треснувшие штапики

Он пишет ей, себя за всё кляня -
ты знаешь, я живу не уступая
ветрам декабрьским. Выслушай меня -
тоска съедает, словно боль тупая,
когда гляжу в окно, тебе звоню,
и, треснувшие штапики курочу,
и злюсь - к чему творю опять фигню?
У нас длиннее ночь, а день короче,
у вас там как? Моё окно - дисплей,
а мышки нет, дохнул - и можно пальцем
печатать - прежде было веселей
двоим непостоянным постояльцам,
снимающим на лето номера.
Теперь нам скучно - пишет он, как будто
всё то, что было, было лишь вчера.
Декабрь, зима, лишённая уюта,
и в ней окно, а в нём - табачный чад,
он много курит, пепельницей - блюдце.
Снаружи пассажирские стучат,
с товарными, похоже, расплюются,
завидев содержимое платформ -
там снова танки, крытые брезентом.
Он пишет - воздух, чистый хлороформ,
а тут война, но нужно ли об этом?
Ответов нет, он писем ей не шлёт -
куда, зачем? Итог давнишней встречи -
вот недолёт, а вот и перелёт,
они живут, друг другу не переча,
как двое бывших в письменных боях.
Боях по переписке, на смех курам.
Она не спит. Бетховен или Бах,
назойливое - мы ещё покурим
одну вдвоём - он так тогда сказал,
себя кляня, с настроем похоронным.
Декабрь, в окне - дымящийся вокзал,
и дом разбит упавшим с неба дроном.