Айсберг-2. Непокоренный - 2

Айсберг. Часть-2, Непокоренный!
Виктор Одесский

Здесь умеют унизить и могут убить,
Но врагам не удастся меня надломить,
И один в поле воин, неравный пусть бой,
Я сражаюсь за Право остаться собой.

Глава 1. Если есть исчадие Ада на Земле, то оно живет в Америке –
         стране сатаны, где живут – сатанисты.
         День, когда я бросил вызов Пиндостану.

 April (6)26, 2009

 Viktor Odesskiy
 3400 Concord Rd.
 York, Pa., 17402
 YEP#138566
 A#073694655/11VJS
 FBI#200674356511IQ

В Главный офис, Секретаря Департамента Госбезопасности,
St. Elizabeth’s West Campus, Washington DC, US
Главному Секретарю.

Уважаемая мадам, главный секретарь H.L.S.
 Джанет Неополитано:
(перевод с английского, авт.)

Я пишу это письмо в надежде, что возможно, Вы заинтересуетесь оказать мне посильную легальную помощь в моей борьбе с беззаконием, в концентрационном лагере депортационный тюрьмы восточного побережья, в г. Йорке, штата Пенсильвания, где я сейчас нахожусь в статусе задержанного на процессе выдворения с территории США.
Я принял решение бороться за свои права и с вашей помощью, в надежде остановить процесс депортации, основываясь на правах и свободах человека и гражданина, а также – первой, четвертой и восьмой поправок, конституции Соединенных Штатов, дающей мне это право.
Суть дела:
В августе 2007 г., в госпитале университета им. Ханнемана в Филадельфии, мной была получена нейрохирургическая операция на позвоночнике, нижней его части, под общей анестезией, протяженностью 16(шестнадцать) часов, для инсталляции позвоночных имплантов.  Причиной невероятной боли и дискомфорта, мешающих мне полноценно передвигаться и жить в рутине повседневной жизни, являлась моя профессиональная деятельность – служба в Вооруженных Силах длительное время в особых частях, включая обои страны(России и США).
На моем счёту более 300(трехсот) прыжков с парашютом с разных высот, включая прыжки из стратосферы и «Великого каньона» в Аризоне, 108(сто восемь) боевых рейдов в глубоко-эшелонированном тылу противника, а также шестикратный Deployment (ввод) в зону войны и многочисленные тренинги высшего уровня по программе подразделений специальных операций, входящих в состав Департамента Обороны, управления закрытых операций Центрального Разведывательного Управления, а также Агентства Национальной Безопасности.
Я являюсь кавалером 3(трех)Орденов "Пурпурное сердце" за героизм на поле боя и спасения американских жизней, а также многих боевых наград американского правительства и сателлитов.
Некоторое время назад, исходя из вышесказанного и описанных причин, специальной психиатрической комиссией (NAVY) департамента Военно-Морских сил США, я был признан инвалидом и являюсь психически искаженным, с диагнозом P.T.S.D. – Пост. Афганский Синдром и М.D.– Major Depression (обширная депрессия).
Во время «букинга» в данное заведение, где я сейчас нахожусь по недоразумению, я проходил рутинный осмотр у психиатра мисс Седрик и назвал ей список медикаментов, которые мне необходимо принимать, учитывая, что они являются жизненно важными, в состав которых входят, «Allowil» «Symbalta”, а также медикаменты для уменьшения боли «Vicodin». Однако, доктор Седрик, сказала мне, что этих препаратов у них не имеется в наличии, потому что они дорогие и переназначила мне другие лекарства – «Прозак» для PTSD, таблетки от аллергии «Бенадрил» для…  депрессии и «Мотрин» - для боли, который вообще является препаратом от воспалений и легкой мигрени.  Сегодня, рано утром я был вызван в отдел психиатрических исследований снова для рутинного осмотра, которые мне положены департаментом здравоохранения и который я обязан проходить каждые 60(шестьдесят) дней и наблюдаться у специалиста. Я снова заявил своему доктору, что у меня тянущие боли внизу живота, резкая боль в районе почек и моча тёмного цвета - скорее всего это от принимаемых мною новых лекарств. Доктор повела себя очень неадекватно, стала на меня кричать и выгонять из кабинета со словами - оказывается, ты у нас теперь - доктор!
- Ты лучше меня знаешь, какие лекарства тебе подходят?
Однако, я спокойно ей заявил, что эти лекарства мне были назначены специалистами медицинского департамента Военно-Морских сил США, я проходил специальные тестирования на приемлемость медикаментов и именно эти медикаменты мне были назначены медицинской комиссией NAVY, потому что они мне действительно помогают! Мисс Седрик,  оборвала меня на полуслове, вела себя очень неадекватно опять и по выражению лица было видно, что она очень злая, потому что её щеки покрылись красными пятнами. В моем присутствии, она порвала мой медицинский чарт(история болезни), бросила мне в лицо и выгнала из офиса.
Когда я вернулся к себе в блок,  то обнаружил пропажу своего продовольственного пайка, который предварительно, я оставил в прикроватной тумбочке.
Учитывая тот факт, что день с утра не задался, после телефонного разговора с семьей, мне также наговорила всяких гадостей жена, лишив меня возможности пообщаться с ребёнком. Я был очень заведён и возможно, не совсем адекватен так же из-за непрофессионального поведения лечащего врача - психиатра и то, что я остаюсь голодным до следующего дня, потому что у меня украли еду. В силу этих сопутствующих обстоятельств, на баскетбольной площадке произошёл конфликт с представителями латинской Америки, которые по рапорту моего друга - украли мои продукты. Когда я попытался призвать их к порядку, они в составе группы на меня напали и завязалась драка. В результате чего, я оказался в сегрегации(карцере) депортационного центра.
Утром следующего дня, во время утреннего осмотра, я приготовился для получения медпрепаратов. Когда я подошел к двери то обнаружил, что у меня в камере отсутствует стакан с водой, который остался у меня в иммиграционном блоке и со мной вообще не было никаких личных принадлежностей. Медсестра мне выдала единственную таблетку «Мотрин», которая была прописана и занесена в систему психиатром, в мой вчерашний визит. Все остальные медикаменты отсутствовали. Я взял таблетку и проглотил, но сопровождающий эскорт - офицер по фамилии Сайко, спросил меня, где мой стакан с водой и почему я не запил таблетку? Я объяснил ему, что меня только накануне сюда привели и моих вещей со мной нет - у меня просто нет стакана и поэтому нет и воды. Он попросил меня открыть и показать ему рот. Я показал, поднял язык убеждая, что я его не обманываю и таблетку я действительно проглотил. Когда я поднял язык, как он попросил, чтобы показать, что под языком ничего нет, он это расценил, как «проявление к нему не уважения» - показывая ему язык.  Через оконный проем, который был открыт медсестрой для подачи медицинских препаратов, он ударил меня в лицо кулаком и вызвал дежурную смену. Начальником смены был сержант по фамилии Салсидо и ещё два коррекционных офицера с ним. Дежурный на пульте управления, открыл дверь в мою камеру и четверо жандармов стали меня избивать без единого слова и без единой причины, не стесняюсь медицинской сестры, которая пыталась их остановить и призвать к порядку. Прекратив избиение через несколько минут, они заломили мне руки и подняли на второй этаж в камеру, которую они называют «Сибирь», где заставили меня полностью раздеться. Когда я спросил для чего, они объяснили - для strip (тщательного) досмотра. Я спросил, почему это нельзя было сделать в моей камере, на что они ответили, что ты же - русский, значит любишь холод, вот мы тебе делаем подарок и привели в твою родную Сибирь!
«Сибирью» оказалась отдельная нежилая камера в самом углу верхнего яруса, в потолке которой, по самому центру, был установлен промышленный кондиционер – «Фреонная машина», от которой расходились доки по всему «сегреционному» блоку и остальным помещениям.  Температура в «машинной камере» была в районе ноля градусов. Я это определил по дыханию. Попав в этот замороженный бокс у меня изо рта, сразу начал валить пар.
Сержант Салсидо, оставшись с жандармами в коридоре, загнал меня в «Сибирь», потребовал, чтобы я полностью разделся и подал всю одежду для обыска. Когда я остался полностью голым, они стали требовать от меня выполнять процедуры «strip search», способы со всей унизительной тщательностью проверять все «кавити»-скрытые и открытые места человеческого тела, постоянно приказывая, чтобы я менял позы и все им показывал, что вызывало у них неоправданный смех. Осмотр продолжался около получаса. Ничего не найдя и ничего не добившись, в конце обыска, когда я реально стал терять сознание от переохлаждения, сержант Салсидо наконец подал мне нижнее белье.  Я сделал шаг ему навстречу для того, чтобы его получить и начать одеваться, в надежде, что этот дизастер подошел к концу. Сержант Салсидо держал мое нижнее белье в руках находясь в коридоре и мой шаг навстречу, чтобы получить свое белье, он расценил, «как нападение» и снова ударил меня в лицо кулаком. От неожиданности и мерзости представителя закона, я не ожидал подлого удара и свалился на пол. После этого, все четыре жандарма ввалились в камеру и начали снова добивать меня ногами. Сержант Салсидо, особенно был усердным и каждый раз старался попасть в мои шрамы на позвоночнике, которые были хорошо видны и каждый раз, попадая туда носком своего сапога, приносил мне невосполнимую и неописуемую боль. Я защищался, как мог и в один из моментов, мне удалось всё-таки встать на ноги. В моей голове не умирала единственная мысль - нужно встать, иначе они меня просто забьют! Учитывая, что я был в состоянии аффекта и не понимал, где я нахожусь и что я делаю, избивавшим меня офицерам я ответил адекватно, как смог. Мне удалось двоих вытолкать из камеры, а еще двоих, которые не смогли двигаться, я вытащил за ноги и сбросил с лестницы, вниз.
 Вернувшись в камеру, я захлопнул дверь и был готов умереть. В прорезь для подачи подноса с едой, я крикнул всем, кто меня слышит, чтобы вызвали начальника тюрьмы немедленно и главного врача медицинского департамента. Все заключённые, содержащиеся в сегрегации, стали протестовать, стучать в двери и угрожать жандармам, что они всё видели и они все - свидетели.
Буквально через несколько минут, отряд спецназа S.E.R.T., который был вызван в помещение сегрегации, подошли к моей камере и во все щели, включили нервно-паралитический газ заполнив камеру. Я потерял сознание.
 Через некоторое время, я нашел себя в положении, когда двое жандармов, за ноги вытаскивали меня из камеры и потащили по металлической лестнице вниз. Ударившись несколько раз головой о металлические ступеньки, я пришел в сознание и уперевшись в перила ступенек, ногами оттолкнул жандармов, которые меня тащили вниз. Наверху, в районе камеры под названием «Сибирь», все еще оставались три офицера, в составе: начальник оперативной части капитан Халк, заместитель начальника тюрьмы капитан Хартман и главный сержант сегрегации Салсидо. Внизу, на первом этаже, оставались несколько дежурных жандармов. Понимая, что я заблокировал и контролирую лестницу, они отменили попытку её штурма и убрались восвояси.
Когда во время избиения, я пытался кричать и старался закрывать жизненно важные органы, заместитель начальника тюрьмы капитан Хартман, запрыгнул на меня сзади и стал душить. Поэтому, когда я его увидел наверху возле «Сибири», я посчитал что это мой главный обидчик, на пару с Салсидо. Находясь в состоянии высочайшего аффекта и желания совершить справедливость, я подошел к капитану Хартману и ударил его правой ногой в район левого уха, а сержанта Салсидо, также ударил ногой, но в район правого уха. Я не мог использовать руки, потому что пальцы были разбиты или сломаны. Отомстив главным обидчикам, я побежал вниз к дежурному на пульте управления, чтобы он мне вызвал врача. Мои действия не были агрессивными. Все, что я пытался достичь - это получить хоть какую-то помощь.
 Я не знаю почему капитана Халка я не тронул, видимо потому, что он подошел позже и не участвовал в издевательствах надо мной. По отношению к нему, у меня не было плохой памяти. Однако, когда я спускался вниз по лестнице к пульту дежурного с мольбой о помощи, капитан Халк выстрелил в меня из «тейзера», практически в упор! Меня пронзила жуткая боль и я покатился по лестнице вниз. Учитывая, что «тейзер» плотно сидел в моем теле, падая вниз по оси и намотав электроды на собственное тело, я вырвал у него пистолет из рук, за счёт кинетической энергии и сила электрошока прекратила свое действие.
Когда я спустился вниз, жандармы, которые стояли в холле, просто разбежались и я никому больше не причинил вреда. В этот момент, я почувствовал удар тяжелым предметом в заднюю часть головы и потерял сознание. Атакующего я не увидел.
Следующий момент, когда я пришел в сознание - я обнаружил себя сидящим в специальном деревянном кресле на колесах для транспортировки смертников, привязанным скотчем по рукам и ногам. На голове, у меня был чёрный пластиковый мешок, и я по-прежнему был полностью голым и слепым, с неимоверной болью в позвоночнике. Мне тяжело было дышать, я боялся, что я задохнусь и был на краю обморока. Кто-то из офицеров меня бил по голове, по открытым гениталиям, потом засунули мне в мешок баллон с газом и выдули полностью, одновременно пытаясь меня душить. И я снова потерял сознание. Я не знаю, сколько офицеров принимало участия в моей экзекуции точно, но по репликам и общей совокупности ударов, которые я испытывал, их было не менее восьми. Я считаю, что надо мной издевалась все дежурная смена, кроме постовых.
Когда я снова очнулся – меня куда-то долго везли и по запаху я определил, что мы находимся в медицинском учреждении, потому что я почувствовал резкий запах дезинфектанта. Это был медицинский пункт дежурной медсестры. Не стесняясь в присутствии очередного свидетеля, сопровождавшее меня коррекционные офицеры, продолжили избивать и издеваться, стараясь причинить мне максимальную боль, особенно в районе моих шрамов и следов от ранений и повреждений. Когда я стал им словесно отвечать, находясь на вершине безумия от боли, издевательств и унижений, меня кто-то сильно ударил в правую часть головы чем то тяжелым и я вместе с креслом упал. На меня прыгнули несколько человек двумя ногами, стараясь опять причинить максимальную боль.
Медсестра, которая находилась в помещении и которую я не видел, не проронила ни слова в мою защиту, хотя она является сестрой милосердия, которая наверняка принимала клятву для спасения человеческих жизней.
 Когда я пришел в сознание в очередной раз, я нашел себя лежащим на полу, в камере тюремного медицинского блока. Я всё ещё оставался голым, и моя одежда валялась рядом со мной, так же на полу. Моё тело все было в синяках и ссадинах и я практически ничего не видел. Глаза были разбиты и полностью заплыли. Мои гениталии были распухшими и все тело было синим. Я не мог ходить в туалет, потому что это доставляло мне огромную боль, и моча была полностью красной. С великим трудом одевшись, я потребовал увидеть врача, пытаясь достучаться в дверь и обратить на себя внимание. Ко мне подошел дежурный и сказал, что, если я буду буянить, они меня опять пропустят через «Сибирь!» Рассмеявшись, он вернулся на пост.
Понимая, что моя жизнь становится бессмысленной, я пошел на крайние меры и объявил голодовку, не прикасаясь к еде на протяжении девяти суток. Все, что я хотел — это покончить с собой любыми способами, включая безальтернативную голодовку, чтобы выбраться из дикого ужаса «самой демократичной и справедливой страны», которая себя называет - «оплотом прогрессивного мира», страны, за которую я неоднократно проливал кровь на переднем крае под огнем, имея многочисленные боевые награды  этой страны.
По истечении девятых суток голодовки, когда я перестал вставать с постели, мне в камеру, наконец вызвали дежурного врача, доктора Ван Кила для того, чтобы осмотреть моё физическое состояние и убедиться, как долго я ещё смогу протянуть, не принимая пищу?  Мы остались наедине.  Учитывая тот факт, что доктор Ван Кил также, как и я, является ветераном афганской войны, я ему рассказал все, что произошло со мной на самом деле? Мистер Ван Кил, после осмотра, немедленно вызвал скорую помощь из местного госпиталя города Йорка и отправил меня в реанимационный блок для эволюации.
 В госпитале, со мной были проведены все исследовательские мероприятия и занесены в протокол, а так же потребовали от эскорта оставить меня в реанимации. Однако два офицера, сопровождавших меня, (сержанты Сайко и Салсидо) о чем-то долго разговаривали с доктором Поллоком в его офисе, после чего он изменил свое решение и отказался оставлять меня в госпитале, сославшись на то, что как ему доложили, «я уже нахожусь на излечении в медицинском учреждении» депортационной тюрьмы.
После этого, находясь под личным присмотром лечащего врача доктора Ван Кила в медицинском учреждении пенитенциарной тюрьмы города Йорка, я попросил свою семью прислать мне газеты, журналы и немного денег на продукты. Моя жена отправила мне посылку с газетами и журналами на моем родном языке и «мани – ордер» на сто долларов. Каково же было моё удивление, когда почтальон, мистер Кэмпбелл сказал, что мне не положено получать корреспонденцию учитывая, что я нахожусь в медблоке и они - все отправили домой. Примерно через неделю, я снова попросил свою жену прислать мне  немного денег только напрямую - положить сразу на мой тюремный счёт. Она снова это сделала и снова я ничего не получил, ссылаясь на мистера Кэмпбелла из его объяснения, что вся моя корреспонденция, возвращается назад адресату. Каково же было моё удивление, что через неделю, когда я позвонил в очередной раз своей жене и спросил, где деньги?, она сказала, что она отправила мне дважды по сто долларов и ничего обратно не получала.
Я написал прошение на имя начальника тюрьмы с просьбой разобраться и получил ответ из его секретариата, что никаких денег тюрьма никогда не получала. Я просто в шоке от этой подлой и мерзкой схемы «кидалова», которой пользуется это учреждение.

 Уважаемая мадам Секретарь!
Когда, я и моя семья иммигрировали в Соединенные Штаты, по личной просьбе президента У.Клинтона, в "страну великих возможностей и свобод", мы в самом диком сне не могли себе представить, что подобный дизастер вообще возможен?!
После всего случившегося, в этой стране я чувствую себя, как «жертвенная овца, которую ведут на заклание», в стране высоких лозунгов и идеалов, пропагандирующих на весь мир «правильные цели», в стране, за которую я пролил кровь на передней линии, став кавалером трех орденов «Пурпурное сердце!»
Оказывается, что это все - я делал зря!

 Уважаемая, госпожа Неополитано!
 Если вы имеете хоть малейший шанс оказать мне хоть какое-то содействие в этом деле, я очень прошу вас следовать закону и всеми возможными вашими полномочиями.
Спасибо за внимание и ваше время, которое вы уделили моему письму, а так же за ваши переживания. Любой ваш ответ, вне зависимости от результата, я встречу с  достоинством и уважением.
 Искренне представлено,
 Виктором Одесским.

 PS:     Мои медицинские показатели находятся здесь:
      1. York hospital, 1001 South George St., York, Pa 17405, tel: (717)851–2345
      2. Hahnemann University Hospital, Phila., Pa, Neurosurgery department
      3. Family physician – MD, Eugene Goldman
      4. Prison doctor – MD, Van Kil
      4. Psychiatrist department of US Navy, doctor Radzievski.

Copy, as well,  goes to:  A.C.L.U. (ассоциация международный свободы),
(Копии уходят так же) в: О.О.Н. (Департамент по делам беженцев),
                ЮНЕСКО (департамент по правам беженцев и свобод)
                ЮНИСЕФ (департамент по правам беженцев, детей сирот и
                эксплуатации человека человеком)
                АМНЕСТИ ИНТЕРНЭШНЛ (международная организация
                амнистии и свобод, эксплуатации человека человеком и               
                незаконном содержание против его воли)
                D.O.C.– Department of Correction/управление лагерей штата   
                Пенсильвания
                Department of Personnel, US Army/Secretary(отдел кадров армии)            
                Department of Personnel, US Navy /Secretary(отдел кадров флота)
                JSOC (Joint Special Operation Command, D.O.D.), Commander in
                Chief (управление спец-операций)
                1600 Pennsylvania Ave, White house, oval office, Mr. President B.
                Obama(Президенту Б. Обаме, овальный кабинет)      
                Vatican, Его Преосвященству Папе Римскому.


Глава 2. Непокоренный!


Как только по моей просьбе доктор Ван Кил, связался с моим адвокатом и объяснил ей ситуацию, Меган на следующий день уже была у меня, в районе полуночи и просунула под дверь, напечатанный лист моих «жалоб всему свету», который я подготовил перед походом на прием, к доктору Ван Килу.  С болью нацарапав черновик резиновым карандашом на обратной стороне приговора, «о возмущение своего закипающего разума», который я с великим трудом положил на бумагу.
Меган всегда была на моей стороне, несмотря ни на что. Не знаю почему? Скорее всего, это армейская солидарность и просто человеческая уважуха. Она не стала меня переубеждать, основываясь на базе моего клинического «послания вселенной». Слишком многие, практически высшие уровни власти, я затронул и вполне возможно, сделаю себе только плохо, в смысле - намного хуже.
Однако, мы с ней думали в одном направлении – я не думаю, что страна, за которую я пролил кровь защищая её интересы на всех континентах, просто так бросит на произвол судьбы своего солдата, который попал в непонятку, неизвестно с кем и неизвестно где? Я бы пустил все на самотёк: зализал раны, прикусил язык и тихо уполз в свою нору, продолжая обычную рутину. Они мне даже предложили вернуть все тюремные привилегии, то есть оставить на работе и поселить в том же блоке, то есть в иммиграционном, а не с уголовниками, если я промолчу в тряпочку. Салсидо даже пришел ко мне в палату, с подобием каких-то извинений и принёс баночку пепси-колы со сникерсом, что являлось в тюрьме высшим пилотажем уважения.
Я сразу врубился, что если они(администрация учреждения) "затанцевали" вокруг меня, то значит у них - не всё в порядке. И я ему соврал.
 Я сказал, что ничего делать не собираюсь – все равно скоро домой, в Россию и типа, все – пучком! То есть с подонками, как говорил мой дедушка, нужно поступать «по - подонистому» - в этом и есть вся моя философия! В противном случае, они не поймут, что они и есть - подонки и нашу порядочность и милосердие, всегда воспринимают за нашу слабость! Именно в  Америке, я и научился жестокости - слишком хорошие учителя были.
Мне просто ничего не оставалось делать. Меня загнали в угол. Я полностью все потерял, включая  самое дорогое - семью и свободу. Ну нахрена мне такая жизнь? Я - не жилец, при любых раскладах. Депортируют в Россию - меня грохнут свои, останусь здесь - эти урюки найдут способ, как от меня избавиться и вполне возможно, что меня уже заказали.
 Выходит, я отвечаю сам за себя и только это - теперь радует. Ведь я - десантник, а значит и один в поле - воин!
Поэтому, я решил - всем этим американским падлам и упоротым сатанистам, дать бой!
Делай, что должен, и будь что будет...

http://stihi.ru/