Глава 11

В период железного занавеса на просторах постсоветского пространства образовалась устойчивая мыслеформа под названием «русская культура», которая воспринимала однополые браки и фаллосный массаж простаты, как срамоту, постыдство и мерзость. Появление содомитов в СССР для реальных пацанов был позорный крах, полное фиаско, падение Вавилонской башни, как на полотне Питера Брейгеля, Амирам ненавидел геев!

В застенках каменных джунглей Лубянки и Бутырки быть пассивным «гребнем» это как смотреть на мир через тусклое стекло, нырнув в непроглядную глубину, взвалив неподъёмную плиту себе на плечи. Ведь совесть — это голос Бога внутри человека. Священное Писание глаголет: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано! Кто имеет уши слышать, да услышит.» Стать «заднеприводным» на Руси всегда значило дважды умереть, причём без права на воскрешение.  В пенитенциарной системе на фоне «низкого статуса» «Чёрный квадрат» Казимира Малевича мог показаться ярко-красочной картиной, в камере просто выключили свет, а радикальный закон брунейского султана гуманной акцией и клинком милосердия.

В Библии о мужеложцах, живших в городах Содоме и Гоморре, где процветал полный разврат, сказано, «и как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму делать непотребства». Скорбь без сочувствия, грех без исцеления, смерть без надежды! Всё сие заключено в одном весьма печальном выражении, висящем над их нетрадиционной ориентацией, как вечное проклятие, как дамоклов меч.

Жизнь без Бога, философия без души, Амирам забил косяк, сегодня он был к нему расположен, Боря Горелик напускал слюней в стакан с виски и заснул в кроссовках на общаковой софе, красной, Амирам попытался разуть его, но обувь не желала покидать хозяина, он плюнул, проснётся, с него спросит, перепутал калитку, попал в косяк, наступили ногами в жир, Амирам был еврей, но горский. В горах всё проще, расстрелять.

Как только анальный шалун обретает статус в виде символа Франции галльского петуха, он, словно собор Нотрдам, сгорает от высокой температуры, после чего, как стряхнувшийся градусник, обнуляется и перестаёт кем-либо быть в мире бригад и банд. Это не новое рождение птицы Феникс и не пацанский флекс, а мёртвая точка невозврата, a point of no return, расстрельный синдром Андерса Брейвика, «Траурный марш» Фредерика Шопена, «Реквием» Амадея Моцарта. Самое главное не подцепить от «двукрылого» этот «птичий грипп», хуже вируса, от «петушиных бактерий» невозможно отмыться даже биомылом, потому что педерастия хуже, Амирам задумался.

Как растолковать тем, кто не заплывал за буйки исправительного острога, who is who, это трудно. «Лагерный петух» не чьё-либо альтер-эго, не простое оскорбление на

«Versus Battle» у Саши Ресторатора, не временное явление, а пожизненный приговор, как у австрийского поп-певца Кончиты Вурст! В колонии к «отсаженному» относятся
как к отребью, прокажённому и неприкасаемому, «петух» ни волк, ни овечка, он призрак, тень покойного отца Гамлета, утонувшая Офелия, о, нимфа. «Пернатый» даже не ноль, он ниже дна, вечно холодный минус, его ничтожное существование чёрная дыра, путь в никуда, пропасть в бесконечность, жизнь его имеет строго отрицательную стоимость.

Любые устои без традиций и принципов это как баттлы без панчей или порнуха без баб, поэтому на стрелках строго пресекают любое аморальное поведение, Амирам понял это в юности. Такого растянем на дыбе, сделаем дополнительную дырку в голове и будем через иерихонские трубы кричать ему прямо в мозг про «понятия».

И это не беспредел,
Таков, братья, его удел,
Сам захотел.

«Опущенный» всегда ниже самых сверхнизких температур, в нём нет искры жизни ни малейшей! Он живой, морально разлагающийся труп, как этот баттл-рэпер «Сын Проститутки», которого после камин аута похоронил» МС Серёга Голиков, «мс» это мастер слова. To be, or not to be, вот в чём вопрос, подумал Амирам. This is the question! Он любил английский, международный язык рока, даже один раз сильно ударил одного гитариста, когда тот стал уверять его, что сейчас каждый играет, как Джимми Пейдж.

- «Лед Зеппелин» за всю сою карьеру не дали ни одного интервью! Иди нах!! – Нахал сел на пятую точку. – Советую тебе сделать так, чтобы мы никогда больше не встречались, пальцы обломаю! Лучше уезжай… - он был прав, Джимми Пейдж был гений. Сам Амирам ставил композицию «Кашмир» выше знаменитой «Лестницы в небо», аргументировал, почему:

- Лучше рифы! А слова? Пусть солнце опалит моё лицо, наполнят звёзды сны! Присел к старейшинам, видавшим всё, таких ещё найти… Поговорим о днях, что ждут они,
к чему хотят прийти? Уу е-е, уу е-е… А не о какой-то дуре, которая любила то, что блестит и хотела на небо без всяких религиозных заслуг, и не говорите мне о Блекморе! - С ним никто не спорил. «Лед Зеппелин» сложился как один цельный механизм, так получилось, музыканты волею судеб сыгрались вместе, потом распались, никто не смог заменить Бонзо Бонэма, даже суперпрофи, сольные карьеры у них не особо сложились, Шах тоже очень любил «Цеппелин», его критиков был готов убить.

Насущный вопрос, задумался Амирам. Так кто же ты, «пробитый талон», который не готов жить морально, но готов жить анально? Дух злобы, демон лжи и коварства! Часть той силы, что вечно хочет зла и подставляет сраку, гомосексуалисты отрыжка Бога. Бегите от них во во весь опор, как гонец Золотая пятка, как чёрт от ладана, дабы не было с вами чего хуже, ибо дорога в ад может показаться лёгкой вечерней

прогулкой по Майами по сравнению с тем, что уготовила пидорам вечность, то же с теми, кто делал куни, туда входит член! Также строго запрещено с «законтаченными»
принимать пищу за одним столом, брать у них продукты питания, чай, сигареты и прочее, они автоматически пополняют ряды музыкального ансамбля «Кукареку» …

Эти правила касаются абсолютно всех, исключений нет вообще ни для кого, за эти вековые устои страдали и умирали миллионы порядочных арестантов разных мастей, терпигорцев и мучеников, таков закон сансары. Карма штука злая, какие шутки!

Амирам снова вспомнил Закавказье, зашумела улица, запахло айвой, которую режут дольками на варенье, стало светло! Так светло, как бывает только тбилисским ранним летом! Дед Меир, каббалист, спустившийся с гор, первое, что сделал, сразу взял и умер, немедленно став вечным, потом появился другой полоумный еврейский старик, который отказался уйти из заоблачного селения вавилонян, потерявшегося в горах Кавказа, полностью обезлюдевшего, он стал бессмертным. Жизнь, которая упирается сама в себя, потому что продолжения ей нет, как нет и окончания, интересна. (Эту бы мысль в голову умирающим в параллельном мире.)

Церкви, похожие на очинённые карандаши, и базар, в котором запахов всегда на один больше, чем товаров, дивные эмоциональные люди, неровные, как сам ландшафт Кавказа.

- Сколько серебро стоит?

- Двести рублей!

- Сколько?! Тычё, друг?!

— Это я тебе примерно говорю.

Амирам с Борей непринуждённо пили алкоголь долгой жизни, армянский коньяк.

- Элементы, - сказал Амирам, - а… А ты думаешь, они нам друзья? Есть время, элементы становятся врагами! Вода потопила все корабли, огонь сжёг все дома, земля стала бесплодной, возникла угроза голода. - Амирам был готов обосновать любому в простоте каждую букву и фразу своей мысли. Конечно, есть и исключения!

Каторжанину не будут кидать предъяву, и по жизни у него будет ровная полоса, как у мёртвого кардиограмма, в том случае, если он Крыса или Петух по гороскопу, в других ситуациях за нарушение тюремного канона у «обиженного» одна дорожка, в курятник. Почему? Амирам развеселился, судьба наша имеет особую метку, это Россия, детка! В жопе член, во рту шоколадка, дырявому в России не сладко. Кто с этим не согласен, в любой порядочной хате ему подарят путёвку в Париж, ведро картошки и пару лыж. И будет у него где-нибудь в Куршавеле бригада, три пидора, два гада, а галлы накормят пшёнкой, как петушонка, а затем под Марсельезу насадят очком на Эйфелеву башню, дуете друг дружку, а деньги в кружку!

Да Бог с ними, с пидорами, Амирам присел у софы на корточки. В рейсовом автобусе «Москва - Минеральные Воды» Боря ведь всю дорогу, когда он спал, шептал ему на ухо с заднего сиденья «пись, пись, пись», чтобы он обсикался, вспомнил детство золотое, сейчас отыграемся!

Амирам встал, налил в здоровенную литровую пивную кружку воды из-под крана, взял со стола ещё одну такую пустую, снова присел у Бори в изголовье. Он стал медленно переливать из полной кружки в пустую очень близко к левому уху Бори, тот спал на правом боку, водичка зажурчала. Ухо Бори дрогнуло, как у кота, сознание его спало, мозг слышал. Ну, ещё немного, Амирам напрягся и поднял полную кружку как можно выше над собой, давай, Ниагара, лей, кружка была тяжёлая, самое трудное было точно попадать в пустую, там образовалось что-то вроде водоворота, ноль внимания. Боря не только не надул в штаны, Амираму самому захотелось в туалет. Значит, действует только на детей, заключил он. Жалко с Бори нельзя снять кони, то есть кроссовки, он бы сделал ему велосипед, стащил носки, вставил вату между пальцами или материю и поджёг, вот бы тот круги нарезал голыми ногами. Хотя возиться с его тухлыми носками, мы же не на малолетке.

В последнее время Горелик стал его напрягать, вернее, грузить. Не тем, что местный… Воздуха ему стало не хватать с ним, что ли… Или тоска по семье, жена с ним не поехала? Или что ел особенно, смешивал в одной тарелке первое и второе? Клал в суп овощи, пюре и котлеты, мол, в желудке они все равно перемешаются? Иногда чай вливал в кофе? Да нет, Амирам никогда не видел столько странных людей, сколько в Движении! Запас прочности мозга рассчитан матушкой природой не на преступника, а на обычного человека, чудили!

Боря был парень крупный, весёлый и дородный, мышцы, переходящие в полноту, да и по жизни не трухал. Грабила как-то банда залётных их квартиру, хотели сжечь живьём его мать, один махался с ними, сломал руку, и сейчас выжил. Странная вещь дружба, один друг почти всегда напрягает другого, ладно. Амирам пошёл, прилёг на свободную кровать. Завтра идти в горы ловить этого снайпера. Заснул он сразу, спал крепко и без сновидений, лехаим. Биря тоже спал, он не знал, что невидимые руки уже толкают его в бездну.

Конец одиннадцатой главы