К юбилею. Экспозиция

Стояла лёгкая погода.
Светило солнце; ясный день.
Всмотрелся я в лицо народа:
Отбросил на меня он тень.

Я так и этак посмотрел;
Туда-сюда взгляд повертел;
А он всё молча выжидал, —
Хотел, чтоб слову я внимал.

Да что там слову, — слуху верил:
Поют красиво, дивно звери!
И глазу внемля, стан ласкал.
Как лунный диск молчал, сиял.

Каков язык, таков рассказ, —
Прочёл я сам из лунных глаз.
Тут мотылёк к огню вспорхнул;
Иль я был это, коль в очах тонул?..

Сколь долго был он там, — в огне?
Иль, может, всё приснилось мне?
Почудилось в твоих глазах?
Смотрел я в них с улыбкой на устах.

Свет от огня меня манил, —
И я горел, мерцал и жил;
И видел всё да познавал:
Но лишь услышал, — осознал!

Свет жизни, радость моих дней!
Я жду тебя, — догнать б тебя скорей!
Иду я сквозь года к тебе одной!
Иду живописать портрет я твой.

Всегда готов был я смолчать.
Но не сейчас: мой день сказать.
Я зверь простой, — как величать?
Красивы имена, — давайте, не серчать.

Устал с дороги Юбилей:
Ему «есть-пить» охота;
Нет больше привередливых коней;
Одни нули до счёта.

И листья золотом покрыты,
И небо серым кроет;
Волненье в сердце не забыто,
В нём вечно ветер воет...

Ах, не было ни часа, ни минуты,
Когда бы не считал до встречи я секунды!
И вот настал тот миг, тот час...
Свидетельствует он о многом в нас.

Изящный кисти взмах да лёгкие мазки:
Задатки это счастья, осенней теплоты.
Законы им не писаны, — хрусталь души.
Ставки не завышены у ночной тиши.

Печать клубничного оттенка на её губах.
Фруктовая палитра и румянец в цветах.
Хватает ли портрету всей её глубины?
Идеальна ли техника? Детали учтены?