Глава 6

И вечер размазывал свет кистями ленивого ветра…Вопрос был в другом, Сергей хотел сразу всех мочить!  Ну что он пойдёт в какой-нибудь азерский, то есть азербайджанский, ресторан ставить их на деньги за Карабах? Он скромный, ему не надо. А вот сразу прийти и выстрелить какому-нибудь жирному комерсу в лицо, это пожалуйста! Да Бога ради, он бандитский народный мститель.
 
Или не обязательно коммерсанту. Всем, искажающим свет, то есть правду. Попав в параллельный мир, Сергей жаждал восстанавливать справедливость. Стал какой-то черт с рогами членом Союза писателей, а пишет он говно, бам! Открыл в каком-нибудь джипе кто-то мутный дверь, фиг вам, никто никогда никуда не поедет. Никаких вождений, к стенке. Именно к стенке, а не к барьеру, какие тут дуэли, а вы разве честно? Обманул кто-то тебя, наврал, кровью смыть. А как иначе? Заодно будут уважать.

Говоришь им раз, два, все без толку!  Как об стенку горох.  Хорошо, будем на вашем языке с вами общаться, криминальная революция, Базаров без базаров. Мы не боимся запачкать руки. Как Тургенев нюхать жёлтые розы в белых перчатках не будем, не графья. Сергей понимал, что его нервы не выдержат долго всех этих тёрок, стрелок, разговоров, рамсов и прочее. Грабить ни реально, ни цивилизованно он не хотел, наконец можно убивать! Да только это не убийство. Это свобода, так же говорит и Танцор. А он-то уж побольше многих повидал. (Повидал…) (Повидал…)
 
Повзрослев, Сергей понял, надо быть более жёстким.  Нечего мять сиськи, меньжеваться, юлить, хитрить, отсрачивать, «не торопись, пись, пись», врать себе и другим. Даже читая газеты или книги, он хотел прийти в то или иное место, описываемое в них в другой стране или даже в прошлом, и обнулить подлеца, ибо он подлец! По определению. Притом такой, что посадить его нельзя или очень трудно. Или изменить, никого вообще нельзя изменить. Гораздо лучше кого-то порешать. Или порешить. Кого-то, а не что-то, вот в чем правда! Если он правильно понял Достоевского.

Не просто дать в бубен, а отнять жизнь. Чтобы он больше не топтал землю, не поганил. Проблема — это проблема, если только ты делаешь из этого проблему. Недостаточно, как он раньше считал, глаголом жечь сердца. Надо их отжигать. Сначала интеллектом, потом силой. Выстрелом в цель.

- В голову всегда, - учил Шах, - убивать в живот значит унижать. - Когда коптевский авторитет Зима узнал, что его друга борца Сашу Наума убили курганские, он чуть не сошёл с ума. Наум тогда уже был на дозах, убили его с одной целью, достать до сердца самого Зимина, что удалось. Он уехал в Испанию и там пропал без вести, исчез.

Уверен, у любого читателя, если он мужчина, возникала такая мысль, нет человека, нет проблемы, правда? Которую он сам себе сделал, большинство ведь сами подняли с
пола свою смерть! Все доводы разума о том, чего ты этим добьёшься, на их место придут другие, ты не первый, он отметал. Других тоже, становитесь в очередь.
 
Потом, они же часто давят кодлой, грязные приёмы применяют, например, интриги. В Литинституте вон скольких настроили против него? Шушукаются за спиной, поэт, поэт. Значит, против правды и против искусства. А фальшивые биографии этих всех «мастеров»? Строят из себя! Да их всех можно и в спину убирать, это мразь даже, а не враги, литературе станет только легче. Помните Штирлица? Озеро, предатель, не ожидал? Немного солнца в холодной воде, бултых!

В общем, надо ехать и стрелять этих гадов, загрязняющих нашу землю, давить, на воровском языке «исполнять». Именно за их отношение к миру, не за деньги. Что деньги, деньги Аруту мало интересовали, как-нибудь, нам не привыкать!

Среди бандитов есть тоже гады, ещё какие! Тоже коварные и не честные. Извращают «понятия», изменяют под себя воровские законы, коррумпируют братву и ментов.

- Сегодня кент, а завтра мент! - Говорят одно, делают другое. Вор, например, должен воровать и сидеть в тюрьме, а они строят себе дома и футбольные поля, коронуют по телефону, едят друг друга за деньги, спросите Ляпу. То же милиция, он там работал! Такое подхалимство, страшно. То же армия. Он хоть в Афгане и не был, но все эти генералы в Осетии торгуют оружием. Использует для себя стройбат каждый первый. Конечно, и политики! Демагоги, значит, надо рвать. Обязательно нужно попросить, чтобы Шах помог ему стать снайпером, он будет не киллер, охотник.
 
Восстанавливать равновесие мира. Стирать пыль с его живого зеркала. Воевать даже с богами. А священники? Христос всю жизнь ходил босиком. Не работает социальный лифт в православии, там кастовость ещё покруче индийской. Так что убивать! Сам себе закон, судья и палач в одном лице. То есть исполнитель. Оксана будет помогать. «Сейчас в Москве никому не нужна твоя жизнь, только твои деньги, откупайся?» Только не с ним.

Миллион долларов не перевесит слезу одного ребёнка. Поделился мыслями с бывшим коллегой по вневедомственной охране, разумеется, без китайца, попросил, возьми меня с собой. Дела в судах до конца не доводят. Взяли недавно шайку домушников, жена теперь дверь боится всем открывать, отпустили. Поделился в Лите с одним профессором, сказал тоже. Всех поэтов прямо сейчас на реи за плагиат!

Плюс врачей, особенно хирургов, они же не только не лечат, задача любого коммерческого врача в том, чтобы больной пришёл к ним назад, а насмерть залечят, гробят людей, пересаживают органы. Сергей долго жал ему руку, был доволен. Танцор тоже его одобрил, кому-то надо.

Останавливало только одно, и эта проблема была серьёзной. Вопрос был в том, что он был не один. С него могли спросить, то есть предъявить «беспредел», послать самому в голову очередью из автомата огненный иск, возможно, трассирующими, светло, хотя сам он его беспределом не считал. Так же, как и настучать. Одно дело, сдать командованию сержанта, который ходит самоволку, другое группу террористов.

Понимаете, Сергей принадлежал теперь к ОПГ и, случись что, братва начала бы своё расследование. И тогда ему несдобровать! Сказали бы, например, этот человек им нужен, не важно, кто бандит, коммерсант, мент, это их коммерсант, они пастухи, не ты. А этот врач лечит, скажем, жену полковника? Все становилось очень сложно.

- Ты можешь перебить другим фарт, - сказал Ляпа, - мазу. - Но Сергей не привык отступать. Коммерческие убийства его не интересовали, пусть этим занимается Шах. А мы попробуем. Шах был не против.
 
- Снайпером? Хочешь место Синего?  - Профессор начал выезжать с ним на стрельбы. Поначалу получалось из рук вон. Навыки, приобретённые в военном училище, не помогали, стрелять с оптическим прицелом это искусство, такое же высокое как бизнес в своём высшем воплощении. Ноги затекали, чуть двинешь, приливая обратно, кровь колола иголочками. Шах больно бил по бёдрам, целься. Сергей вздыхал, любой тренер диктатор.
 
Пожалуй, всех, кроме музыкантов, думал он, глаза слезились, потом он е мог читать. Борзых рокеров и всех этих тальковых Арутюн решил не трогать, их руками играет Бог, хотя бы иногда. Сергей изнурял себя всеми этими мыслями, он даже начал бить людей. Как-то утром навстречу ему попался один прохожий, он как раз заканчивал пробежку. Все тело пело и звучало как одна струна, в нем была гармония тела и духа, мысли и энергии. Профессор и разогрелся, и продышался. Отошёл немного от мечты стать снайпером. И писать, и писать, и писать…
 
- Эй, - крикнул он прохожему.

- Я? - Тот остановился. Профессор подошёл, изо всей силы сунул ему боковой рукой, целился в висок. Тот даже среагировать не успел.

- Сейчас ты упадёшь! – Тот упал. – На тебе, сука, на! – Сергей пинал его ногами, потом пошёл в подъезд. Малолетки у двери разбежались. Оксана дома долго ругала, это карма, что, своей плохой не хватает? Хочешь ещё сделать? Найди его и немедленно извинись, понял? Немедленно! Сергей пошёл, стал искать, насилу нашёл. Фигура скрючилась на скамейке в сквере аж на «Войковской». Увидев его, мужик с криком убежал.

- На тебе треники, - сказала довольная Оксана, он делал попытку. Потом выдала «цэу», ценные указания:

- Надо самому искать работу, Зорро! Брать заказы на стороне.  На какие шиши мы будем их исполнять? А потом уже всё это твоё мщение, страдаешь ерундой! Любой труд должен быть оплачен! – Слава Богу, подумал Сергей, у неё родителей нет. Сирота из глухой украинской деревни под названием Одесса.
 
Отряд Хаттаба, отряд безногого уже Басаева, он втыкал в костыль нож, банды помельче, чеченцы, арабы, дагестанцы, казахи, таджики, карачаевцы, турки, ингуши, татары, кабардинцы, принявшие ислам русские, в общей сложности где-то шесть тысяч, попадали под непрерывные бомбардировки. Взрывчатые змеи, сброшенные с самолётов рукава пожарных шлангов, набитые гексогеном, придумал Сидоренко, теперь уже майор. Взрыватели на таймерах, траншеях не отсидеться, разорвёт. Решили отходить по единственному пути через ущелье, оно же практически по бездорожью.

В ходе судебного заседания судья дотошно расспрашивал Хубиева о подробностях того шатойского похода и о гибели псковских десантников. Двое из троих в клетке рассказывали то, что видели собственными глазами. Как бились наши парни с разведгруппой боевиков, как доложили о готовящемся прорыве, как ждали помощи. И как арабы, выходившие в эфир в том же волновом диапазоне, что и федералы, вызвали на десантников артиллерийский и бомбовый удары от имени их самих.

Помогали им русские, диктовали по рации координаты, нас осталось двое, духи уже здесь, вызываем огонь на себя. Свои ударили по своим, ни один из десантников не дрогнул, ни один не взмолился о пощаде, не вышел с поднятыми руками. На вопрос судьи о количестве потерь со стороны боевиков Хубиев и Понарьин ответили:

- Не более десяти человек.  – Сам Хубиев тогда отморозил ноги. В Лефортово в камеру к Хубиеву подсел Шах. Террорист дал показания на всех.

… - Пойдём, - сказал Ляпа, - возьмём пару ребят. Он позвонил, Испанец открыл дверь.

- Привет, - сказал Ляпа, - я Ляпа. Сидор просил передать тебе привет! – Страшный выстрел из обреза разорвал бывшему держателю общака грудь. Тратил деньги на казаков, ряженые! Ляпа наклонился над ним. Один глаз вытек, попал свинцовый шар, второй смотрел прямо в потолок.

- Ну мы пошли?

Конец шестой главы