Ночная поэма

И закончился день. И на улицах пусто.
Не услышишь ни крика, ни визга машины,
только ночь одна обливает нас грязью.
В небе голые звёзды считают аршины
по дороге на праздник, на вечный
праздник. Ночь! Приглядись,
и наверно увидишь:
облака ускользают во тьму, к отливам.
Днём ты любишь, вечером – ненавидишь.
Ночью просто как воздух летишь
счастливо.
Стрелки щелкают вровень
по сердцебиенью.
Времена застывают, блаженно покоясь.
Сны не стыдятся, правдивы как совесть.
И закончился день, и закончился хаос.
Звуки поют молчанку, и нерв засыпает.
Завтра – чудо! – проснусь, улыбаясь
зайцам окна, отражающим память.
Завтра – будто вчера: тот же кофе,
пара ботинок, осенние листья,
стрелки часов как строфы,
уходящий автобус; секунда –
и скрылся.
Пешие люди смотрят в зеркало лужи.
Им интересна лишь гладь, поверхность.
Над головою осень небо раскружит,
и осыпаясь, найдёт своё место.
Тихо скользя по стеклу, одинокая капля
вся отражается в мутной мембране глаза.
И не понять, что творится в её овале,
вечность мечтай – не понять,
но лишь сразу.
День до того лишь себя и сжигает,
в жёлтых огнях суеты обреченная копоть,
и кто-то один опять на земле мечтает
слышать песню его под шумный топот.
Кто-нибудь тихо потушит свечи
труб заводских, успокоит их вихри,
ветхий день, почерневший под вечер,
ляжет в постель
в маленьком мире.
В мире любви, утопающим в звёздах,
в мире, где смотрят в глаза экрана,
в мире, где мы засыпаем поздно
и вновь просыпаемся рано.
В мире, где дни часовыми висят поясами,
и бесконечны, и хочется перекреститься.
В мире, где явь и обман управляют снами,
в мире, где люди летают как птицы.
Закройте глаза! И поймите
откуда является сон, являясь по правде
лишь сгустком чувства птицы в полёте,
движением форм и плывущих пятен.
Закройте глаза! Вы увидите что-то,
подобное россыпям пёстрых точек.
Разум их делит, сжигает, портит,
не узнавая, чего он хочет.
Во снах без присутствия мыслей
слагается что-то такое,
что плавает в чувствах, и голо, и чисто
от принципов или амбиций. В покое
является ясное чувство паденья.
Так помыслы наши и тлеют, и тают.
И мы возвышаем себя над теми,
кто верной любовию нас окружает.
Трудно понять эту грань между снами
этой реальности.
Часто различья
в том, что реальность бывает – с нами,
а сны с каждым из нас.
Они кличут
былое,
с апрельским плывущее снегом,
искрятся как оттепель болью искрится.
Кличут: каким ты являешься человеком,
должно таким умереть и родиться.
Воскресный туман ушёл в понедельник.
Туман словно небо, упавшее на колени.
Звуком в ушах телевизор-бездельник,
и вновь тишина, принесённая ленью.
В это время цветы закрывают бутоны.
Облака не захвачены утренним глазом.
Как ни прекрасен день, он утонет
в сне своём, задыхаясь планетным газом.
Но где-то уже звенят будильники,
где-то в других часовых поясах взлетают
утренние самолёты, и воздух тает
эмалевым утром неба, болтают
ногами на лавках школьники с рюкзаками,
сонные дворники тянутся к дому,
а ветер всё ещё спит,
ему снятся холмы и вулканы,
травы, деревья, реки, и снег в вертепе.
Где-то сейчас миллионы идут на работу,
тысячи звёзд исчезают в одно мгновенье,
и кто-то один,
забыв про мирские заботы,
пишет слова до медленного опьяненья
ночь напролёт,
а до дня остаются минуты,
которые уж летят за закрывшимся веком
на локонах сна;
уносящиеся ниоткуда,
летят никуда,
приснившиеся человеку.