За чистую монету

Честно признаться, Зойку и ее семью в деревне недолюбливали. Семья у Зойки была небольшая, муж, она да дочка Динка. Вроде бы семья как семья, муж Степа непьющий, дочка школу закончила, на бухгалтера выучилась, сама Зойка тоже не глупая баба, завскладом работала много лет. А вот не любили их в деревне. Нет, к Степану у жителей особой неприязни не было, даже жалели его односельчане за то, что с женой ему не повезло.
А не повезло в этом отношении ему здорово. Зойка оказалась такой неряхой, что свет мало таких видывал. И в доме у них грязюка, и во дворе черт ногу сломит или в грязи утонет.  Все бабы  в деревне к любому празднику порядки в домах наводят, шторки без конца стирают, зимой ковры по снегу волочат, весной дворы метут, палисадники цветами засаживают. Зойка такой ерундой никогда не страдала. Заселились они со Степаном лет двадцать назад в новенький благоустроенный дом, повесила Зойка тюль, а потом лет через десять на шторке образовалась дырка. Так и осталась висеть шторка земляного цвета,  с дыркой, наполовину сдвинутая. И в таком положении висела последние десять лет.
Окна тоже за все это время не мылись ни разу, не открывались даже. Паукам там такое раздолье было, наплели они паутины во все окошки. Зато шторки задергивать надобности не было – и так в доме полумрак днем, и ничего из дома не просвечивало вечером. Правда,синичек зимой Зойкины окна сбивали с толку. В паутине, да и между рамами множество мух скопилось. А синички - они народ любопытный. Особенно зимой, когда на улице мошкары нет. А у Зойки в окошке их полно. Вот синички подлетят к окошку, и начинают в стекло клювом бить, думают муху какую поймают. постучат-постучат, да и улетят ни с чем, раздосадованные. 
Ни разу не видели бабы, чтобы Зойка когда-нибудь постельное белье вешала на веревку на улице. Да и веревки у нее не было. Говорили, что якобы иногда видели некоторые, кто отваживался зайти в этот бедлам, как сикось-накось было кое-какое бельишко раскидано на веревке на кухне. Но разве это сушка? С улицы-то принесешь белье домой – оно зимой морозом пахнет, свежестью, летом запах солнышка и цветов от него. А дома в смрадной обстановке  чем от него пахнуть будет? Вот и плевались бабы, рассказывая про Зойкин дом.
Динка подросла и превратилась в девку-невесту, вроде и лицом, и фигурой Бог не обидел, да и умом тоже. А вот обстановка, в которой она выросла, отпечаток на нее наложила конкретный. Девочки, с которыми она более-менее общалась, пока маленькие были, еще могли зайти посидеть, а как подросли, не только дом Динкин стороной обходить начали, а и саму Динку. Очень уж неприятно от нее пахло все время. Делали ей подруги замечание, да она обижалась и клятвенно заверяла, что моется постоянно, вот только пару часов назад мылась. Но судя по одежде, неухоженной голове, на это было не похоже, и девчонки, переглянувшись, округляли глаза, удивляясь Динкиной наглости так неприкрыто врать.
Но, несмотря на неухоженность и неряшливость ее,  и Динке все же жених нашелся. Уж как они познакомились, где смогли сойтись, но вскоре Динка объявила, что замуж выходит. Правда на некоторое время она изменилась в лучшую сторону, стала немного за собой следить, даже ногти стала красить, правда даже сквозь слой лака грязь под ногтями предательски просматривалась.
Сыграли свадьбу, на удивление всей деревне. Жених был из областного города, там и родители его жили, и Динку он увез к себе в город.. Но счастье семейное Динкино продлилось недолго. Не прошло и трех лет, как приехала Динка на постоянное место жительства опять к родителям в деревню. Что там, в городе, произошло, толком из деревенских жителей никто не знал, но догадывались все, что за причина была, по которой Динка городской родне не ко двору пришлась - в ее неряшливости все дело, наверно, рассуждали соседи.
До пятидесяти лет Степан мучился со своей женой. Пробовал воспитывать, конечно. И словом пробовал, и пример приводил про свою мать, у которой в доме был не просто порядок и чистота, а блестело все, да видно Зойке все эти доводы как  об стенку горох. Наблюдали соседи и совсем уж вопиющую картину: раз  во время ссоры швырнул Степан в Зойку пластмассовым тазиком. Правда, она увернуться все же успела, о чем наблюдавшие явно пожалели, и высказали, что если б Степан попал, так Зойка бы, может, хоть какой-то урок извлекла.
Но были у Зойки и достоинства. Например, баба она была экономная. Может даже через чур. Лишнюю копейку никуда не истратит - ни на себя, ни на дочку с мужем.Нет, Динке иногда что-то еще покупалось, себе вот после десятилетней носки пальто сменила, а вот Степан ходил в том, в чем еще до женитьбы на танцы бегал.  Мужики предполагали -  Степан поэтому и непьющий, что Зойка деньги все прижимает.
А тут подошел Степану юбилей. Не просто юбилей, а полсотни лет. Мужики конечно Степану намекнули, что так просто юбилеи не проходят,не-полюдски и не по-дружески это, пусть хоть не стол накрывать, а чекушку поставить должен. Но Зойка даже на чекушку деньги ему не дала, показав комбинацию из трех пальцев.
Чтобы не опозориться перед мужиками, пошел Степан к матери в долг на чекушку просить. Мать есть мать, и какие долги могут быть у сына перед матерью? Денег сыну дала, посетовала на его никудышнее житье, пожалела, еще и закуски собрала, чтоб уж совсем не позорно было за сына перед людьми.
Отметил Степан свой юбилей, а через несколько дней умер. Видимо не выдержало сердце его такого отношения. И остались Зойка с Динкой вдвоем – две вековухи. Чтоб сильно горевали – не заметно было, а только стало им без мужских рук  тяжелее. Раньше Зойка голову не ломала, как огород вспахать, как зерно птице привезти. Теперь надо все самой решать.
Но сельчане люди сердобольные, соседей в беде не привыкли бросать, вот и присоседилась Зойка пахать огород вместе с хозяевами близлежащих усадеб. Самый близкий сосед, Михалыч, обычно договорится с Васей-трактористом, чтоб тот приехал сразу три-четыре огорода вспахать, в том числе и Зойкин. Так и в этот раз. Михалыч предупредил Зойку, что после обеда Вася приедет.  Тот явился как часы. И соседи все уже на огородах собрались.  Вот только Вася сразу предупредил, что у него трактор забарахлил, и возможно сразу все эти огороды он вспахать сегодня  не сможет. Может, от силы два, и то если трактор не заглохнет.
Зойка заволновалась.  Обычно первому пахали Михалычу, а Зойке поле всех – так повелось по сложившейся традиции. Теперь остаться с невспаханным огородом перспектива Зойку напугала, и она стала просить, чтобы ей первой вспахали. А в это время подошел другой сосед, дед Гриня. Гриня был старичок юморной, за словом в карман не полезет, а когда что-либо говорил, то ни за что не поймешь – он всерьез говорит, или шутит.
Ну, дед Гриня в ситуацию вник сразу, глянул на Михалыча, хитро подмигнул ему и говорит:
- Да, ты знаешь, Зой, так-то не охота, чтобы огород невспаханный остался, ну, да ладно. Только тебе расплатиться придется.
Зойка аж с лица переменилась. Она подумала, что вот сейчас мужики ее на бутылку разведут кроме платы за пахоту, а это деньги лишние, а их отдать жалко. Но смолчала. А Гриня продолжил, как ни  в чем не бывало:
- Мы с Михалычем староваты уже, больше одного раза не осилим, а вот Васе, - он кивнул головой в сторону улыбающегося тракториста, - надо раза два…
- Ты что, сдурел, старый пень? Я женщина честная, - вскипела Зойка.
- Ну, так наше дело предложить – твое отказаться. – Гриня говорил это так, что со стороны казалось, что он это всерьез. Михалыч-то понимал, что Гриня просто разыгрывает Зойку, потому что в деревне наверняка даже у вдовых мужиков переспать с Зойкой вряд ли желание возникало. А Зойка похоже приняла его слова за чистую монету. Потому что, сделав обиженный вид,  повернулась и пошла с огорода во двор.
Мужики снова переглянулись, похохотали над удавшейся шуткой, сказали Васе, чтоб ехал сначала на Зойкин огород. А сами пошли под яблоню на скамеечку – любимое место у Михалыча в саду, где обычно по-соседски могли и сигаретку-другую выкурить, или иногда по рюмочке пропустить, а то и просто так посидеть, за жизнь поговорить.
Пахать Вася, как решили мужики, начал с Зойкиного огорода. Проехал первую полосу, и  Зойка услышала звук трактора, поняла, что Вася пашет ее огород. Обрадовавшись, Зойка  забыла про нанесенную обиду и вышла со двора на огород с благодушной улыбкой. На третьей полосе трактор, чихнув, заглох. Вася нагнулся в кабине, стал копаться, потом выпрямился, и, облокотившись на руль, задумался. Зойка забеспокоилась, пошла к трактору, постояла в раздумье, дотянулась до дверки кабины, открыла ее и к изумлению Васи произнесла:
- Вася, я согласна, пойдем в хату. Хрен с ней, с честностью этой. Только вспаши, я тебя умоляю, - повернулась и пошла во двор.
Сидевшие под яблоней Михалыч с Гриней чуть не упали со скамейки от смеха.  Опешивший Вася сделал попытку завести трактор, и он, на удивление, легко завелся  и больше ни разу не заглох.
8.12.2023