Октавы о луне и кудрях

Октавы о луне и кудрях

1
Средь ночи чистой и свободной,
Сбив легких листьев багрянец
Сквозь скорлупу луны холодной
Пробился желтый луч – птенец.

Он лег, прозрачность неба множа,
Что на тебя, мой друг, похожа,
Бежит веселых чар волна,
Где ты птенец и ты луна.

А между ними что – скорлупка,
Как твой пленительный наряд,
Не потому ль тревожит взгляд
Твоя сверкающая юбка.

Но недоступно холодны
Ты, небосвод и блеск луны.

2
Птенцом, что двигается ниже,
Луч лунный выпал навсегда
С кудрей твоих осенне-рыжих,
Как будто теплого гнезда.

Путь был не прост, хотя не сложен,
Но не умел летать он все же,
Птенец, что выпал из кудрей,
Как из незамкнутых дверей.

Хоть не тверды оковы эти,
Сравненье странно и смешно,
Весь мир обыщешь, все равно
Дверей с кудрями ты не встретишь.

А если встретишь, то увы,
Немного ниже головы.

3
Минул финал октавы прошлой,
Но, слыша отзвук в тишине,
Как низко, до чего же пошло –
Ответишь ты птенцу и мне.

Но, друг, строка сама случится,
Когда грядущая страница
Исписана, и нужно вновь
Петь под луною про любовь.

Клеветников унылых рота
Не вняли образу, что есть
От смерти там до жизни днесь
Нерукотворные ворота.

Идя сквозь них, забудь испуг,
Ведь страх всегда – творенье рук.


4
Птенец луны забрался снова
В кудрявый облачный бутон,
Не в переводах ли Баркова
Так прозвучал для нас Вийон.

Барков – то не пошляк беззвучный,
А Ломоносова сподручный,
Но не донес, чего хотел,
Сквозь холод душ и глупость тел.

Две части было в человеке,
Певец утехи и вина,
И лирик… через времена
Вторая сгинула навеки.

Но сквозь обман и колдовство
Ты сохрани архив его.


Примечания

Барков был очень многогранным человеком. Он был одним из лучших лириков 18 века, написавших множество глубоких стихов о любви, но до потомков дошли лишь его сатирические произведения низкого жанра. Он был доктором исторических, биологических и геолого-минералогических наук и одним из лучших учеников Ломоносова. Низкие сатирические стихи использовались для популяризации Академии, для увеличения ее доходы. Глубокие же стихи Баркова и его переводы были утеряны. Как он сам говорил, он случайно утопил свой настоящий архив, который был ему наиболее дорог, в нужнике. И осталось то, что осталось.