давнишний список догм

Не пафос, нет. Декабрь во всей красе,
но время, как стихи, устаревая,
нам снова говорит - за то, чтоб все!
И площадь - плац, а песня - строевая.
И значит, в декабре у нас война,
как стиль и обновление былого,
как вкус переигравшего вина,
и звук не к месту сказанного слова.
Квадрат окна, под ним - двора квадрат,
напротив дом, который разбомбили.
О, женщина, я был бы очень рад,
узнать знакомый номер на мобиле,
но нет, как нет, уже не тот пострел,
каким я был - того меня ты помнишь.
Сегодняшний я тоже устарел,
а ты всё та же, милая, бог в помощь.
Ну да, война... Устав от новостей,
опять читаешь Кафку или Сартра.
Что мир тебе? Геракл или Антей?
Идёт борьба, итог узнаем завтра,
а может, не узнаем вообще.
Стихи - мура, декабрь меняет сводки,
а ты идёшь в наброшенном плаще,
приняв на грудь стакан столичной водки.
Ах, эта грудь, я сам бы к ней приник,
я слушал бы сердечные раскаты,
и вёл бы на двоих один дневник,
но только не в стихах, иначе как-то.
Без этой мифологии пустой,
довольно пошлой прозы, надоело.
Отвратный эпос, лирика - отстой,
ну, что сказать, хорошенькое дело,
тащить со дна давнишний список догм,
и прошлое равняя с настоящим,
не видеть из окна разбитый дом,
затёртый снегом, в старый двор летящим.
Там кто-то есть, вон простыни висят,
и двигаются призраки за шторой.
Кусок фасада - вовсе не фасад,
всего лишь часть истории, которой
плевать на всё, уже предрешено,
декабрь пока не в силах проявиться.
А ночью загорается окно,
как будто глаз пророка и провидца.