Страсть и бесстрастие

(подборка стихов разных лет)


Маскарад

Я надену парик и нелепую шляпу,
И смешную бородку пририсую углём,
И таким выйду в свет, и сыграю растяпу -
Гордый мистер Зеро станет Ванькой Нулём.

Яркий бал-маскарад - многолюдно и шумно.
Он закончится в срок - как всегда - поутру.
Ты - я знаю - меня обожаешь безумно,
Я, мой свет, без тебя сразу с горя умру.

Ты примеришь вуаль, ярко-красные перья
(Веер - в левой руке, в правой - длинный мундштук),
И навстречу пойдёшь - фунт хмельного презренья -
Светка Синий Чулок станет леди Каблук.

Нам плевать на ранжир, мы по жизни без ранга.
Дай же клоуну руку - я смешон, но не слаб.
Этот медленный вальс... Это быстрое танго...
Лучше, Свет, танцевать, чем скакать, словно цап.

Лица спрятались в тень - кто здесь дальний, кто ближний.
Только строгий оркестр к чистым сферам приник.
Пёстрых масок стена - путь к придуманной жизни.
Сбрось, родная, вуаль. Я снимаю парик...


Незнакомка

"И странной близостью закованный,
 Смотрю за тёмную вуаль,
 И вижу берег очарованный
 И очарованную даль."
                А. Б.

В вечерний, от сумерек чопорный, час
Ты будешь идти мне навстречу
И думать о солнечном свете.
Твой взгляд - как блуждающий ветер.
Я искру сейчас же замечу
В бездонных колодцах смеющихся глаз.

К руке прикоснусь и поглажу ладонь.
Ты спрячешь улыбку и вздрогнешь,
И будешь смотреть молчаливо.
Мне станет смешно и тоскливо.
Ты очень о многом напомнишь.
Проснётся, зажжётся забытый огонь!

А память-вода - и роса - и слеза!
Прекрасная, вечная тема!
И мысли такие большие!
Но мы совершенно чужие -
Вопрос - перекрёсток - дилемма!
Я, выпустив руку, закрою глаза.

Погибнет покой, не оставив следа!
Я буду не знать, чем рискую!
Но время вернуть невозможно!
Коснёшься плеча осторожно,
И вдруг, наградив поцелуем,
Ты прочь поспешишь, и уйдёшь навсегда!

Я вслед не взгляну и не стану кричать.
Плечами пожму и неспешно,
Вздыхая подчас удивлённо,
Ступая по листьям безмолвно,
Пойду размышлять безуспешно
Над тем, что не в силах мой разум понять...


Волшебная страна

Мешок заплечный приготовь —
Влечёт далёкий край туманный.
Не знает слова ''нет'' любовь,
Пути любые ей желанны.

Легко в туманах тех пропасть',
Но пыл умерить — труд напрасный.
Не знает слова ''хватит'' страсть,
И все мечтанья ей подвластны.

В мельканье сотен ярких лиц
Находим образ неприметный.
Любовь не ведает границ,
За каждой вехой плод запретный.

Не стой, мятежный пилигрим,
Гонец с блестящими очами.
Процесс любви необратим,
Сердца становятся свечами.

Сгорает заживо душа —
Для неба памятный подарок.
Любовь не может не спеша,
Огонь её беспечно ярок.

Ночной стремительный полёт,
Страстей торжественные трубы.
Любовь от старых бед спасёт,
Уйдёт, и новыми погубит.

Доверьтесь чувствам, господа,
Довольно плыть по скучной глади.
Любовь — бурлящая вода
В летящем в бездну водопаде.

Мне жаль того, кто не встречал
Рассвет в плену эмоций вольных.
Любовь — в конце концов — причал,
Где ве'тра ждут седые волны.

Сгорели зависти в огне,
На миг открылись кущи рая.
Любовь не знает слова ''гнев'',
И я' теперь его не знаю...


Закутавшись в платок пуховый,
Сверкая пятками, она
Бежит по улицам одна.
Не тронь её мороз суровый,
Не остуди в ней жар вина.
Душа гори, любви полна.


«Я – опять случайная,
Я для всех – заблудшая,
От того печальная,
Но хочу быть лучшею.

Стать хочу единственной,
Трепетной и страстною,
Как луна, таинственной,
Как  цветок, прекрасною.»


Шла по краю ты над пропастью,
Лезли в голову нелепости.
Ты- как камни старой крепости.
Нет, не крепости, но мельницы.

Были мысли, стали лопасти.
Были чувства, стали мерзости.
Ты не веришь больше трезвости.
Ну и зря, всё перемелится.


Многомерные мысли
Зелёной тоске напоказ.
Грациозно повисли
Ресницы сомкнувшихся глаз.

Скрыты веками взгляды.
Влюбленным не нужно смотреть.
Что счастливцам преграды?
Они продолжают гореть.

У зловещего мрака
Мечты и надежды не те.
Он не мыслит двояко,
Свечой не горит в темноте.

Своевольной бывает
Предвестница вечного сна.
Кто про смерть забывает,
К тому и приходит она.

С каждым это случится.
Себя к приговору готовь.
Но влюбленным не спится.
Беспечна, как детство, любовь.

Скрыты веками взгляды.
Влюбленным не нужно смотреть.
Что счастливцам преграды?
Они продолжают гореть.


На руках, как ребенка, огромную розу несу,
И боюсь обронить лепестки, хрупкий стебель сломать.
Пусть слезинка на розе сейчас мне напомнит росу, -
Время сладко смеяться, но только не слезы ронять.

Что ж печален мой взор? Почему на душе тяжело?
Больно жалят шипы – словно коготь по сердцу скользит.
Завтра кончится чудо, пойму я, что счастье ушло,
И прекрасное чувство завяло – окончен визит.


                (соавтор Ю. Кауров)
Заколочено звёздами небо тяжелое.
Ночь черна, как у Дракулы взгляд.
Лишь луна белокожая, полная, голая
Освещает задумчивый сад.

И под грузом надежды великой, таинственной
Заколдованный разум живет.
Я томлюсь у ворот в ожиданье Единственной,
Полон страха – придёт, не придёт?

Город спит – для тоски лучшей нет декорации.
Над деревьями звёздный парад.
Ночь черна и луна  в обнаженной прострации
Освещает задумчивый сад.

А напротив в окне занавески колышутся –
Тюль прозрачен, как чувство мое.
За оградой шаги запоздалые слышатся.
Замираю – её, не её?

Составные гармонии, суть мироздания –
Все в одном – и любовь, и обман.
И сгорают надежды в огне ожидания,
Чистоту превращая в туман.

Лишь луна белокожая, полная, голая
Освещает задумчивый сад.
Заколочено звёздами небо тяжелое.
Ночь черна, как у Дракулы взгляд.


О, неужели нет любви меж женщиною и мужчиной?
Прекрасной, родниково-чистой, бескорыстной?
Одна лишь похоть, что на пять минут?
Лишь свет желанья, озаряющий на миги?
А после – мысли низкие, обыденные, злые,
В которых мелочный расчет и суета?
Но как же подвиги во имя?
Мечтанья при луне?
И обожанье лика дорогого?
Щемящее томленье плоти в ожиданье?
Прикосновений нежность?
Неги торжество?
Слова красивые, высокие порывы –
Все это ослепляющая ложь? Самообман?
И следом только помыслы порока?
Ничтожные мирские рассужденья?
И скудость духа, эгоизм, цинизм сокрытый,
И недоверье, в спину смех,
И планы мелкие, как пыль?
И вместо восхитительной мечты
И чувства, посланного Богом,
Одна лишь грязь и разочарованье?
И нет слиянья душ?
Нет трепета святого?
Самопожертвованья ради человека,
Какого обожаешь неустанно,
Которого готов всегда простить?
Я знаю, это от того,
Что ждем любви к себе, не от себя!
И все возвышенное, все, о чем мечтаем
Хотим в другом мы видеть, не в себе!
И медлим, устрашась опять обмана,
Но также и другие не спешат.
И гаснет пламя чувства золотого,
Не успевая разгореться в чудо,
И лишь на миг на свете народившись,
В прекрасном чувстве гибнет чистота.
И вскакивает человек средь темной ночи,
Чтоб написать вопрос: «О, неужели?»,
Но лучше бы спросил» «Люблю ли сам?
Люблю ли чисто, бескорыстно, неустанно?»
И человек с задумчивой улыбкой
Вычерчивает два коротких слова: «Да, люблю».
И что-то важное поняв,
Взглянув на звезды,
Уходит сны досматривать цветные,
О незнакомке преданной и верной,
Которую всю жизнь в мечтаньях любит.


Идем мы к смерти ватными ногами.
В строю нетрезвом четких линий нет.
Качаем в такт ветвистыми рогами.
- Ну, здравствуй, смерть.
- Привет, друзья, привет.


Нет! Я - не Пушкин! Я - не Пушкин!
Есть бакенбарды - счастья нет.
На дне пивной огромной кружки
Мой скромный чёрный силуэт.

Так выпьем пива, друг сердечный.
Что остаётся глупым- нам? -
Глазеть на путь наш быстротечный
С финалом в ж... - трам-пам-пам!


Я увидел тебя в снах -
Презабавные были сны:
Ты носилась в цветных штанах
По просторам шальной весны.

Наяву подошла - ты.
Я узнал в тот же миг тебя.
Заблестел огонёк мечты.
Вместе с ним загорелся я.


Ты летишь навстречу, белая птица,
Ты летишь мне в руки, редкое чудо.
На земле - под нами, людям не спится,
Но бескрылых - их - невидно отсюда.

Я лечу навстречу, ангел из плоти,
Я лечу в объятья к самой чудесной.
Я сейчас, как ветер - в вечном полёте,
Я сейчас, как смех над плачущей бездной...

Мы лежим на облаке, мы устали -
Непривычный отдых в привычном месте.
Как и ждали - стали мы крепче стали,
И навеки вечные будем вместе.


Я прошу - не спеши,
Уходя - обернись,
Лба рукою коснись
И остаться реши.

Но уходишь во мрак
И не слышишь меня.
Плачет дождь - это я
Сделал что-то не так.

Плачет дождь - это мне
Пожелали уснуть,
Написав на окне,
Что любовь не вернуть.

Понимаю - пора
Стать холодным дождём,
И идти до утра,
И исчезнуть потом.

Лёд звенит в голосах.
Их уже не согреть.
А звезда в небесах
Перестала гореть.


Во сне над городом летая - над бетонным,
Смеялся над французами Шагал,
А я - Тартюф - стоял болваном многотонным,
Обгаженным за то, что много лгал.


В эту страшную ночь
Я не в силах помочь
Никому.
Остаётся жалеть,
Причитать и реветь
Одному.

Я хочу - не могу,
Губы гнуться в дугу,
Тихий стон.
Ни ползти, ни бежать,
Ни стоять, ни лежать -
Выйти вон.

Ни понять, ни сложить -
Как же всё пережить?
Путь найти?
Пересечь, превозмочь,
Протолкаться сквозь ночь
И войти?

Бестолково, в бреду,
Но отторгнуть беду,
Победить?
За порог, на спине,
На куски, по стене...
И забыть?

Мне теперь не летать.
Мне томиться, не ждать,
Не любя.
Разбивается суть -
Новый выпитый путь
Без тебя...


Когда появишься - я буду мять парик,
Стоять-томиться, ожидая чуть дыша.
И где-то в пятках боязливая душа,
Дрожа от холода, замрёт на целый миг.

Когда приблизишься - я выроню колпак.
Бубенчик звякнет и повиснет тишина.
И долгий-долгий вздох продержится она,
Пока не справится восторженный дурак.


Хотя бы миг побудь со мной,            (вальс-романс)
Мой яркий луч во тьме кромешной.
Вернись ко мне походкой спешной.
Я жду тебя, мой рай земной.

Хотя бы миг позволь сжимать
Твои божественные руки,
Упасть в объятья сладкой му'ки
И тёмных глаз не поднимать.

Услышь меня, мой летний сад,
Мой нежный друг, мой ангел милый,
Укрась собою дом постылый...
Нет! Не вернуть тебя назад.

Опа'ли жёлтые листы.
Уста вишнёвые сомкнулись.
Опять два сердца разминулись.
Нет! Не вернёшься снова ты.

Ночь прочь ушла. Твой лик возник.
Мои мечты смеются странно.
Осталось петь мне неустанно -
Побудь со мной, хотя бы миг!

Хотя бы миг побудь со мной...


Каждый вечер я жду, что придёшь ты ко мне -
Залетишь, забежишь в мой дом.
Я томлюсь без тебя, как в бреду, как во сне,
Оставляя явь на потом.

Заживу, задышу, если солнце взойдёт
И разгонит кромешный мрак,
Если серый мой мир снова цвет обретёт.
Ты придёшь - и всё будет так!

Я никак не пойму, что препятствует нам
Воспарить над судьбой слепой.
Все - кто живы, давно разошлись по домам,
Только мы с неживой толпой.

Поскорей появись, разгони облака,
Оживи омертвевший сад.
Ты согреешь, растопишь, поймёшь, а пока
Сделай вид, что пришла назад.


Ты придёшь ко мне сверкающей звездою,    ( романс )
Освещая путь в кромешной темноте.       
Ты прольёшься долгожданною водою.
Станешь образом в звенящей пустоте.

Я узна'ю зов, я вылечу навстречу.
Улыбнёшься и растаешь в вышине.
Промелькнёшь в толпе, но я тебя замечу
И расслышу слабый голос в тишине.

Ты придёшь, когда завою от бессилья,
Одиночеством в унынье погребён,
Как к изломанному телу сенсемилья,
Как к застывшей красоте Пигмалеон.

Ты придёшь ко мне, и я открою двери.
Сладкой негой разольёшься надо мной.
Ты воздашь по ожиданию и вере,
И улыбкою одаришь неземной.

О тебе мечтаю вольно и невольно,
Но мечтаю слишком смело иногда.
Я слепой, на солнце мне смотреть не больно,
И слепым хочу остаться навсегда.

Ты придёшь, когда опять проснутся звуки,
И трава зазеленеет во дворе.
Я стою во тьме, протягивая руки,
Обращённый взглядом к будущей заре.

Я приду к тебе приятным сновиденьем,
Добрым призраком полночной тишины.
Я явлюсь летящим сверху изреченьем,
Тихим плачем убывающей луны.

Свет увидишь, обернёшься грациозно.
Растворяясь, подмигну тебе с небес.
Улыбнёшься и поймёшь - ещё не поздно
Поддержать огонь, который не исчез.

Я "приду" как снег, как странный голос птицы,
Стуком сердца, может ветром за окном.
Ты внимательно смотри в чужие лица
И меня найдёшь в каком-нибудь одном.

Как нелепо - всё сбывается, но в мыслях.
Я лечу, но запряжён я - будто вол.
Я топчу печаль в осенних жёлтых листьях,
Вместо неба видя - грязный серый стол.

Я приду к тебе... Но может быть не надо?
Смысл абстрактных привидений не велик.
Проще слыть очередным "самцом" из "стада",
Чтоб забылся и исчез в тумане Миг.

К счастью, люди обладают притяженьем.
Не всегда зима в указчицах весны.
Я иду к тебе приятным сновиденьем,
Тихим плачем убывающей луны.


- Померещился в дланях твоих нереальный, дрожащий комочек,
И как будто внутри у меня вдруг открылась ненужная дверца.
На ладонях увидела сердце. Чем-то странное чувство огня
Подобра'лось, к цветочку цветочек, и томит, словно будущий стих...

- Убегал я от мыслей-рабов, укрывался в объятьях восстаний.
Я ещё не готов был понять - трансформирует вихрь этот дикий
Из холодного, разум в великий. Но познал, что был должен познать -
Чувство жизни и всех начинаний. На ладонях горячих - Любовь!..
Как и ты, это сердце увидел я! И мне кажется - это не миф!

- Навсегда я твоя, Иедидия!

- Навсегда ты со мной, Суламифь!..


Ты совсем несмелая,
Вся покрыта льдом.
Ты ромашка белая
В платье голубом.

Не легко желанием
Разрумянить плод,
Растопить дыханием
Твой прозрачный лёд.

Но не буду скушно* я
Про любовь твердить,
Молча непослушную
Унесу любить.

Робко, неумелая,
Свой откроешь дом,
Вишенка неспелая
В нежно-голубом.

Задрожишь, незрячая,
Бёдра разведя,
Яблоко горячее,
Сладкая вода,

И, ныряя в таинство,
Мной закроешь грудь.
Утону в беспамятстве
Осмелевших губ...

Ты совсем несмелая,
Вся покрыта льдом.
Ты ромашка белая
В платье голубом.
--------------------------
*- в старомосковском произношении


Я Вас, мой друг, боготворю.
Ложусь цветами на дорогу,
И лепестками говорю:
" За нашу встречу - слава Богу!"

Я Вас, мой друг, люблю за ум,
За пылкий взор, за стройность речи.
Дыханье Ваше греет плечи,
Кидает в бездну сладких дум.

Но - чтобы свет несла звезда,
Останусь тенью за порогом.
Своей любви, рождённой Богом,
Вам не открою никогда.

Воздаст Господь за чистый взгляд,
За непорочное молчанье.
Страсть заменяю созерцаньем
И шлю её обратно - в ад.


Вальс

Божественны руки твои,
Мой крест,
Божественен верный взгляд.
Дорожка, одна на двоих,
Из мест,
Где был вчера звездопад.

Пылала земная броня
Вокруг.
Назвал я тебя святой.
Ты будешь всегда для меня,
Мой друг,
Упавшей с небес звездой.


Вставало солнце над нелепым
Холодным буйством плотских битв,
Свои лучи роняя слепо,
Не слыша девственных молитв.

Убив полночи канителью,
Чтоб выиграть глупое пари,
Попал ты в цель, отдав веселью
Минуты утренней зари.

Твой смех не знал, что в эти миги
Твоя решается судьба -
Бог облачал тебя в вериги,
Когда ты лгал ей не любя.

"В любом поступке смысл и тайна,
  И всё имеет свой итог!" -
  Послав возмездие печально,
  Господь задумчиво изрёк.


Взглядом смотрели смелым
Сквозь туман расстоянья.
Свой лелеяли трепет,
Но не долго смогли.
Были когда-то целым,
Были, до расставанья.
Время оставило пепел
От великой любви.

Солнце сжимают руки.
Солнце, как льдинка, тает.
Пульс- холодная точность.
Разум, как полюс, пуст.
Кто солгал, что разлука
Близких сильнее сближает,
Служит проверкой на прочность
Нежных трепетных чувств?

Время - убийца чувства,
Время - отец забвений.
Встреч не бывает дважды.
Новый за ночью день.
Понял я, что искусство
Всех больших отношений
В том, чтоб сойдясь однажды
Жить  как солнце и тень.


Метаморфозы
1
Ты шла по дороге, ступая на камни из льда,
Кусты отчужденья цеплялись за стройные ноги.
Бесстрастной рекой впереди разливалась вода,
Скрывая мой след, но ты вновь находила дорогу.

Ты шла через снег, через сталь в безразличных зрачках,
Ломая дыханием северных масок искусство.
Заполнив собой пустоту, звук родив на устах,
Ты  путь завершила, мой лёд сконденсировав в чувство...
2
Я трогал твои ледяные руки,
Но я ведь чужой, я - нежданный гость.
Твой лёд - порождение глупой скуки,
Твой холод пальцев - нелепая злость.

Мороз по мыслям, гусиная кожа,
Цветок откровения - ржавый гвоздь,
Немного руки краснеют, но всё же
Я только чужой, я - нежданный гость.

Дышал на твои ледяные плечи-
Стена из стекла, порезался весь,
И градусник ёжился, гасли свечи,
Я только чужой, я не нужен здесь.

В холодных глазах я искал безрассудство.
Меня поразил безразличный взгляд.
Я долго ждал, что родится чувство,
Забыл, что чужой, что пора назад.

Я что-то кричал, начиная злиться,
Огнём разжимал твой сжатый кулак,
Но в  душу твою теперь не пробиться,
Твой голос, как гром: " Уходи, чужак! "


Девушка в майке из белых лохмотьев
Смотрит, прищурившись, хитрой улыбкой,
Ма'нит рукой. Звук на розовой ноте
Хочет согреть, но прохладно и зыбко.

Страшно, противно, немножко нелепо.
Ноги, постойте. Куда вы  несёте?
Мысли в разрывах и скорости рэпа.
Девушка-призрак, уйдите, Вы лжёте.

Шепчете мне об удачах всё то же,
Рвутся в мажоре слащавые струны,
Но ведь под майкой зелёная кожа.
Вы- лишь Тоска под личиной Фортуны.

Майку сорву. Проведу меж лопаток.
Томно вздохнёте, милашка, при этом,
Лишь подрасслабитесь, миг будет краток-
Шлёпну по попке и выброшу в Лету.


Уходишь, уходишь, уходишь...
Ну что ж, уходи.
Совсем от меня уходя, ты думаешь - солнце находишь?
Я знаю - находишь дожди.

Прощанье, прощанье, прощанье
В глубокой ночи',
И я повторяю неслышно своё заклинанье -
Пожалуйста, жизнь без меня не начни.

Пугаю дождями, пугаю,
Но нужно признать:
Не выдержу я, если нить ты порвёшь между нами.
Ну что ж, уходи! А я? Буду ждать, буду ждать, буду ждать...


"Больше не надо вешаться.
 Скоро само всё кончится."
                Алексей Романов, гр."Воскресение"

Изорвёшь архив заветный в клочья,
Но оставишь - "жизнь испил до дна",
Я приду к тебе глубокой ночью -
Чтоб отведать крепкого вина.

Перечислишь мне невзгоды-беды -
Как в тоске ночами ждал утра',
Как летал "воро'ной" Кастанеды,
Сокращая злые вечера,

Как в часы ночных перерождений
Проклял скуки грустную печаль,
Как от близких жаждал откровений,
Как нашёл в них - холод, лёд и сталь.

Метрономом нудным - кастаньеты,
Монотонным гулом - звук шагов -
Каждый был готов давать советы -
Неживой поток ненужных слов.

А пото'м ты вспомнишь о надеждах,
Мне покажешь брошенный погост.
Вот они лежат в цветных одеждах.
Ты - за их покой! - поднимешь тост.

Я оставлю в дар своё молчанье,
И допив остывшее вино,
Забывать пойду очарованье
Вольных дум, что в жизни всё смешно.

Есть ли смысл в последнем страшном хрипе?
Смерть - нелепа, жизнь - полнейший бред.
Мысль: "Я был знаком вот с этим типом,
Врать не буду, двадцать с лишним лет."

Я пойду искать свою удачу,
И пускай нельзя её найти,
Я на мир смотрю чуть-чуть иначе,
Мне - пока - с тобой не по пути...


Музе
(бурлеск)
Не спеши улетать, Несравненная,
Неземная, Святая, Нетленная,

Луноликая, Звёздная, Близкая.
Дай, тебя на прощанье потискаю.

Прикоснусь снова к Телу Небесному,
Бесподобному, б..., Бестелесному.

Одарю речью витиеватою
И ворвусь в Лоно строчкой крылатою...


Триолет

Как всё преходяще,
Как жизнь быстротечна.
Понять бы пропащим,
Как всё преходяще
И жить настоящим,
Но помнить о вечном.
Как всё преходяще,
Как жизнь быстротечна.


Мудрость

Ты думаешь, это легко -
Быть молчаливым и хмурым?
Ты спросишь - зачем это нужно,
Зачем этот злой камуфляж?
И где-то за чистой рекой,
В закате багряно-кауром,
Родится протяжно-натужный,
Такой одинокий, такой не смешной Крик-Мираж.

Ты думаешь, это в крови -
Молча, стыдливо прятать глаза?
Ты спросишь - зачем эта робость,
Зачем эта странная крайность?
И где-то в темницах любви,
Украдкой, внутри, как мужская слеза,
Беззвучно, и прячась за строгость,
Чуть-чуть улыбнётся печально-ненужное Знанье.

И этим закончится звук.
Сам виноват, песня спета.
Тебя за язык не тянули.
Ты сам захотел всё понять.
Уверенность выйдет из рук,
И тяжесть холодного "флэта",
Подобная тяжести пули,
На мозг упадёт, просвети'т   и заставит молчать.

Останешься в зеркале ТЕМ.
ЭТОТ разгладит следы морщин.
Взорвётся в небе твоя звезда.
И спросит кто-то тебя другой -
Нелепая хмурость твоя зачем,
В толпе ты всегда почему один?
И где-то там, где чиста вода,
Родится такой одинокий, такой несмешной...


Дерзкая леди, лукавая дама,
Страстная грешница, злая колдунья
Крест позабыла на маковке храма
И подчинилась огню полнолунья.

Милая лада, прекрасная дева,
Нежная, славная, добрая пава,
Что ж ты, желанная, смотришь налево,
Если твой суженый держится справа?

Коли есть рай, ты наверное ниже,
Коли есть ангелы, ты - только птица,
Ведьма, волшебница, фея, блудница,
Но всё желанней, томительней, ближе...


Санчо Панса

Не пойду на свет - не взращу цветов,
Не найду ответ - не прощу оков.

Суть невмочь внимать злая ночь - не мать.

Мраку враг - заря. Всё, что так - не зря.

Грешен путь во власть - дом родной на слом.
Не забудь упасть. Машет Ной веслом.

Всюду зло, беда, мутных слов вода.

Поплывём в "поход" мы вдвоём, Кихот...


Дон Кихот

У любви не может быть соперниц.
Кто любим, на счастье обречен.
Санчо, я проехал мимо мельниц.
Разум мой от мрака отлучен.

Золотые горные вершины,
Серебром покрытые поля,
Бронзовые водные равнины,
Белая зеркальная земля.

Да, теперь и я не протестую.
Я теперь стараюсь всех понять.
Дни в борьбе проносятся впустую.
Злость не в силах взгляды поменять.

Злость исчезнет – я не обеднею.
Мне вполне других хватает чувств.
Только бы увидеть Дульсинею.
Только бы коснуться сладких уст…


Капает вода
Долгие года.
Катится река
Долгие века.
Дышит океан
Дольше жизни стран.
Крутится Земля…
Мы с тобой, что тля.


Измена

Смеяться в слезах, оправданий не слушать,
Весь мир проклинать и тяжелую долю –
Душа, превратившись в мятежную душу,
Мечтает скорее из тела на волю...

На солнечный город обрушились тени.
На чистые окна решётки упали.
А внутренний голос, узнав об измене,
Взывает о мести, о холоде стали.

Ворчит дурачок – дальше жить невозможно:
И небо уставилось бешеным глазом,
И ненависть, в чёрном наряде, роскошна,
Глядит свысока на потерянный разум...

Но в прошлом осталось ночное болото.
А утро - мы знаем - всегда мудренее.
Да здравствует градус больших оборотов -
Ночь стала короче, а мысли  длиннее.


В тенётах страсти

В мире - ночь, на свете - мрак,
Но во тьме сверкает ярче
Месяц ясный - грустный старче -
Бледный, призрачный чудак.

Темень - цвет двойного дна.
Пух летит - ступают лапы.
Хищник слышит чудный запах -
В свете звёзд стои'т - ОНА!

Холст. Зелёный слой тоски.
Но - на нём, в огне песочном,
ОН, томимый негой сочной,
Жмурит жёлтые мазки.

Тает мрак, луной прозрев.
Путь сияет, месяц блещет.
Дама томная "трепещет".
Замер, в позе танца, лев.

Хищник - жертва?! Взгляд луны
Вяжет узел, ма'нит в пропасть -
В мир, где трепетная робость
Хвалит тёщины блины!..

Месяц, маленьким серпом,
Видя танец добровольца,
Взглядом чешет "колокольца",
Стать мечтая топором...


Икона

Закончен век. Мигает свечка, догорая.
Тьма надвигается - открыто, напрямик.
А я пишу с тебя икону, дорогая,
И это - знаю - будет лучший в мире лик.

Душа бессмертная не гаснущей лампадой,
Чудесным пламенем зардевшихся ланит
Коснётся сердца. Необузданной отрадой
Растопит лёд, расколет девственный гранит.

Твои уста, твои тоскующие очи,
Твой перелёт в несостоявшиеся сны
Подарят мне - тебя, и свет надмирный - прочим -
Тем, кто ослеп от позолоченной блесны.

Уходит жизнь, бегут года, ползут минуты.
Сияет нимб, сияньем Господа зажжён.
И рвутся сети, рвутся цепи, рвутся путы,
И мысль злая лезет задом на рожон.

Поймёт ли мир порыв небес в желанье мира?
Поймёшь ли ты, что стала светочем в ночи'?
Поёт Вселенная, подыгрывает Лира.
Терпи, позируй, дорогая, и молчи...


Выбор

Выходи на балкон, дорогая!
Под окном, сладкой негой томим,
Он стои'т, от желанья сгорая,
И созвездья сверкают над ним.

Перебором рыдает гитара,
Заглушая словес перебор.
Выходи, вожделенка пожара,
Поддержи в пылком сердце костёр,

И под звуки ночной серенады
Помаши ярко-красным платком.
Он стоит в ожиданье услады,
В такт аккордам стучит каблуком,

В чёрный плащ упирается шпага,
Приторочено к шляпе перо.
Два коротких решительных шага
К переходу в размер болеро -

Выходи на балкон, Агуэда!
Там - с соседских - кидают цветы.
Для тебя - над собою победа,
Для него - исполненье мечты.

Твой поклонник умолк в ожиданье -
Через миг он уйдёт навсегда.
Пляшут су'дьбы в повисшем молчанье,
Громко капает с крыши вода...


Возрождение

Танцую румбу с зелёной
Ширококостной тоской.
Была прекрасной Алёной,
А стала каргой с клюкой.

Объятый трепетным станом,
Привязан к танцу узлом.
Я был беспечным Иваном,
А стал возрастным козлом.

Без ранца бед за спиною
Не станет зрелым субъект -
Сей принцип вечно со мною -
Понятный, простой аспект.

Тринадцать горестных дюжин
Неторных горных дорог.
Когда и чёрту не нужен -
Тогда наступает срок,

И мысли - быстрые стрелы -
Летят к далёким мирам
Крушить седые пределы,
Доверив тоску кострам.

И солнце, добавив жару,
Жалея, млея, любя,
Поёт осанну Икару,
Героя вобрав в себя...


Всё будет хорошо

В чёрном треугольнике намного больше смысла, чем в квадрате,
Да и танец белый популярнее в народе, чем простой.
Звёзды улыбаются и падают в книксен на званом пати.
В свет софита - царственно - луна идёт на тёмный свой престол.

Множатся тревоги, в сердце стынет боль. Небесная сторонка
Снова беззащитна, несмотря на острый меч и крепкий щит.
Кру'жится злой демон, жадно дёргаясь над люлькою ребёнка -
Мамой Богородицей в рубашке оберег-сапфир зашит.

Белый лепесток огня над пятнышком кипящего светила -
Крохотный предвестник смертоносных и отвязных гео-бурь.
Голубь, помоги, спаси - зачем же ты тогда его любила,
Если не разгонит тучи, если не разгладит неба хмурь!

Люди утопают в войнах, люди гибнут в лени и разврате,
Души в латах каменных, но голые блестящие тела.
В чёрном треугольнике - ты помнишь - смысла больше, чем в квадрате,
Да и совесть, мама, из тончайшего и хрупкого стекла.

Скаредно лишает быт ваятеля фигур его точёных.
Музу продаёт поэт - попала неземная в переплёт...

Белый голубь носится по порченному небу увлечённо,
Солнце над Землёю грешной медленно и преданно встаёт...


Счастье

Высыхая бельём развешанным,
Прозревая бельмом залеченным,
Отогревшись под солнцем бешеным,
Улыбаюсь случайным встреченным.

Я сбежал из страны безумия
В мир прекрасного света, чистого.
Упокоилась с миром мумия,
Напоследок молясь неистово.

Отыскал я любовь заветную -
Половинку свою душевную,
И надежду-мечту бездетную
Сделал спящей всегда царевною.

Я целу'ю ланиты бледные,
Заглянув в колыбель хрустальную,
И выводят валторны медные
Возрождения песнь венчальную,

И теченью времён подвластное,
Без оков мишуры и бантиков,
Пробуждается солнце красное
Над счастливой землёй романтиков.

Их, великих, в макушку меченых,
Избегают места опасные.
Замечая случайных встреченных,
Улыбаются люди разные.

А в огромной карете с книгами
Едет младший из трёх царевичей.
Он, как я, завязал с интригами,
Повстречавшись с красою девичьей.

Обнажённого нерва, голого
Не коснётся пора осенняя.
От любви поднимаем головы.
В ней, единственной - свет спасения...
----------------------------

Это было в далёкой юности,
А сейчас, на скамейке старенькой,
Мы сидим, вспоминая глупости,
И смеёмся, разлив по маленькой...


На балу

Позвольте ручку (ме'ста нет словам),
Я припаду, почувствовав круженье.
За скромный взгляд готов просить прощенья,
Но невозможно мне открыться Вам.

Горю', томлюсь, боюсь попасть в конфуз,
Стою', молчу - неловкий и смущённый,
И тяжкой ношей чувств порабощённый,
Кляну себя и свой несносный груз.

Готов я вечно слышать аромат -
Как цвет альпийский слышит свежесть ветра.
Летит к ногам изделие из фетра.
В ста реверансах я склоняться рад...

Но миг потерян. Шумною толпой
Я оттеснён на два огромных шага.
Как благодарен я за это благо -
Остался жить лирический герой.

Бежать, бежать из залы тесной прочь!
Сквозь длинный сад, в родной приют кареты,
Под кров дрожащей сладкой сигареты -
Туда, где можно чувства превозмочь...

Прощай любовь. Уйду в далёкий скит
Вкушать горох, спать в холоде пещеры,
И с новым, чистым, светлым чувством веры,
Найти Отца, который всё простит...

Свободен я бояться и краснеть,
Свободен быть смешным и неумелым,
Зато - что бе'ло - называю белым.
Я делал так всегда - и буду впредь...

Где красота - там робость на коне.
Гарцует пегий, робость торжествует.
Я красоты' касался взором всуе,
Теперь - у неба - будет легче мне...


Предначертано ей было - быть с другим.
Я страдал, болел надеждою пустою.
Я любил её всем сердцем, всей душою.
Я любил её, бессилием томим.

Но пугался - слыша мягкие шаги.
Но боялся - нежных слов, слететь готовых.
Но бежал - от чувств щемящих, бестолковых...
И прекрасных - цветом радужной дуги.

И её - богиню белых облаков -
Я желал, мечтал, хотел... не видеть боле.
Я, как тополь одинокий в летнем поле,
Стал мишенью - для небрежных молний-слов.

Пролетела жизнь. Немало славных лет
Потерялись всуе, в сумерках сознанья,
Но осталось чувство - счастья ожиданье,
И спокойный, чистый, чудный, вечный свет...


Как первый раз... - смешно и стыдно...
И гордость, и бордовость щёк,
И глобус счастья... И не видно
Осколков робости ещё...

И тайный знак - стрелой на север,
Где он, от холода, темней.
От скал отвесных - вечный ''ревер'',
А с неба - дождь слепых огней...

Всплывает плавно, в пышной маске,
Прикрывшей злачные места,
Огромный град с глазами хаски,
С простором Синего моста.

Смешливый рок играет с нами
И каждый час меняет масть,
Цветными сказочными снами
Стремясь, надеясь явь украсть.

Шпиль в небеса уходит резко.
Погоны пестуют юнцы.
Всегда начищены до блеска
Коня гнедого бубенцы.

Благоговением зашиты
Уста, уставшие болтать.
Восторга полон взгляд открытый,
Но как укрыть, не растерять

И гордость, и ланит бордовость,
И грех, и то, что не грешно,
И горьких злых потерь суровость...
Как стыдно - как, до слёз, смешно...


Заря

Не мне советы сеять на полях.
Я знаю сам, что света не достоин.
Твой взгляд - напиток, росами настоян,
А мой - вода в давно затушенных углях.

Я не берусь судить, давать оценки
Твоим причёскам, юная заря.
Стою на облаке, не ведая царя,
Прикрыв сомнением моргающие зенки.

А ты смеёшься, машешь мне рукой,
Шлёшь поцелуи, воздухом играя.
Ты лучше... самая... навеки... дорогая...
Ты - мой потерянный придуманный покой.

Лежит страна бескрайним беспределом
Под тушью облаков, в румянах зорь,
Неслышно плачет, головную терпит хворь,
Дрожа огромным и могучим белым телом.

А сколько видела молчащих облаков,
А сколько зорь делилось с нею кровью!
Держи таблетку, с пожеланием здоровья,
От золотых твоих доро'г и дураков.

Заря, ты говоришь, что будем вместе.
В словах купаюсь, та'ю, я - с тобой.
Я - тёплый дождь, который принял бой,
Упав в объятья обожаемой невесте.

Но, свет-заря! Река не может бегать вспять.
Прекрасный мир ''подтачивает'' гнилость.
Пора! На поле вместо гнева выйдет милость
И будет смирно миру щёки подставлять...


Скорбь

Я во сне тебя на руках ношу -
Каждый сон, каждый миг.
За тебя молюсь, у небес прошу -
Пусть живёт сон-родник.

Ты журчи и пой, водопадом будь.
Я с тобой в рай за край.
Освящённый свет, освещённый путь
Мимо бед, выше стай.

Смотрим вдаль за даль, на седой закат.
Мы давно заодно.
От заката шаг до небесных врат -
От сует в выходной.

Мы идём-бредём по большой стране
Налегке, босиком.
Наш отыгран рок на одной струне,
Но с душой, с огоньком.

Ты лети, мотив, на квартет сторон,
Возвращайся хитом.
Самый главный приз - мой сурковый сон -
Как вдвоём входим в дом,

А со стен глядит вся моя родня,
От улыбок - пожар.
Без тебя во сне не проходит дня,
Без тебя сон - кошмар.

Я во сне тебе подарю звезду...
Не могу наяву.
Год - как нет тебя.
Смерть лелею, жду.
И смеюсь.
И реву........


Ты со мной навсегда

Воробьи у окна за узорным стеклом чистят гладкие перья.
Меж цветочных горшков вертит задом взволнованный кот.
Со стены улыбаются строго - дед Сидор и бабка Лукерья,
А в кастрюльке чугунной шкворчит отбивной антрекот.

Я сижу за столом. Пузырится игристый напиток в бокале.
Император слоёный блестит полосой заварной.
В новостях - снова братья. Друзья безусловно достали
Беспросветной навязчивой дурью и злобой смешной.

Ты стои'шь у стены - образец восхитительной радужной грусти.
Я влюблён тридцать лет в искромётность лазоревых глаз.
На заре аист к нам прилетал, мы гуляли в посадках капусты.
И опять солнце встанет над миром - зажжётся сейчас.

Кот шипит и урчит - недоволен прозрачной ажурной преградой.
Ты со мной навсегда. Воробьи видят алый восток.
Это - Сущего стройный каркас, сохранившийся с первой монадой,
Это - счастье моё, это - неба приветный кивок.

Посмотрите в окно, посмотрите на нашу прекрасную Землю -
На восход лучезарный, на эту - в полнеба - зарю.
Разговоров о войнах, о распрях, о ссорах, друзья, не приемлю.
О любви, о надежде, о вере сто раз повторю...


Совратитель

''Были демоны, мы этого не отрицаем...''
Милославский

Можно Ва'с пригласи'ть на рожде'ственский ва'льс?
Вот рука', дорога'я Франче'ска.
Вам к лицу' этот шёлк и густа'я вуа'ль С
островка'ми холо'дного бле'ска.

Разреши'те нача'ть первый ме'дленный ту'р,
Оттесни'ть наглеца' Бальтаза'ра.
От тако'го оби'лия пы'лких нату'р
Накали'лась огро'мная за'ла.

Раз, два, три' - поворо'т, замыка'ется кру'г.
Плачут скри'пки, смею'тся гита'ры.
Сотни скре'щенных но'г, сотни со'мкнутых ру'к -
Заскользи'ли по во'здуху па'ры.

Машет па'лочкой всле'д музыка'льный ''жанда'рм''.
Стайки те'рций порха'ют по пти'чьи.
В зеркала'х на стене' отража'ется ша'рм
Дивных а'нгелов в же'нском обли'чьи.

Мне позво'льте на у'шко три сло'ва сказа'ть,
Будьте па'ру секу'нд благоскло'нны.
Окна, две'ри кружа'тся, но Ва'ши глаза' Те-
рпели'вы, недви'жны, бездо'нны.

Я прошу' поддержа'ть мой восто'рженный пы'л -
Не заме'тить чуть во'льных каса'ний.
Я не вы'йду за гра'нь, я про че'сть не забы'л.
Миг наста'л осторо'жных призна'ний...

Стих орке'стр. Мой покло'н. Мы идём на балко'н.
Бальтаза'р улыба'ется де'рзко
(Показа'лось, иль не'т? Это я'вь, или со'н?),
Улыбну'лась в отве'т и Франче'ска........


Жемчужная дата

Мы с тобой живём в шалаше.
Без границ раскинулся рай.
Слышишь говор крон, птичий грай
Посреди пейзажей Буше?

Я влюблён в тебя тридцать лет.
Тридцать лет в меня влюблена.
Некто скажет мне - пелена,
И наврёт тебе - чувства нет.

Мы не пустим злыдня в шалаш.
Пусть меняет шкуру в аду.
Чисто во фруктовом саду -
Первозданный райский пейзаж.

Мы прогоним гада-лжеца.
Сами будем яблоки рвать.
Выпьем три нектара - за Мать,
И ещё пято'к - за Отца.

Мы до грозной грани дойдём.
Посидим и ступим за грань.
В белую закатимся рань,
В солнечный ''разлапистый дом''.

Свет мой, не жалей бахромы,
Украшай любимый шалаш.
Мир, где сто доро'г - это наш.
Небо в сотнях звёзд - это мы.

Свежий райский вид, пастораль.
Мы заменим рало на плуг.
Медленно закончится круг,
Медленно свернётся в спираль.

Сдюжим от мечты до мечты.
Снова возвратимся к нулю.
Десять тысяч дней я люблю,
Десять тысяч дней любишь ты.

Не устану славить восход,
И зимою бредить весной,
Каждый вечер спорить с луной,
Убеждая - солнце взойдёт.

Крылышки теряют клише,
Свечи на канунах горят,
Строятся архангелы в ряд,
Мы с тобой живём в шалаше,

Бой курантов в каждом кремле,
Бой курантов в каждых часах,
Музыка звучит в небесах,
Музыка звучит на земле...

Ни чего - что в прошлом - не жаль.
Славлю мир - в котором живу.
В крайнюю заходим главу -
Где венец... и звёздная даль.........


Стои'шь нагая в полумраке,
Небрежно косы распустив,
А я, с цилиндром и во фраке,
Приник к стеклу, как чёрт красив.

Всё жду, когда улыбкой месяц
Разгладит звёздное лицо,
На самом дне небесной взвеси
Подсветит млечное кольцо.

Частиц союз - кабы да если,
Не спорят тени о былом.
Опять уснул в плетёном кресле,
Прикрыв глаза, соседний дом.

Но нам не спать полярной ночью -
Бурлить игристому вину,
И рвать мой фрак гламурный в клочья,
И петь хвалу на всю страну.

Порыв, полёт, твои объятья,
Качнулся шарик голубой,
Любовь, в вечернем белом платье,
Бесстыдно делится собой...


(Владимиру Лаврову)

...Вижу тебя - ты сидишь на раскрытом, похожем на волны, диване.
Смотришь в заветную точку (их всюду в огромном избытке).
Эти тревожные сладкие губы, глаза в отрешённой нирване.
Их не могу целовать - злая горечь изысканной пытки.

Я дотерпел до весны. Куст сирени надолго оставил свой запах.
Думаю - он не исчез под балконным окном и сегодня.
Кошкой тянусь к этим белым коленям - когтями на ласковых лапах.
Жду, но сурово шепчу: ''Убирайся, костлявая сводня!''

Здесь - в голубых небесах - мы нередко с друзьями читаем поэмы.
Просят меня повторить сотни строк о тебе - несравненной.
Дарят короны поэтам в раю, поэтессам несут диадемы.
Каждую строчку об истинном чувстве считают бесценной.

Спи, золотой мотылёк. Жить без трепета скучно доверчивым крыльям.
Помни сиреневых листьев, соцветий последнюю нежность.
Гендель о чувствах сыграет моих, а расскажет со сцены Уильям.
Все мы когда-то уйдём. Что поделать, малыш - неизбежность.

Я попрощался с тобой, жизнь моя, вольным ветром, совсем не случайным,
Маленькой звёздочкой белой с пронзительным пристальным взглядом,
Тёплым дождём из молочного облака, знаком изменчивым тайным,
Но я остался у плеч этих сахарных, с вечностью рядом...


Сегодня ты - индейский вождь.
На длинной палке грозный бивень.
Крадёшься сквозь плешивый дождь,
Попасть в густой мечтая ливень.

Конечно - ты забыла зонт,
Хотя и знала - будут грозы.
Голодный до сражений фронт
Не ждёт отставшие обозы.

Огонь сердечный выше звёзд,
Гуляет мысль с душой в обнимку.
Туман, покинувший погост,
Заре вечерней холит спинку.

Горит фонарь у входа в дом,
Мигает красным льстивым глазом -
Сюда вернёшься ты потом
С седым придуманным рассказом.

Багира точит коготки
О ствол помеченного клёна.
Сидят на корточках братки,
Напившись беленькой, палёной.

А ты из леса, по шоссе,
Под визг машин, на блеск рекламы,
Идёшь, попав в ''сюжет'' эссе
Из старой скучной мелодрамы.

Сверкнула молния. Удар.
Разверзлись хляби. Хлещут струи.
Сердечный, выше звёзд, пожар
Душа с умом ругают всуе.

Шипит небесная вода -
Под у-ж-ин у-ж-ас бли-ж-е, ху-ж-е.
Июньский зной даёт дрозда -
Покрылись маковками лужи.

Сегодня ты - отважный страж.
Несутся с неба злые копья.
Туч трубный голос входит в раж.
Дрожит душа моя холопья.

Одно осталось ей - гадать,
От вод очаг оберегая,
Когда вернёшься в благодать,
Когда придёшь, от струй нагая.

Моя изменчивая скво,
Намедни - чёрствая, сухая,
В друзьях с не верящей Москвой,
Сегодня - смелая, лихая.

Я предан, верен, я влюблён
В твои распущенные косы.
Стоит' резной кудрявый клён,
Братки мусолят папиросы,

А ты с проспекта снова в лес,
Вдоль рек, к овражному разлому.
Заря взошла. Туман исчез.
Манит' фонарь дорогой к дому.

Идёшь под ливнем без зонта,
Босая дерзкая держава.
Почтенный Рихтер из куста
С Шопеном спорит величаво...


Юность

Мы встретились в огне бушующего танца,
Друг друга отлучив от стонущей толпы.
Я в майке был ''оранж'' болельщика-голландца,
Ты в платье ''люксембург'' - кувалды да серпы.

Любовь была проста - легка и гениальна
(Мадерный терпкий вкус, модерный вольный пыл),
Надежда - выше гор, и вера - уникальна,
И каждый, кто не трезв, по крайней мере - мил.

На сцене сто томов - несдержанные мимы,
А в зале чистый лист - обдолбанный бомонд.
Легко в те дни жилось беспутным и любимым -
Был выше небосвод, был дальше горизонт.
---
Касание локтей, щемящая истома,
Надувшийся пузырь пространства на двоих,
И чувство теплоты освоенного дома,
Когда всё хорошо - без горя, без чужих.

Обманщик стал творцом (ваяет, а не лепит),
Тапёр сменил фоно на тихий клавесин,
Во мне - нежданный стыд, в тебе - нежданный трепет,
И новый страх разлук - как боль, невыносим.

Кричащий диалог, румяные улыбки,
Застенчивый момент сердечной полноты,
Застывший чистый миг, загадочный и зыбкий,
Отправленный в наряд приталенной мечты.
---
Расстались мы в огне мерцающего счастья,
В тиши родных картин, в молчанье умных книг,
Без плена пылких фраз, без гнёта сладострастья,
Когда пытливый ум, устав, к душе приник.

Чудесные года, безбашенные краны,
Целебная вода не гаснущих страстей.
У входа в райский сад застыли истуканы,
И ты летишь на свет с пучком благих вестей,
А я, наоборот, во тьму, без новостей...........


По широким проспектам на шикарных машинах
Ездят стильные дамы с перламутровым взором,
Возят сладкую водку в запотевших кувшинах,
Любят грязных мужланов под высоким забором.

В фиолетовых шляпках, в ярко-красных перчатках,
В дерзких, гневных изгибах из морковной помады,
После мелких заказов в продуктовых палатках -
Могут в полночь, играя, заказать звездопады.

Вездесущие девы в разноцветном убранстве
Прячут мрачные души в кулуарах веселья,
Пьют ручьями кручину в сером личном пространстве,
Строят планы на вечность, убежав от безделья.


Неразделённая...

Я сам' уйду. На мне печать беды,
Клочки, следы злосчастья и бездолья.
Блестят во тьме гитарные лады -
Немой итог рутинного застолья.

Последний час. Не время для речей.
Пора узнать размеры мудрой меры,
Под меч лихих ироний-палачей
Подставить хвост обманщицы химеры.

Аллеи ночью пьют фонарный свет.
Мой путь туда, где зябко от надежды,
Где, после ливня, в небе марафет
Скрывают молибденовые вежды.

Замрите. Мне картинка дорога' -
Конечный взгляд, секунды до спасенья.
Я в Вашей красоте ищу врага,
И вижу - как нелепы опасенья.

К руке прильнул. Вдыхаю аромат.
Ресниц движенье - крыльев трепыханье.
Прощайте. Покидаю каземат -
Застенки учащённого дыханья.

В неведомых лазоревых краях
Степенны повзрослевшие амуры,
Мой пыл сердечный делят на паях
Под сводами туземной префектуры.

Я сам' уйду... Но нет надёжных сил.
Гони'те чудака с сумой дырявой.
У неба понимания просил.
Ах, лучше бы любви взаимной, право...


...ушла, завяли...

Соловей отпел кукушке
Про ушедшие года.
Вьются беленькие мушки,
Заселяют города.

Лёд на крышах, лёд под снегом,
И на сердце тоже лёд.
Наших чувств собралось лего
И отправилось в полёт.

Стрелки движутся по кругу -
Не замедлит время бег.
Мы не смотрим друг на друга.
Мы влюбились в лёд и снег.

Фотографий чёрно-белых
Не коснулась желтизна.
Но кому какое дело,
Что не спорим допоздна.

Лёд - отменное лекарство,
Лечит пыл, снимает жар.
Лёд надменно сел на царство,
С крыш согнав седой кошар.

Там, где ходят кривотолки,
Тень ложится на плетень.
Подмести бы мне осколки.
Будет пища - будет день.

Выбить клин? Но нету клина.
Узелки не разовью.
Вновь кукушка бросит сына,
Не поверив соловью.

На шипах ходить привычно
Тем, кто помнит запах роз.
Мы со льдом знакомы лично.
Там и ныне, присно воз...


Картина

Вчитался в чувственные строки
И перебрался в небеса.
Пушинкой стали телеса.
На сердце нега, в сердце токи.

Полёт над бездною глубокой.
Взгляд сверху вниз, на облака.
Огнём горящие бока
Под оком лунным, с поволокой.

Подслушал камерные звуки,
И в бездну, сквозь прямой эфир,
Слетел пылинкою на мир -
Лежать в траве, раскинув руки.

Романс загадочных гармоний.
Мудрейших мыслей чистота.
Любовь, понятна и проста,
Пришла без пышных церемоний.

А вслед за нею страж послушный
Спустился с тучки грозовой,
Седой качая головой,
Поймав крылом поток воздушный...

Мазок зелёный - штрих последний.
Творец пылинку сдул с холста.
Сомкнув суровые уста,
Картину выставил в передней...


Непонимание

Подрамник закрепляя на мольберте,
Спросил, не поднимая головы:
''О чём ещё писать, как не о смерти?
Чего ещё желать, как не любви?''

Ответила, терзая лист бумаги,
Ломая твёрдо-мягкий карандаш:
''О смерти и любви сложили саги,
Но стал несносным мир тревожный наш.

Любовь и смерть - извечные товарки,
Роднят подруг - то ненависть, то страх,
Готовят умирающим припарки,
Врачуют в окончательных мирах.''

Умолк я, вмиг забыв слова простые.
Мир замер - блики-искорки летят
От камушков колье на тонкой вые,
Полётом завораживая взгляд -

Одна, во всём квартирном окоёме,
Пылает бриллиантовая нить...
Очнулся. Ты стоишь' в дверном проёме,
Смеёшься, собираясь уходить.

Задумался над видимым решеньем,
Что мне сказали камушки и ты -
Смерть буду называть я - воскрешеньем,
Любовь - ребёнком сбывшейся мечты.

Но нет находок в вызревшей капусте.
''Ну, что ж, иди - не стали мы близки.''
О чём ещё писать, как не о грусти?
Чего ещё желать, как не тоски?
---------------------

Скольжу по звёздному закраю,
Не нужен якорь кораблю.
Опять люблю, как умираю,
И умираю, как люблю...


Столик на двоих

Твой бокал - хрустальный, чистый. В каждой грани луч горячий.
И вино - бордовый праздник на листе невзрачных буден.
Тайной тихих откровений путь к тебе не будет труден.
Явью громкого признанья я ворвусь в твой мир тем паче.

Твой букет - роскошный, яркий - делит стол на два предела.
Там, где ты - страна смешинок. Там, где я - отчизна страсти.
Горний Шулер грея руки в алом цвете пылкой масти,
Лики карт тасуя всуе, схемы су'деб метит мелом.

Томный вечер длится... длится... Белый круг ассоциаций -
Жемчуга', кораллы, мрамор. Скрипки, альт, виолончели.
Свечи. Твой красивый голос. Взглядов искренних качели.
И слова' - резные листья ноября аллитераций.

Дрожью страх съедает душу - в вечность счастья верить сложно.
Я смеюсь, но капля грусти вновь летит на дно бокала.
У вина вина не в том ли, что для счастья но'чи мало?
Туз виней напомнил Богу - тень без света невозможна.

Белым инеем перчатки, позолотою лорнеты -
Всё блестит, белеет, манит. Гаснут свечи, догорая.
Я - взволнованный мальчишка: ''Уж-жин наш подходит к краю,
Раз-зрешите, дорогая, проводить Вас до к-кареты...''


Театральный роман

За кулисой слишком виден грим.
Будь собой - тебе вполне по силам.
Подойди, присядь, поговорим.
Расскажи мне - где тебя носило?

Мне сухой пропой речитатив.
Перестань смеяться - охать, окать.
Где твой Бог - который справедлив?
Где мечта - которая, как локоть?

Где слова - которым грош - цена?
Где ручьи, наряженные в пену?
Сумма чувств за страхи внесена.
Тишина упёрлась носом в стену.

Кулуарный слух сродни клейму.
Не прощая слушать не умея,
Я всегда, мой друг, тебя пойму.
Говори, заносчивая фея!

Не узнает ветер - что внутри.
Не увидит сути месяц ясный.
Есть порок у строк - они хитры.
В них искать правдивость - труд напрасный.

Слышу запах - праздничный букет
Кротких женщин, ниже трона падших,
Выводящих в па'рах на паркет
Неразумных странных братьев младших.

Надпись красным, вновь открыта дверь.
Время сбора, тянет к урожаю.
Что ж молчишь, загадочная дщерь?
Я тебя, заноза, обожаю...


Аленький солнечный...

Краснея от каждой детали,
Восторги смакуя на слух,
В пределах, где сны обитали,
Витал целомудренный дух.

И преданный светлой печали,
Полётом рисуя овал,
Ей в верности клялся вначале,
А после, к утру', предавал.

Мечты загонялись в вагоны,
Стальной прогибая двутавр.
Звучали басами тромбоны
Под гром колченогих литавр.

И дух, словно скрипка Гварнери,
Метался, сбиваясь на писк,
Бежал от словесной шрапнели
В беззвучный зеркальный изыск.

И в яви цветной пребывая
Под жёлтыми складками риз,
Покоился он, уповая
На новый ночной экзерсис...

Но как-то, в полуденном жаре,
Гармонией сфер пробуждён,
Танцуя на крохотном шаре,
Столкнулся с реальностью он.

Горели в неистовстве двое,
Покуда закат не затух -
Огромное солнце живое
И призрачный маленький дух.

И в этом возвышенном споре
Пылающих птиц на току
Родился на волжском просторе
Ребёнок, подобный цветку.

У аленьких праздники - свечи,
У солнечных будничность - стих,
Объятия - жаркие печи,
Любовь - выше звёзд, за двоих...

Вдали от полей показухи
Растёт сокровенный цветок.
Витают невинные духи,
Ныряют в фотонный поток...........


Уже звучат в сенях колокола.
Чу! Слышит ухо грохоты тамтама.
Опять судьба повесу завела
В ночной вертеп, в приют хмельного срама.

Исписан лист, но суть листа пуста.
Помадный мак разверстой грешной пасти.
Я так устал рассматривать уста
Нетрезвых дам, пылающих от страсти.

Меня достал слащаво-томный вид,
Развязный тон, ужасные манеры.
Прибью постылых, скучных - Бог простит.
Ужели грех - посечь детей Венеры?

Гудит постой, открыты номера.
Горит луна тоскою не людскою.
Осталась, всуе, вечная игра -
По листьям дней водить пустой рукою...


Молчит Басё.
Бумажное стекло.
Вход. Шаг. Поклон.
И всё......................


Вокалист

Он тихонечко пел на показ темноте,
В безразличный пустой парадиз.
Только призрак любимой, в воздушной фате,
Улыбаясь, смотрел из кулис,

Только ангелы, белые крылья сложив,
Умилялись гармонией нот,
И почти не дышал (то ли мёртв, то ли жив)
Разомлевший от музыки кот.

Он тихонечко пел. Отзывался рояль
Еле-еле - ночной рецитал
Воспалённого сердца. Дрожала вуаль -
Призрак милой блаженно мерцал.

Тлели в памяти быстрых софитов лучи,
Пробегали по рампе часы,
Трепетали, разнежившись, перья в ночи',
Шевелились капризно усы.

Но случилось не то, что желалось уму,
В чём полезность, расчётливость, толк.
Первый раз замолчать захотелось ему,
И тогда он навеки умолк.

Он тихонечко пел... Было это давно,
В мире звуков и ''ярких'' теней,
А теперь в старой зале всё время темно,
Только бесы снуют по стене,

Только мышь что-то точит - единственный шум
Под роскошным лепным потолком,
Только призрак Евтерпы летит наобум -
То сквозь сцену стрелой, то в балкон...


На крыльях

Память - жемчуг на ветке хрустальной -
Вензель дивный в начале главы.
Ты была неземной, нереальной.
Я к тебе обращался на ''Вы''...

Гаснет свет, запираются двери,
Блеск софитов, жеманный герой -
Ты на сцене, прекрасная пери,
Зал пытаешь незрелой игрой.

Но прощает доверчивый зритель
Все изъяны посредственных мин.
В ''пышной'' ложе отец-покровитель
Растревожен, во фраке, один.

Зал, как губка, вбирает апарты,
Красотой неземной покорён.
Наготове букеты, петарды,
Жаждет чресел сверкающий трон.

Так бывает: невзрачная пьеса,
Сладко спящий в глубинах талант,
Кокон рвётся, выходит принцесса,
Поправляет кокетливо бант,

И в восторге купаются своды -
Аплодирует вставший партер,
Возбуждённо кричат нищеброды,
В виртуальный входя адюльтер.

Вихрь эмоций на храмовом ''сайте'' -
В мире масок, оваций и пьес.
Белокрылая пери! Прощайте!
Улетайте в свой сказочный лес...........


Покорённый любовью

''Я лечу... я кружусь под дождём... мир готова объять...
Улыбаюсь... купаюсь... ныряю в простор облаков...'' -
Так шептала мне ты, и грозе полуно'чной под стать,
Избавлялась в порыве разверстом от бренных оков.

Я тобой восхищался. Вдыхал аромат. Трепетал.
Я касался руки'. Я ловил каждый жест, каждый звук.
Стрелы молний сверкали, врезаясь в послушный металл
Громоводных путей, образующих контурный круг.

Возмущение силы, природой свершаемый путч -
В пылком взоре твоём, отражающем весь небосвод.
Громким голосом гром, сквозь огромье громадины туч,
Слал приказы бездонному чёрному скопищу вод.

Как же дева прекрасна - уставшая зваться рабой!
Я тебя обожал. Я держался за призрачный шлейф.
Я гордился, я млел, восторгался и грезил тобой,
Благодарно ложась в созерцающий медленный дрейф...

Сколько минуло лет. Сколько дивных ночей утекло.
Безвозвратное мучит, растёт, притесняет, гнетёт.
Снова хляби небесные бьются дождём о стекло.
Снова длится и длится волшебный счастливый полёт...........


Музе

Ты чья, несравненная, дерзкая, нежная Муза?
Твой за'мок воздушен на фоне вечерних красот.
Уставшее солнце садится под тяжестью груза
Тяжёлого дня, исчезая за кромкой высот.

В окошке под крышей мерцанье свечи одинокой.
Там, в маленькой комнатке, девушка гладит кота.
Упитанный неженка мордой своей волоокой
Бессовестно вертит под рыжее буйство хвоста.

Кот рвётся продолжить с брюнеткой усатою шашни,
Но жизнь царапучих высочеств, увы, не вольна.
Над замком луна освещает уснувшие башни.
Вздыхает девчонка, возвышенных мыслей полна.

Гуляет сквозняк в переходах, в кривых коридорах.
Четвёртая стража. Кричит в отдаленье петух.
Листочки мечтаний слетаются в розовый ворох
И падают с неба, внизу трансформируясь в пух.

Свеча, постарев, превращается в жалкий огарок.
У девушки юной премьера бессонных ночей.
Для путника свечка в окне - безусловный подарок.
Влюбляйтесь девицы, для нас не жалейте свечей.

Классический вид восходящего плавно светила.
Раздолье созвучий чудесно подобранных слов.
Уснувшая Муза - на время почившая сила,
Заслуженный отдых трудившихся ночью голов.

Всё тайное - явно, лежит на поверхности скромно.
Зажда'лись девчонку красавцы на белых конях.
Твоё, Муза, войско, как синее море огромно,
А лучшие, в бронзе, стоят' на твоих площадях.

Сама по себе, своевольная мудрая Муза!
Всё в праве твоём - и удача, и шумный успех,
И крах, и паденье в объятья большого конфуза...

Грустит рыжий кот, отстранённый от сладких утех.


Бегущая в туман

''Я не забуду тебя никогда!..''
В. Кузьмин

Вы были чудом в Ваши двадцать с чем-то лет,
С весёлым нравом, громким, шумным и беспечным.
Я вспоминаю, как бежал за Вами вслед.
Казалось мне тогда, что счастье будет вечным.

Таким, как Вы, бывало солнце по утрам,
Красивым, ярким, но нейтральным, безучастным.
Я вспоминаю Вас, бегущую в туман.
Невольный вздох - Вы были сказочно прекрасны.

Сейчас, сегодня не смотри'те на меня.
Живу без цели, невпопад - орлы да решки.
Я вспоминаю, как не мог прожить и дня,
Как, воспылав, бежал, летел навстречу в спешке.

Мне дайте руку, я Вам сердце предложу,
Развешу тысячи гирлянд на Вашем доме.
Я вспоминаю - уподобившись стрижу,
Носились в небе Вы, а я смотрел в истоме.

Скользят снежинки по алеющим щекам,
По подбородку, по судьбе в бокал хрустальный.
Я вспоминаю, как шептал о чувствах Вам,
И взгляд последний Ваш, насмешливый, прощальный.

Рябина голая, на снег упала кисть.
Любая мелочь может стать венцом конечным.
Я вспоминаю, как от Вас вернулся в жизнь,
Наедине оставив с холодом сердечным...


Монстера плачет

В белых брючках, в ботинках из кожи,
В жёлтой майке с весёлым портрэтом
Я иду, улыбаясь прохожим,
Наслаждаясь начавшимся летом.

Вот и дом твой. Встаю под окошко,
Наблюдаю - монстера рыдает,
Как и я, перебрала немножко.
Мер не знает душа молодая!

Вихрь внезапный. Сгущаются тучки.
Козырёк над подъездом ничтожен.
Дождик, выпустив струйки-колючки,
Бьёт по брючкам, ботинкам из кожи.

Я не знаю пока, что противней -
Восхищаться беспечно цветочком,
Или думой томиться под ливнем,
Прикрываясь листком-козырёчком?

Я опять не решусь постучаться,
Убегу по пузырчатым лужам,
Превращусь до утра в домочадца,
То ли в сына тоски, то ли в мужа.

Где же счастье моё, милый Боже?
Может бродит заблудшее где-то
В белых брючках, в ботинках из кожи,
В жёлтой майке с весёлым портрэтом?..


Грёзы

Созрели жить - душа и тело,
А жизнь, плутовка, пролетела...


В царстве голом, где царь без короны,
По шуршащим надеждам бреду.
Отражаются жёлтые кроны
В позолоченном чёрном пруду.

Сон осенний, цветной, предзакатный -
На дорожку присели грачи,
Тихнет в зарослях грохот раскатный,
Растворяются в дебрях лучи,

По заброшенной алой аллее
Ты плывёшь, не касаясь надежд.
Заблуждений гремучие змеи
Вырастают из детских одежд.

Заунывное пение длится.
Поволокой туманится глаз -
Белым лебедем пава-царица
Светит с неба на искренних нас.

Простодушной, прямой, не жеманной
Ты ко мне приближаешься вплавь.
Пять мгновений до встречи желанной.
Три мгновенья до выхода в явь...

Открываю глаза. Потолочный,
Неживой, белоснежный фрагмент
И набросок - небрежный, неточный -
Уползающих в марево лент...

Слава Богу - доро'га без терний,
Где-то странствуют злые ветра.
Что ж привиделось в дрёме вечерней?..
Мне опять не уснуть до утра.


Давным давно

Красный череп двора с пустотой подворотен.
Под балконом капель' - солнце сушит бельё.
Одичалый газон задавило быльё.
У подъезда народ - до утра' безработен.

На стене глупый ''спич'' - надпись видно нечётко.
В арках мрак - в этот час только здесь холодок.
Тащит мальчика пёс - натянул поводок.
Ты идёшь - каблучки выбивают чечётку.

Я в окне - наблюдаю за жизнью воскресной.
В летний день за дежурного - матушка лень.
Хрип коло'нок - звучит искажённая хрень.
Птички вяло клюют возле бабки болезной.

На душе' хорошо. Люд разбился на тройки.
Детворе наплевать на полуденный зной.
Крик из ''тридцать седьмой'' - муж вернулся домой.
Кот пригрелся под крышей электропостройки.

Мне семнадцать уже'. Я к событьям участлив -
Улыбаюсь тебе и блаженно молчу.
Жить светло и легко - если молод и счастлив,
Если жизнь впереди, если всё по плечу...


... Так для кого же я пишу стихи?

Кто те мятущиеся люди в чёрном,
Что совершили горькие грехи
И маются теперь в огне позорном?

Кто те смешные, в шляпках набекрень,
Чей странен вид, забавный, но нелепый,
Что вечно хвалят - и дождливый день,
И зной несносный, и мороз свирепый?

Но может те, что смотрят в небеса,
Считая звёзды, зная все ответы?

Иль те, счастливые, что греют телеса
На лучших обдираловках планеты?

А может - та, одна?.. Часы тихи',
Касанье рук, сердечная отрада,
Прозрачность - с полужеста, с полувзгляда...

Так для кого же я пишу стихи?...........


Прощай

У губ твоих вишнёвая душа,
У тёмных глаз агатовое сердце.
Что грозный нрав Зевеса-громовержца
Тебе, что так во гневе хороша?

То ангел кроткий - ты, то фейерверк,
То буйная река в горах высоких.
Ты - гамма взоров - дерзких, волооких -
В которой свет горел, но - вдруг - померк.

Моя вина! Зачем сошлись пути
Прекрасной, безупречной, идеальной
И ждущего в тоске исповедальной -
Когда велят назад, во тьму, уйти?

Боюсь сказать всю правду о себе -
Что беден, невезуч, что слишком робок,
Что скорбь со мной давно живёт бок о' бок
В дырявой продуваемой избе.

Нить жизни вдев в цыганскую иглу,
Пытался штопать мира занавески,
Теперь томлюсь в финале пошлой пьески
В неприбранном нетопленом углу.

Беги на небо - там твои друзья,
А я останусь здесь - в стране унынья -
Лелеять не прижившиеся крылья
На старых, дряблых спинах бытия.

Лети, листок, в объятия реки -
Сквозь время, мимо будней, к океану.
Пусть ветер пропоёт тебе осанну -
Слетевшему с недвижимой руки.

Вернусь в себя, сомнения круша.
Скрипит, давно не смазанная, дверца.
У глаз твоих агатовое сердце,
У тёмных губ вишнёвая душа...


Начало ночи

Ветер пляшет на кронах еловых,
Лапы в шишках качает игриво.
Крошки-дни нарочито суровы,
Ночи-монстры стыдливо красивы.

Я сижу у окна, одинокий.
Месяц в небо упёрся рогами.
Думка светлая, взор волоокий,
Чувств букеты и слов оригами:

''Ты прости мне нелепые ссоры -
Слишком часто бывал я не сдержан,
Выбирал, вместо до'ма, просторы,
Бунтовал, а теперь вот... - повержен.

Защити от болезни опасной.
Помоги. Виноват я безмерно.
Сколько раз загорался напрасно,
Вёл себя неприлично и скверно.

Дева мудрая, стань мне опорой.
Крал у жизни - не знал что зачтётся.
Пожалей бесталанного вора,
Переделай больного уродца.

Я не волен, тебя недостоин,
Но молю - будь гуманной, родная.
Честно кается маленький воин.
Как же быстро добрался до дна я...''

Ветер стих. Приосанились ели,
Растопырили колкие пальцы,
И в смешных реверансах присели -
После вихря ребячливой сальсы...


Ночной оркестр

Под валторны, вино, культурно,
Мы сидели в кафе у моря,
И наплывами, морю вторя,
Нас баюкал мотив ноктюрна.

Нам кивали в поклонах чайки,
Напевали о рыбах саги.
Нам внушалось, что рыбы - маги.
Нам мечталось под птичьи байки.

В благодарностях мы покорны.
Нам ноктюрна финал известен.
С нами ветер прибрежный честен -
Только он, да ещё валторны.

Мы прослушали шум прибоя,
Перешли постепенно к тостам,
А потом мы взлетели к звёздам.
Провожали нас рыбы... стоя...


Туманы

Мне снятся сны из мечты.
Там ты в меня влюблена.
Какая славная ты в пределах каждого сна.

И ты бежишь по траве,
Сверкает солнцем роса,
Ты прячешь смех в рукаве, а василёк в волосах.

И песня наша слышна,
Давно забытый мотив,
Былая шутка смешна, и конь крылатый ретив.

Бездонна синяя высь.
Летают парой стрижи.
Ты завтра снова приснись, о чувствах мне расскажи.

А я к руке прикоснусь,
А я к руке припаду.
Счастливым завтра проснусь в счастливом новом году.

Но в яви нет волшебства.
Рыдает дождь за окном.
И стала жёлтой листва, и стало кислым вино.

И я стою' у окна,
Как истукан, недвижим'.
За кромкой каждого сна живу в туманах, один...


Вперёд в прошлое

Плавно движется юная крошка
По паркету, одета в шелка.
Молча демон глядит из окошка.
Тихо ангел поёт с потолка.

Я вхожу, локоток задеваю,
Крошку юную в вальсе веду.
Извергаются лавой Гавайи.
Утопает в цветах Катманду.

Мы в объятиях целого мира.
Мы под крыльями сонма святых.
Превратилась в подмостки квартира.
Канделябры на ножках витых,

Задним планом - златая карета,
Запряжённая пылкая страсть.
Как сбежать нам из этого света?
Как нам в этом раю не пропасть?

Наш сегодняшний день под вопросом.
Неизвестность за завтрашним днём.
Без страховки, без верного троса,
Ищем выход, но вряд ли найдём...


Цевница

Ты зовёшь. Ты кричишь: ''Пиши!''
В закоулках моей души
Бродишь тихо. В руке свеча.
Ты опять горяча.

Я молчу. Я вбираю свет.
Сколько слов эти сорок лет.
В каждой строчке не блажь, но тишь.
Ты по сердцу скользишь.

Крыльев нет, мы без них летим.
Что же будет с тобой и с ним? -
С тем, кого я не знаю сам,
Кто творит по ночам.

Эхо длится. Двенадцать нот.
Солнце всходит. Заря. Цейтнот.
Дым огарка. Касаюсь дна.
Остаёшься одна.

Флейта. Ангел. Подруга. Сень.
Как же долог мой скучный день.
Я тебя (воробей к зерну)
Непременно верну.

Утекает в туман тоска.
Страшно. Радостно. Ночь близка.
Я дождусь. Оживёшь. Придёшь
Вся в цветах, в джинсах клёш...


Ступени

... Мы — камни,
Лежащие на дороге.
Нас объезжают повозки,
Обходят ноги.
Нас разбросали Боги,
Оставили знаки, полоски.

(Встать мы не смели)

Мы — травы,
Растущие в чистом поле.
Нас заливают дождями,
Лишают воли.
Боги играют роли,
Плывут в небе ладьями.

(Наметились цели)

Мы — струны
Под запертой чёрной дверцей.
По нам стучат молоточки,
Рождают скерцо.
Слышите — бьётся сердце?
Мелькают с ключами листочки.

(Очнулись, запели)

Мы — звёзды,
Живущие тьмой кромешной.
Светим, греем пусто'ты.
Несёмся спешно
Тёмной дорогой грешной.
Надеемся встретить высо'ты.

(Снова сгорели)

Мы — пепел,
Побывший недолго птицей,
Сказочной дивной цесаркой.
Нам ветер снится.
Короткая, в виде блица,
Судьба наша, но... Было жарко.

(Мы полетели... )


Смерти не бывает

Отстранюсь, позабуду, усну, разобьюсь на куски.
Превращу сердце пылкое в камень, а кожу в кору.
Если ты не вернёшься, я сгину в пучине тоски!
Если ты не вернёшься, я снова надолго умру!

Неподвижны - и тело, и мысли. Застыла душа.
Замер танец природный - ни птиц, ни огня, ни зари.
Подбирается время к иголке, скорлупку круша.
Эти жизни мои без тебя - миражи, пузыри...

Погибая, хвататься за небо - напрасный почин.
Солнце скрылось за горним массивом воздушных обид.
Если ты не вернёшься, ожить - я не вижу причин!
Если ты не вернёшься, я буду надолго убит!

Полыхает земля и уходит за край, из-под ног.
Плачет горестно лёд, опадая с прогнувшихся крыш.
Почки рвутся на свет. Вот и я удержаться не смог.
''Возвращайся!'' - кричу. Умоляю: ''Родная, услышь!.. услышь!.. услышь!.. услышь!.. услышь!.. ''

В пустоте повторяется звук, как заученный стих.
Бесконечное эхо. Бездонный простор голубой.
Если ты не вернёшься, я буду мечтать за двоих!
А потом, через век, в новой жизни, я стану тобой.....................