Сага про пса

В сонном городе темнота,
Не горят на столбах фонари.
Тишина вокруг, люди спят
В лабиринтах бетонных квартир.
А где-то там поезда гудят,
Утром ранним слышны они,-
Долгим эхом доносит сюда
Вольный ветер свистки, гудки.
Далеко по пустынным кварталам
Раздаётся таинственный гул;
Он как будто живой, и устало
Шепчет мне: "Не уснул, не уснул."
И, действительно, я не спал;
Старый двор от воров охранял.
А сейчас по бульварам гуляю,
Мой хозяин меня отвязал
От цепи. Что-то я ощущаю...
Город, словно выметен снегом,
Пусто в нём; белоснежный ковёр
Широко устилает проспекты,
А на нём никого, нет следов,
За ночь всё замело. Но я чую,
(Нет, не носом, - звериным чутьём),
Что вновь чёрный пришёл в чей-то дом,
Он всегда души смертный ворует;
Вечно бодрствует, ночью и днём.
Мудрый ворон с ним рядом летает,
И сейчас он картавит, зовёт
На одр меня, - человек умирает;
Завывать, а не лаять я принуждён.
(Так давно повелось, испокон,-
Все мы близкую смерть ощущаем,
И людей в мир теней провожаем;
Долгим воем надрывно, печально
Погребальную песнь им поём).
 
И вот совершил я обряд,
Стою в подворотне уныло.
В сторожку бы надо назад
Вернуться мне. Эх, паршива
Собачья жизнь! День-деньской
Сидишь на цепи, охраняешь.
Хозяин не гладит рукой,
А пинает ногой. Проклинаешь
Прохожих заливистым лаем,
И за это потом получаешь
Кость да кашу. Доля такая,-
Верность прежде всего у собак,
Не поспоришь ты с этим никак.
Но, историю я вспоминаю;
Бабка мне рассказала её,
Когда мы на селе проживали.
Я в ту пору был малым щенком.
И сейчас стану выть я ветрам
Быль старинную, сагу про пса;
(Только им мой звериный рассказ
Ясно слышен). Начну завывать.
 
Посреди лесов густых
Был посёлок; жили там
Староверы, и у них
Всегда добра по закромам
Хватало; труд тяжёлый
Приносил достаток им,-
Избы выстроены вровень
С кронами высоких ив
Были. Норов строгий
Добрым людям помогал
Жить достойно; близко к Богу
Каждый из них пребывал.
Но в одной избе жестокий
Человек с семьёю жил;
Чад своих нещадно сёк он,
И жену всё время бил.
А больше всех возненавидел
Он верного цепного пса,
Пинал его, когда увидит,
И днями без еды держал.
Ох, тоска у пса была:
"За что? Ведь я же всё готов
Исполнять. Не делал зла
Никогда ему, а он...
Сколько раз я гнал волков
От избы, - спасал их скот,
И за это вновь и вновь
В благодарность, лишь сапог
Прилетает в бок. Как больно...
У-у-у! Устал я жить на свете!
Эх, собачья злая доля;
Счастья не было и нету!"
 
С каждым годом только хуже
Обращался с псом хозяин.
И вот уже во псе разбужен
Гнев, - рычит и дико лает
Он на всех, кого увидит.
Люто стал он ненавидеть
Всё живое; страшно злоба
Изнутри испепелила
Разъярённое животное.
Разорвать он в клочья хочет
Всех, кто на двух лапах ходит.
Гнев ужасный днём и ночью
Из души у пса исходит,-
В нём он почерпает силы.
И вот тогда от пса решили
Избавиться; скорей на волю
Выгнали, с цепи спустили.
 
Ночь была, когда собакин
Покидал свою деревню.
Медленно он шёл к оврагу,
Думал он, что там подремлет.
Звуки в темноте ночной
Сильней слышны: ухают совы;
Где-то лист шуршит сухой
На ветру, - слетает с кроны.
Ветви старые скрипят
На дубах, берёзах, клёнах.
И сучки порой трещат
Сломленные, - кто-то ходит...
А где-то в отдаленьи воют
Волки леденящим хором.
(Надобно мне вам сказать,
Что для нас, собак, волк - враг;
С ним, разбойником суровым,
Биться мы всегда готовы.
Сотни яростных атак
Совершают эти звери
На деревни; сеют страх
В тех, кто хрюкает и блеет.
И людей порой они
Тоже стаей убивали,-
Острые свои клыки
В глотки им вонзали.
Когда слышали мы вой
Их тоскливый, то в ответ
Лаять начинали сворой;
Выть у нас привычки нет).
А сейчас собакин взвыл
От тоски и лютой злобы.
Столько он заполучил
Тумаков от тех двуногих,
 Которых он так полюбил
С детства раннего, щенком.
Эх, и как хватало сил
Выносить всё это зло?..
 
Страшно выл несчастный пёс
На луну, на лес, на жизнь.
Ждал он, чтобы чёрт принёс
Волков; тогда держись!
Храбро ринется он в битву,
Быть ему убитым.
 
Трое огромных волков
Направились в тёмный овраг,
Чтоб посмотреть, кто таков?
Кто там воет? Друг, или враг?
Это был малый отряд,
А сзади осталась вся стая,-
В кустах они будут стоять,
Вестей от друзей ожидая.
И вот смотрят волки на пса,
А тот продолжает петь песню,
И в ней просит он небеса
Забрать его дух в поднебесье.
Тоскливо и страшно звучала
Мелодия скорби и гнева.
И вдруг стал другой запевала
Псу подпевать; справа, слева
Завыли в лесу волки серые...
 
Сплочённая стая идёт вновь в набег,
К жилищам двуногих ведёт их злой пёс.
Он знает, где ставят коней на ночлег,
Где держат свиней; чутко чувствует нос
Знакомые запахи. Помнит собакин
Все двери, заборы и ставни.
(Ум есть в собаке, такой, что с волками
В сравненье никто не поставит).
Подкрались к амбару; потом ближе к хлеву,
И подкоп под него подкопали.
Забрались оравой туда, и за дело! -
Трёх жирных козлят растерзали;
А за ними корову с телёнком.
Устроили праздник кровавый,
Насытили плотно утробы;
И в лес поскорее умчались, петляя.

Легко добывала добычу та стая,
Три месяца в страхе деревня была;
Такого крестьяне ещё не видали,
Так часто их скот воровать никогда
Свирепые волки не умудрялись.
"Нечистая сила сюда замешалась,
Прогневали Бога мы; это не звери..." -
Такие слова иногда раздавались
Среди населения староверов.
Всем миром решили, чтоб в ночь оставались
На карауле с ружьями люди,
Но даже при этом волкам удавалось
В хлевах и курятниках набедокурить.
Звери лесные людей не боялись.
 
Три месяца шла эта волчья война;
Налёты зверей, не смотря на потери,
Не прекращались. А когда старика
Загрызли они, (главу той деревни),
То люди решили уехать оттуда:
"Проклятое место! Здесь только худо
Будет преследовать нас; нет добра.
Спустил сатана с цепи силы зла!"
 
Вот что покойница-бабушка мне
Рассказала, когда я был малым щенком.
А сейчас я ветрам эту сагу пропел,
Провыл... Знаю я, лес - мой дом.