Часть третья. Урка. Глава 1

Если мы не будем писать о том, что видели, наши страдания не утихнут, а станут ещё сильнее. Писание обычно не приносит большого облегчения, но придаёт его жизни некие очертания, выделяет смысл. Оно сообщает всему вашему жизненному опыту некое подобие связности, некие признаки вещественности. Вы все ещё бредёте в тумане, но уже различаете какие-то ориентиры. Хаос отодвигается от вас на несколько метров. Не слишком-то большой успех, по правде говоря, потом нас всех поглотит хаос, но лучше, чем ничего. Себя надо осмыслять и не терять свою самость. То, что составляет вашу личность, отличную от других. Фигура профессора была настолько самобытна, о ней нельзя было не писать!

Эта книга вообще нарративный импульс, который не подвергается осмыслению. Наверное, её чтение без разрешения автора должно быть приравнено к чтению личного дневника.  Как сны, которые никому нельзя рассказывать, любой рассказ в идеале — это желание поделиться чей-то травмой. Понятно, что лучше писать про летающие тарелки, но в Афганистане их не было. Была большая статуя Будды, которую потом взорвали.

Шах был как сфинкс, и предугадать, как дело пойдёт дальше, было совершенно невозможно!  О чем думал Ляпа, не знал никто. Многие годы заключений приучили его быть неприхотливым. Он терпел ситуацию, отсрочивал решения, Ляпа всегда брал паузу. Он знал, попади он в общую камеру, его возьму за руки, за ноги, раскачают и крепко приложат о цементный пол, Ляпа из без пяти минут ВорА стал киллером! Хороших перспектив судить это ему не могло, такого не прощают. Однако он не боялся. Поговорит с операми, крепких ребят ему дадут сразу, и ещё не известно, кто к кому зайдёт в камеру, пятьдесят на пятьдесят.

Сергей же был истинным православным. Он не прикрывался религией как щитом, не убегал в веру. Задача любой религии — это быть свободных, христианство религия спасения.

- Я должен тебя спасти, - говорил он Оле.

- Спаси сначала себя, - отвечала она. - Где твой Бог? Почему он не даст тебе хорошую зарплату?

- Наша логика не его логика, - отвечал Сергей, - не моего ума дело. Мне с тобой и так хорошо.

- Хорошо, - говорила Оля, - ладно, пока я жива, буду тебя кормить. Потом Андрей, когда подрастёт, но ты сам? - Подруги уговаривали её, брось его! Она отвечала, нельзя, это судьба. Судьба есть, в это она верила. Посылает тебе испытания. Все давно предопределено, и изменить ничего невозможно. Мудрый приемлет свой удел. Разбитый в дугу, он закрыт на железный засов. Ещё есть любовь, она зла, полюбишь и такого как профессор.

Один раз на Первое мая Ольга встала рано утром, мама дала ей деньги, поехала на рынок, купила мясо, рыбу, овощи, фрукты, даже букет сирени. Вернулась домой, долго готовила, получился шикарный праздничный стол. К обеду все сели. Маленьких Андрей встал, прочёл:

- Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами всех святых Твоих во веки веков, аминь. - Сергей встал, поправил галстук, осенил еду крёстным знамением.

- Бог тут причём? - Ольге все это порядком уже надоело. — Это все я купила на мамины деньги.

- Так мамины деньги послал нам Бог, - Сергей всегда старался никого не обидеть.

- Сами себе тогда готовьте, - вспыхнула жена. Она помнила, когда они познакомились, Сергей вообще не хотел детей, мы их не поднимем. Не то, что не вырастим, не прокормим! Ну он же маленький, ребёночек, просила Ольга, много ему не надо? Потихоньку вырастет, бедность не порок. Они оба были из тех исконно русских, которые всю жизнь живут чем Бог пошлёт. Теперь все это было в прошлом.

Шах относился к Ольге как к королеве, дарил ей подарки и цветы, какая женщина устоит? На следующий год они собирались купить в Завидово загородный дом, послать Андрея учиться за границу. Сергей познакомил её с Оксаной, которая прекрасно с ним управлялась. Она не конфликтовала с её теперь почти мужем подобно Ольге, а просто пристально смотрела на него и говорила:

- Киса! - Сергей сдавался и уходил.

Машина не помыта? Киса?! Что-то не так сказал за столом? Киса?! Рифма не даётся? Киса! И так далее.

— Это тебе Бог послал за твои мучения, - сказала она Оле, имея в виду Шаха. Один раз Оксана увидела, как она плакала, все полотенца в ванной были сильно мокрые.

- Ты что?

- У него жена!

- Глупая, - Оксана ласково обняла Олю, поцеловала в губы, - ты что, к жёнам не ревнуют. - Что-то на миг изменилось все сердце.  Оксана стала вдруг… Желанной? Она отогнала от себя эту мысль, мысленно отстранилась. - У каждого такого как Шах есть жена! – Их давно разобрали.

Пока полковник думал, что делать с Боцманом, Сергей с Оксаной наконец решили открыть охотничий сезон. Пару дней назад они нашли и застрелили на какой-то свалке бесформенную вонючую тушу, отдалённо напоминающего человека, бомжа.

Гниющая груда мяса в лохмотьях лежала поверх мусора во дворе какой-то девятиэтажки на «Войковской» со стороны «Речного вокзала» и храпела. Они окликнули, не ответил. Похоже, насмерть пьяное, полностью потерявшее человеческий облик существо, задыхалось.

Чертыхаясь, Сергей забрался на кучу мусора, достал наган, подаренный Шахом Инне, - навинтил самопальный глушитель… - приставил к центру этой биомассы, отвернувшись, чтобы противный запах не резал глаза, и с остервенением защёлкал курком. Остановился он только когда барабан был уже пуст. Оксана спокойно стояла внизу, читала «Одиночество в Сети» на польском, польский и украинский похожи.

Перемазав замшевые ботинки, полковник прислал им немного, он скатился вниз на асфальт, поднял голову. Храп стих, вокруг были слышны только голоса играющих во дворах Чертаново подростков и медленно проезжавших мимо машин.

- Обшмонал его? – отрываясь от ранимого мачо Януша Вишневского, спросила  Оксана. Тот же лже-Дмитрий, только в литературе.

- Пошли, - сказал Сергей. - Санитарные меры приняты.

- Киса? - Украинка посмотрела на него исподлобья. Сергей вздохнул, сейчас она скажет «киса». Он подтянулся, залез обратно на мусорный контейнер, спрыгнул через несколько секунд. В руке он держал свёрнутый вчетверо целлофановый пакет наподобие конверта, пули не зацепили. Оксана развернула грязный, дурно пахнущий свёрток.

- О, - сказала она, - паспорт!  - покачала головой, ну и город! Бомжи с паспортами, есть, наверно и с кредитными карточками. Вдали послышался звук милицейских сирен, кто-то из в тяжёлом весе ехал во Внуково. Ксения рассмеялась:

- Тикаем! - Обнявшись, они прибежали в свою квартиру вверх по лестнице Сергей прыгал на одной ноге. Икроножные, так учил Шах, с возрастом мы теряем и шевелюру, и прыгучесть. Вместе долго мылись в душе.

- Московская прописка, - Оксана надула губки, - а мне когда? – Сергей засмеялся:

- Бери эту!

- Сейчас вклеим… - Миловидная бандитка чувственно посмотрела на Сергея. Муж должен быть с высшим образованием, жена может быть неграмотная. Она скатала хлебный шарик, поставила чайник, через пять минут он закипел. В припадке страсти поэт обнял её сзади. У него встал член.

- Изыди! - сказала она. - Не видишь? - Она протёрла спиртом документ, взяла пинцет, зажала, подержала над паром. Потом аккуратно, ювелирным движением длинными накладными ногтями зацепила за кончик старое фото и отклеила. С него смотрел уже не молодой, но вполне приличный человек, волосы цвета соль с перцем, ранняя седина. Игорь Банников.

Она достала из ящика верхнего стола фотографию Сергея на паспорт, тоже 40, чёрный свитер, мощный брутальный взгляд, сверливший пространство, оттопыренные уши, плотно сомкнутые челюсти, сжатые в тугую полоску и без того обескровленные, бледные губы, морщины на лбу и бритые виски. Трагическое лицо будущего арестанта. Помолюсь за тех, кому тюрьма дом.

Странно у них тут на Москве, в Украине скалиться нельзя, надо улыбаться, она прилепила второе фото на место первого ловко и быстро, помнят ещё пальцы. Одно время Ксюша думала охмурить полковника, он в неё кончал и кончал, потом бросила. Зачем? Красавица южная, никому не нужная, отстрелялся и забыл. Потом от сильно бухает.

Русские рабы водки, украинцы рабы еды! Каждый день надо есть свежее, накрывать стол. Ну иногда можно все эти борщи с блинами и соленьями, но каждый день? Кушать надо всегда на три четверти и лучше вегетарианское, когда супруги начинают закармливать друг друга перед сном пельменями с салом, это медленное и верное самоубийство.

И тоже рабы водки, пьют так, хоть святых выноси. Ещё не известно, где больше пьют водки, в России или на Украине. Хотя не зарекайся! Не думай о секундах с высока, наступит время, сам запьёшь, наверное. Если хорошенько набраться с утра, весь день свободен. А по вечерам, знаете, открываются какие бездны? На Украине никто не знает, отчего умер Гоголь, а как очищается политура, все знают.

Наш демон алкоголь, а их демон кокаин, буржуазный. Если девушка привыкла получать от мужчины наслаждение под коксом, так это ёе уже не вставит. Интересно, если уколоть профессора, он лучше писать будет? Стихи она его читала, но не понимала, наверное, для этого нужно было родиться в Москве, для неё они были слишком личные.

Она любила матерного «Евгения Онегина», переделку Пушкина, могла смеяться до слез до самого утра. «Залупой красной солнце встало…» Образ мгновенно вставал у неё перед глазами, в своей жизни мужских приборов она видела не мало. Разных, старых и молодых, толстых и тонких, даже обрезанных. Без этого жизни нету.

Все забывала спросить Сергея, кто написал? Ещё ей было жалко Цветаеву, зачем повесилась? Дура, надо было просто купить себе лыжи, встать на них, сбежать оттуда. Жизненного опыта никакого! Хоть бы её спросила. Оксана умела драться как мужчина, у неё был мужской удар.

Мы не рабы, рабы не мы? Все мы, подумала Оксана, рабы кто чего, они с Леной, например, рабыни денег. Поклоняемся тельцу золотому, Маммоне. А то, что она все бросила, в Москву поехала? Работала бы у себя на родине, например, учительницей в школе. Врачи и учителя самые лучшие в мире профессии. Она до того, как влиться в одесское криминальное движение, мечтала быть врачом. Не судьба! Хорошо, что у Оли муж теперь Шах пресветлый. Он красавец!

- Держи, - она ловко прилепила сверху щщи своего мрачного жениха, промокнула как папье-маше место с фотографией хлебом. Посмотрела, выбросила ставший наполовину синим шарик. - На дело ходи только с ним! Распустились! - Пацанка брезгливо оттопырила губу, вспомнив ужасного бомжа, земля стекловатой.

Вечером они поехали в кинотеатр на «Пушкинской» смотреть кино. Николас Кейдж летел в самолёте неизвестно куда с крутыми пацанами, Синус Вирус. Один мужик сзади все время пялился вместо экрана на неё, она повернулась, показала ему средний палец и язык. Когда шли из здания обратно на стоянку, положила руку Сергею на ягодицы, тот снова мгновенно возбудился. От Оксаны шла какая-то ведьмина энергия. До того, как появиться в Москве, Воланд жил в Киеве, звали его Булгаков.

- Потерпи до дома! - Девушка с нелёгким прошлым знала, поэт её любит. Сергей любил вообще всех. И из милиции ушёл потому, что добрый. Домой ехали из-за пробок на Ленинском медленно, всю дорогу она к нему приставала. Арута рассвирепел и затащил её в спальню, даже не помыв руки. Как кошку за хвост бросил на кровать, срывая с себя ремень.

- Сейчас отлуплю!

- Киса? - Одесситка рассмеялась грудным смехом. - Какие страсти!

- Аааа… - завращал глазами профессор. - Африканские!

Чем больше полковник думал об интриге Боцмана, тем больше у него получалась какая-то конспирология. То, что его бывший коллега, офицер, с которым они когда-то вместе сидели в курилке у входа в солдатские казармы после партсобрания, иногда в наряде по роте стояли вместе, убил его солдата, почти не вызывало сомнений. 

Доказательства тут были не важны, каждый это чувствовал и так, включая его будущую жену Лену. Азиатки в постели такие персики!  Тело у них смуглое, упругое, женское место узкое как попка, суй не хочу, иногда кусаются. Они вообще какие-то другие, улыбнулся полковник, вроде все то же, вдоль, а не поперёк, а как с другой планеты.  Трудно объяснить, какие-то более умные что-ли и более ответственные? В разговоре иногда похожи на мужчин, опасные в диалоге. И гораздо более самоотверженные! Рассказы про изнеженных восточных принцесс — это сказки. Такие же, наверное, и афганки, но афганок у него не было. Смешно сказать, за годы службы там ни одной афганки! Татарки, жены младшего командного состава были, они слабые на передок.

Почему Синий позвонил Боцману, тоже понятно, возраст, молодой был бы, не стал. А сейчас тушит свет впереди старость, болезни, возможности всё более ограничены, выбор с гулькин нос. Это на обычного человека он был Синий, а на ринге в клетке по правилам боев без правил давно есть синее. Да и раскручивать его никто не станет, ну и что, что чемпион? Бывший! У всех что-то было. Начался предстартовый мандраж перед самым последним его соревнованием, бег наперегонки со смертью.

Шах, тот был как погасший пепел, умер тогда в Афганистане в 19 лет, себя похоронил, остался живой труп, вернее, робот. Киллеру было абсолютно наплевать, будет он жить или нет, как и где. Лапочку жену, оставшуюся за рубежом, он давно обеспечил. Лучше нам погибнуть, захватывая какой-нибудь остров, сказал он полковнику, чем сдохнуть от ран в тюремной больнице, вовремя не получив помощь.

Отношение к жизни после отсидки у них тоже было разное. Шах стал ещё более бодрым, отправил туда за пять лет 26 человек, вернее, 25, про одного он точно не знал, умер тот или нет, заработал авторитет. Да такой, что ужас! При одном упоминании о его имени и бандиты, и менты старались перевести разговор на другую тему, этим он обеспечил себе возвращение в бригаду. Ту самую, из которой он когда-то уходил, всё непостоянно. Интересовало полковника совсем другое.

Если Боцман так запросто убил Синего, срубил, значит, это была заготовка. Никто никого не убивает ни за что и просто так. Значит, кто-то ему из банка инфу сливал, что и как, что тут деньги есть, что они все фраера. Особняк Боцману был не нужен, это лишний гимор. Про него знают и на Петровке, и на Лубянке, и в Кремле. Заселится сюда новый хозяин, сразу придут, поясните? И договора аренды нет. Что там префектура, мэрию не будет волновать. Сам Лужа давно положил глаз на этот особняк, этот его кореец пресс-секретарь недавно приходил, не продаёте? Попал на Ляпу, тот спросил, где он в нём увидел коммерсанта? Или назначат такую аренду, что сам откажешься, мол, предмет старины, нужен был Боцу только банк. Пустой корабль был ему не нужен, у нас крот, с чем я всех сильно поздравляю, так держать! То же ему на ухо сказал после последней сходки Шифман.

- ...теперь знают, что у нас 10 тонн золота. – Именно эту фразу услышал Атос. У любого профессионального авто угонщика слух музыкальный. Движки, ребят, слушать надо. Синий был кто угодно, но не предатель, у Боцмана стопроцентно был связник из банка, найти эту суку и допросить по-афгански с медленным снятием с определённых участков тела кожи. Вот через него и надо брать этого подлеца или эту.

Наконец в нише появился силуэт, у Боцмана уже стали распухать голени.

- Самый опасный у них Шах, - сказал ему отец. - Тебе его не победить, даже если вы всех их постреляете. Он уйдёт, потом вернётся и непременно отомстит. Такое у него сердце, вернее, у него его нет. Он как свет, когда восходит солнце, от него не скрыться. Любая война с ними, если он не будет убит, бессмысленна. Шах посланец, его не победить.

- Эмир? - спросил Боцман.

- Эмир. Ты знаешь, что такое бес-трава? - Сын сказал с неохотой:

- Слышал… - Ему не хотелось дальше продолжать эту тему, в Афгане один раз он её курил. Не знал, что это такое, достал беломорину, забил косяк и дунул, раскумарился, увидел картину. Всадник с двумя бронзовыми мечами за спиной едет на белом коне по какому-то ущелью… Подняв глаза вверх, он увидел, что небо не голубое: а чёрное, через час пришла телефонограмма, умер отец. Прочитав, он увидел прямо там в Афгане чёрное солнце. Отпуск по семейным брать не стал. Боялся, храбрости не хватит обратно сюда. А дезертир в их семье был никому не нужен. Так и дослужил до вывода войск с горем пополам. Приехал в Москву, захотел всех убить.

- Сделай так, чтобы он разложил из неё костёр! Скажи, когда. Он должен долго смотреть на пламя. Тогда мы его отсюда дёрнем из вашей реальности.

- Навсегда? - спросил Боцман.

- Пока не умрёт. Умрёт, спустится обратно в ваш мир. В то место, где жёг костёр. Вот это будет навсегда. - Боцман почувствовал, как тело его покрывается гусиной кожей, вскоре по ней заструились капельки холодного пота.

 - И ещё?

- Да?

- Он не будет стареть никогда. И убить его будет тоже не возможно.

Конец первой главы