Глава 4

Мы, люди, не умеем измерять свои дни, мерим только их длину, двадцать четыре часа. На самом деле дни иногда имеют глубину, большую, чем длина, она может достигать месяца или даже года длины дней, если лететь в неё как в колодец, время относительно. Поэтому мы не можем хорошенько окинуть взглядом свою жизнь, отмотать назад день за нём, получается сон, не говоря уж о смерти… Один из верных путей в истинное будущее это идти в том направлении, в котором растёт наш страх, морпех боялся, что он зря приехал. На ловца и зверь бежит, вот!

Не то, чтобы Биря любил греть руки на чужом несчастье, ему было просто скучно, он много дал бы за то, чтобы посмотреть, что внутри дома, кто кого, однако это было невозможно. Вспышки стихли, спиной вперёд из ворот особняка выбежали двое, один из них, согнувшись, тащил за ноги третьего, самого злого. Тот был мёртв или тяжело ранен, голова его стукалась о камни, большего в ночной прицел было не разглядеть.

Евреи народ упрямый, Партай и Ромей вполне бы могли не принимать участие в массовом убийстве, послали их найти Киллера. Но еврейское самолюбие! Сколько раз эта нация, по-своему великая и несчастная, и всегда гонимая, страдала из-за него. Евреи говорили батьке Махно:

- Все думают, мы умные, каждый второй еврей дурак, мы ведь знаем это! - А эти шутки?

В Третьяковской галерее
На стене одни евреи,
Среди трёх богатырей
Илья Муромец еврей.

Такие шутки только в морге, трое мужчин в лесу в безлюдном месте, что они собирались друг с другом делать?

Говорят, русские не любят евреев потому, что не могут их обмануть, дело не в этом, один раз обмануть можно кого угодно, если ты обманул мужскую особь крупней себя, можно не успеть извиниться. Всё гораздо проще, на самом деле русские не любят евреев потому, что они евреи. Евреи попадают у славян в разряд так называемых «чёрных», если они обрусевшие, «чёрные русские» наподобие афроамериканцев, если нет, «звери».

Чемодан, вокзал, Израиль, у нас русский мир, русские правы, это их вера, их страна, их «понятия», хотя на  самом  деле  по понятиям как раз живут или стараются жить как раз «чёрные», в блатном языке от 20 до 90 процентов слов из идиша, даже само слово «пацан» еврейское, так что преступный мир связан с первой авраамической религией буквально намертво. К тому же самая сильная мафия на Земле еврейская, а не итальянская или албанская, по количеству точек, которые подконтрольны евреям, казачь, не казачь.

Одной и самых больших печалей Бен Ладена было то, что весь арабский мир не может сделать ничего с одним маленьким государством, ребёнком по возрасту под названием Израиль, он не мог допетрить, почему? Потому, что Израиль создала еврейская мафия, тот же Мейер Лански, казначей босса боссов американской Коза Ностры Лаки Лючиано, а еврейский гангстер Багси Сигел создал Лас-Вегас. Израиль стал Косово много десятков лет назад, победить его практически невозможно.

Также среди еврейской нации много выдающихся деятелей искусства и культуры, которые влияют на весь мир, Партай и Ромей хотели показать всем собравшимся в доме дяди Шаха полный моссад, завоевать себе славу и репутацию настоящих отморозков, тогда с ними будут считаться и уважать, поэтому они согласились.

Кроме того, евреи и греки где-то близки, они были рады, что их напарник тоже «чёрный», как и сам Шах. Когда «чёрные» истребляют «чёрных», это как гангстерские войны негров в Америке, пленных обычно не берут, без колебания парни положили всех, кого увидели.

- Настоящий холокост, - отдувался, меняя рожок, Ромей, его с ног до головы забрызгало кровью.

Убийцы прошли по комнатам, одни трупы, открыли все двери даже в ванные и туалеты, заглянули в пыточную, Партай быстро и точно внезапно ударил Грека топором в висок, тот не понял, умер положенец быстро и красиво, если бы он знал сегодня утром, чем закончится встреча на вокзале, точно бы передумал! В зачёт ему шло, что он смог сегодня переправить к предкам много людей, они вошли в свет, так что в конце концов все было не зря. Партай устранил ненужного свидетеля, любера выволокли его за ноги из дома.

- Погоди, - сказал он, - спички!

- Всё вроде ровно, - Ромей передал ему коробок, потом долго смотрел, как в машине догорал труп Грека, Партай был не столь оптимистичен.

- Как на это посмотреть… Сколько намолотили?

- Человек пятнадцать.

- Больше, - сказал Партай, - двое в сортире спрятались, он их очередью прошил. – Партай имел в виду Грека. - Мочить в сортире! - Они засмеялись, вспомнив президента.

- Шесть рожков с чистого листа по факту.

- Именно.

- И что теперь?

- В Москву поедем. Скажем, убили Шаха.

- Его ж там не было, - сказал Ромей. - Я не видел. - Глаза Партая сузились, в них отразилась вся скорбь еврейского народа.

- Шах там был, понял? - сказал он, потом повторил сам себе, - Шах там был.

- Жалко хозяина не засунули в багажник, - сказал Ромей.

- Жалко. Теперь уже и не найдём. - Не судите людей по их худшему дню в жизни, судите по всем остальным, пацаны к успеху шли. Биря, который умел читать по губам, тоже понял, его боевого товарища там не было!

Морпех вздохнул с облегчением, камень спал с души, он решил сделать из тех двоих «венеру», так покойный капитан Сидоренко называл в Афгане четвертование, четвертовали много и долго чем придётся, то грабли отсекут сапёрной лопаткой, то ходули кривыми саблями, если хорошо наточить, дамасская сталь перерубала берцовые кости, сейчас он просто решил отстрелить им руки и ноги, третий его не интересовал.

Скорее, пока не потухли два огонька, подстегнул он себя, в пламени горящей машины площадка перед воротами, изящно высаженная вековыми соснами, была как на ладони. Морпех, не торопясь, аккуратно выщелкнул из магазина обычные патроны, зарядил разрывными, по афганской жизни он катился не последним, Glaser Safety Slug последней марки, ангелам яйца оторвёт.

Одним камнем двух птиц, первая превратила в кучу атомов руку с сигаретой Ромея и, войдя в колено Партая, его ногу, калибр царский, почти авиационный, цветы смерти. Сложные переломы костей, разрывы внутренних органов и многочисленные повреждения мягких тканей из US. Вторая, пока Ромей крутился на месте от боли, снесла ему накачанную голень, ступня в модном башмаке отлетела в сторону костра. Третьим выстрелом снайпер отстрелил по локоть руку упавшего Партая, их имён он не знал, но вроде где-то видел, то ли на стрелке, то ли… Точно! На похоронах.

Они пришли вдвоём проститься с Танцором, прилично одетые, один воин, Геркулес с Архипа, второй поменьше с живым лицом, спортсмен, волосы курчавые, нос с горбинкой, но не кавказцы, арабы или евреи. Киллер не мог понять, что случилось? Почему эти двое здесь, такое же задание? Почему не нашли его? Остались бы в живых! Хотя как бы они нашли? Судьба… Ну да ладно, так лучше, чем от водки и от простуд, поздно понял, всегда так, не знал, что из одной команды, застрелил бы в голову не больно. Хотя головы у них нет, чтобы так валить народ в богатом дачном посёлке в таком красивом месте – на юге темнеет рано… - надо быть философом или сумасшедшим, или сумасшедшим философом, впрочем, как и торчать здесь день и ночь, иронизировал над собой Биря.

После драки кулаками не машут, скрепя сердце, снайпер взял себя в руки, рвать знакомых он не любил, сердце не камень, Биря был человек, и ничто человеческое было ему не чуждо, человек животное, изувеченное разумом. Кроме того, он всегда уважал людей с принципами, эти двое были как раз из них, видно! Двое в чёрном на кладбище в тот день вели себя достойно, чем мрак не шутит, когда свет спит.

Четвёртой, пятой и шестой Биря закончил дело, оторвал лапки насекомым, обрубки лежали без движения, скоро отойдут. Хоть сегодня день не прошёл зря, палач был доволен. Теперь скатать матрас, уничтожить следы лежака и переместиться на другой склон. Да, и не забыть замотать офицерский бинокль марлей, а то даст зайчика, чего доброго, обнаружат какие-нибудь альпинисты! Стрелять бывшему афганцу было легко и удобно, он использовал преимущество в высоте.

Перезаряжай, выстрели в спину
За то, что я любил тебя лишь наполовину,
Сожги меня, пока я сплю в пустой квартире,
Когда в твоих глазах огонь, ты настолько красивая!

Машина, которую отобрали для акции Грек, Партай и Ромей эпатажно догорала.

Грек, как любой романтик, закончил свой жизненный путь досрочно, каждый таскает за собой свою смерть. Он не понял, с кем имеет дело… Это были люберецкие, а не избегающие излишнего насилия домушники или карманники, сотрудничество с правоохранительными органами у них исключалось, остальное на усмотрение.

Грек был честен и наивен, заходя в дом, он не мог представить, что ему прилетит. Что ж, благими намерениями выстлан путь в ад, мертвец туда и направился… А ведь мог бы встретить спокойную старость в номенклатурном кооперативе с действительно красивой женщиной в центре Москвы, у которой денег столько, что ему больше никогда не надо было бы грабить, лови момент, Грек его прозевал.

Жизнь мокрушника странная гонка, цель не в конце пути, а где-то посередине. Ты идёшь, идёшь, может быть, давно уже прошёл мимо, пробежал, сам того не знаешь, не заметил, когда произошло, поэтому бежишь дальше. На этой суете Биря не заметил, как к дому дяди Шаха подъехала ещё одна машина, маленький комфортный джип «паджеро» с женщиной за рулём в чёрных очах и жёлтой косынке, за рулём была Оля, рядом с ней Оксана, сзади Боксёр и Сергей.

Что-то с тут не так, подумал поэт, увидев оторванные руки Партая и Ромея. По виду какие-то культуристы, пролетарии, всю дорогу в лаптях, слаще морковки ничего в жизни не видели, а часы «Адмирал» фирмы «Лонжин», линейка ни разу не бюджетная.

— Вот кегли, - сказал Боксёр, он думал о том же, - говорили, курортный город!

- Пойдём в дом? - спросила Оксана, сегодня королевой драмы была она.

Что такое пустота? Это техника, с помощью которой можно избавиться от мыслей. В эзотерических текстах говорится, все внешние видимости пусты в нашем ясном свете. Они появляются, возникая из света, а когда исчезают, они так же растворяются в нём. Это и есть пустота... Почему внешние видимости растворяются в ясном свете? Потому что все внешние объекты – названия, присвоенные нашим умом. Снаружи нет никаких объектов, кроме названий, но мы думаем, что снаружи существует что-то помимо имени. Свет падает на поверхность, и отражение видится как цвет, но это просто имя с мирской точки зрения. Береги платье снова, а его смолоду, плохой спуск может свести на нет любое счастливое восхождение.

Конец четвёртой главы