Абиссинская песня. ремейк на стихи н. гумилёва

Пустыни Абиссинии бездушны и скупы:
Лишь изредка встречаются колючие кусты,
Огнём испепеляют живое всё лучи
Глотают их, как воду горячие пески.

В оазисе под пальмою, старик табак курил,
О жизни удивительной своей мне говорил.
- В счастливом своём детстве ни в чём нужды не знал,
В тени деревьев днями с мальчишками играл.

По меркам того времени отец мой был богат:
Выращивал верблюдов, батат, тростник и виноград.
В соседнем с нами доме жил наш сосед Даффар,
Уже не молодым был, но и не очень стар.

От всех других людей Даффара сейчас бы отличил:
Скрывая злость и зависть, он рот всегда кривил.
Тогда я удивлялся, как он на нас смотрел:
Так, будто бы, глазами уменьшить нас хотел.

Даффар, конечно, часто в гостях у нас бывал,
Но чувства, разумеется, тщательно скрывал.
То, что случилось дальше, звучит, как страшный сон:
Двойной, по семье нашей, удар был нанесён.

К себе Даффар родителей, однажды, пригласил,
Своим вином прохладным под пальмой угостил.
Лепёшки запивали дома кислым молоком,
Спокойно после ужина все спать пошли потом.

Не суждено, как видно, в то утро им проснуться,
А я, к телам холодным боялся прикоснуться...
Приехала полиция – всё сразу объяснилось:
Родители лепёшками своими отравились!

Все родственники жили от нас так далеко,
Самим им в это время жилось так нелегко…
Обузой все соседи нас с братьями сочли,
И мы по разным семьям, естественно, пошли.

Пошёл я в услужение к богатому торговцу,
Попали под опеку мне верблюды, кони, овцы.
Я должен был кормить их, поить чистой водой,
За ними убирать навоз пришлось, само собой.

За годы, что общаться с животными пришлось,
Увидеть в них хорошего мне много довелось.
Стал понимать я лучше поступки всех зверей –
Ценить их стал я больше, порою, чем людей.

Нигде они не учатся, и не читают книг,
Зато предать не могут и не плетут интриг.
Того, кто к ним не хочет плеть применять и кнут,
Они кусать не могут, копытом не лягнут.

Торговец, как ни странно, довольно добрым был:
Меня, вместо оплаты, лепёшками кормил.
Со временем всё больше наук я постигал,
Потом, вместо хозяина, на рынках торговал.

Трудился днём и ночью я, не жалея сил,
И прибыль тем немалую торговцу приносил.
Так, как-то незаметно, двадцать лет минуло,
Меня вдруг, почему-то, к дому потянуло.

Торговец мою службу достойно оценил,
И пятерых верблюдов за труд мой подарил.
Через пустыню ехал в родные я края,
Туда, где дом наш старый, знакомые поля.

Однажды, заблудившись, один верблюд отстал
И лев его, несчастного, на части разорвал.
Верблюда и второго судьба меня лишила –
Его внезапно, ночью мамба укусила.

Я ехал дальше грустно с верблюдами тремя,
Но вскоре показались родные мне дома.
Вошёл я в дом отцовский, стал разжигать камин,
Пришёл ко мне в тот вечер Даффара старший сын.

Он в том же самом доме, что по соседству, жил,
О дружбе нашей детской со мною говорил.
В ту ночь мои родители мне почему-то снились,
А утром оказалось – два верблюда отравились!

Зря привыкал, похоже, я людям доверять –
Верблюдов на ночь нужно, быть может, запирать?
Но я был не ребёнком, а взрослым уже мужем –
Соображал, что делать в эти минуты нужно.

Жизнь научила лучше поступки понимать,
Зарезал я верблюда, чтоб попировать.
Неистребимы, в людях, как видно, злость и зависть,
Порядочных, похоже, совсем уж не осталось…

А завтра, ровно в полночь, соседский дом пылал
И тщетно сын Даффара к себе на помощь звал.
Он вырваться пытался, отчаянно вопил,
Но я его надёжно к дивану прикрутил!