Глава 9

Держателя ивановского общака, город дождей, ****ей и воинских частей, Бессмертного Еврея, решили устранить за фуфло, обман, туфту и издевательства. Помните, Аркадий Арканов, наши футбольные защитники голимое фуфло и фраера?  По «понятиям» фуфлогон не тот, кто фуфло прогнал, сообщил о себе или о ком-то, ложные сведения, а тот, кто с него за это не смог получить.

На него жаловались Людям много раз, каждый они говорили что-то, откладывали и отсрочивали, пацанам надоело. Пробовали Еврея направить, без толку!  Он обещал всё, и вся всем, врал про себя и свою банду всему городу и прочее, ивановская и владимирская области регион сложный, дошло до положенцев.  Врёт как Райкин, говорит как авторитет, на самом деле это далеко не так, швабра его потолок, работал на администрацию на зоне. Спросили тех, кто его знал долго, что за человек.

- Весь срок провёл в клубе. – Сильвестр столовой.

- Себя посчитал выше нас, - сказали люберецкие. Воры поинтересовались, почему, братва пояснила такой момент.

Однажды к ним в Иваново в гости приехал пацанчик из Москвы, в принципе нормальный парень, бодрый, двигался от измайловских, получал с коммерсов, серьёзно занимался спортом. Еврей его принял, рассказал страшную историю, их кинули на 100 000 долларов, серьёзная сумма для Иваново, в бандитский банк перевёл, он пошёл, им предъявил, а те вместо того, чтобы как-то войти в его положение, пойти друг другу навстречу, почти у него на глазах сбили машиной его собаку, дорогую, красивую и породистую колли Бонни, очень умную и преданную.

На место происшествия он не успел, услышал только скрип колёс, нашёл тех, кто это сделал через неделю. Подошёл к их старшему, сказал, знаю, что это ты!  Тот усмехнулся, запахнулся в добротный длинный кожаный плащ и ушёл, блондин, русский, рост за метр восемьдесят, внешне похож на уральского певца Новикова.

Всё это Еврей рассказывал со слезами на глазах, гневом и дрожью в голосе, борода его вилась, вокруг была так называемая его «семья», окружил себя своими. Пацан послушал, посочувствовал и забыл, поел с ним пельменей, выпил водки, потом поехал к чехам в гостиницу, к чеченцам передать маляву из Москвы, на хер с Иваново пулей, и уехал.

А потом вдруг вспомнил, история запала ему в душу, ранимый, Еврей умел рассказать. Позвонил, сказал, от души, давай я приеду снова, рядом с тобой постою, чтобы ты убил того, кто убил твою собаку! Собака, кошка, кот члены семьи, дочь и сын, плюс животные лучше людей и в делах ни причём, невинно убиенные! И ты, и я не боимся смерти, не то, что тюрьмы, пошли! Красавец… Тут ему, по его словам, словно пробили «ёку», боковой удар в корпус ребром стопы, облили в бане ледяной водой. Еврей сказал:

- Ну ты шутник! Никто меня не кидал.

От такой наглости пацан ахренел, такого с ним никогда не было, на равных общался с убийцами, ворами. Мало, что домашняя заготовка, его ещё и лжецом представили, ахренеть! Вместо братства… По его статусу и рангу, правильный бродяга, без пяти минут Вор, он вообще мог говорить и делать по своей жизни абсолютно всё, всё, что хотел, должен был только объяснить, почему.

Это он мог при необходимости так ответить, ты пошутил, например, если кто-то где-то выдал какой-то его секрет, скажем, жене во время её дня рождения, мы с твоим мужем вызывали проституток в баню. Но уж никак не Еврей, тут и необходимости не было, и всё было, такие слова. Кроме того, дерзкий парень симпатизировал евреям, самая сильная  в мире мафия, Моссад, его бандиты уважают, даже сделал себе наколку. Воровскую еврейскую шестиконечную звезду с мотивами ГУЛАГа, чтобы фарт шёл. Когда надо, защищал их, он всех защищал, поддерживал с ними хорошие отношения, так что вдвойне! Сам бы стал евреем, если б мог. Третьим то, что этот чёрт увидел в нём фраера, которому можно что хочешь гнать, четвёртым чёрная неблагодарность, зависть и неблагодарность худшая из пацанских грехов, пятым, нарочно сказал, продумал и передёрнул, сделал из него клоуна. Шестым, сыграл не честно, сказал и ушёл от ответственности, прекратил общение, соскочил.

Он сам им всем предъявил, Еврей ответил дословно, извини, если чем тебя обидел. У пацана зашлось сердце, семь! Мало того, он собрался за друга рискануть минимум свободой, его назвали «обиженным». Опущенным и петухом, которых имеют сами знаете куда, слово «обидел» в братве никогда не употребляют, вместо него используют слово «огорчил», обидеть настоящих босяков невозможно, не верите, спросите. Кроме этого, он ещё и поиздевался, используя слово «чем», типа он не знает, ничего такого в его поступке не было.

Это было через чур даже для люберецких, бродяга поставил в курс свой общак, те сказали Ляпе.

- Еврей вконец охамел, оборзел и всё попутал, слова — это поступок. Прогнал фуфло, передёрнул и поглумился. Просто ему всечь им всем, дать как следует не выход, оклемаются, одыбают, пойдут к мусорам, а, может, к своим, может быть ответка, они беспредельные рожи! - Конфликт назревал давно и тут так выпер. - На стрелку они тоже не поедут, испугаются, а делать что-то надо, оставлять это так нельзя!

- Конечно нельзя, - сказал Ваня Люберецкий, близкий Ляпы. Он любил в ресторанах ходить между столиками, искать коммерсантов, уговаривать их ему платить, даже тех, кто уже был под крышей, им платите и нам платите, что за дела, вася, ты опух? Всем надо уделять внимание! В крайнем случае в пополаме. Ваня был Человек традиционный, всегда заранее знал, кто, где, когда будет убит и похоронен. Лучше красиво делать, чем красиво говорить, администрация ипподрома на «Беговой» всегда разрешала ему делать ставки в кредит.

- Чёрт с ним, - махнул рукой Ляпа. – Делайте. - Нанесено оскорбление в устной форме, на посмешище выставили в лучших чувствах реального пацана. А он участвовал в справедливых войнах, ветеран движения. Было принято решение о физической ликвидации.

Приехали шуйские пацаны, из города рядом с Иваново, это была шутка, он пошутил! (Подговорил их.) Со своего места встал Архип в американских казаках 47го размера, брал в магазине «Big Foot» в Нью-Йорке, «большая нога», 400 $ плюс налог, в финале 450, в комнате стало темно, Рахула съел луну, невидимая звезда, которая на нас влияет, Ляпа на Арбате был Рахула.

- Шутка — это когда всем смешно, а когда одному смешно, а другому нет, это не шутка! – Он отдыхал, завтра ему надо было ехать в Печатники на стрелку, туда, где стоят старые дома, забил Руслан Лабазанов! Сам жил на Кутузовском, жена модель Света, бывший муж проклял её за то, что с чеченами. Мог устроить там Хасавюрт, глупость или измена, вайнахи мастера иллюзий, друзей на Кавказе у них нет, Ваня щёлкнул себя по кадыку, поеду с вами. Тренер по борьбе, изучал «киокушинкай», стал боевиком, о чём разговор? Лазанские от него отказались…Хуже Дудаева, если бы Хасбулатов не стал завидовать его славе, возможно, генерала Москва приняла бы как вполне вменяемого.

- Шах пусть подъезжает, - гортанным голосом сказал Руслан, Архип ответил:

- Такого не знаю! – В трубку надрывался двухкассетник, умница, ах, мама, что она за умница…

- Сам поеду к Еврею, - сказал пацан. – С него спрошу. Мой косяк! (Красавец.)

- Нет, - остановил его Ляпа, - поедет Киллер, если делать, так делать, Дима Андриенко и Вова Коротков надёжные ребята. Дима учился в спортшколе-интернате на Парковой, борцовки, маты, сальто, Вова крупный парень, подстрахуют Шаха в Иваново, обычным пассажиром на поезде с СВД в футляре от виолончели, они на джипах от Щёлковского шоссе, после ламбады привезут афганца домой, киллер согласился.

- На святое дело идём, дружка из беды вызволять! - Пацанчик развёл руками, спасибо, пацаны, я вам должен, скажите, когда, отдам, друзей выбираем мы сами, но лучших оставляет время… Дружба основывается на сходстве характеров и интересов в общем совместном деле, тех, кто тебя забыли, тоже можно вспомнить, но не чаще, чем они тебя, настоящие пацаны все друг другу друзья. У фраеров близких быть не может, в лучшем случае они на время друг другу товарищи пока плывут вместе, а там… Да поразит возмездие бедой тех, кто за дружбу заплатил показаниями.

Пацанчик не знал, что был ещё момент, который учёл Ляпа, Еврея называли бессмертным. Долгое время он был начальником снабжения всего города Иваново, все ткацкие фабрики работали под их конторой, коммерция не благотворительность.

Еврей имел, кого хотел, водил дорогие советские машины, купил дачу в Коктебеле рядом с домом сумасшедшего футуриста Хлебникова, определил сына в московскую консерваторию, золото, валюта, жена его иногда снималась в фильмах. Он любил животных как людей, дома был по-семитски нечистоплотен, ест жареную картошку, потом туда выхаркнет, управление КГБ по Ивановской области семь раз пыталось его убить, последний раз ему отключили в реанимации аппарат искусственного дыхания убийцы в белых халатах!

Вовремя зашла простая русская медсестра, лимитчица, у неё глаза на лоб полезли… Она пнула койку, дёрнула рубильник, устроила филиал «Евангелия», Еврей задышал, задёргался, не дождётесь, так было семь раз, целых семь, ничто его не брало, ни автокатастрофа, ни братва! Однажды подослали троих местных хулиганов с цепями, старый Юдель сделал их руками по приёмам бокса, потерял золотые зубы, одного засунул головой в витрину. Попросили местного шлимазла, поца Шлёму, сутенёр и пьяница, он ему глаз выколол, сказал, ещё раз встречу, выколю второй. Витя «Ашкенази» с Красных ворот был зол на него в Москве, и Шифман, его ждали.

В Москву, однако, Еврей ездил редко. Доедет до центра, спрячется, где, что надо, порешает, и обратно, дома у него был рай! Не дом, а музей, потихоньку он вывозил в Антверпен бриллианты. Один раз при прохождении погранконтроля их зажал в кулак, во рту жевал жвачку, таможенник отвернулся, быстро выплюнул её, закатал туда камушки, прилепил к внутренней стороне контейнера, который вывозил. Эх, был бы в Иваново Осина или Олег Иконников, такие, история бы распорядилась по-другому, но их не было.

Местные бродяги воровали и пили, ещё это самое, женских общежитий было пруд пруди как после войны, один мужчина на пять душ бабского населения. (Все мужики сволочи, бабы дуры, а счастье в труде.) Поэтому Ляпа принял решение, хватит, чтобы всех обманывали евреи, предки были донские казаки, с Дону выдачи нет. Он был не антисемит, сионизм не может жить без антисемитизма, он был смотрящий. По центру города, включая Солянку, Остоженку, Пречистенку, Плющиху и Арбат с Калиной, ответственный и сейсмически неустойчивый участок. По вечерам шофёр-охранник, это мог быть Заяц или Архип везли его на стадион «Торпедо» или на люберецкий карьер подышать, как упоительны в России вечера.

Я постою, покурю «беломор» на балконе,
Взглядом окину расцветший под окнами сад,
Выкинув быч, я скомандую сердцу, по коням,
Сяду за стол, и писать, и писать, и писать.

Конец девятой главы.