Блокадный Новый год

Укутанный, в старый, потрёпанный ватник,
подвязанный грязным, дырявым платком,
шел маленький Коля, на утренний праздник,
чтоб встретить с ребятами, там - Новый год!

«В ту зиму, в блокадном еще, Ленинграде,
чтоб деткам смягчит, весь тот ужас войны,
всем школьникам дали, в ДК приглашенье,
отвлечь от той страшной, голодной зимы.
Их ждал Дед Мороз, и весёлые песни,
и было готово, для них, представленье.
А главное, каждого, ждал их подарок,
пускай небольшое, но всё ж, угощенье».

Шел Коля, по улицам, в «царстве» сугробов,
и баночку крепко, к груди прижимал.
Лишь город, истерзанный вражьей бомбёжкой,
сквозь окна немые, его провожал.
Он, должен был, в баночку, взять угощенье,
для друга, что ждать его дома остался.
Был слаб он, от голода, вот уж неделю,
с постели, давно уже не подымался.

Отец у него, пал в бою, в сорок первом,
а мать и сестрёнка, попав под обстрел,
погибли, от вражеской бомбы, мгновенно,
лишь чудом, Серёга, тогда уцелел.

И вот, он теперь, ради друга Серёги,
в сугробах холодных печатал следы.
Все силы собрав, шел на утренник детский,
ведь там обещали немного еды.
И вот уж, заветная дверь у парадной,
и слышно, как «хриплый» поёт патефон.
Вот только смех детский, не слышно, отрадный,
как в мирное время…отсутствовал он.
Сидели на стульях, и лавках, ребята,
худые, чумазые…только в глазах,
светилась, оттаяв в них, детская радость,
и песни Шульженко шептали в словах.
Артисты им пели, читали, шутили,
любуясь, как свет наполняет их лик.
В конце же, вручил Дед Мороз, всем ребятам,
подарки! что были, как чудо, в тот миг.
Немножечко каши, и пару печенья,
и хлеба им дали, как в сердце – весну,
что вкус уж забыли, того угощенья,
и даже котлету!!! но, только одну.
Тут Коля, спросил: - А для друга, Серёжки?
Его приглашение, вот…я принёс!
- Прости, но котлета, лишь тем, кто участник, -
ответил со вздохом, ему, Дед Мороз.

И, в банку сложив, «золотые подарки»,
побрёл мальчик Коля, обратно, домой.
Усталый, голодный…не грели перчатки,
но, всё же, довольный, хоть еле живой.
Он рад был тому, что, хотя бы, для друга,
что дома, его, обессиленный ждал,
еду принесёт, как волшебное чудо,
и этим, Серёжку, от смерти спасал.
Он мог это съесть, как другие ребята.
«Но, как же, потом, буду другу в глаза,
смотреть после этого, я виновато» -
шел, думая, Коля, в замерзших слезах.
Пронизывал холод и ноги, и руки,
и старенький ватник, что шит был с пальто.
Но, баночку крепко к груди прижимая,
шел Коля вперед, несмотря ни на что…

А через неделю, всё ж, умер Серёжка,
как многие, в годы блокадные, те.
Но, счастье, для друга, пускай на немножко,
сумел воплотить, он, в мечте о еде.

Не знаю судьбу, я дальнейшую, Коли,
быть может он выжил в горниле войны.
Но, мы, как потомки, до сердца, до боли,
таким вот народом, гордится должны.
Поэтому, Подвиг великий, их воли,
мы свято должны в своём сердце хранить.
И память о мужестве, мальчика Коли,
должны мы беречь, и в веках не забыть.