Желтые Ботинки

Я встретил его случайно.
Стоя на пороге квартиры, кричал жене что-то про суп и пампушки.
- Сколько времени, я на работу опоздаю?
Крикнул я, резко дергая дверь, и чуть не ударил ЕГО.
Он спускался с седьмого этажа (лифта что-ли нет?). Нос у него был такой тонкий и длинный, что мог проткнуть дверь словно лист бумаги, и ещё сантиметра на два торчать с другой стороны.

Он совсем не смутился, не разозлился и даже не отвесил мне пару ласковых, как обычно полагается, а лишь улыбнулся и, сняв шляпу котелок (котелок, вы представляете!), учтиво ответил:
- 8:45. Ещё не ваше время.
В этот момент мой взгляд упал на наручные часы, в которые он так пристально вглядывался. Они показались мне чертовски знакомыми.
Незнакомец поднял взгляд на меня, снова улыбнулся и направился к лестнице, размахивая чемоданом и, словно солнечными зайчиками, играя в темноте лестничной площадки своими желтыми ботинками.

Вечером мы узнали шокирующую новость. Сосед с верхнего этажа скончался. Я отчаянно ковырялся вилкой в макаронах-рогаликах, вспоминая, как с этим соседом курили между 8 и 9 этажами.
Вспоминал, как он высовывал мускулистую руку в форточку, чтобы стряхнуть пепел, как дым перемешивался с пушком его кудрявых седых волос.
Из ниоткуда появилось воспоминание, как Иван Петрович, выкидывая сигарету из окна, цеплялся за раму застежкой часов и сопровождал это действие звучным ругательством, эхом разносившимся по подъезду. Это были те самые часы, которые я видел утром на незнакомце.

По спине пробежал холодок. Я ещё раз проверил входную дверь и защелкнул дополнительный замок.
А от чего он умер? - как бы невзначай бросил я жене.
Говорят, сердце.

Я долго не мог уснуть. Лежал и вглядывался в свои часы в тусклом свете луны. Они были старые, дешёвые и с потертым ремешком, но почему то именно сегодня снимать мне их не хотелось.

В следующий раз я заметил не его, а мелькающие сквозь толпу прохожих жёлтые ботинки. Они резво перескочили бардюр, перепрыгнули лужу и скрылись за углом какого-то местного театра.

Сначала я решил идти дальше и не обращать на него внимание. Но что-то тянуло меня к нему. Дурь, наверное.

Я проследовал за ним. Он прошел мимо парикмахерской, детской площадки, мимо неприлично целующейся молодежи и присел на пустую лавочку небольшого парка, расположив рядом с собой чемодан.

Закинув ногу на ногу, вдохнув полной грудью свежий воздух, он потянулся к замку.

Внутри чемодана были только часы. Большие, маленькие, дорогие и не очень. Сильно поношенные и совсем новые.

В тот момент, поглядывая за ним из-за большого дуба, я как удары колокола слышал тикание собственных часов. Я даже прикрыл их второй рукой. Вдруг он услышит. Смешно, конечно.

Незнакомец вытащил ещё одни из кармана пиджака, дыхнул на них, потёр о брюки, будто стирая пылинки, и, завернув в мягкую тряпочку, положил к другим, аккуратно сложенным часам.

Потом по новостям сказали, что в парке умер какой-то известный человек. Я не запомнил его имя, не запомнил кто он такой, я просто вглядывался в портрет в телевизоре. С широкой улыбкой он смотрел на меня, подперев голову рукой. На ней красовался блик от вспышки, видимо отразившейся от большого экрана наручных часов...

Мы встретились снова только спустя 26 лет.
Он подсел ко мне за столик в кафе и заговорил о прекрасной погоде. Сначала я его не узнал, а потом он повернулся в профиль, и сердце мое с треском упало в левую штанину.
Я незаметно отодвинулся на стуле, посмотрел под стол и увидел жёлтые ботинки.
Мое время?
Да.
Во сколько?
В 15:46.
Я снял часы, мельком посмотрел на время и отдал ему.
У меня есть ещё 3 минуты.
Да.
Почему часы?
А разве не символично? Твое время заканчивается, часы останавливаются.
Наверное, да. А там есть что-то "после"?
Бумажки, канцелярия, все как обычно. Бюрократия, будь она неладна. Ещё в очереди построишь, перед тем, как тебя дальше расформируют.
Я взял кружечку кофе и медленно вдохнул запах.
А жизнь так прекрасна, в последние 60 секунд...