Баллада о злой колдунье

Давным-давно, лет сто назад,
А может двести, уж не вспомнить 
Была деревня — избы в ряд. 
Жильцам сказ жизни портил.
Какой же сказ? Я вам скажу.
Вам интересно, я гляжу?
Он очень страшный, верьте мне!
Не веришь если — быть беде!

Давным-давно, лет сто назад,
А может двести, уж не вспомнить,
Родители пугали чад
Колдуньей злой, коль спину горбят. 
— Ну что ты, чадо, непослушно? 
Скажу тебе я добродушно, 
Коль слушаться не будешь ты, 
Колдунья заберёт туды! 

Их острый палец на леса
Указывает грозно,
А ребятишьи телеса
Дрожат и молят слезно:
— Ну что ты, мама, я послушный! 
Не уходи, меня послушай!
Я милый малый, посмотри!
Спаси от ведьмы! Помоги! 

И мать с улыбкой до ушей —
Довольная безмерно. 
Послушна куча малышей, 
Ведут себя примерно. 
А сказ идет из уст в уста, 
Деревней сказка принята. 
И детки все послушные, 
И мамки благодушнее.

Но вот нежданно один раз 
Пропал ребенок малый. 
Мамашка слезы давит с глаз:
— Пропал мой милый, славный! 
И раз за разом люди вдруг 
От девок умных до пьянчуг
Стали в лесочке исчезать 
И невозвратно пропадать.

Давным-давно лет сто назад, 
А может двести, уж не вспомнить, 
Стал былью хитрый бабский сказ. 
Кто начал все? — уж не упомнить. 
Боятся бабы, страшно детям, 
Ожили злые сказки эти. 
Боятся мужики. 
И следующим можешь пропасть ты! 

Однажды тот, кто в злую ведьму 
Не верил всей душой, 
Побрел в лесок с дочуркой мелкой
Протоптанной тропой. 
Грибы хотел мужик собрать, 
А дома дочку оставлять 
Одну он не хотел. 
Поэтому идти бедняжке с ним велел. 

Идут, бредут — все тихо, мирно. 
Корзинка набралась. 
Отец нагнулся — «Белый» видно, 
Рука его за нож взялась. 
Девчонка, кудрями тряся, 
Глаз синий влево вдруг скося, 
Узрела зайца и за ним
Побегла, дура. За косым! 

Бежит, бежит, упала, встала, 
А заяц все ж исчез. 
Как грустно — платье заморала. 
И заблудилась. Жуткий лес... 
И вдруг за плечико ее схватилось что-то страшное. 
Девчонка сразу поняла, что лес — место опасное. 
Ей в очи синие глядели зелёные глаза, 
А космы серые висели как будто органза. 

Как страшно... Жутко... Где ты, папа? 
Но нет его. Как же спастись? 
А ледяная ведьмы лапа
Вцепилась в горло. Конец, жизнь? 
И вдруг им слышно: «Где ты, дочка?
Иди сюда ты, мой цветочек»!
И ведьма осеклась. 
А девочка чудесным образом спаслась. 

Идут года, за годом год. 
Девчонке уж семнадцать,
А девушка с тех самых пор
Молчит. Уж лет двенадцать.
И мачехой обзавелась, и папа старше стал, 
А все молчит, не скажет слова, но женихов обвал. 
Могла девчонка замуж выйти за одного из них,
Если б беда не накатила — беда не из простых... 

Под вечер, когда жар ушёл, 
Младец ее схватил. 
Лицо его, будто сошёл 
С картинки он. Манил
Он всех девчат в деревне той, 
И дева, что была немой, 
Из всей деревни лишь одна 
Кривилась от него всегда. 

Не нравилось это младцу, 
И залюбил он бедолагу. 
Хоть сей поступок не к лицу —
Сильна ж была та бати брага!
И с этих пор у бедной дивы
Растет живот. Несправедливо! 
И вся деревня говорит, 
Что ТА скорехонько родит. 

А мачеха, рыдая зло, 
Бедняжку унижает. 
Кричит, что чести нет у ней, 
Блудницей обзывает. 
— Ах как же так, ах как же так! 
Тебя ждал добрый, крепкий брак! 
А ты, блудница, портишь все! 
Что мы с отцом тебе несём! 

Родивши, девушка была 
И бледная, и грустная. 
Малыш все рос, она страдала, 
Тонув в яростных чувствах. 
И вот однажды в ночь одну, 
Благо, в жару, а не пургу, 
Она снесла ребёнка в лес 
Надеясь, что колдунья съест. 

Проснувшись, дева по утру
Слезу горьку пустила. 
Для мачехи и папочки
Хандру изобразила. 
Мол, как же так! Младенец где? 
Кто виноват? И кто беде
Ворота отворил
И похитителя впустил? 

Колдунья же, собрав грибы, 
Домой шла по тропинке. 
И слышит плач там, где дубы.
Глядит — дите в слезинках. 
Обрадовалась злая ведьма. 
Съест чадо чье-то, а не редьку! 
Мясной обед сегодня ждёт. 
Берет ребенка, в дом идёт. 

Как только ведьма взяла нож
И в ножку чуть воткнула, 
Дитятко сразу пошло в дрожь, 
А после и всплакнуло. 
Колдунье жаль стало дитя:
— Не буду убивать тебя. 
Перевязала рану. 
— Еду тебе достану. 

Пошла в деревню злая ведьма, 
Схватила белую козу. 
Никто тогда ее не встретил. 
Украла ведьма дерезу! 
Теперь младенец спит на печке, 
Любит колдунья человечка, 
И кормит козьим молоком, 
Следит за милым малышом. 

Коза однажды умерла. 
Колдунья разозлилась. 
Ребенок плачет — есть пора. 
Слаба же нынче живность! 
И ведьма, положив на печь
Дите свое, ушла. 
И вскоре с новою козой
Скорехонько пришла. 

Глядит — ребенок на полу. 
Упал с печи, бедняжка! 
Уж хладен труп. И ведьма в мглу
Ушла. Ей было тяжко. 
И снится ведьме злобной той, 
Дом светлый, тёплый и большой. 
И снится муж, добрый лицом, 
И дочь, младенец-сын спит сном. 

Но только близилась к кроватке, 
Мать видит — сын не спит. 
В то время смерть к младенцам была падка. 
Мертв сын. А материнский дух горит. 
С ума сошла несчастная мамаша, 
Ее рассудок превратился в кашу. 
— Я — зло,—  подумалося ей. —
Колдунья я. В лес нужно побыстрей. 

В деревне ж все подняли крик. 
Убить надо колдунью! 
И мужики, вооружившись в миг
Отправились за ней, шалуньей. 
Очнувшись, ведьма поняла —
Изба ее окружена. 
Ее поймали мужики, 
Связали и поволокли. 

Вернувшись, спрятали в сарай, 
Созвали всех соседей. 
Кричали все ей: умирай! 
И били злобно плетью.
А под конец ей беспощадно 
Срубили главу кровожадно
И прокатилася глава. 
Ура! Ведьма побеждена. 

Все вскоре быстро разошлись, 
Но девушка немая, 
Что сына ведьме отдала
Пришла к главе, рыдая. 
И сына нет, и ведьмы нет. 
Не будет, что ли, больше бед? 
Неужто все спокойно? 
«Спокойства я достойна»! 

Колдунье злой в глаза взглянув, 
Девчонка вздрогнула. Как страшно... 
Но главу ведьмы развернув, 
Узрела то, что было странно. 
У ведьмы прямо как у ней
Нос, губы и разлет бровей. 
Девчонка хрипло пробурчала:
— Мамуля... Ты?
И в обморок упала.