были на заднем сиденье, а я выворачивал руль, выезжая на дорогу.
- Робин Крузо!? Ты ли это? – озадаченно спросила Аномалия.
- Я, неожиданная встреча, не так ли?
- Да, меньше всего ожидала этого.
- Как видишь, встретились мы не в полиции и не в суде.
- А, ты про тот раз… Ну да…
- Как тебя звать на самом деле, ведь Аномалия явно не имя?
В зеркало я увидел как женщина чуть скривилась и хмыкнула. Девочки уже притихли и жались к матери.
- Сама придумала. Там.
Мне показалось, что на этом ответ закончен, настоящего имени узнать не удастся. Но нет, ошибся.
- Меня зовут Анна Малиновская, поэтому и Аномалия.
- А я Иван. – машинально ответил я.
- Тогда ты должен был быть Джон, а не Робин.
- Да, наверное. Маршал Малиновский тебе родня? И Маша Малиновская?
- Маршал – да, моему деду он кем-то там приходился, очень дальняя родня, никогда не общались. А Маша не Малиновская совсем, да и не Маша.
- Сильно ты их? – я нажал на газ, чтобы успеть проскочить на зеленый сигнал светофора.
- Наверное. -последовал равнодушный ответ.
- Куда ты ехала?
- Домой, в Железнодорожном живу.
- А сколько лет твоей младшей? Не тяжела ей такая поездка на автобусе?
- Кате два года, Тане четыре. Ничего, выдержат. – и добавила, обращаясь к дочерям, более мягким тоном - Все хорошо?
Младшая сказала нечто неразборчивое, я разобрал лишь слова «бух» и «дядя» и полезла на руки матери. Старшая девочка, теребя шапочку, ответила, что ей было очень страшно.
Мне хотелось поддержать и пожалеть детей, но я не знал как это сделать. Постаравшись улыбнуться, повернулся к ним и сказал:  «Скоро будете дома, покушаете, поиграете».
Пожалуй это прозвучало слишком неестественно, девочки подняли на меня глаза, но никак не отреагировали. К лучшему, что я один – родитель, да и наверное супруг из меня никакой. Дети, конечно, милые, особенно маленькие,  но они капризничают, а как их воспитывать даже между родителями возникают споры, переходящие в скандалы и склоки, а если в дело вступают другие родственники, это лишь добавляет масла в огонь. Чем старше дети, тем больше с ними проблем. Нет, род Тарановых на мне и пресечется.
Хотя я давно потерял всякий смысл жизни, в одном несомненно счастлив и это счастье в свободе. Делаю то, что считаю нужным , никому ничего не должен, на меня никто не ругается и не ворчит, ничего от меня не требует. Конечно, есть и обратная сторона всего этого. Обо мне никто не заботится, не любит, не поддерживает в трудный час. Но первое перевешивает второе.
Я довез Аномалию с детьми до их дома, девятиэтажки брежневских времен, недалеко от главного вокзала. Проезд был затруднен стройкой по соседству, забор захватывал и часть двора, отчего жильцы ставили машины как придется и нужно было смотреть в оба, чтобы никого не задеть.
Мне хотелось спросить номер телефона, чтобы иногда поговорить о том, о сем, но тут же решил, что лучше этого не делать, пусть каждый живет своей жизнью. Однако, Аномалия считала иначе и сама спросила мой номер, никак не объясняя свой интерес. Передав данные, я попрощался с ней и запустив приложение, снова вышел на линию.
 Изредка мы переписывались, делясь разными мыслями. Я узнал, что два года назад, за неделю до рождения младшей дочери, Аномалия овдовела, муж погиб в аварии, ей пришлось продать квартиру, потому что оплачивать ипотеку стало слишком накладно и перебраться в нынешнюю.
Работала Анна медсестрой в больнице, там она была на довольно хорошем счету, но в жизни вспыльчивый и агрессивный характер приносил ей много неприятностей.
О себе я рассказывал немного, да и нечего было рассказывать. Те события, в которых довелось когда-то участвовать, лучше было не вспоминать, делиться своими тревогами и упадническим настроением – тем более.
Мне импонировала эта женщина и внешне и своеобразными, во многом дикими подходами к жизни, но в то же время не хотелось ничем и ни с кем связываться, поэтому дальше переписок дело не заходило.
Но как-то раз, Аномалия написала мне, что желает встретиться, есть важное дело. Я обещал приехать и терзаемый тревогой и любопытством, стал собираться. Погода как назло, была плохой, шел мелкий холодный дождь, небо было затянуто тучами, так что утро казалось вечером.
Чего ей, интересно, хочется обсудить? Терпеть не могу неопределенности, недомолвок, намеков.
Но в дороге тревожность отпустила, привычно работая рулем и педалями, я погрузился в мир дорог. Негромко играла музыка, светилась белым светом панель приборов, ритмично взлетали и опускались «дворники».  Только пассажиров в машине не было. Но они мне почти никогда не мешали.
Аномалия встретила меня в мягких пижамных штанах и черной майке с неясным принтом. Волосы собраны в длинный хвост, перевязанный зеленой резинкой. Взгляд сосредоточенный, острый, губы полураскрыты. Я озадаченно прошел за ней в комнату.
- Садись. Есть-пить хочешь? – она явно не знает с чего начать.
- Потом. Что случилось? – спросил я, прижимаясь спиной к подушке дивана.
Аномалия посмотрела по сторонам, взяла в руку волосы и помотала ими из стороны в сторону.
В квартире было абсолютно тихо, детей не было, только мордатая британская кошка, стояла на пороге и смотрела на нас большими круглыми глазами.
- Мне нужна твоя помощь. Только твоя. Больше на это никто не пойдет. – прозвучало куда-то в пустоту.
- Говори. – ответил я бесстрастно.
Все же хорошая черта – не показывать эмоций.
- У нас во дворе строят элитный дом. Ну ты видел. От сотрясения стены трескаются, потом у нас не будет двора и в квартирах станет темно. И никуда не съехать, за нормальные деньги мою квартиру не продать теперь. Знаешь кто строит дом?
- Батут.
В памяти мгновенно всплыли картины из прошлого: ночной лес, свет фар, толстый усатый мужик, короткая схватка и слова Аномалии, мрачно-торжественные: «Батут!? Вот мы и встретились!».
Мы мчимся на джипе по ночному городу…
- Он оклемался?
Губы Анны скривились, она быстро ответила.
- Да. Бегает и прыгает. Депутат- единоросс, глава строительной компании. Надо остановить эту стройку.
- Как?
И снова эта мрачная торжественность, только не в голосе, а на лице.
- Точечная застройка будет остановлена лишь когда стройку взорвут, а застройщика найдут с кочергой в заднице.
Даже на самые глупые и дикие слова и вопросы, я норовлю ответить обстоятельно. Не замашу руками, не выкачу глаза, не засмеюсь и не зафыркаю.
- Ты предлагаешь загнать Батуту кочергу в одно место? А чем взорвать стройку?
- Можно без кочерги, вместо Батута появится другой, а дом все равно построят.
- Значит, только стройка. А чем взрывать?
- На стройке есть газовые баллоны, посыпать металлическим порошком и поджечь. Подорвать несущую стену и все.
Все звучит так буднично, а ведь это натуральный теракт. Поймают меня – и «Черный дельфин» станет моим последним местом жительства. Аномалия отделается полегче , женщин пожизненно не садят, но если и выйдет на свободу, то дряхлой старухой. И вряд ли повзрослевшие дочери захотят с ней общаться. Хотя она идет на это ради них, чтобы жили в нормальных условиях. Возможно в ней есть и какая-то ненависть к сильным мира сего, но это чувство сугубо личное, вызванное конкретными людьми и событиями, жестоко обидевшими ее. Очищать мир она точно не собирается.
У меня иначе, возвышенная мечта помочь людям. Она и сделала меня отщепенцем, нормальные люди заботятся о своих семьях, в крайнем случае, друзьях.  А я всегда пытаюсь помочь чужим, часто даже когда об этом не просят, прекрасно понимая при этом, что всеобщий друг умрет в одиночестве. Еще более дико, что к большинству людей я отношусь в общем-то неприязненно, раздражают их мелочность, наглость, глупость.
Мало ли было на моем пути опасностей, будет еще. Дам пинка глобальному злу, подорву стройку. Может даже и не поймают, я ведь удачливый.
Лицо растянулось в неприятной, хищной усмешке, исчезло чувство усталости и нездоровья. Адреналин наполнил меня до краев.
- Я согласен.
- Ну все, замечательно. Иди сюда, моя мурлетка, - Обратилась Аномалия к кошке и та, мелко семеня лапами, подбежала к хозяйке.
На какое-то время мы переключились с организации взрыва на кошку. Какая она толстая и приятная, какая мягкая у нее шерсть, как громко она мурчит в ответ на поглаживания по телу.
Хотя Аномалия и казалась экспрессивной и простодушной, впечатление это было поверхностным. Готовясь к задуманному, она проявила невероятную наблюдательность и изобретательность. С высоты своего этажа отметив, что и где находится, когда начинается и заканчивается работа, сколько людей находится на стройке в разное время, как организована охрана и откуда можно незаметно подобраться. Последствия ее не волновали. Соседние дома не обрушатся, выбьет окна, повредит машины во дворе – ничего, отремонтируют, кредиты возьмут, людям не впервой, у многих их по нескольку. Зато стройки не будет, ее обломки разгребут и снова будет большой и светлый двор. Заново стройку после подрыва точно не начнут. О мести компании подрядчику речи не шло, но лишь потому что на стройку это напрямую не влияло.
- На меня никто не подумает, несчастная вдова с детьми, которая думает лишь о том, как выжить, я ни с кем не ругалась и не дралась здесь и в соседних домах. Тебя вообще никто не знает и ты тут не мелькал. – рассуждала Аномалия.
- А камеры, а бабки на лавках?
- Мы же не из подъезда пойдем. И я ж тебе говорю – мы тут не маячим, на нас не подумают.
- Хорошо, как нейтрализуем охранника и собак?
- Собаки привязаны, с охранником я сама разберусь, давно хочу отомстить этому уроду.  Старый козел, все орал на людей: «Частная собственность, собак спущу!».
Опять и опять дикий блеск в глазах, голос от которого даже у меня, ее друга и в целом смелого человека, мурашки по коже.  При этом она заботливая мать, а своего покойного мужа, по рассказам явно не подкаблучника, она привлекла отнюдь не бешеным характером и даже не ведьминской внешностью, есть значит в ней и какая-то добрая, теплая сторона, о которой можно только догадываться.
Я решаюсь задать вопрос, не вполне корректный и довольно абстрактный.
- Как же ты стала такой, мало в каком мужике столько безбашенности?
Ответ прозвучал сразу же, никакого удивления,  раздражения или наигранности.
- Ваня, все просто – мочи их всех, не думай о последствиях, победителей не судят, сам знаешь. Помнишь как мы вырвались из бойцовского клуба? Там ведь и с трупами и с пожаром и черт знает с чем. И ведь никто даже не пикнул.
- Откуда ты знаешь?
- Поверь, так оно и есть. Мы их морально сломали там, они всё, не опасны…
- Но Батут?!
- Просто старый козёл в пиджаке. Я к нему подойду, спрошу: помнишь меня? Его сразу миокард схватит.
В общем секрет успеха Аномалии прост –– отпетая беспредельщица.
Мы тщательно продумали предстоящую операцию: как одеться, откуда прийти, как пробраться и как уйти. Мне казалось, что мы планируем это не для себя, а для кого-то другого, с одной стороны, головой я понимал, что происходит, с другой, в душе не мог принять своего участия в таком деле.
Какие-то остатки моего прежнего мировоззрения, слабо протестовали, но окружающая действительность сделала меня другим. Мне было жаль брошенных детей и стариков, я охотно подавал мелочь бомжам и алкоголикам, подменял сменщиков, когда еще работал на производстве, не ругался с шумными соседями и вообще, слыл человеком очень мирным и тактичным. Но стоило только кому-нибудь меня задеть, как внутри просыпался дьявол.
В этом плане я был не лучше Аномалии. К общему благу, все кто проявлял агрессию: от скандалистов в очередях, до желающих  подраться на дороге, ощущали мою дикость, готовность не просто драться, а биться насмерть и уносили ноги. Будто чья-то незримая рука вела меня по жизни. С годами я стал верить в бога, даже молиться, хотя к церкви, как структуре, относился прохладно. Если бы мне сказали об этом в молодости, наверное бы посмеялся.
День, на который мы назначили свою акцию, начался совершенно буднично. Жареная картошка с соленым огурцом на завтрак, кислые щи на обед, чтение книги «Герой нашего времени», моего любимого произведения школьной программы по литературе, мытье полов, стирка. Близится вечер и вот на автобусе я еду к гаражу, где Аномалия будет ждать меня и откуда мы выдвинемся как стемнеет.
Облезлая, разрисованная граффити и неприличными словами железная коробка кажется безжизненной, как и весь утопающий в грязи участок улицы на стыке с промзоной. Лишь ветер раскачивает ветви деревьев и высохший бурьян.
По звонку Аномалия отпирает дверь, внутри тепло – работает маленький обогреватель. Удивительно откуда здесь электричество.
- Давай, переодевайся. Водки принес?
- Принес. – Я вытаскиваю из кармана маленькую бутылочку.
Это для правдоподобия, сивушный запах всегда сопровождает бродяг. Морщась, отпиваю половину. Очень невкусно. Аномалия делает над собой еще большие усилия, ругается и с трудом выпивает остаток.
- Ух, как дернуло, что за помойка… - кашляя говорит она.
- Не употребляешь?
- Нет. По молодости еще могла. Сейчас нет.
Кое-как отдышавшись, она начала вытаскивать из мешка непонятное, отвратно пахнущее тряпье.
Одев на себя разящее бомжатиной, рубище, я едва не обрыгался. Аномалия одобрительно кивнула.
- Не стесняйся – будет реалистичнее.
- Ага, осталось только в штаны накласть. – мрачно огрызнулся я, но тут же мы не сговариваясь рассмеялись над грубой шуткой.
Приличная женщина на глазах преобразилась в грязную, отталкивающую бомжиху. Лицо опухшее, покрытое грязью, под глазом синяк, на губах и щеках пятна крови, шмыгающий нос, пустой взгляд.
Достаточно увидеть это и уже верится, что перед тобой настоящая бездомная.
- Ты готов? – спросила она сиплым, пропитым голосом.
Я ожидал многого, но такого мастерского преображения – никогда.
- Сейчас, посмотри, пойдет?
- Шапку поглубже надвинь, лицо сейчас измажу. Руки не забудь замарать.
Очевидно и я теперь грязный, вонючий бомж, от которого все будут шарахаться и прогонять прочь. Лишь бы ни с кем не сцепиться по дороге. Идти предстоит довольно долго, тем более выдавать себя быстрой ходьбой нельзя, нужно плестись медленно, время от времени останавливаться, шататься и заплетаться. Но выходить сейчас все равно еще рано, появится на месте нужно после полуночи.
- Кстати, что там Батут?
Аномалия снова начала говорить про старого вонючего козла, но я оборвал ее.
- Ты мне скажи, чем он сейчас занимается, что о нем известно.
У меня до сих пор сохранился пистолет этого злодея, правда не боевой, а травматический. Оформив разрешение на владение таким оружием, я пополнил запас патронов, но носил редко, зная собственную проблему с нервами.
С тех пор, Батут, конечно, состарился, но сохранял активность. В совете депутатов больше отмалчивался, но будучи бизнесменом в сфере строительства, явно использовал свое положение для лоббирования интересов компании, профилем которой была как раз точечная застройка.
Он не пил и не курил, но имел неприкрытую, на грани приличий, тягу к молодым женщинам.
Супруга Батута, некая Эмма Прохоровна Коровина, стареющая бизнесвумен, отличалась эпатажными выходками и то и дело замечалась в обществе мужчин, известных как жиголо.
Муж и жена активно украшали друг друга рогами, что не столько стыдно, сколько смешно в их возрасте, но расставаться, похоже, не собирались.
К своему позору, я просто обожал сплетни и жареные факты, обсуждая Батута и ему подобных, мы проболтали до вечера, когда пришла пора выдвигаться к цели.
Аномалия была спокойна, даже раскована, меня же снова терзали тревоги и сомнения.  Пристрелить любого мерзавца мне было бы куда легче, чем устроить взрыв. Предательские мысли, что могут пострадать посторонние, не давала покоя. Вопрос не столько этический, сколько репутационный.
Хотели уничтожить зло, сами наделали кучу бед. Благими намерениями выстлана дорога в ад.
Но лес рубят – щепки летят, ложный гумманизм ничуть не лучше бесчеловечности, ханжество одним словом. Коррупция и кумовство порождают правовой нигилизм. Кто-то должен сделать грязную работу. Сделаю я, несмотря на все угрызения совести.
К ночи мы добрались до дома Аномалии.
- Тебе ведь, наверное, выбьет окна… Детей не заденет ли?
В ответ она лишь махнула рукой.
- Пошли. Надо торопиться.
Возле трансформаторной будки, бетонные плиты ограждения сильно наклонились, образовалась порядочная щель, куда мы и пролезли, выбрав момент, когда вокруг не было людей и машин. У строящегося дома было возведено всего два этажа, рядом стояли металлические контейнеры и навесы с оборудованием и материалами.
- Вон в том баллоны. Но сперва охранник.
Свет падал так, что мы могли подобраться к баллонам и входу в дом почти незамеченными, но решено было подстраховаться, возможно дело было лишь в неприязни Аномалии к охраннику, с которым она давно жаждала поквитаться.
Цепная собака почувствовав чужих, зашлась громким лаем. Чтобы еще больше привлечь охранника, я кинул в будку камень и скрылся за навесом, Аномалия напротив, осталась стоять на виду.
Из будки появился охранник – высокий, костлявый мужик с высохшим как у мумии лицом, хрипло ругаясь, он поспешил к мнимой бомжихе. Аномалия нырнула в проем, охранник следом. Не прошло и минуты, как она вышла оттуда и махнула мне рукой. Мы добрались до высоких синих баллонов и потащили один из них в подвал. Он оказался намного тяжелее, чем ожидалось.
- Тише ты, не могу нести, тяжело. – Анна едва не выронила баллон. Даже для такой сильной женщины это непосильная ноша.
- Давай передохнем.
После двух баллонов стало понятно, что силы на исходе, прошло много времени, проклятая собака продолжала лаять, риск попасться становился все выше. В подвале было темно и сыро, бетонные перекрытия почти физически давили на нас, нагоняя тоску и страх.
- Зажигай! Поди хватит, чтобы эта чертова стена лопнула.
Я щелкнул зажигалкой, поджигая клочок бумаги. Пламя перекинулось на металлический порошок.
- Все, бежим. Будет вам комфорт-класс!
- Стой. – Аномалия бросилась в проем и за ногу выволокла охранника, так и не пришедшего в себя. – Пусть живет.
Неожиданная гуманность! Уж такого точно не ожидал.
Выбраться удалось беспрепятственно. Несмотря на не столь поздний час, двор был пуст, а большая часть окон в соседних домах темны. Удалось отойти достаточно далеко, но взрыва не было. Неужели все напрасно. Аномалия занервничала, второго шанса не будет, на стройке усилят охрану и никакими судьбами туда попасть не получится.
Вдруг перед нами вынырнула машина, судя по окрасу – частная охрана, группа быстрого реагирования. Довольно спокойно мы сдвинулись на тротуар, не ожидая подвоха, но не тут-то было. Машина резко остановилась, преграждая нам путь, из нее выскочили двое мужчин с оружием наготове. Неужели нас засекли?! – промелькнуло в голове. Но как, разве возможно так быстро… Бежать было бесполезно, доставать оружие тоже. Я растерянно остановился, единственный выход, дождаться когда они попробуют надеть на нас наручники и внезапно напасть. Но вид громадных людей в бронежилетах, не внушал надежд на успех.
Аномалия повела себя странно. Она вытянула руки перед собой и шепелявя , запричитала.
- Ой, не бейте нас, не бейте пожалуйста! Мы домой идем….Ох-ох…
Она размазывала по лицу грязь, слюни и слезы, дико подвывая и топчась на месте.
Один из охранников, уже возрастной, с обветренным скуластым лицом, убрал пистолет-пулемет за спину и грубо схватил Аномалию за воротник.
- Иди сюда, бичевка!  Носит вас, уродов по ночам.
Второй охранник, молодой и толстый, тоже спрятал пистолет и толкнул меня в сторону машину.
Пытаясь потянуть время, я упал на землю и тотчас получил болезненный пинок.
- Вставай, козел, пока я добрый. Сейчас еще получишь – уже не встанешь.
Сделав вид, что пытаюсь подняться, я расстегнул куртку, подбираясь к пистолету.  Аномалия вдруг схватила старшего охранника за руку и резко заломила ее, так что она захрустела.  Удар, еще удар! Вот уже охранник падает на капот машины. Второй бросается на помощь, но я хватаю его за штаны, опрокидывая вниз. Аномалия мгновенно вырубает противника ударом ноги, не давая подняться.
Почти одновременно где-то раздается глухой, тяжелый и протяжный взрыв. Сработало! Баллоны взорвались! Мы выиграли. Я сидя на земле, размахиваю руками, не думая о том, что надо бежать что есть духу.
Аномалия та и вовсе, избивает поверженных руками и ногами, зачем-то бросив куда-то в сторону их оружие и рации.
- Твари, шестерки! Вот вам! На, на! – она старательно метит в лица – Чтобы от вас дети убегали, чтобы ни одна баба к вам не приблизилась!
Все же она та еще садистка, убивать и даже калечить она их не будет, а вот изуродовать постарается всеми силами. Но даже это еще не все.
- Помоги мне! Тащи их к столбу, вот так! Придержи.
 Мы пристегиваем оглушенных охранников к столбу наручниками. Аномалии мало побоев, враг должен быть еще и цинично  унижен. Она спускает с них штаны и трусы до самых берцев.
- Отлично, пусть все полюбуются.
Ее лицо кривится в дьявольском смехе, как и много лет назад она походит на ведьму, грязную и страшную.
Я решительно оттаскиваю ее в сторону.
-  Баллоны взорвались! Бежим!
- Сейчас… Ха-ха, представляю как Батут обрадуется! Надо будет утром новости почитать.
- Почитаем, помчали отсюда. Сейчас все на ушах будут.
- Ты прав, пойдем скорее.
До гаража мы дошли очень быстро, никто из редких прохожих не обратил на нас внимания, ни одна машина не остановилась. Переодевшись и отмывшись холодной водой из бутылок, никто из нас больше не походил на бомжей. Грязное тряпье в котором мы были, предали огню в железной бочке. И никакого страха, никаких переживаний, никаких угрызений совести. Лишь безудержная, абсолютно иррациональная радость оттого что мы, простые люди, грубо говоря загнули систему раком, унизили сильных мира сего, показав, что те, кого они не считают за людей, могут наносить ответные удары. Ни меня, ни Аномалию не тревожил страх разоблачения, даже сомнений не возникало в том, что все сойдет с рук. Пусть возбуждают дела, пишут в прессе, ищут, проводят экспертизы и смотрят камеры. Дело сделано. И что самое важное, общественное мнение будет на нашей стороне, возможно, самые одиозные проекты точечной застройки, положат под сукно.
- Пойдем, сходим кое-куда, вызовем такси. – предложила Аномалия.
- Это куда же?
- В бар. Выпьем, потанцуем, покуражимся…
Я совершенно не любитель ни таких заведений, ни такого отдыха, но… Жизнь проходит, совершенно пустая жизнь, заполненная тяготами и лишениями, мы стареем. Где-то остались побитые и побежденные охранники. Они выполняли свою работу, мы – свою и выполнили ее лучше. Кто знает, что нас ждет, сколько осталось быть на свободе и вообще жить на свете…
- Поехали!
Мы прошли к ближайшему дому.
Такси подъехало через пять минут после вызова. Молчаливый водитель, свет приборов, негромкая музыка родом из восьмидесятых:
«Новая луна апреля
Осветила небосвод
Но мы ей уже не верим
Нам она ничего не несет».
Мы качали головами в такт песне и беззвучно подпевали. Машина уносила нас по ярко освещенным улицам куда-то вдаль, будто сквозь время и с каждой секундой прошлое становилось в памяти все более размытым, будто произошло в чьей-то чужой жизни.
16.01.2024