Без права выбора

Главное, чтобы зарядка была всегда с собой
На этот грёбаный смартфон!
Нельзя, нельзя, чтобы разрядился снова
В ноль твой телефон.
Где ты сейчас?
Снова – «штаб-квартира», его притон.

А помнишь, как батя тебя целовал и щипал,
и щекотал, под самый потолок бросал?
Целую Москву показывал,
И снова ловил, бросал, целовал,
Называл маленькой зайчишкой,
А подарки тебе приносит лисичка,
А зимой дед Мороз только для тебя
Бросает с неба снег,
А ты снежинки ловила
И в чудеса верила.
А сейчас ты большая,
Но отличить не можешь грех,
Москва стала совсем не такая,
Которую тебе показывал батя.
И снег не тот, даже на вкус другой,
И не дедушка тот добрый его бросает,
А какой-то злой,
И взрослых ребятишек он кусает,
Сначала так задорно кусает,
Аж дух захватывает порой,
Так беспечно, но интересно играет,
Что даже мысли нужные
Оказались грузными,
Выбросить их из головы долой,
И как ни крути,
В этой игре один победитель —
Это всегда ты!
Правила твои, а можно и без них,
Можно в одного,
А можно на троих,
Если снова намутить…

А если бы твой батя был бы живой,
наверное, был бы
как тот дедушка из детства,
добрый и седой…
И Москва была бы не этой,
а другой, той самой,
красивой такой…
А ты бы рядом шла,
под руку придерживая отца.
Румянец невинный на щеках,
русая коса, лодочки, плиссированная юбочка,
под мышечкой сумочка,
а в сумочке тетрадочки
от солнышков и зайчиков.
Родилась ты вот только другой,
не нужно примерять на себя образ чужой,
вчерашний день не стереть —
ты всё равно остаёшься в нём.
Брюнеткой без косы русой и лодочек,
без плиссированной юбочки,
и без сумочки подмышечной ажурной блузочки.

У тебя в одном кармане смартфон,
в другом — зеркало, стекло, помада,
в третьем правом — вредное,
в левом — запрещённое,
Адреналин зашкаливает,
дофамин на нужном уровне.
В голове чёткий план,
движения все спокойные,
походка уверенная.
Только слева — оружие,
сверху — защита Божия,
от беды сущей — оружию слева
присущей, в дверь ада распахнувшей,
снизу — демон, ведущий
снова в «штаб-квартиру», его притон,
в этот дом, а в нём болезнь,
которой заразили тебя,
чтобы ты стала одна из них,
постигающих регресс.

Тебя обманули,
показали игру в одного победителя,
пока ты увлечённо играла —
ты попала в лабиринт,
и славная игра началась в тебя,
где ведущий викторин —
властелин продажной души.

Батя не успевает молитву Богу дочесть,
энергия его растёт,
и будет за тебя жестокая месть,
и награда будет за кино с мороженым,
за силу внутреннюю тому,
кто не потеряет веру в тебя.
Не осуждая,
разделит это тяжкое бремя.

Смотришь на окна штаб-квартиры,
а там тусклый свет,
как дежурное освещение,
жизни там нет.

Больше нет слева оружия,
есть защита Божия,
демон не бьёт по ногам —
зазывая, теперь ноги сами
знакомыми дворами
уходят домой.
Но как же трудно жить
каждый день в этом наваждении…
И повторять всё вновь и вновь в сноведениях.
И заставлять вспоминать,
что Бог с тобой,
ты знаешь теперь,
что выбора путей нет,
у тебя одна дорога,
как и у них тоже,
идти по вере своей, как
заблудшее дитя к Богу,
муки испытывая в себе,
каждый день, каждую ночь,
засыпать, просыпаться,
смиряться, притворяться,
зверя убаюкивая, боясь потревожить.
Ночь, день, идти дорогой одной,
без права выбора,
и какой ценой...
Да где взять силы, мудрости
для себя самого,
переступая через кучу вопросов:
а надо ли это мне или кому-то?!
И вспомнить снова,
что Бог с тобой,
а пока живёт твоя душа,
ты не отравлена.

Хочешь — мечтай,
хочешь — представляй,
хочешь злиться — злись,
хочешь кричать — кричи,
а бежать — беги,
что есть силы,
а если не умеешь молиться,
то скажи Ему об этом,
зато по-честному,
благодари за всё,
за гнев твой праведный,
он от болезни,
за мысли грязные,
за желание дикое,
за отсутствие желания дальше
продолжать жить.
Засекай теперь время,
сколько длилась смерть души в теле...
А теперь воскрешение,
не бойся умирать и воскрешать,
и будет награждение,
боль уйдёт,
но искушение зверем в тебе уснёт,
и послушным будет, когда силу обретёшь,
через веру и самодисциплину,
через прощение и обращение,
через разрушение страха,
когда сможешь вновь
быть преданной себе.