Нет на Олимпе пресветлых богов

Сладкозвучный Орфей теперь знает —
Нет на Олимпе пресветлых богов,
Оттуда молитвам никто не внимает,
Пифиям никто не уж шлёт вещих снов.

Атропос никто не кивал равнодушно,
Жарких молитв о любимой никто не слыхал
— Люди никогда никому не были нужны!—
Орфей теперь знает — все сам он видал.

Он взобрался к самому сонму богов —
Думал в ноги Великому Зевсу упасть,
Геру молить, Афродиту, готов
Был он к самой Ананке воззвать!! 

Но некому было слушать его,
На вершине горы пусто, как на дне океана.
Нет там богов. Ни одного —
Все басни про них шиты гнилыми нитями обмана.

Напрасно взбирался Орфей на кручины,
Со смертью зазря он играл,
Никто не отменит Эвридики кончины —
Не тем он гимны свои посвящал.

Но надежда ещё жива в безумных глазах,
Он верит, что не все легенды лгут.
Он готов молитвы возносить иным богам,
Тем, что в мрачном Аидовом царстве живут.

И окрылённый надеждой, подобно Икару,
Сладкозвучный певец свои шаги обращает
К пустому и мрачному мысу Тенару,
Он в царстве мертвых Эвридику найти обещает.

Ведь если нет светлых богов, то не может
Ведьм и проклятых мормОлик не быть?
Старца-Харона, пса, что троих за раз гложет,
ведь их не могли сплетни людей породить?!

Но и не на такое способна людская молва…
Долго Эвридику искал кифаред,
Но в пещерах Тенара — лишь тьма,
В них ни Аида, ни Леты целительной нет.

Надежда угасла, не поёт больше лира —
Нет у Орфея ни сил, ни веры бессильной,
Свет ушёл вслед за любимой из мира,
И некому вернуть их из тени могильной.

Нет всесильных богов, и слишком слаб человек,
Смерть — победитель единый и вечный,
В том поединке, что составляет краткий наш век.
И скорбный лик Орфея уж навсегда оставил смех беспечный.

Ему на замену кривая ухмылка придёт.
Злое отчаянье решение на свет породило —
Пусть здесь он Эвридику никогда не найдёт,
Но она ждёт его там, где последний свой час проводила.

Полны безумием глаза, беззвучно молят губы:
Приди! Неважно кто, лишь к ней меня сведи!
С косой старуха, лебедь-дева с пением трубы,
С крылом железным Танатос — лишь ты приди, приди!

Но за чертою — что ждет его?
Жестчайшее из всех его открытий…
Как на Олимпе, нет там ни-ко-го.
Нет Эвридики. Нет от себя укрытий.

О, вот страшнейшая из мук! Нет ни Ада,
Ни Рая, ни трехглавого пса на цепи,
Но есть память — злейшая награда,
И есть вся вечность — впереди…

Нет там ничего, что стоило б алкать,
Там пусто, страшно, безнадежно —
Ведь в жизни хоть на смерть надежды можно возлагать,
А после смерти ждать иного невозможно.

К чему спешить туда, о люди, для чего?
Вас там не ждут родные, нет,
Смерть есть мрак, и кроме Мрака — ничего;
И коли будет срок, она сама придёт.

Счастие найти возможно лишь в краткий век земной,
Орфей узнал последний мироздания секрет,
Но он не споёт об этом нам с тобой,
Ведь с нами кифареда влюблённого более нет.