Глава 10

Виктор Логинов, бывший десантник, он же по преступный авторитет по кличке Боцман, проснулся рано. Многолетняя служба в горячих точках отсидки напрочь подорвала его здоровье, некогда могучее. Все время где-нибудь то колет, то болит. Впрочем, окружающие об этом редко догадывались, внешне Виктор был красавец. Рост 1м87, вес 92. Бицепс, шея, голень 40, бедро 60. Икры были, правда 38, никак не мог догнать эти два сантиметра, ну а плечи! Настоящего атлета узнают по эполету. Дельты у него вверху тянулись к ушам, вниз переходили в грудь, грудь в бёдра.

- Кусок мяса, - дразнила его жена.

- Культ силы, - отвечал он, хотя был правда похож на мясной шар. В 50 лет Боцман подтягивался несколько раз на одной руке, три на правой, два на левой. Легко выжимал над головой кистью две гири 24 плюс 32. Здоровьем Бог его не обидел. Он в основном служил на границе с Пакистаном, переодевшись, доходил и до Карачи. Отряд под командованием Логинова слыл беспредельным, грабили и чужих, и своих, другие рода войск. Смотришь, русский пилот, запутавшись в стропах на дереве висит, мимо идёт рота Боцмана. Раз, и он в одних трусах, сняли всё, забрали форму, куртку автомат, дальше пошли, пусть висит. По национальности был эрзя, родом из Мордовии. В Христа не верил, язычник.

Где-то в горах Афганистана нашёл «место силы». Ходил туда, заряжался. Говорил со своим умершим отцом, например, тоже воином. Погиб от ран, полученных на Великой отечественной, с одним ножом брал в день по две немецкие пулемётные точки. Врачей избегал, обращаясь лишь в самых крайних случаях, вот и скорая кончина. Боцман был волк, но к своим добрый, мать и отец солдатам срочникам, особенно молодым. В своём отряде он начисто искоренил дедовщину, те, кто просили новобранцев постирать им носки, уходили от капитана Логинова в кровавых слезах. Душманам же он сказал:

- Всё в Афганистане принадлежит мне! – А пленному полевому командиру, сдался сам:

- Сзади бы я тебя попробовал. – Логинова боялись даже его командиры.

Логинов с юных лет усвоил простую истину, чем меньше думаешь о том, что причиняешь тем дольше проживёшь. Когда его перевели на повышение из Кабула в Москву, однажды вечером в метро, когда он в форме возвращался с работы, подполковник Генштаба, в руках дипломат, горячая боль затопила грудь. Кто-то воткнул ему сзади через шинель что-то под лопатку. Оказалось, панки, их потом поймали. Возвращались с какого-то концерта, увидели, впереди солдатик, особо не разбирались, кто солдат, кто офицер, сами не служили. Давай проткнём? Какой-то шестнадцатилетний подбежал сзади, воткнул «пику». Заточенная пружинная рессора, чуть не дошло до сердца. У Виктора скрутилось лёгкое, забрали в реанимацию. Левая рука почти отнялась, висела плетью. Через несколько месяцев стало легче, сердце уже не беспокоило. Откачали, но служить больше не мог, комиссия.

Жить было не на что. Приходили, правда, два чеченца, просили за хорошие деньги написать им сценарий, разработать план захвата на юге России одного моста, он их послал. И правильно сделал. Из Афгана Виктор привёз два видака, выписался из больницы, начал зарабатывать копированием. Брал из видеосалона на «Площади Ильича» новые фильмы, покупал на Горбушке кассеты, дома переписывал, жена потом несла на улицу продавать. На него наехали бандиты, избили, сказали плати! А не то за ноги повесим. Потом ещё раз дадим, будешь ходить каждому столбу кланяться.

Однако он удержался на ногах, продолжая отчаянно сопротивляться. В милицию Виктор не пошёл, менты те же бандиты, но мелкий преступный мир на пятаке у метро «Перово» напротив здания местного райкома долго потом не мог глубоко вздохнуть, он предложил всем желающим получить с него. За пару недель вызвонил всех своих солдат, взял в банке по паспорту заём, на эти деньги выписал всех в Москву и купил в местном УВД адреса всех перовских бригадиров, главных несколько. Отряд тонтонмакутов быстренько подтянулся. Привыкшие грабить-убивать в одной отдельно взятой южной стране парни пошли по квартирам. Делать дома во всяких йошкаролах им было нечего совершенно. Не на дядю ведь пахать?

Братки из команд под предводительством перовских Слонов, местных авторитетов, успели получить за месяц столько травм, что сами сбился со счета. Вдруг откуда ни возьмись показался конец света! Их топтали ногами как в пресс хатах, лупили телескопическими дубинками, пыряли ножами в ягодицы. Иногда выкалывали глаза, так, на память. Логинов, стиснув зубы, жестоко мстил за обиды и сам стремительно поднимался по ступеням уголовной иерархии. Сам он пока этого не замечал. Он превратился в безжалостного зверя, ненавидящего общество и считающего всех прочих своей законной добычей. Войска из Афганистана можно вывести, Афган из войск никогда.

Криминальный мир у места, где он жил, в значительной степени успокоился. Рыночная экономика открыла Логинову широкое поле деятельности, прибыльной и почти безопасной, контрактные убийства. Коммерсанты сами часто стали заказывать, просили об этом свою «крышу», приносили организаторам и исполнителям за это денежки на блюдечке с голубой каёмочкой, и не мало, знай только собирай лавэ, лихие 90е. Между собой киллеры, как правило, не ссорились, решали вопросы мирно. Вещи эти практически не раскрывались, парни принялись за дело. Страна у нас большая, горизонты были бескрайние. Боцманом Витю прозвали за его любимый рассказ про моряка, который в Кабуле знали все десантники.

- И вот матросики все потонули, одни бескозырки по волнам плавают. Вот один матрос топлый на дно опустился и лежит, а рядом с ним боцман с дудкой. Боцман матросику и говорит:

– Что, брат, матрос, потонул?

– Так точно, вашебродие, – матрос отвечает, – весь как был, так и потонул.


– А что же это ты, братец, потонул, жить что ли надоело?

– Никак нет-с, – говорит матрос, – потонул токмо по причине кораблекрушения.

– Так что ж ты теперь делать будешь? - Призадумался матрос, почесал в затылке. Что за глупые вопросы боцман задаёт? Глядь, - тут Боцман делал пленным духам страшные глаза, - а это и не боцман воооовсе… - После этого их ждал расстрел. Дьявол был и на дне сердца Боцмана, не только в композиции «Кораблекрушение» группы «Мухомор». Виктор только на него не оглянулся. Он же был не Костя Звездочётов, вокалист «Боцмана».

Пацаны из бригады Боцмана стремительно богатели, строили роскошные загородные дома, покупали себе квартиры и «мерседесы», ездили в заграничные туры. Вместе, конечно, как можно по одному! Один в поле не воин. В новых условиях воровской закон сильно изменился, если раньше правильному Вору запрещалось иметь дела с мокрушниками, то теперь пожалуйста. Пожинай плоды и с их преступлений! Киллеры стали сытые волки, которые в дни между исполнением неугодных тому или ному Вору лениво нежились в лучах его славы.

- Сегодня едем в «Релакс»? – Кавалькада из машин, не останавливаясь, мчалась на Ленинский проспект, эй, светофор! Не такой уж ты и красный. Пили вместе, потом один законник тихонько клал Боцману в карман фотографию другого. Того самого, который сидел с ними вместе и чистый лист бумаги, сумму сам напиши. Вот на что шёл общак, присланный Ворам.

Держались киллеры большей частью небольшими группами, к чему тратиться на боевиков, если все вопросы можно решить за счёт одного убийства, контрпродуктивно и не рационально. Лишь последнее время стало твориться нечто непонятное, появились другие молодые, убивают направо и налево, ни с кем ни считаются. Все эти русские нацболы, фашисты, террористы и прочие. Одним словом, беспредел. Что делать? Перегрызть им глотки? Оно, конечно, надо, но до чего не хочется вылезать на свет, к тому же силы уже не те, давно исчез у многих их внутренний Афганистан, толкавший в прошлом на войне на безумные, отчаянные храбрые поступки. Спрыгнуть с лимонкой в руках со скалы в горную пещеру. Раз, и всех нет! И сам ушёл в другой мир, лучший, и помог другим.

Сам Боцман во время всего этого процесса стал совсем седой. Старость! Крепчайший чай без сахара несколько улучшал настроение, но ненадолго. Прояснялась голова, хотелось курить план.

Ное успел он как следует насладиться первой утренней сигаретой анаши, зазвонил телефон.

– Виктор, это я, Синий! – послышался из трубки чей-то голос.

– Чего надо? – спросил Боцман. Боец из бригады Сидора. На ловца и зверь бежит.

– Беда! Исчез полковник… - Остальное вы знаете.

– Я тебя услышал, – прервал говорящего Боцман. Совсем забросил Саша свой личный состав. Сам он постоянно предупреждал всех, с кем имел дело, никогда ничего по телефону! Вообще никогда, всех слушают. Бестолковые?

- Там Шах, - сказал Волчок, когда он объяснил ему, что надо сделать.

- И что? – спросил Боцман. – Давай тогда ничего не делать? Момент приходит не тогда, когда ты хотел.  - А момент был сладкий.

Банк «НПБ», находившийся «под крышей» у полковника, представлял собой уютное, полулегальное заведение круглосуточных финансовых стиральных машин, у ребят даже карт не было, зато был особняк. Переливалась разноцветным стеклом дорогой заграничной рекламы освещённая изнутри витрина здания на Садовом кольце. Мощный пиар создавал приятную ауру, отдайте ваши деньги? Вкусно пах человеческий жир, шипящей на раскалённой на жаровне в аду ждущей банкиров сковороде. Всё было ровно.

По причине относительно не высоких цен и отсутствия обширной конкуренции, всех, кого надо, тройка Шах, Ляпа, Синий отправила в свет, приносил не мало дохода владельцу, а следовательно, и бойцам, зато им было не удобно больше собираться, решать возникшие вопросы, их знали. Там ежедневно с ними встречались разные люди, приезжали со своими проблемами коммерсанты. Поэтому бригада полковника залегла на дно в купленном им особняке, в который было не пробраться. Боцман был неплохой оперативник. Единственный способ взять под себя банк перессорить их, это было трудно. И вдруг момент настал.

- Отмени всё, если Шах будет с ним, он видит вперёд ходов на десять. Выслушай, заплати за кофе. Будет один, делай! – Боцман внезапно рассвирепел, схватил только что освободившегося афганца за рубашку. – Только делай, делай! Достал нож, значит бей! Остановишься на полпути, знаю я вас… - Бес отпустил Боцмана, он захрипел. Откинулся назад, сердце.

Оставив «мерседес» у входа, Синий, не торопясь, прошёл внутрь кафе «Диета» и кивнул бармену, который, зная его вкусы, тут же принялся готовить для него крепкий кофе. Авторитетный коммерсант, живёт на Арбате, вон какой «родстер», а ещё есть «ягуар». Часы показывали точное время. Вон машина, из ребят Боцмана подъехал только один, значит, всё хорошо. Боцман авторитет, может повлияет на полковника? Спортсмен боялся, что Сидор просто сбежал.

– Где ты был, родной? – Синий сразу понял, человек с зоны. Поговорили.

– Все они, старшие, такие, - сказал человек в чёрном.  - Думают, раз ничего не случается, можно по счетам не платить? – У него самого денег не было заплатить за
кофе, Боцман дать забыл. – Хорошо, что нам сказал, так, мол, и так. Мы тебя поняли! Точно урылся, вас бросил, где-то спрятался, падло!

– Но как нам быть? – спросил Синий. – Что делать? – Парень внушал ему симпатию, освободился, сам был такой. На прощание связной сказал:

- Боцман тебе позвОнит. - Поникший и съёжившийся с пулей в темени, силач жил ещё два часа. Словно его только что ударили дубинкой, а не сталью. Ушёл в реанимации, был в сознании:

- Суууууукааа… - В морге отметили труп как «не установленное лицо». Списали.

Волчок вернулся к Боцману, вместе служили. Виктор посмотрел на его лицо, сумасшедшинка в глазах, всё понятно. Некоторое время они пили виски, обсуждая достоинства и недостатки «родстера», на который приехал на свою последнюю стрелку Синий. Жалели, что нельзя было забрать его с собой в качестве трофея. Младший сержант Волчок, родина Минск, вздохнул:

- В Афгане было лучше.

- Лучше, - согласился Боцман. Снял со своего пальца перстень, катнул сержанту по столу.

- Авторский гонорар.

- Не надо, - замахал на золото руками Волчок, - я подожду!

- Чего подожду, - улыбнулся Боцман. Волчок и в Кабуле отказывался от прибыли, босяк, ему верный. – Оружие оставь себе. (Сам пристрелял.) И кобуру.

Постепенно в место, где происходил разговор, уточнять его пока не будем, стекались остальные члены бригады. Они здоровались друг с другом за руку, усаживались за карточный стол, основной состав были прапорщики. Почти всем из них было не менее пятидесяти, крепкие, абсолютно все прошли сквозь Афган, не офицеры, но и не солдаты. Впрочем, определить, кто старший было сейчас для постороннего человека вопросом на шесть миллионов долларов. Никаких фикс, дорогие кожаные, аккуратно уложенные волосы. Даже и не «Вагнер». Здоровый мужской коллектив, большая дружная семья раза в три больше, чем у полковника.

Лишь сам Боцман выглядел неважно, здорово напоминая взъерошенного злого волка. На щеках торчала седая трёхдневная щетина, усталые глаза покрывали опухшие от бессонницы веки, костюм явно нуждался в утюге. Он всю ночь не сомкнул глаз, горько
переживая прошлое, утрату тридцати солдат в бою из-за предательства как он считал, полковника в 82м году в провинции Герат. И, выдумывая для проклятого Сидора самые изощрённые виды казни, молился, Господи, помилуй! Помоги, чтобы Шах
поверил, что это сделал Ляпа! Тогда мы победим. Этого дурака студента можно не принимать в расчёт. Интеллигент, ляжет первый! (Он ошибался, Сергей потом его убьёт.) Тьфу, профессора!

Вечером Волчок заложил тут же на Арбате в ломбарде перстень, смог поймать такси, загулял, хотел ещё раз поблагодарить Боцмана, подогнал работу, подогрел, принял, ночью звонить было неудобно. Он с трудом дождался утра, купил газету «Из рук в руки», снял подальше от центра квартиру, показал хозяйке справку об освобождении.

- Меня оговорили. - Волчок ни минуты не сомневался в могуществе своего нового покровителя, предвкушая радость возмездия всей бригаде Сидора. Месть сладкое блюдо, которое надо подавать холодным. Злобу надо копить. Сбивчиво и торопливо, перескакивая с одного на другое, их враг принялся рассказывать ему об их событиях, Волчок остановил мысль, расслабился. Только быстро выхватить, а то не успею.

По мере рассказа Синий все больше хмурился.

– Говорю, как он мог нас бросить? Не нужно бригады, значит? - Волчок кивнул, на хер вас послал. Синий неожиданно схватил Волчка за лацкан пиджака.

– Можешь ты поговорить с Боцманом, чтобы мы были у вас под крышей? - Ожидавший от полковника встретить совсем другое отношение, борец чуть не плакал. – Клянусь!

– Ты действительно сказал за это? – спросил Волчок. Тюрьма научила его правильным словам.

– Да.

– Ему, стало быть, до лампочки, интересно… – В глазах Волчка разгорались злобные огоньки, так тебе и надо. – Ладно, поезжай в офис. Разберёмся! – Они пожали друг другу руки, сержант быстро встал, бам!

Каждый получил своё от Боцмана, кто его знал. Зачем ты полез не в своё дело, Синий? Гордыня — это грех. Притом к Боцману, это же отмороженные афганцы. Лучше бы, если на то пошло, ты посоветовался с Шахом или на крайняк пошёл к Людям, те бы подождали пока полковник приедет. Извини, борец, ты сам. Хотел увидеть свет?

– Замолчите! – стукнул кулаком по столу Боцман. – Без толку базарим! Посмотрим, поведётся ли на это Киллер. Он один всех нас стоит, тут нельзя силой! Да и связей у него пол-Москвы. Какой пол-Москвы, полмира! Если да, замочит этого беспредельщика «синего», как его, Ляпу! Нет, будем думать…Всё равно я всё правильно! У меня все. Другие предложения есть? - Все молчали. Лишь усталый Волчок пожал плечами, воздержался от комментариев. И он всё сделал.

Конец десятой главы